заботливой рукой. Толпа зрителей сдержанно гудела.
Сэр Фредрик, стоя на мостике, взглянул на большую луковицу
карманных часов. Они показывали ровно два.
- К спуску приготовьсь! - скомандовал он в рупор.
Говор и смех в толпе смолкли. Зрители замерли в ожидании.
К деревянным упорам, удерживавшим корабль, приблизились люди с
топорами. Мистер Гарвей махнул рукой, и топоры врубились в
дерево. Полетели щепки. Бревна звенели, как туго натянутые
струны. Слышалось потрескивание. Корпус судна, чуть вздрагивая,
стал оседать.
В этот миг у крайнего спереди упора произошла какая-то
заминка. Поскользнувшись на густо смазанном жиром настиле, один
из рабочих упал. Не видя его, плотники продолжали дружно рубить
бревна. Раздался сильный треск; подрубленные опоры стали
ломаться: плотники с топорами в руках успели соскочить с
помоста. Крайнее бревно, около которого еще силился вскочить на
ноги упавший человек, лопнуло, как спичка, и огромная махина
плавно двинулась всей своей тяжестью вперед, подмяв под себя
несчастного. Невольный крик вырвался у зрителей, но корабль, все
ускоряя свой ход по настилу, уже летел вниз, навстречу звукам
оркестра. Затрепетал в воздухе голубой шелк разорванной ленты;
большая бутылка с шампанским, метко брошенная рукой матроса,
стоявшего наготове около ленточки, со звоном разбилась о
стройный форштевень судна. Высоко взлетели столбы брызг; мелкие
щепки, стружки, ветки, цветы всплыли на вспененной поверхности
моря, и корпус "Окрыленного" закачался на легкой волне.
На задымившихся, сразу почерневших досках настила среди
растертого горячего жира алело еле заметное пятно. Доктор
Грейсвелл, находившийся среди гостей, сделал движение, чтобы
поспешить на помощь, но, увидев всю бесполезность такой попытки,
остался на месте.
Пастор Редлинг, осенив крестом опустевший док и судно, где уже
гремели якорные цепи, прочел короткую молитву. Рабочие поливали
из парусиновых шлангов настил, остужая его холодной водой и
смывая следы крови.
Тем временем с "Окрыленного", подтянутого канатами к
причальной стенке, бросили второй якорь. Матросы спустили на
причал широкий трап. Почетные гости, сопровождаемые мистером
Паттерсоном, вступили на палубу, где слуги уже накрывали столы
под тентом.
На берегу, вдоль причальной стенки, на длинных столах,
сколоченных из досок, хозяин выставил для строителей корабля
несколько бочонков рома и пива. Искоса поглядывая на опустевший
док, ставший безымянной могилой их товарища, рабочие взялись за
оловянные кружки. "Кровавое крещение", - говорили они своим
женам, понижая голос и озираясь на корабль, где гремел оркестр,
сновали слуги и шумное, нарядное общество за столом уже отдавало
честь искусству поваров и виноделов.
Неприятное событие, чуть не омрачившее праздник, было предано
забвению, и вскоре веселые тосты и винные пары окончательно
изгладили следы его из памяти пировавших джентльменов.
Лишь за другими, дощатыми столами время от времени
какой-нибудь Том или Джек с мутными от вина глазами поднимал
кружку за беднягу Майка, да в убогой каморке рабочего поселка,
прижавшись к мужской шерстяной куртке, рыдала старуха, узнавшая,
что ей никогда больше не услышать веселого оклика с порога:
"Здравствуй, мать!"
- Где же он назначил тебе свидание, Камилла?.. Да перестань
плакать, я уже давно не сержусь на тебя.
Всхлипнув и вытерев слезы платочком, молоденькая горничная
леди Эмили Райленд подняла заплаканные глаза на свою госпожу.
Легкий кабриолет с запряженным в него гнедым иноходцем катился
по дороге в Бультон. Лошадью правил рябой негр в красном
кафтане. На кожаной подушке сиденья, подобрав длинные юбки с
оборками, рюшами и воланами, покачивались две молодые дамы.
Рядом с негром сидел старый Эндрью Лоусон, бывший оценщик
конторы Гарди.
- Мадам, - отвечала по-французски заплаканная горничная, - я
обещаю вам, что это никогда не повторится. Я никак не
предполагала, что мое легкомыслие поведет к таким серьезным
последствиям. Вначале этот человек совсем не казался мне
обманщиком, и лишь потом я поняла, что это какой-то опасный
тайный агент. Свидание назначено там же, где я встретилась с ним
в первый раз, - вон в той роще, за поворотом дороги, на поляне,
окруженной кустарником. Прошлый раз мы сидели там на скамеечке,
мадам.
- Хорошо, Камилла, что ты сказала мне правду, хоть и с
опозданием. Теперь сойди с экипажа, ступай на поляну и жди
своего друга как ни в чем не бывало. Эндрью, вы пока останетесь
на опушке у лошадей; потом я позову вас. Сэм, - обратилась дама
к негру, - а вы идите вслед за Камиллой, скройтесь в кустарнике
возле скамьи и обязательно задержите незнакомца, если он
вздумает улизнуть. Я хочу сама поговорить с ним. Лошадь и
кабриолет нужно спрятать, чтобы с дороги их не было видно. Я
останусь здесь, у этого дерева. Когда он должен прийти, Камилла?
- В четыре часа, мадам.
- Сейчас половина четвертого. У нас есть время приготовиться
к встрече. Иди, Камилла, и не делай такого несчастного лица!
Однако не успели Камилла скрыться за кустами, как в листве
дерева, под которым заняла свою стратегическую позицию леди
Райленд, что-то сильно зашумело, и, ломая мелкие ветки, с дерева
спустился незнакомый человек.
Негр подскочил было к незнакомцу, но тот уже склонился перед
дамой в почтительном поклоне и заговорил с легким чужестранным
акцентом:
- Леди Райленд, ваши военные приготовления к моей встрече
напрасны. Я не имею намерения избегать беседы с вами. Позвольте
мне без промедления сказать вам несколько слов наедине.
- Говорите, что заставило вас шпионить за мной и
расспрашивать обо мне прислугу? - С этими словами леди Райленд
пошла по тропинке к небольшой полянке в глубине рощи.
Незнакомец последовал за нею. Леди Эмили опустилась на
деревянную скамью. Ее собеседник заговорил, стоя перед дамой с
непокрытой головой.
- Я вижу, леди Райленд, что старый Лоусон уже нарушил свое
обещание оставить в тайне мое посещение!
- Да, больной старик пешком приплелся в Ченсфильд и
рассказал мне все. Камилла тоже нашла в себе мужество
признаться, что неделю назад она встретилась здесь с человеком,
который выпытывал у нее подробности о хозяевах дома. Чего вы
добиваетесь этими низкими средствами?
- Вы знаете, что именно привело меня в Бультон, и должны
понять, почему я искал помощника среди ваших слуг. Не мог же я,
ничего о вас не зная, ожидать сочувствия от... леди Райленд! Но
после всего, что я услышал от Камиллы, я готов открыть вам свое
настоящее имя. Я не Роджерс и не англичанин.
- Напрасно было бы вам и пытаться выдавать себя за
англичанина: наружность и акцент выдают в вас итальянца или
испанца.
- Леди Райленд, я пришел на свидание и счел невыгодным
изменять внешность. Если меня принуждает необходимость, я умею
принять вид заправского англичанина. Тем не менее вы правы. Я
действительно испанец, Фернандо Диас. Родом из Толедо. В прошлом
плавал на пиратском судне штурвальным. Я страшусь произнести
перед вами имя моего прежнего капитана, ибо оно вам хорошо
известно.
- Вы говорите о бесчеловечном Бернардито Луисе? - тихо
спросила дама.
- Да, синьора. Но Бернардито был тигром, а не гиеной. Он не
пятнал себя убийством стариков и пленением женщин...
- Но он не мешал творить эти злодеяния людям своей шайки!
- Синьора, я вижу, что к Бернардито, который все же имел
понятие о чести, вы относитесь строже, чем в другому лицу, чьи
руки по самые локти обагрены кровью невинных.
Леди Эмили вздрогнула. Стиснув кружева своего воротника, она
встала со скамьи.
- Говорите по-испански, - произнесла она побелевшими губами. -
Я понимаю язык вашей родины. Чего вы хотите от меня?
- Синьора, вы являетесь наследницей покойного мистера Гарди.
Прикажите старому служащему вашего отца открыть мне, в чьих
руках он видел похищенный камень.
- Сначала скажите, синьор Фернандо, у кого он был похищен?
- Этот камень вручил мне сам Бернардито, чтобы я отвез его в
Грецию, старой синьоре Эстрелле Луис, его матери. Я поклялся,
что любой ценой доставлю старухе подарок сына. Другой камень,
меньших размеров, капитан подарил мне. Два моих врага, штурман
Джузеппе Лорано и боцман Вудро Крейг, в смертельной схватке
отняли у меня оба камня. Это было на испанском берегу, перед
выходом "Черной стрелы" в ее последний рейс... Только через
полгода, весь израненный, я добрался до Греции. К матери
Бернардито я явился с пустыми руками и с вестью о гибели шхуны.
Эта весть догнала меня еще в Марселе - все моряки говорили тогда
о прибытии в Гибралтар британского фрегата "Крестоносец". Этот
фрегат подобрал спасенных с корвета "Бургундия", утопившего
шхуну Бернардито... Я нашел старуху в жестокой нужде и вдобавок
с внуком на руках. Оказалось, что мальчик родился, когда его
отец, Бернардито, уже ушел в море. Мать ребенка, красавица
гречанка, умерла во время родов.
Старуха выходила ребенка и теперь в нищете живет с маленьким
Диего в Пирее. Но я дал себе клятву, что найду похитителей, и
вот недавно их следы отыскались. Точнее говоря, я отыскал Вудро
Крейга; о втором похитителе, Джузеппе Лорано, ничего не слышно.
Мой камень достался при дележе, очевидно, ему, а большой алмаз
взял себе Крейг. Старый Лоусон сказал мне, что видел этот камень
в Бультоне и оценил его в четыре тысячи гиней. Теперь умоляю
вас, откройте, кто предлагал фирме вашего отца эту драгоценность.
- Позовите Лоусона... - приказала леди Райленд. - Эндрью, -
обратилась она к старику, когда тот предстал перед нею, - прошу
вас рассказать мистеру Роджерсу все, что вам известно об алмазе.
Старик взирал на испанца с нескрываемым удивлением.
- Ни за что не узнать в вас моего посетителя! - воскликнул
он. - Вы, мистер Роджерс, помолодели лет на двадцать! Отроду не
видывал таких чудес! - Заметив нетерпеливый жест испанца, старик
вздохнул: - Что же сказать вам о том камне? В общем, вы идете по
правильному следу. Действительно, поздней осенью 1768 года
камень был принесен в нашу контору бывшим моряком Вудро Крейгом.
Но контора не приобрела этого камня, так как трудно было
предположить, чтобы столь ценный алмаз мог попасть к простому
матросу или хотя бы боцману честным путем.
- А известно ли вам что-нибудь о дальнейшей судьбе этой
драгоценности?
- Я не должен бы говорить об этом, но... через некоторое
время меня пригласил к себе домой один скупщик драгоценностей и
показал тот же камень.
- Как звали этого скупщика?
- Его имя Джеффри Мак-Райль. Он и сейчас живет в Бультоне.
- Я знаю Мак-Райля! Раньше он был моряком, а потом занялся
торговлей разными ценностями. Через него Бернардито не раз
продавал награбленные товары. Для чего же он вызвал вас, мистер
Лоусон?
- Он спросил меня, стоит ли отдать за этот камень три тысячи
гиней. Я ответил, что такая цена ниже настоящей на целую тысячу
гиней.
- Что же произошло потом?
- А потом бывший бездомный моряк Вудро Крейг купил дом,
винный погреб с виноградником и таверну "Чрево кита" около
порта. Поэтому я полагаю, что именно он продал Мак-Райлю камень.
- Так вот кто овладел камнем! Спасибо, Лоусон, теперь я знаю
достаточно. Спасибо и вам, синьора. Но прошу вас не забывать,
что вы рискуете навлечь на себя крупные неприятности, если не
сохраните в тайне нашу беседу.
- Я уже четыре года живу в опасности.
- Не понимаю, что заставляет вас молчать, но, в конце концов,
это не мое дело. Я преследую только свои цели и не собираюсь
вмешиваться в чужую игру. После того как на первом свидании
Камилла рассказала об отношениях между вами и вашим мужем, я
твердо решил явиться к вам и поговорить. А сегодня, ожидая
Камиллу, я увидел вас и понял, что откладывать нечего! Синьора,
теперь мои подозрения подтверждаются, и, быть может, мне
придется столкнуться в моей тайной борьбе...
- Почему вы замолчали, Фернандо?
- Тише! Сюда идут!
Леди Эмили обернулась и увидела молодого офицера с
перевязанной рукой и хорошенькую, очень молодую девушку. Они
