человек не будет ожидать, пока шериф положит руку ему на плечо!
На своем дьявольском "Окрыленном", который я сам помог ему
создать, он примет бой со всем британским флотом. Какая польза в
том, что он в конце концов очутится на дне? Вместе с ним туда же
погрузятся и мои шесть тысяч фунтов!"
Два дня спустя, под вечер, шхуна "Глория" осторожно подошла к
устью Куарры. Величественная река спокойно катила в океан свои
желтоватые волны. По четырнадцати рукавам Масляных рек они
врывались в зеленую морскую гладь, и мутно-коричневые полосы
пресной речной воды на протяжении многих миль резко отделялись
от вод океана.
Туземный лоцман, посланец негритянского вельможи Эзомо-Ишана,
уже стоял на капитанском мостике. Это был татуированный негр из
племени кру. Он указывал путь к одному из пустынных рукавов
дельты... С наступлением темноты из этого рукава навстречу шхуне
вышла большая туземная ладья с двадцатью гребцами. Под покровом
тропической ночи ладья приблизилась к шхуне, взяла ее на буксир
и бесшумно повела "Глорию" к дельте... Весь экипаж шхуны с
карабинами наготове притаился у фальшборта. Джозеф Лорн, держа в
каждой руке по пистолету, наблюдал за туземцами в ладье.
Паттерсон слонялся по палубе, мучительно ожидая дальнейших
событий. Тихие всплески весел, односложные слова команд,
произносимых шепотом, отдаленные крики каких-то ночных птиц на
берегу - все эти звуки казались ему зловещими. Где-то далеко на
берегу мерцали огоньки - должно быть, туземные рыбаки разводили
костры, но судостроителю мерещились за этими слабыми огоньками
злобные враги, в чью ловушку он неминуемо должен был угодить...
Грелли тихо окликнул с мостика своего компаньона.
- Вон там, - указал он рукой направление на самый западный из
рукавов дельты, - совсем недалеко, в сотне миль от нас, находится
столица Эдо - Великий Бенин. Небось какой-нибудь ученый-географ
позавидовал бы вам, мистер Паттерсон! Быть в такой близости от
заповедного царства! Может, и вы втайне мечтаете предстать
завтра перед лицом его царского величества - оббы? Клянусь всеми
богами Эдо, он приготовил бы вам веселую встречу!
Паттерсон хотел выругаться и не успел: с мостика, к ужасу
мирного бультонского джентльмена, внезапно раздался
отвратительный, захлебывающийся хохот. Это негр-лоцман весьма
искусно воспроизвел ночной крик гиены. Не успел Паттерсон
опомниться, как с берега, уже близкого, раздался ответный хохот
гиены. Это был сигнал затаившихся в береговой засаде тайных
охранителей экспедиции. Он означал, что вверх по реке путь
свободен.
Утром судно поднялось уже на десять миль вверх по реке. В
болотистой низменности, где суша зелеными языками вдавалась в
широко разлившуюся водную гладь, среди зарослей мангровых лесов
и непроходимой чащи ярко-зеленых прибрежных папоротников, хвощей
и тростников гнездились тысячи птиц. Казалось, что корабль
достиг столицы царства пернатых. Пеликаны, аисты, цапли, чайки,
фламинго, бакланы, множество крылатых хищников тучами носились в
воздухе, плавали у берегов или неподвижно стояли у самой воды.
Путешественники разглядели, как с зеленой косы бросился с берега
в воду, спугнув каких-то белых птиц, крупный гиппопотам. Грузное
животное, окунувшись в воду, долго не показывалось вовсе. Затем
из воды вынырнула только огромная, похожая на гитару голова с
розовыми ноздрями и выпуклыми полузакрытыми глазами. Гиппопотам
зевнул, широко раскрыв чудовищную пасть, и не обратил никакого
внимания на судно, проплывшее от него на расстоянии
полукабельтова.
Наконец в подзорные трубы, переходившие из рук в руки,
путешественники увидели деревни, раскинувшикрики каких-то ночных
птиц на берегу - все эти звуки казались ему зловещими. Где-то
далеко на берегу мерцали огоньки - должно быть, туземные рыбаки
разводили костры, но судостроителю мерещились за этими слабыми
огоньками злобные враги, в чью ловушку он неминуемо должен был
угодить... Грелли тихо окликнул с мостика своего компаньона.
- Вон там, - указал он рукой направление на самый западный из
рукавов дельты, - совсем недалеко, в сотне миль от нас, находится
столица Эдо - Великий Бенин. Небось какой-нибудь ученый-географ
позавидовал бы вам, мистер Паттерсон! Быть в такой близости от
заповедного царства! Может, и вы втайне мечтаете предстать
завтра перед лицом его царского величества - оббы? Клянусь всеми
богами Эдо, он приготовил бы вам веселую встречу!
Паттерсон хотел выругаться и не успел: с мостика, к ужасу
мирного бультонского джентльмена, внезапно раздался
отвратительный, захлебывающийся хохот. Это негр-лоцман весьма
искусно воспроизвел ночной крик гиены. Не успел Паттерсон
опомниться, как с берега, уже близкого, раздался ответный хохот
гиены. Это был сигнал затаившихся в береговой засаде тайных
охранителей экспедиции. Он означал, что вверх по реке путь
свободен.
Утром судно поднялось уже на десять миль вверх по реке. В
болотистой низменности, где суша зелеными языками вдавалась в
широко разлившуюся водную гладь, среди зарослей мангровых лесов
и непроходимой чащи ярко-зеленых прибрежных папоротников, хвощей
и тростников гнездились тысячи птиц. Казалось, что корабль
достиг столицы царства пернатых. Пеликаны, аисты, цапли, чайки,
фламинго, бакланы, множество крылатых хищников тучами носились в
воздухе, плавали у берегов или неподвижно стояли у самой воды.
Путешественники разглядели, как с зеленой косы бросился с берега
в воду, спугнув каких-то белых птиц, крупный гиппопотам. Грузное
животное, окунувшись в воду, долго не показывалось вовсе. Затем
из воды вынырнула только огромная, похожая на гитару голова с
розовыми ноздрями и выпуклыми полузакрытыми глазами. Гиппопотам
зевнул, широко раскрыв чудовищную пасть, и не обратил никакого
внимания на судно, проплывшее от него на расстоянии
полукабельтова.
Наконец в подзорные трубы, переходившие из рук в руки,
путешественники увидели деревни, раскинувшиеся по обеим сторонам
реки, в глуши бесчисленных протоков Куарры.
Среди круглых тростниковых хижин с желтыми кровлями из
маисовой соломы виднелись и довольно сложные сооружения из глины
и камня. Несколько полуразрушенных домиков европейской
постройки, очевидно, принадлежали когда-то португальской
фактории и миссионерам. Поселки терялись в густой, непривычно
яркой для глаз европейцев прибрежной зелени. Позади поселков
виднелись небольшие клочки возделанной земли - поля с весенними
всходами маиса, ямса и маниоки [маис - одна из разновидностей кукурузы;
ямс - клубневидное растение, напоминает картофель; маниока -
тропическая сельскохозяйственная культура, из клубневидных
корней которой приготовляют крупу тапиоку]. На песчаных участках у берега
масличные пальмы поднимали к небу свои вечнозеленые кроны. Около
пальм у хижин кучами валялась скорлупа от орехов.
Много мелких судов - парусных лодок, туземных рыбацких
баркасов и пирог - двигалось в разных направлениях по спокойной
глади соседних рукавов Куарры. Проводники недаром выбрали именно
эту тихую, безлюдную протоку: с нее можно было просматривать
окружающую местность и соседние рукава на много миль вокруг,
оставаясь скрытыми за разросшейся береговой зеленью. Так, без
всяких происшествий, "Глория" преодолела еще много миль вверх по
Куарре.
Судно двигалось в чернильной темноте влажной тропической ночи.
На носу и на корме корабля горели фонари. Их свет выхватывал из
мрака несколько ярдов черной, как омут, воды, фигуру матроса,
промерявшего шестом глубину фарватера, и призрачные рои ночных
мотыльков, круживших около огней.
Крупные, яркие, словно мохнатые звезды величаво и загадочно
мерцали в иссиня-черной мгле. Где-то на берегу кричала выпь. Вой
шакалов то доносился ближе, то пропадал вдали. Откуда-то из
глубины чащи ему вторили гиены. Царил глубокий мрак, луна еще не
вставала. Влажная духота напоминала воздух в оранжерее.
Паттерсона охватила жуть. Он достал сигару и хотел закурить,
но вспомнил, что огня у него нет. В темноте он сделал несколько
шагов и почти наткнулся на Грелли
и Джозефа Лорна. Они разговаривали вполголоса, стоя у
грот-мачты, и не слышали шагов судостроителя.
Трубка в руках Грелли чертила в темноте огненные зигзаги и
рассыпала искры. Паттерсон прислушался к словам лжевиконта.
- Кой черт! Мне достался от этих олухов Райлендов забытый
титул и нищее поместье. Милордом меня величали только
собственные слуги! А соседи на первых порах и "сэром"-то
называли меня сквозь зубы! Ничего, они еще поползут на брюхе
перед виконтом Ченсфильда, когда я стану пэром Англии, черт меня
побери совсем! Это даст власть, это откроет дорогу в
правительство, к сундукам этих торгашей и промышленников.
- Не высоко ли метишь, Джакомо? Смотри не сорвись, - услышал
Паттерсон голос Лорна. - Ты рановато сбросил со счетов _т_о_г_о_,
на острове. Он готов к отчаянной войне с тобой.
- Чепуха, Джузеппе. Или я сделаю его сговорчивым, или... весь
экипаж будет охотиться за "прокаженным" на острове. Такая война
не может быть слишком долгой.
- Он знает остров лучше, чем ты свой Ченсфильд.
- Допустим, неделю, месяц они продержатся, ухлопают у меня
пару матросов. Все равно я сверну им шеи, и тогда... можно будет
вздохнуть свободнее и уже не опасаться разоблачения. Говорю
тебе: мне нужно пэрское кресло, каррамба!
- Хватит с тебя и твоего виконтства. Ведь ты - уже лорд, черт
возьми! По мне - все это чепуха! Лорды, пэры... Не понимаю я
твоих планов. Давай потолкуем лучше о деле. Какого черта ты
затащил сюда Паттерсона? Ты хочешь послать его в Америку?
- Паттерсона я сначала хотел послать с вами в Америку, но,
пожалуй, на острове он будет мне нужнее. Руководить экспедицией
в Америку придется Мак-Райлю и тебе, мой старый Джузеппе. Я не
могу доверить продажу товара моим капитанам. Они неплохие
моряки, но там понадобится хватка торговца. Мои условия:
выручить по сорок фунтов за голову. Если сумеете поднять цену -
излишки тебе и Маку. Я давно знаю Мак-Райля. Это ловкая лиса, он
ухитрялся обманывать даже Бернардито. Тебе придется смотреть ему
на пальцы, Джузеппе! Деньги ты доставишь мне в Бультон и сдашь в
банк Ленди. Пять процентов от всей доставленной суммы я отдам
тебе. Идет?
- Это собачья задача, Джакомо.
- Не называй меня прежним именем, Джузеппе. Почему ты
колеблешься?
- Во-первых, у нас еще нет на борту чернокожих; мы делим
шкуру неубитого медведя, сидя в его берлоге и находясь у него в
лапах. Во-вторых, сдается мне, что ты назначил слишком высокую
оптовую цену. Сахарным плантаторам на Ямайке или на Кубе
дешевле брать малайцев с тихоокеанских островов.
- Негры стоят дороже! Они легко привыкают к работе и не так
быстро дохнут, как индейцы или малайцы. У Мака есть
приятели-перекупщики на невольничьих рынках Луизианы и Виргинии.
Там обеспечен хороший сбыт всей партии. Ты продашь их по
полсотне соверенов за штуку, слышишь?
- Женщины и подростки идут дешевле, хозяин.
- Плантаторы берут всех. Там, где растет хлопок, и
пятилетний детеныш - работник. Тебя ли мне учить, Джузеппе? У
красивых матерей ты отберешь грудных детей и продашь красавиц
втрое дороже, на них покупатели есть во всех частях света. А
детвору ты отдаешь некрасивым самкам и сбудешь их плантаторам со
всеми детенышами: на больших плантациях их охотно берут с
приплодом на вырост. Но цены не сбивай! Если, сверх ожидания,
мелочь не найдет сбыта, лучше утопи ее, только не спускай за
бесценок - это вредит торговле. Пока у нас еще нет своего
укромного местечка, возиться с мелочью невыгодно. Потом-то я
устрою на нашем острове целый питомник... Мы заведем там свои
плантации и одновременно будем разводить товар для продажи,
потому что ловля чернокожих или покупка их у князьков, чем
дальше, тем становится труднее и дороже.
Следующего вопроса Лорна Паттерсон не разобрал, но понял, что
речь идет о нем самом. Грелли размышлял несколько минут, пока
Лорн раскуривал трубку. Вспышка огня озарила густые брови Лорна,
бронзовое немолодое лицо, жесткие волосы и белый шрам, наискось
