Колян - спец, он должен на этот барабан посмотреть!
ЗАПАСНОЙ. Куда звонить?! Он что, этот Колян, до сих пор сидит?
ДЯДЯ ВАНЯ. Я же объяснял: вечный срок мотает! Звони в Воркуту!
ВЕДУЩИЙ (мандражируя). Пора кончать!
ДЯДЯ ВАНЯ (угрожающе). Кого кончать? Меня?!
ВЕДУЩИЙ. Передачу!
ЗАПАСНОЙ (вкрадчиво). Дядь Вань, а может, согласимся на японский
телевизор, и дело с концами?
ДЯДЯ ВАНЯ. Звони Касаниди!
ВЕДУЩИЙ. А может быть, черный ящик с ключами от "Рено", и концы в
воду?
ДЯДЯ ВАНЯ (стоит несокрушимо). Или давай Дашеньку, или звони
Касаниди!
Вбегает Дашенька с оборванной телефонной трубкой.
ДАШЕНЬКА. Какая-то Касаниди звонит из Воркуты!
ДЯДЯ ВАНЯ (кричит). Это он, Колька!
ЗАПАСНОЙ (недоверчиво берет телефонную трубку). "Поле чудес" у
телефона.
ГОЛОС КОЛЬКИ КАСАНИДИ. Сам вижу, что у телефона. По цветному
телевизору. Какой системы твой вечный двигатель?
ЗАПАСНОЙ. Кто это говорит?
ГОЛОС КАСАНИДИ. Колян-Пехлеван. Для тебя - Николай Пехлеванович. Что
там у тебя с барабаном?
ЗАПАСНОЙ. Крутится, черт! Остановить нельзя!
ДЯДЯ ВАНЯ (забирая трубку у Запасного). Слышь меня, Колька?..
Пламенный привет!
ГОЛОС КАСАНИДИ. Взаимно, Иван Иваныч! Играй, Вань, играй! Держись, не
боись! Пора кончать, Ваня, раз сами просят. Смени барабан - ты понял
меня?.. На фиг тебе автомобиль "Рено", играй на бабу.
ДАШЕНЬКА (поспешно). Связь с Воркутой прервана!
ДЯДЯ ВАНЯ (на что-то решается). Слыхали, что Колян-Пехлеван сказал?..
Пока барабан еще вертится - есть предложение сыграть в другую рулетку.
Расстегивает двубортный пиджак и вытаскивает наган.
ДЯДЯ ВАНЯ. Равняйсь! Смирна! Вольна! Внимательно слушай условие игры.
В моем барабане два патрона на троих. Оставшемуся в живых достанется
Дашенька в вечное пользование.
Вращает барабан нагана, протягивает наган Ведущему.
ВЕДУЩИЙ (истерически). На хрена она мне нужна в вечное пользование!
Рекламная пауза!
ДАШЕНЬКА. Подлец! (Изо всех сил бьет по голове Ведущего жостовским
подносом).
Ведущий падает под барабан,
его начинает засасывать в сопло вечного двигателя.
Ведущий орет благим матом.
ДЯДЯ ВАНЯ (с сомнением). Пристрелить, что ли?..
СЛАБЫЙ ГОЛОС ИЗ ТРУБКИ. Пристрели, чтоб не мучился.
Дядя Ваня твердой рукой стреляет под барабан.
Ведущего перемалывают шестеренки вечного двигателя.
В Останкинской телестудии - безмолвие.
Дядя Ваня протягивает наган Запасному Ведущему.
ЗАПАСНОЙ (берет наган двумя пальцами). Черт знает что! Я в такие игры
не играю.
ДЯДЯ ВАНЯ. И тебе не стыдно перед публикой? Держи хвост пистолетом!
Играй! На тебя вся страна смотрит!
ЗАПАСНОЙ ВЕДУЩИЙ (не желая терять имидж перед всей страной). Тогда вы
первый!
ДЯДЯ ВАНЯ (отбирая наган и приставляя к виску). За Родину, за
Сталина!
Нажимает на курок.
Осечка.
Передает наган Запасному Ведущему.
Тот что-то медлит.
ДЯДЯ ВАНЯ. Ну?..
ЗАПАСНОЙ ВЕДУЩИЙ (снимает очки, приставляет наган ко лбу,
зажмуривается). За Дашеньку!
Нажимает на курок.
Выстрел.
Запасной Ведущий замертво падает на черный ящик
с ключами от автомобиля "Рено".
В Останкинской телестудии - вечное безмолвие.
Дядя Ваня роняет челюсть, ловит ее на лету,
усаживает онемевшую Дашеньку на жостовский поднос
и уезжает с ней на автомобиле "Рено".
Из оборванной телефонной трубки доносится
одобрительный голос из Воркуты:
"А все-таки он вертится!"
Опускается занавес с тремя буквами:
"СОЛ-------"
Рекламная пауза.
Борис ШТЕРН
ПОВЕСТКА
Нордост возвращается домой, заправляет термос цейлонским чаем и
отправляется во двор забивать козла, хотя заведующему отделом культуры
городской молодежной газеты приличней играть в шахматы.
За трухлявым столом в ожидании партнеров уже скучают члены дворового
генерального штаба: лодочник Семен Выдров (попросту Выдра), рядом с ним
тихий человек с тихой фамилией Смирный, а также два алкоголика
неопределенных лет и занятий - Вова и Коля. У них нет права голоса. В игру
их не принимают, как низший класс, но иногда выпускают на подмену
подержаться за домино. Но Вова с Колей ни на что не претендуют, просто
хотят культурно провести вечер. Сегодня им повезло - генеральный штаб еще
не в полном сборе, и Выдра приглашает их на разминку. Вова мешает камни,
Коля заглядывает другу через плечо и готовится давать советы.
Разминка начинается.
Выдра играет, как бог, но все специфические доминошные выражения
припасены им к вечернему заседанию, и он пока снисходительно наблюдает,
как Вова то и дело рубит собственные концы. Нордост попивает чай, а его
партнер Смирный ладонью прикрывает камни от нескромных заглядываний Коли и
двумя пальцами аккуратно стыкует "бубочку к бубочке".
Во двор въезжает инвалид Федор Иванович Крюков, съездивший только что
на велосипеде из Аркадии в Отраду. Он немного запыхался.
- Куда лепишь! - предостерегает Крюков, но поздно: Вова безнадежно
сидит с зарубленным "голым" дублем, а Смирный через ход кончает.
- Ану подвинься!
Вова с Колей с почетом изгоняются из игры. Теперь Выдра играет на
пару с инвалидом Крюковым. Это чемпионская пара, равных им нет. Нордост
забывает про чай, а Смирный напряженно думает, думает, думает...
- Ставь! Не корову проигрываешь! - торопит Выдра.
- Став не речка, - глубокомысленно огрызается Смирный и ставит.
Народ потихоньку собирается на вечернее заседание генштаба. Является
всеобщий любимец - глухонемой художник-оформитель, местный Пиросманишвили.
Он специалист по шрифтам и вывескам, но пишет их с потрясающими душу
ошибками - недавно по заказу дворничихи на черных воротах им сделано
объявление строгим готическим шрифтом:
"ТУТА ЛЕТА НЕТУ".
И прочие, и прочие - двор большой.
Наконец Выдра громоподобно делает рыбу и, пока Смирный, тыча пальцем,
подсчитывает очки, достает из кармана свое любимое чтиво - настенный
женский календарь, листает и приговаривает:
- Так что скажет генеральный штаб? Какое сегодня число? Так...
Одиннадцатое апреля. В войну на зенитках кто ездил? Нету таких? Кто же
будет ставить?
- А что сегодня такое? - интересуется генеральный штаб.
- День противовоздушной обороны страны!
- Может, не надо, ребята? - говорит Нордост. - Вспомните, что было
вчера.
- А вы молчите, Михаил Борисыч, - поспешно отвечает Выдра. (На "вы" в
порядке исключения он обращается только к Нордосту.) - Вчера было десятое
апреля, святой день освобождения Одессы от немецко-фашистских оккупантов.
Немного перебрали.
- Устал я с вами бороться, - вздыхает Нордост. - Ну, пейте, пейте...
Недолго осталось.
- Почему "недолго"? - настораживается генеральный штаб.
Нордост загадочно улыбается.
- А что будет? - волнуются Вова с Колей.
- После первого мая будет введен сухой закон, - вещает Нордост.
Ему не верят, хотя знают, что Михаил Борисыч зря болтать не будет.
Нет дыма без огня, рассуждает генштаб. - Сухой закон у нас не введут, а
вот цены на водку повысить могут. Это у нас запросто. Но на этот случай
бытует такой стишок:
Водка стала стоить восемь.
Все равно мы пить не бросим!
Передайте главврачу:
Нам и десять по плечу!
Генеральный штаб недолго совещается и принимает решение: день
противовоздушной обороны страны следует отметить. Сбрасываются и
отправляют Вову с Колей в магазин. Те летят, как на крыльях, и вскоре
возвращаются с четырьмя бутылками-фаустпатронами молдавского портвейна
одесского разлива с белым аистом на этикетке.
Генеральный штаб пьет за здоровье противовоздушной обороны страны и
закусывает свежим батоном.
Свое ежедневное участие в забивании козла Михаил Борисович
глубокомысленно оправдывает тем, что козел - народная игра и его били,
бьют и будут бить по всей стране от Черного до Баренцева морей...
Он где-то прав.
Козел, несомненно, одна из самых древних игр, размышляет Михаил
Борисович. Удивительно, как это археологи до сих пор не раскопали древнее
домино? Интересно, играли скифы в козла? А древние греки? Тут можно
написать научную монографию или защитить диссертацию... Интересно, почему
до сих пор никто этого не сделал?
Наверное, потому, думает Нордост, - что описывать забивание козла -
самое неблагодарное занятие на свете. Его бьют везде одинаково, со
скандалами и специфическими выражениями - без этих выражений козел не
козел. Тут просыпаются первобытные инстинкты, руки сами ищут дубину, козел
жалобно блеет, привязанный на веревке к колу...
Бей его!
Бьют козлов разных видов: есть почтенные генеральские козлы,
быстротечные морские, есть козлы офицерские, трудовые, двойные и со
всякими ответвлениями. В старых дворах наряду с полезными и бесполезными
предметами - воротами, беседками, винтовыми лестницами, сараями, гаражами,
бахчисарайскими фонтанами без воды, придурковатыми сфинксами с отбитыми
носами, притаившимися под диким виноградом у глухой стены - наряду с ними
во дворе обязательно торчит стол для козла. Его начинают бить в апреле и
заканчивают поздней осенью. Человеческие страсти и характеры при забивании
козла проявляются лучше, чем в любой другой игре, продолжает, рассуждать
Нордост, чокаясь термосом о стакан своего партнера Смирного.
Вот Выдра... Холерический темперамент, не раскрывшийся в молодости и
сейчас наверстывающий упущенное. Закусывает и рассказывает Смирному, как
однажды излечился от всех болезней. За тридцать лет эта история всем
надоела, но Смирный вежливо слушает, будто не знает, что Выдра в молодости
так болел, что в сорок первом году получил белый билет и еле выжил в
эвакуации. Выдра рассказывает, как он шлялся по врачам, теряя от слабости
сознание, пока в пятьдесят втором году не зашел в поликлинику к своему
участковому врачу и вместо Владимира Аполлинариевича обнаружил в кабинете
выдвинутые ящики, заплаканную медсестру и какого-то гражданина в белом
халате. Выдра обрадовался новому человеку и начал привычно жаловаться:
"У меня все болит, профессор. Ежедневные головокружения, малокровие,
сердце прыгает, печень вздулась, легкие не дышат, я еле живу на свете".
Медсестра почему-то испугалась и убежала, а немного обалдевший
гражданин ответил:
"Какой я тебе профессор? Не соображаешь, что ли? Видишь, что тут
делается? Пить надо меньше".
"Доктор, я капли в рот не беру, куда мне! - удивился Выдра. -
Прочитайте историю моих болезней и выслушайте мое сердце своей трубкой".
"Какой я тебе доктор? - ответил гражданин, заинтересовавшись Выдрой.
- Если совсем не пьешь, значит, дурак".
"Так кто же ты такой? И что ты здесь делаешь в докторском кабинете?!
- запсиховал Выдра. - Фельдшер ты, что ли? Или кто? Горшки выносишь? А где
Владимир Аполлинариевич? Он меня хорошо лечил!"
"Ты потише, - ответил гражданин в белом халате, с любопытством
