сознания. Но теории Извекова не были глупостями.
Если дар Извекова и позволяет ему расправляться с
собственным и чужими телами и сознаниями по своему усмотрению,
то с его стороны слишком самодовольной и неоправданной является
уверенность в том, что и прочие люди (личности, сознания, или
как ему угодно) немедленно поднимутся над бренной суетой
телесной жизни и возмечтают воссоединить частички сознания,
чтобы стать некой гениальной нематериальной субстанцией. Вот
она, глупость Извекова. Глупая и бессмысленная жестокость злого
ребенка. Может быть я и стою на более низком уровне
самосознания, чем повелитель душ и тел Валерий Извеков, но меня
не обрадует смерть Юрки, даже если я буду уверена, что его
память, ум, эмоции и привязанности не исчезли, а продолжают
жить в каком-то другом теле, в каком-то другом мире. Мне-то что
до этого, если я сама, лично я, никогда больше не увижу его
лица, не услышу его голоса, не почувствую себя под его надежной
защитой? Какая мне в конце концов разница, сколько у меня
тел-аналогов, и насколько совершенна и сильна та часть
сознания, которая досталась лично мне? Я живу в этом теле, не
таком уж плохом, что тут кривить душой... Я помню только свою
жизнь, только свои проблемы. И больше всего мне в этой истории
не понравилось то, что мне, Катьке Орешиной, без моего ведома
уже отвели какую-то роль внутри райской пирамиды.
Сойдя с ленты эскалатора, я обнаружила нечто похожее на
только что увиденное на этаже Валерия: голые блестящие стены,
никакого излишества и никого живого вокруг.
Несколько дверей выходили в небольшой коридор, все они
были одинаковые, и я остановилась в замешательстве. Что-то
изнутри подсказывало мне, что ни в одну дверь в Раю не стоит
входить, не подумав.
В нормальном доме не должно быть так много дверей. Поэтому
было очевидно, что в Раю двери играют самую важную роль. Сейчас
на этаже Александра мне хотелось поскорее разобраться, какая из
них была главной, куда именно я могла войти.
Крайняя дверь оказалась незапертой. А за ней -- маленькая
комнатка, даже не комнатка, а переходной тамбур, на
противоположной от входа стене которого была еще дверь. Выход.
Я сделала несколько шагов внутрь тамбура, и дверь, через
которую я вошла, с шумом захлопнулась за моей спиной. Я не
стала проверять, осталась ли она по-прежнему незапертой. Меня
больше интересовало, куда выходит дверь, что была впереди.
Я потянула ручку, и дверь тихо подалась. Свет в тамбуре
сразу же погас, и только узкая щелочка, образовавшаяся в
дверном проеме, не дала мне потерять ориентацию окончательно.
Я уже собралась шагнуть вперед, но тут оставшаяся позади
дверь распахнулась, обдав меня порывом ветра, и чьи-то сильные
руки схватили меня за плечи. Я попыталась резко высвободиться,
но хватка была железной.
-- Куда тебя несет?!! -- я узнала голос Александра и
перестала сопротивляться. -- Ты могла навсегда исчезнуть здесь!
Валерка послал тебя за мной, а не бродить в одиночестве по
реальностям.
В темноте Александр отстранил меня, взял за руку. Сегодня
ладонь его была действительно холодной, как лед. Он шагнул за
дверь первым и потянул меня за собой.
За дверью оказалась обычная известняковая пещерка. Вдали
брезжил свет, что говорило о близком выходе. Александр шел
впереди, наклонив голову: потолок пещеры был слишком низок для
него. Пару раз оступившись на осклизлых слоистых известняках, я
прошла за моим спутником.
Выбравшись вслед за Александром из пещеры, я обнаружила,
что в нескольких метрах впереди, под обрывом, лениво плещет
океан. Высокие бледные облака и никакого прямого солнца. Серые,
чуть темнее неба, волны, мягко шурша, разбивались о плиты
берега. Я обернулась. Позади возвышалось известняковое слоеное
плато, полого спускающиеся к океану ступени, образующие
полуобрушенные пещеры и нагромождения обломков.
Но там не было не только гигантской пирамиды, но и никаких
строений, напоминающих о том, что где-то здесь должен быть
таинственный городок. Пустынный берег, насколько мог охватить
взгляд.
-- Это мое любимое место, -- сообщил Александр.
-- Охотно верю, Саша, -- отозвалась я. -- А где это мы?
-- Там, где достать нас сможет только Валерка, если
захочет, -- засмеялся Александр. -- Но он обычно не ищет меня
по реальностям. И я ухожу сюда, когда мне становится до
чертиков тошно.
-- Если верить собственным глазам, это море-океан
находится где-то на верхних этажах Рая. Но что-то говорит мне,
что глазам доверять не стоит... Хотя без комментариев мне не
сориентироваться.
Александр посмотрел на меня как-то странно и покачал
головой, словно сокрушаясь.
-- В чем дело, -- не поняла я.
-- Не зря Валерка так за тебя зацепился. Ты,
действительно, будешь ему хорошей компанией.
-- Еще раз, пожалуйста.
-- Когда Марина Зубарская захотела впервые пройти в иную
реальность, то она увязалась за мной сюда. Это было где-то на
первой неделе ее пребывания в Раю, и она уже немного слышала,
что здесь к чему. Не знаю, как ей представлялась реальность,
отличная от нашей, может быть она ожидала оказаться в Раю, по
этажам которого бродят трехногие люди, или еще что-нибудь
оригинальное, но... Идя за мной, она выбралась на это самое
место, оглянулась и упала в обморок, -- весело рассказал
Александр, усаживаясь на слоистый обломок прибрежной плиты. --
А ты даже глазом не моргнула.
-- Если я начну падать в обморок, я рискую пропустить
много интересного. Я только не понимаю, почему ты взял меня
сюда. Ты же отказался там, у Валерия.
-- Мало ли, что я мог сказать там. Хорошо, что Валерка не
пасет меня все время. Если бы он контролировал меня всерьез, он
мог бы уличить меня в мелком мошенничестве. Я давно уже не
говорю ему всей правды, -- Александр подобрал ноги и обнял
собственные колени. -- Ты садись, если хочешь побыть здесь со
мной. Я не буду возвращаться назад прямо сейчас. У меня есть,
что рассказать тебе.
Для мертвеца он был довольно артистичен. Я совершенно
поверила в то, что он рассержен на Валерия и не собирается
больше быть моим гидом по Раю. Хитрец обманул и меня.
-- Как называется это место? -- спросила я, присев рядом с
Александром.
-- Личный рай Александра Извекова, -- отозвался Александр.
-- Мне нравится бывать здесь. Я вообще люблю воду... Ведь мы с
Валерием выросли здесь, на побережье... То есть не здесь, а
там, в том самом городке, на месте которого Валерка воздвиг
свой Рай, -- быстро поправился Александр. -- Поэтому я и нахожу
это место замечательным, оно напоминает мне о детстве. Хотя
тогда давно, когда Валера еще не слишком разошелся, наш
городок, он назывался, кстати, Сылве, кишел людьми во все
времена года, и найти такое безлюдное место на берегу озера
было почти невозможно. Это сейчас, когда ночные псы истребили
почти всех, а остальные обзавелись серебром и не выходят из
дома после семи вечера, на берегу можно посидеть спокойно. Но
там меня непременно находил Валерка. И я упросил его открыть
для меня эту дверь. Здесь очень хорошо... Во время отлива над
берегом появляются чайки. Я пробовал брать с собой угощение для
них, но они не берут куски, побывавшие в моих руках... -- фразу
он закончил печально, и замолчал.
-- Почему?
Александр разжал руки, приблизил их к лицу и повертел
ладонями, оглядывая их со всех сторон.
-- Чайки все же не люди, они сразу чувствуют, что их
пытается кормить нежить.
Сказано это было с горечью.
-- Скажи, о каком бессмертии говорил Валерий? Что он хочет
для тебя сделать?
-- Понимаешь... -- Александр снова обхватил колени и стал
смотреть на океан.
Помолчав с минуту, он все-таки заговорил:
-- Валера может освободить меня от состояния нежити. Он
может освободить меня, и в одной из реальностей некто, очень
или слегка похожий на меня, вдруг начнет видеть странные сны, в
которых он вдруг станет ребенком, постоянно дерущимся со
старшим братом. Потом он увидит себя офицером службы
безопасности, крутым парнем, который будет совершать лихие
подвиги. Потом в одном из снов его убьют, и ему будет сниться,
что он -- ходячий мертвец. А однажды во сне он взглянет в
зеркало и увидит вместо себя огромного пса, а после будет
бегать, отчаявшийся и перепуганный, и грызть всех, кого увидит,
потому что все вокруг будут казаться ему врагами. Этот человек
будет поначалу обеспокоен своими странными снами, может быть
даже пойдет к врачу. Но, пройдя курс восстановительной
психотерапии, перестанет обращать внимание на случающиеся
иногда ночные кошмары. А, возможно, кроме отрицательных эмоций
он почувствует еще и присутствие какой-то новой личности в
себе. Он вдруг поймет, что воспринимает жизнь теперь совершенно
неоднозначно, что странные мысли, факты, ситуации переполняют
его, и, вдохновленный желанием поделиться всем этим с другими
людьми, он сядет за перо или за кисть, и мир удивят гениальные
произведения литературы или живописи... -- Александр прервался,
потом закончил уже немного в другой тональности. -- Хотя,
конечно, от произошедшей с ним перемены, этот человек может и
потерять рассудок.
-- Послушай, это все произойдет с тем, другим человеком, а
что произойдет с тобой?
Александр снова взглянул на меня очень странно, и во
второй раз я не смогла подобрать определение этому взгляду. Он
словно хотел что-то сказать, и был уверен, что я поняла этот
безмолвный язык.
-- Не забывай, что Александра Извекова уже не существует
целых три года. То, чем я являюсь, уже давно не ощущает себя
человеком. Я смирился с этим. Я просто заставляю передвигаться
эти ноги. Я заставляю функционировать голосовые связки, чтобы
ты меня услышала. А в действительности я сейчас всего лишь
помню жизнь Александра Извекова, ну и еще немного жизни тех
своих аналогов, с которыми уже заочно познакомился. Из них я
уже выбрал новую личность, к которой Валерка обещал
присоединить ту часть сознания, которая жила в теле Александра.
Жаль, что этот человек живет не на этом берегу, и даже не в
этой реальности. Но мне все равно.
-- Валерий решил, что ты захочешь последовать примеру
Зубарского.
Александр покачал головой:
) Это желание уже давно перегорело. Не очень приятное было
время, когда я носился по городу на четырех собачьих лапах и
убивал тех, кто еще был жив и не сообразил надеть серебро. И
только потом я понял, что это бессмысленно. Валерка бегал за
мной по пятам, сокрушался, рассовывал мои жертвы по
благоприятным для них реальностям или зомбировал, потом
успокаивал меня и проводил со мной научные беседы. За три года
он смог переубедить меня, что всем этим несчастным сейчас не
хуже, чем было здесь. И я ему за это благодарен. Если бы не он,
я не выдержал бы этих лет ожидания.
Мне не хотелось верить его словам. Не хотелось думать, что
Александр был убийцей. Впрочем, идея о том, что смерть смерти
рознь, оказалась привлекательной, и в голове... извините, в
сознании Александра трансформировалась весьма необычно. Но ни в
коем случае я не собиралась разубеждать его, обвинять или
порицать, я не имела на это никакого права.
-- Почему же Валерий до сих пор не выполнил обещания?
-- Потому что все прочие люди и нелюди Рая нисколько не
озабочены проблемами Валерки и его глобальными планами. Мне
они, честно говоря, тоже ни к чему, я помогаю ему просто по
привычке. Ведь он брат того парня, в чьем законсервированном
