своей серьезности едва не поплатился жизнью за то, что
пренебрег моим советом.
-- Ты о Юрии? -- я ожидала подобного поворота в разговоре.
Не зря же мне показалось, что ночной портье неспроста изменил
собственные инструкции, данные когда-то Кириллу насчет
приезжих. И мой сон приснился мне тоже не случайно.
-- Совершенно верно... Кстати, как он?
Александр, как мне показалось, задавал свой вопрос не из
простой вежливости, и ждал ответа, причем удовлетворительного.
-- Он в порядке.
-- Но ты, тем не менее, приехала сюда, чтобы отомстить?
-- Чтобы разобраться. И если уж ты читаешь мысли, то
должен знать об этом лучше меня.
-- Я не читаю мысли, -- поспешно возразил Александр, -- но
я читаю сны.
Сны? Да, похоже на то, что он читал сны.
-- А может быть, ты еще и можешь их навевать?
-- Не совсем так, -- возразил он. -- Но кое-кто может и
это. Но мне, право же, не хотелось бы, чтобы он пускал в ход
свои способности, особенно некоторые из них. Пока еще все не
зашло слишком далеко, я должен попробовать уговорить тебя
уехать. Уехать отсюда трудно, даже невозможно, но я могу это
устроить.
Я решительно поднялась с места. Он остался сидеть и
смотрел на меня снизу вверх.
-- Сядь. Не делай глупостей. Я не хочу, чтобы ты
оставалась здесь еще хотя бы даже и на день. Хотя в моих личных
интересах, возможно, и не стоило бы ничего тебе говорить...
-- Поэтому мне и не показали лица убийцы?
-- Да. И поэтому я хочу избавиться от твоего присутствия.
Учти, что когда вслед за тобой сюда примчится Орешин, на ваших
жизнях можно будет ставить крест.
Его тон совершенно не соответствовал тому, о чем он
говорил. В словах его была прямая угроза, но голос его был
мягким и доверительным.
-- Почему ты так уверен, что Орешин примчится?
-- Потому что один раз он уже зашел слишком далеко и
нарвался на неприятности из-за своего непреодолимого желания
отомстить за друзей, и то, что ты теперь в опасности -- для
Орешина лучший капкан с приманкой. Могла бы поразмышлять об
этом прежде, чем становиться этой самой приманкой. Неужели тебе
самой не ясно, чем все может кончиться?
-- Ты можешь мне не поверить, но Юра не рассказал мне ни
слова: ни о том, что с ним случилось тогда, ни о том, что меня
может здесь ожидать.
Александр подался вперед и вцепился в край стола.
-- Совсем ничего тебе не объяснил?! -- его глаза стали
круглыми от неподдельного удивления.
-- Ничего. Я понятия не имела о том, что вы с Юрой
знакомы. Я приехала сюда без его разрешения. Точнее, сбежала.
-- А это кольцо?..
-- Я стащила его. Это кольцо Романа Зубарского...
-- Даже вот как? Это плохо, -- Извеков поднялся и
решительно задвинул свой стул, -- немедленно уходим отсюда.
Он почти бегом вытащил меня наружу. Теперь он выглядел
растерянным и, по-видимому, не знал, как ему поступить.
-- Сейчас выехать из города у нас не получится, хотя на
первый взгляд ничто не мешает. Ночью же, с моей помощью, ты
уедешь отсюда.
-- Я никуда не уеду. Во всяком случае, пока меня не убедят
в необходимости уехать. Ни молчание Юрки, ни твои недомолвки с
намеками меня пока не убеждают, -- я уперлась изо всех сил, и
он был вынужден остановиться.
-- Да ты упрямая девчонка, -- проворчал он и вдруг
решительно надел шляпу:
-- Ну ладно, я подумаю, что можно сделать. Ты можешь
погулять по городу, но не пытайся выйти за его пределы. И не
приближайся к стаям бродячих собак.
-- Они что, людоеды?
-- Днем они не нападают, но если ты будешь надоедать им,
они принюхаются к тебе и навестят ночью. Мне срочно нужно уйти,
-- он повернулся и пошел прочь.
-- Александр!
Он развернулся на каблуках:
-- Да?
-- Здесь есть телефон?
-- Если ты о междугородней связи, то у нас ее нет.
-- А как я тебя найду?
-- Я сам тебя найду, об этом не беспокойся. И не
возвращайся в мою гостиницу без меня.
Отдав указания, он пошел своей дорогой. Тон его
распоряжений и уверенность в том, что я буду ему подчиняться,
очень напоминали поведение Юры.
Было непонятно, что могло быть общего у Юрки с этим
скрытным пижоном, так и сыпавшим интригующими фразами. Впрочем,
три года назад он мог быть совсем другим. А сейчас он убежал
куда-то, так и не пояснив толком ничего.
Я неспешно пошла по улице, которая была проложена вдоль
нескончаемой стены Рая. Солнце отражалось в тысячах
тонированных стекол, и казалось, вся грандиозная громада дышит
и переливается.
Небольшой сквер, оказавшийся на маршруте моей прогулки,
оказался очень приятным местом с тенистыми аллеями, массивными
деревянными скамьями, ухоженными газонами и дорожками,
посыпанными круглыми шуршащими камушками. Примыкал сквер к
входу в Рай. Там в стене виднелись темные непрозрачные двери,
нелепо крошечные в сравнении со стеной, но фактически они были
высотой не менее, чем в три человеческих роста.
Я присела на скамью, что стояла как раз на главной аллее.
Двери в Рай хорошо просматривались отсюда, и все, кто входил и
выходил через них, непременно должны были проходить мимо меня.
Движение народа туда-сюда было в этот час весьма оживленным, и
пары минут мне хватило, чтобы осознать, в какое экзотическое
место я попала.
Мимо меня в обе стороны проходили люди, чаще всего парами
или небольшими компаниями. Все молодые, довольные, разодетые,
как на костюмированный бал. Кроме пижонов в дорогих костюмах и
шляпах, попадались личности, завернутые в куски материи,
наподобие римских тог, с висящими кистями и амулетами,
проходили субъекты, запечатанные в какие-то металлические
пластины, некоторые были почти голыми, несмотря на довольно
низкую для этих дней температуру. Женщин было порой трудно
отличить от мужчин.
На меня никто не обращал никакого внимания. Люди или
спешили обратно в Рай, взявшись за руки и оживленно беседуя о
чем-то, или торопились куда-то, растекаясь из сквера во
всевозможных направлениях.
-- Разрешите? -- раздался надо мной вежливый мужской
голос. Я повернулась туда, откуда исходил голос, и увидела
перед собой очередную широкополую шляпу в холеных руках с
длинными тонкими пальцами. Сам обладатель шляпы стоял в
выжидательном поклоне и улыбался.
-- Как хотите.
-- Спасибо, -- ответил тот и опустился на скамейку. -- Как
вы находите наш город?
Его светское обращение уже не казалось мне чем-то
необычным. Похоже, что в этом месте было собрано вместе все
самое несовместимое.
-- Я еще ничего не знаю о вашем городе, -- ответила я,
решив, что пока нет причины игнорировать непрошенного
собеседника.
-- Это не беда, через несколько часов вы уже будете в
курсе, -- бодро заявил тот, -- и я уверен, что вы никуда не
захотите уезжать из этого чудного места.
-- А если все-таки захочу?
-- Я убежден, что вы останетесь, и я никогда ни о чем не
пожалеете, -- мужчина широко улыбался, чтобы усилить
впечатление от своих слов. Несмотря на это, улыбка его мне не
понравилась, ибо его ярко-голубые глаза оставались равнодушными
и словно жили сами по себе.
-- А уж это я решу сама, -- я тоже постаралась изобразить
счастливую улыбку и в течение пяти секунд наблюдала6 как улыбка
собеседника медленно сползает с его лица. Больше он ничего не
ответил, а откинулся на спинку скамьи и стал наблюдать за
снующими туда-сюда людьми. По мере того, как он рассматривал
их, изменилось и его лицо. Несколько обескураженное выражение
постепенно сменилось умилением, а затем уверенным торжеством.
-- Я предсказываю ваше решение на все сто процентов, --
четко произнес он, и чувствовалось, что мои возражения будут
снова восприняты им, как оскорбление.
Возраст его трудно было определить, где-то около тридцати
лет. Черные длинные волосы, аккуратная короткая бородка и усы,
бледная гладкая кожа... Похоже, довольно стандартная для
райского места внешность. Все обитатели выглядят одинаково, и
все одинаково счастливы.
Одна пара, направляющаяся в Рай, привлекла мое внимание:
женщина, одетая в прозрачный сиреневый балахон и раскрашенная,
как для маскарада, и мужчина в строгом костюме. Но в первую
очередь меня заинтересовал мужчина, -- я сразу поняла, что знаю
его. Его фигура, походка и манера держать голову были настолько
знакомы, что казалось, я видела его не далее, чем день-два
назад. Они приближались, не обращая на нас, сидящих на скамье,
никакого внимания, причем, если женщина была весела, то мужчина
шел, опустив голову и молчал. Когда они подошли достаточно
близко, женщина вдруг оглянулась на нас и приветливо помахала
рукой:
-- Валера, ты не забыл о сегодняшнем вечере?
-- Ни в коем случае! -- мой собеседник также махнул ей.
Спутник женщины по инерции прошел несколько шагов, потом
вскинул голову и повернулся посмотреть на говорившего. И я
поняла, почему так наверняка узнала его. Ведь целую неделю я
добросовестно ходила за ним след в след и дышала ему в затылок.
По аллее, хмурый и поникший, шел... Роман Зубарский. Женщина
подхватила его под руку и повела дальше, к дверям Рая.
-- Вы не знакомы? -- Уточнил мой странный сосед, видимо
заметив мою реакцию на проходившую пару.
-- С кем? -- машинально спросила я, еще не до конца
осознав, что же произошло.
-- С Мариной.
Не желая ни врать ему, ни говорить правду, я произнесла
первое, что пришло мне на ум:
-- Я и с вами еще не знакома, а вы уже допрашиваете меня и
делаете выводы о моих намерениях.
-- Позвольте отрекомендоваться: Валерий Извеков, --
отозвался мужчина.
-- Екатерина Орешина.
Забавное сходство двух моих новых знакомых получило
банальное объяснение, и начавшее было панически колотиться
сердце немного сбавило обороты. Я по-прежнему провожала
взглядом чету Зубарских, понимая, что не было смысла ломать
голову над тем, что же такое я увидела. Они вошли в огромные
стеклянные двери и исчезли.
-- У тебя хорошее имя, но плохая фамилия, -- неожиданно
заявил Валерий.
-- Это почему же?
-- Эта фамилия напоминает мне об опасности, которой все мы
подвергались по вине человека, носившего такую фамилию...
Впрочем, мне нет нужды использовать дипломатические намеки. Я
предпочитаю дать тебе понять сразу же, что лучше сразу раскрыть
карты и отказаться от всех намерений на наш счет...
-- Вам не может быть известно о моих намерениях, --
отрезала я, демонстративно показывая свое нежелание переходить
на "ты".
-- Мне известно все. По крайней мере все, что мне нужно.
Но при всем при этом, я вовсе не хочу для тебя неприятностей.
Наоборот, нам следует получше узнать друг друга, потому что
когда все прояснится, ты совершенно забудешь о горестях,
связанных для тебя с этим местом...
Валерий Извеков говорил мягко и доверительно, точно так
же, как и его брат, когда угощал меня в ресторане. Но если в
манерах Александра тон разговора был выразительнее, чем
содержание его слов, то этот человек производил своими словами
обратный эффект. И, как мне казалось, Александр хотел лишь
предостеречь, в то время как Валерий собирался припугнуть. Оба
Извекова говорили слишком много, но то ли невольно, то ли
намеренно не вкладывали в свои слова никаких конкретных
разъяснений, только многословные намеки. Похоже было, что они
старались заинтриговать меня, но в этом вовсе не было нужды.
-- Та-ак, поговорить мы явно не успели, -- проворчал вдруг
