заставить Уэкопа произвести выстрелы из лазерного оружия на минимуме
мощности по каждому модулю по очереди. Даже если бы Серый Человек смог
выдержать, не отступив, такое обращения, спектрографический анализ
отраженного света почти с полной определенностью показал бы разницу в
строении. Другое решение: приказать каждому модулю выпустить маленького
инспекционно-ремонтного робота, используемого в условиях, слишком суровых
для физической работы даже в защитных костюмах. Сердженор сомневался, что
чужак может справиться с заданием, которое включает в себя разделение его
самого на две независимые части.
Главным и смертельным изъяном всех этих решений было то, что они
использовали процесс отбора. Модуль Семь никогда этого не допустит. Любая
попытка уменьшить количество вариантов приведет только к тому, что
окончательная катастрофа произойдет намного быстрее. Единственное реальное
решение - если оно вообще существует - требует моментального применения.
Сердженор не слишком оптимистично оценивал свои шансы найти его.
Просто в силу привычки Сердженор начал снова размышлять о
происходящем в поисках некого обстоятельства, которое можно было бы
использовать как преимущество в данной ситуации. Он вспомнил о голосах,
доносившихся из динамика после того, как они с Войзи онемели. Поллен и
другие члены экипажа по-прежнему могли разговаривать. Вероятнее всего, они
находились вне радиуса действия Модуля Семь.
Это открытие доказало, что пугающая сила врага имеет свои пределы. К
сожалению, его, видимо, не удастся применить на практике. Сердженор
уставился на обзорные экраны модуля, тупо удивляясь убегающим в небытие
секундам. Не двигая головой, он с трудом воспринимал разрозненные образы,
но вскоре он рассмотрел два модуля, замерших на равнине чуть правее его
собственного. Это означало, что его аппарат был составной частью группы из
трех неопределенных модулей. Остальные находились намного дальше, на
противоположной стороне окружности, и пока он наблюдал, главный прожектор
одного из них нерешительно засигналил азбукой Морзе.
Сердженор не смог разобрать сообщение из-за того, что забыл код. Он
сконцентрировал все внимание на двух ближайших машинах, одна из которых
почти стопроцентно была Модулем Семь.
Затмевая звезды, на носу "Сарафанда" замигали огни. Уэкоп с огромной
скоростью отвечал морзянкой аппарату, пытавшемуся связаться с ним.
Сердженор представил реакцию экипажа на слишком уж энергичные сигналы
Уэкопа.
Визг радиопомех продолжался. Сердженор чувствовал крайнюю
необходимость пожаловаться кому-нибудь. Ему никак не удавалось собраться с
мыслями.
Он понял ошибочность попытки истолковать поведение чужака на основе
человеческой логики. Серые Люди могли оказаться самыми чуждыми
человечеству существами, с которым оно вероятно когда-либо сталкивалось. В
этом, казалось, было нечто не соответствующее...
Войзи протянул правую руку к панели управления и активировал
двигатели.
На мгновение Сердженор подумал, что они освободились от действия
парализующего поля, но обнаружил, что по-прежнему не может двигаться. Лицо
у Войзи было неподвижное, белое как мел, на подбородке блестела слюна, и
Сердженор понял, что тот сейчас представляет собой просто сервомеханизм
Модуля Семь. Мысли Сердженора понеслись вскачь.
Кажется, - думал он, - наше время истекло.
Существовала только одна причина заставить Войзи включить двигатели.
Чужак собирался передвинуть аппарат, чтобы отвлечь Уэкопа. При этой мысли
Сердженор похолодел. Сбить с толку или привести в замешательство Уэкопа
невозможно. Капитан без малейшего колебания испарит первый же модуль,
который пересечет невидимую километровую линию.
Левая рука Войзи отключила тормоз, и аппарат слегка покачнулся на
неровной поверхности камня.
Сердженор предпринял еще одно неистово-отчаянное усилие пошевелиться,
но результатом оказалось лишь то, что паника вновь охватила его. Каковы
намерения Модуля Семь? Похоже, он уже понял, что радиус действия его поля
ограничен и надеется, что их модуль вот-вот вызовет на себя огонь лазеров
Уэкопа. А это почти определенно доказывает, что Седьмой попытается
подобраться поближе к "Сарафанду". Но зачем? Никакого смысла, только,
если...
Запоздалое, но ясное понимание ситуации озарило Сердженора как
вспышка Сверхновой. Наконец-то, он осознал главную опасность ситуации.
Я знаю правду, - в отчаянии думал он, но не должен думать о ней,
потому что Серый Человек - телепат, и, если он прочитает мои мысли...
Рука Войзи с трудом вывернула регулятор скорости, и модуль медленно
двинулся вперед.
...если Серый Человек узнает... НЕТ! Думай о чем-нибудь другом. Думай
о прошлом, далеком прошлом, как ты ходил в школу, об уроках истории,
истории науки... квант естественной гравитации был окончательно определен
в 2063, а успешное определение гравитона вскоре привело к полетам в
бета-пространстве со скоростью большей скорости света... но на самом деле
никто не понимает, что из себя представляет бета-пространство... ни одно
человеческое существо, то есть... только... я почти проговорился... я уже
подумал о... я ничего не могу поделать... УЭКОП!
Будь Кандар в лучшей форме, он бы преодолел расстояние, отделяющее
его от космического корабля, двумя прыжками. Все равно, он оставался
достаточно быстрым, чтобы кто-нибудь мог его остановить. Наклонившись
вперед, он позволил голоду, управлять собой. Позади него к космическому
кораблю приближались две машины. Взяв их под контроль, Кандар ожидал, что
они будут двигаться намного быстрее. Один из съедобных тщетно старался
подавить какую-то мысль, но не было времени изучить ее...
Постоянно изменяя облик, Кандар благополучно приблизился на нужное
расстояние. Торжествуя, он раскинул неосязаемые силовые сети, способные
вызвать паралич и у более крупных созданий.
Ничего!
Луч ультралазера ударил уничтожил бы любое другое существо за долю
секунды, но Кандар не мог умереть так легко. Боль оказалась намного
сильнее, чем он мог вообразить. Но хуже агонии было внезапно-ясное
понимание мыслей съедобных - мрачных, холодных, чужих мыслей.
Впервые в жизни Кандар почувствовал СТРАХ.
И умер.
Шампанское было хорошим, стейки тоже, а сон - когда он наконец
наступит - будет бы еще лучше.
Сердженор довольно откинулся назад, закурил трубку и обвел
благосклонным взглядом одиннадцать человек, сидевших за длинным столом в
кают-компании "Сарафанда". Ощущая приятную теплоту в желудке, он убеждал
себя в правильности принятого решение. Он думал, что ему нравится быть
Старейшим Членом Экипажа. Расчетливая молодежь может описывать его в своих
мемуарах о космических путешествиях. Пусть кузены выкупают его долю в
бизнесе - он останется в Картографическом Управлении до тех пор, пока
душой и рассудком не пресытится лицезрением новых миров. Это - его жизнь,
его образ мыслей, и он не собирался от него отказываться.
На другом конце стола Клиффорд Поллен перебирал заметки о рейсе. - А
потом, Дейв, ты осознал, - сказал Поллен, - что Серый Человек просто
неспособен понять психологию машины?
- Правильно. Серый Человек из-за своих особых физических свойств и в
лучшие времена не нуждался в машинах. А тысячи лет на такой планете как
Прила-1, где так или иначе не могло существовать ничего искусственного,
отнюдь не подготовили его к встрече с нашими "машинами жизни".
Сердженор вдохнул ароматный дым. Он вдруг почувствовал неожиданный
прилив симпатии к огромному чужому существу, чьи останки все еще лежали на
черном камне покинутой ими планеты. Серый Человек дорожил своей жизнью,
настолько дорожил, что он и не представлял, КАК ее можно доверить
кому-нибудь или чему-нибудь кроме себя. Поэтому он совершил ошибку,
попытавшись управлять существом, о котором экипаж "Сарафанда" думал как о
капитане Уэкопе.
Интересно, что же ощутил Серый Человек в самый последний момент,
когда он ВСЕ понял? Сердженор взглянул на скромную пластину на ближайшем
терминале, напрямую соединенным с центральным компьютером космического
корабля - обширным искусственным интеллектом, в чьи руки они вверяли свои
жизни в начале каждого рейса. На ней было выгравировано: У.Э.К.О.П.
Сердженор слышал, как некоторые члены экипажа расшифровывают надпись.
По их мнению, буквы означали: Усовершенствованный Электронный Космический
Оператор и Пилот. Но никто не мог быть уверен в этом полностью. Неожиданно
он понял, что люди имеют склонность принимать многие вещи как нечто само
собой разумеющееся.
3
У космоса есть различные способы наказать отважного путешественника.
Например, всегда существует возможность чисто физической опасности. И все
же не она является главным бедствием. Другое обстоятельство имеет куда
большее влияние на человеческий рассудок. Пространство враждебно
человеческой жизни, но в этом оно мало отличается от, скажем, глубин
океана, где человек уже привычно живет и работает. Наибольшую опасность в
космосе представляют просто-напросто его гигантские расстояния.
Сколько бы вы ни стояли на горной вершине, сколько бы ни вглядывались
в небеса, это не подготовит вас к реальному космическому путешествию. Ведь
наблюдатель на Земле видит только звезды, а не тьму огромных расстояний
между ними. У человека нет выбора - в небе мерцают звезды, а глаза его
способны реагировать лишь на свет. Ему остается только принять на веру
существование невообразимых пространств. Побывавший в космосе судит о
вещах по-другому. Он вынужденно осознает, что вселенная состоит из
пустоты, газопылевые туманности представляют собой жалкие крохи материи, а
звезды - не что иное как струи газа, горящего в вакууме и испускающие
кванты света. Рано или поздно от этого знания становилось как-то неуютно.
Среди экипажей Картографического Управления не было случаев внезапных
душевных расстройств. Об этом заботились в процессе предварительного
отбора. В самом деле, людям, которые управляли топографическими модулями,
было не свойственно философствовать о смысле мыслей. Одиночество и
ностальгия становились профессиональными заболеваниями. Управление
исследовало только необитаемые миры, и экипажи картографических кораблей
быстро пресыщались видами пустынь, бесплодных скал и тундры. Они просто
молились о том, чтобы произошло что-нибудь не предусмотренное, даже если
бы это оказалось чревато неприятностями. Но происшествия были настолько
редки, что даже несложное механическое повреждение давало предмет для
разговоров на много месяцев.
В таких обстоятельствах люди стремились отработать лишь два года
контракта. Обычно они отправлялись в еще один дополнительный рейс,
доказывая друзьям и самим себе, что могли бы продолжать до бесконечности.
Потом они принимали наградные и возвращались к занятиям, которые позволяли
им оставаться дома.
Немногие, подобно Дейву Сердженору, задерживались в Управлении не
считаясь с интеллектуальным и эмоциональным риском. Поэтому на
"Сарафанде", да и многих других кораблях, высоко ценили нескольких
ветеранов, чьим уделом была опека над менее опытными товарищами. Кроме
того на них лежала важная, хотя и не официальная обязанность. Они
формировали устойчивую групповую личность, в которую со временем могли
влиться новички. Сердженор повидал множество людей - среди них бывали
женщины - приходивших и уходивших, и за эти годы у него выработался
