сесть на жесткие металлические сидения, как электромотор взвыл, и
транспортер понесся, делая плавные виражи. Мы сидели в трюме транспортера,
окон не было, поэтому мы не имели ни малейшего представления о том, куда нас
везут. Впрочем, откуда нас везли, мы тоже не знали, ибо когда мы попали в
эту комнату, наверху не было даже следов извергувшей нас страшной трубы, там
был обычный потолок обычного, ничем не примечательного офиса.
Транспортер взвыл двигателем, взбираясь куда-то вверх, затем двигатель
замолк, и дверь трюма, где сидели мы с Валерой, открылась.
-- Прошу выходить и следовать за нами - раздался голос снаружи.
Мы с Валерой вылезли из транспортера, покачиваясь и разминая затекшие
ноги. Тело ныло и болело. В животе раздавалось голодное урчание. Я
огляделся. На этот раз мы оказались в огромном зале, чем-то напоминающем
подземную парковку для автомобилей, только вместо автомобилей здесь рядами
стояли одинаковые серые транспортеры, такие же как и тот, на котором нас
привезли.
-- Сейчас мы с Вами проследуем к уполномоченному дежурному по сектору
Эйч для выяснения рабочего протокола по вашему случаю - сказал наш старший
провожатый.
Второй молча стоял рядом, держа в руках две пары роликовых коньков. Оба
живых мертвеца тоже стояли на роликах.
-- Наденьте, пожалуйста, ролики и следуйте за нами.
-- А зачем ролики? - спросил Валера.
-- Для скорости и удобства передвижения.
Мы кое-как надели ролики. Надо сказать, ролики были просто супер, я на
таких никогда не катался. Старший подъехал к ближней двери и прислонил свой
жетон к считывающему устройству, на котором мигала красная лампочка. Красный
свет сменился зеленым, и дверь ушла вбок. За дверью открылся бесконечно
длинный коридор, освещенный люминесцентным светом. Коридор чем-то напоминал
переходы между станциями Московского метро. Старший мертвец проехал вперед,
а второй пропустил нас перед собой в коридор, нажал на тумблер, и дверь
закрылась. После этого он оттолкнулся от пола на своих роликах, беря старт,
и быстро набрал скорость, двигаясь по гладкому пластиковому полу коридора.
Мы мчались за ним, стараясь не отстать, а второй "постбиологический" замыкал
шествие. Временами первый плавно тормозил и поворачивал в другие коридоры.
Пересечения коридоров очень напоминали перекрестки дорог. Под
светофорами и знаками "уступи дорогу" стояли живые мертвецы, одетые в
облегающие комбинезоны. У всех были мертвенно-бледные, маскообразные лица,
по которым нельзя было определить ни возраст, ни пол. Большая часть
мертвецов стояла на роликах, но попадались мертвецы и на скэйтбордах, на
разнообразных велосипедах и даже на роликовых лыжах. В некоторых коридорах
траффик был довольно интенсивный. Живые мертвецы ездили куда-то по своим
делам. Иногда мы попадали в довольно плотный траффик. Я оглядывался и видел,
как призраки с бесстрастными лицами мерно едут на роликах по коридору. Все
ехали с одинаковой скоростью. Никто не пытался обгонять или подрезать
соседей. У перекрестков наш провожатый направлял на светофор устройство,
похожее на небольшой фонарик, свет перемигивал на зеленый, и мы проезжали
без задержки. Наконец мы подъехали к большой металлической двери, которой
закончился очередной коридор. На двери я заметил прямоугольную серебристую
табличку с черной надписью "Сектор Эйч. Уполномоченный дежурный".
Старший провожатый прижал свой жетон к глазку считывателя, и дверь
открылась. Мы въехали внутрь. По виду комната напоминала что-то типа
компьютерного зала с множеством мониторов, расположенных на стойках в
несколько рядов вокруг полукруглого стола. И здесь на стене тоже висел
портрет Ленина. На столе стоял десяток телефонов, а за столом сидел во
вращающемся кресле сухощавый мужчина с необычайно бледным восковым лицом без
признаков возраста. Лицо это напоминало искусно изготовленную посмертную
маску. Увидев нас, дежурный выкатился из-за стола и подъехал к нам поближе
на своем кресле.
-- Можете снять Ваши комбинезоны и расслабиться. Встроенный анализатор
не обнаружил у вас патогенной микрофлоры.
Мы с Валерой сбросили с себя душные комбинезоны и с облегчением
вздохнули.
-- Давненько не видел я живых людей - сказал дежурный, вглядываясь в
наши лица - думал, что уже никогда и не увижу. Ужасно странно вы выглядите
на мой нынешний взгляд. Хотя было время, когда и я выглядел точно так же.
Впрочем, перейдем к делу. Как вы сюда попали?
Мы добросовестно рассказали о том, что с нами произошло. Дежурный
выслушал нас, не перебивая, а затем сказал, обращаясь к тем, кто нас привгл:
-- Я все время говорил, что научно-исследовательская группа сто
семнадцатого яруса чересчур самонадеянна и проводит рискованные
эксперименты. Особенно этот дробь двенадцать ноль семь тысяч тридцать пять.
Этот Гарольд Брэкстон со своими подозрительными изобретениями. То они
зачем-то сконструировали слонопаука, с картины Сальвадора Дали, потом
залезли в средние века и реинкарнировали сознание какого-то известного
философа в тело осла, украв его из Московского зоопарка. Но больше всего мне
не нравилась эта труба. Я еще десять лет назад говорил им, что в один
прекрасный момент к нам по этой трубе свалится какая-нибудь дрянь. И вот
извольте - свалилось сразу двое живых людей. И что нам теперь с ними делать,
ума не приложу. Если не найду никакого подходящего протокола, отдам их
Брэкстону. По его трубе они к нам свалились, вот пусть он теперь и держит их
у себя в исследовательском блоке и делает с ними что хочет, в пределах
существующих протоколов... Можете идти - кивнул дежурный нашим провожатым и
те быстро выкатились из кабинета на своих роликах. Дверь мягко вернулась на
свое место.
-- А Вы не можете просто выпустить нас отсюда обратно в Москву? -
спросил я.
-- Мы никому и ничего не будем рассказывать о том, где мы были и что
видели. - сказал Валера - Можем дать любую подписку.
-- Не в этом дело. Дело в другом. Куда, извините, мы Вас отсюда
выпустим? Мы никого не держим силой. Просто отсюда, из этой системы никого
нельзя выпустить физически.
-- Как никого? Почему нельзя?
-- Потому что выпускать некуда.
-- Как некуда? А что находится вокруг системы?
-- Вокруг системы находится тройная синфазная оболочка из
сверхвысокотемпературной кристаллической плазмы, способная выдержить напор
протуберанцев хроносинклатической инфандибулы любой мощности.
-- А что вокруг этой оболочки?
-- В том то и дело, что абсолютно ничего. Только временные вихри.
-- А где он вообще находится, этот ваш Пунтиллятор Шмульдерсона?
-- Я ведь уже объяснил, что нигде. Он не находится ни в обычном
времени, ни в обычном пространстве. Именно поэтому, попав в Пунтиллятор
Шмульдерсона, уже нельзя вернуться обратно в же самое место и в то же самое
время.
-- А что это вообще такое?
-- Пунтиллятор Шмульдерсона - это сложное инженерно-физическое
сооружение. Впрочем, мы говорим с Вами не о том, о чем следует. Я прежде
всего должен задать вам вопрос: желаете ли Вы стать бессмертными в ближайшие
несколько часов? Это крайне упростило бы все и для Вас и для нас. Для этого
Вам надо всего чуть-чуть: пересилить глупый, нелепый страх перед смертью.
Вам надо умереть и пройти через ряд процедур. Через четыре часа, которые Вам
покажутся долей секунды, Вы уже будете сидеть в очередной группе
новоприбывших, как полноправные обитатели сектора Эйч, и Вам будут давать
первые ознакомительные инструкции.
-- А чем вы занимаетесь? Что у Вас тут за жизнь? - спросил Валера.
-- Да нет тут у нас никакой жизни! Ну, в том смысле как ее понимают
живые люди. Мы обладаем сознанием, но биологически мы мертвы. Поэтому мы не
живем. Мы ведем размеренное и рациональное существование бессмертных
существ. Мы несем службу, каждый в соответствии со своей специализацией,
думаем, общаемся между собой, а также проходим периодические процедуры.
-- А какие это процедуры?
-- Прежде всего, это рестандартизация препарата в персональной капсуле
Стьюти. Затем - нормированное воздействие на психические функции средствами
электронной трансмолекулярной калибровки волновых составляющих
индивидуального сознания. Кроме того, имеется четыре обязательных базовых
периодических процедуры: электрошок, электросон, электросмех и
электрооргазм. Дело в том, что постбиологические существа не могут
испытывать ни чувства боли, ни чувства юмора, ни чувство удовольствия любого
вида, как это могут делать живые организмы. Они также не могут
самопроизвольно погружаться в сон. Поэтому нам приходится модулировать эти
психические процессы искусственно, чтобы удерживать нейропсихические
параметры в пределах стандартных значений. Впрочем, к этой особенности можно
привыкнуть очень быстро. Я бы очень рекомендовал Вам согласиться, тогда мне
не придется тратить времени и искать нужные протоколы, собирать межсекторный
совет и так далее. Ну как? Согласны?
-- Мы все же предпочли бы остаться в живых - сказал я.
-- Да-да, по возможности - добавил Валера.
-- Ах, как эти живые цепляются за жизнь! Ну хорошо. Я запущу систему
электронного поиска документов, может быть найдется нужный протокол.
Дежурный забарабанил пальцами по клавиатуре компьютера. Компьютер
немного подумал и пискнул в ответ.
-- Итак, специального протокола по поводу проникновения живых людей в
Пунтиллятор Шмульдерсона не обнаружено. - подытожил дежурный. Будем
использовать протокол номер одиннадцать "Решение спорных ситуаций" часть
три, пункт семь. Это как раз то, что нам нужно. При расхождении мнений при
дискуссии, в отсутствии иных регламентирующих протоколов, мнения нумеруются
по порядку, начиная с единицы, и запускается генератор случайных чисел в
рамках полученного числового отрезка. После выпадения случайного числа,
необходимо принять мнение, соответствующее по номеру выпавшему числу, и в
дальнейшем придерживаться только его. Итак, решим вопрос, не откладывая. У
нас всего два мнения. Мое мнение - немедленное умерщвление и посмертная
обработка. И ваше мнение - сохранение Вас в теперешнем состоянии.
Соответственно, единица и двойка. Сейчас мы запустим генератор случайных
чисел.
-- Не верю я вашему генератору - угрюмо сказал Валера - Лучше подбросим
монетку.
-- Ну что же, помнится, среди живых действительно практиковался такой
метод. Хорошо, подбрасывайте Вашу монетку.
Я вынул из кармана металлический рубль слегка дрожащими руками:
-- Орел - жизнь, решка - смерть - сказал я, чуть дыша от напряжения, и
подбросил монету в воздух.
Монета сверкнула в воздухе и брякнулась об пластиковый пол. Мы
склонились над ней. Орел! Жизнь!! Уфф! Я вытер пот с лица. Валера с
облегчением вздохнул.
-- До сих пор не могу понять, почему живые так держатся за жизнь -
задумчиво произнес дежурный - Страх, пот, масса страдания... Я специально
поставил маленький эксперимент. На самом деле, протокол существует, и это
протокол номер один, и этот протокол в числе прочего гласит: "в Пунтилляторе
Шмульдерсона больше никого не убивают, потому что в нем больше некого
убивать". Ваше падение в трубопровод Брэкстона не было предусмотрено
протоколом номер один, потому что трубопровод появился сравнительно недавно,
а протокол номер один - это самый старый протокол в системе. Никто не
