скрывая своих намерений. Опрашивают людей о тебе. Середа уже
застрелил с полдюжины собак... Но могу гарантировать, что никто
им ничем не поможет. Моя гостиница закрыта, а других сведений о
тебе они не добудут. Даже если попросят о помощи спецназ или
службу безопасности...
Он замолчал, скорее всего, смущенный моим ответным
молчанием. Я не стала попусту ему возражать. Он давно не
общался с ребятами и плохо представлял, на что они в
действительности способны. К тому же, если бы он совсем не
опасался их, он не стал бы устраивать все это представление.
Я встала, чтобы пройти в ванную комнату, но сначала
подошла к стеклянной стене окна.
Я никогда не забуду того удивительного зрелища, которое
пришлось мне увидеть тогда. Некоторое время я даже забыла, кто
я, где я и при каких обстоятельствах сюда попала. Отрываться не
хотелось, хотелось смотреть и удивляться этому великолепному
виду.
Апартаменты находились если не на верхушке пирамиды Рая,
то на очень приличной высоте. Города внизу не было видно, его
закрывала плавная бугристая грань стены, начинающая свой
гигантский изгиб прямо от окна. Под окном располагалась как бы
огромная чаша, в которой то там, то здесь выступали тетраэдры
разнообразных форм, в гранях которых находились окна. Множество
окон. заглядывать в эти окна снаружи было бесполезно. Они были
тонированными и скрывали за собой обитателей шикарных
апартаментов. Смотреть на такое множество непостижимых объектов
было интересно и жутковато. Жутковато, потому что размеры всего
этого великолепия отсюда сверху впечатляли не меньше, чем
снизу. И интересно, потому что все то, что виднелось из окна,
далеко или близко, было очень красивым: и рваная, эклектическая
архитектура, и полупустынные пространства, просматривающиеся
видимо почти до самой Кепы. И небо, сейчас такое голубое и
чистое. Впрочем, в пасмурную погоду, которая вот-вот завладеет
осенним побережьем, на это окно начнут натыкаться тяжелые
тучи...
-- Я вижу, тебе нравится, -- заметил Извеков.
-- Впечатляет, -- коротко ответила я, чтобы не особенно
выдавать свои эмоции, и поспешила отойти от окна.
-- Попробуй сделать так, чтобы Валерий это заметил. Тогда
он решит, что завоевал тебя целиком, и не будет стремиться
переломить тебя силой. И ты, возможно, выиграешь время.
-- Ты хочешь сказать, что Валерия так легко провести?
Александр тихо рассмеялся:
-- Увы!.. Он построил Рай именно для того, чтобы все, даже
его враги, чувствовали непреодолимую зависимость от этого
места. Чтобы они нуждались в Рае и в самом Валерке. На этом-то
он и свихнулся.
В том, что Извековы оба сумасшедшие, я больше не
сомневалась. Как и в том, что человека, попавшего сюда без
какого-либо предубеждения, мгновенно очаровывало это странное
место.
Оставив Извекова одного, я прошла за тяжелые занавеси и
очутилась в зеркально-мраморном помещении, которое напоминало
не ванную, а скорее парадный зал какого-то дворца. Узкие плиты
белого с золотистыми прожилками мрамора чередовались с узкими,
не более фута шириной, зеркалами. Белые и зеркальные полосы
словно опоясывали комнату. В глазах немного рябило от множества
отражающихся фрагментов. Ванна в виде огромной мраморной
ракушки выглядела несколько банальной на фоне общей
полосатости, но меня сейчас устроил бы и цинковый бак, лишь бы
он был наполнен горячей водой.
Минут через пять я уже лежала в ванне и рассматривала себя
в потолочных зеркальных полосках, пока не устала. Тугие струи
гидромассажа возвращали упругость измученным мышцам и
способность рассуждать.
Бесшумно двигаясь, в ванную вошла молодая женщина с
бесстрастным бледным лицом. В руках у нее было что-то длинное
из красной шелковой ткани. Она забрала мою грязную одежду, и
положила свою ношу на ее место. Не сказав мне ни слова, она
подошла к одной из стен, открыла практически незаметную дверь и
вынула из встроенного шкафчика махровую простыню. Простыня
легла на изогнутый поручень на краю ванны. Так же тихо девушка
вышла с моими вещами.
Когда я вылезла, наконец, из ванны, завернувшись в
простыню, оказалось, что мраморно-зеркальный пол за время моего
купания стал теплым, поэтому ступать по нему можно было, не
съеживая ступней.
При ближайшем рассмотрении, кусок красной шелковой ткани
оказался каким-то импровизированным халатом, скроенным
наподобие японского кимоно. Я за последние годы совершенно
отвыкла носить платье, поэтому остановилась в недоумении.
Молчаливая девушка, появившись снова, подошла ко мне,
решительно отобрала у меня ткань, повернула ее совсем другим
концом, и через пару секунд уже завязывала на мне широкие концы
пояса.
Затем она прошла к стене и потянула одну из зеркальных
полос. Полоса выехала из стены, превратясь в огромное зеркало.
Из-за зеркала на меня смотрела худенькая шатенка с короткими
волосами и совершенно обычным лицом. Правда, платье оказалось
шикарным: плечи открыты, фигура мягко окутана скользящими вниз
складками, широкий присобранный пояс, концы которого спускались
почти до колен. Ноги были полностью закрыты струящимся шелком.
Такому вечернему платью позавидовали бы на приеме в самом
высшем свете.
Девушка подала мне маленький ручной фен и вышла. Несколько
взмахов феном -- и мои короткие волосы встали дыбом на макушке.
Косметикой я не пользовалась, поэтому на сушке волос работу над
собой можно было считать законченной.
Отложив фен на мраморную скамью, я взяла кобуру с
пистолетом и вышла из ванной. В комнате-гроте окно было снова
задернуто наглухо, и таинственный свет освещал низкий столик и
два кресла. На столе стояло блюдо, прикрытое блестящим куполом,
всевозможные закуски и бутылка шампанского в деревянном ведерке
со льдом. На тумбе рядом со столиком возвышалась ваза с
красными розами. Цветы были наверняка срезаны несколько минут
назад, их аромат был слишком силен и свеж.
Я стояла посреди этого великолепия, держа в руке кобуру с
пистолетом, постепенно понимая, какой комичный и нелепый вид у
меня с этой штукой. Поспешно, пока меня кто-нибудь не увидел, я
подошла к софе и положила кобуру в сумку. Как только все было
сделано, тихо зазвучала скрипка.
Звук появился откуда-то из-за драпировок. Наверное,
где-нибудь в складках прятались динамики. К скрипке
присоединилась флейта, выводя что-то спокойно-нежное. Мелодия
убаюкивала, полумрак погружал в мечты. Мне лишь было немного
жаль удивительного вида, что теперь закрывали от меня тяжелые
занавеси. Я подошла к окну и провела рукой по портьере, пытаясь
найти щель.
-- Не надо, -- послышался голос Александра. -- Прелесть
нашего положения состоит и в том, что мы можем провести уютный
вечер посреди солнечного дня -- или в любой момент, когда
пожелаем.
Я оглянулась, но его не было видно.
-- А если мне захочется яркого солнца в полночь? Что
тогда?
-- И это возможно. Технически это гораздо сложнее, но
результат будет поразительным.
Александр, наконец, вышел из темноты. Он опять был в
чем-то светлом и модном. Я поймала на себе его задумчивый
взгляд.
-- Я знаю, что ужин тебе понравится, -- Извеков сделал
широкий жест в сторону стола.
Мы сели в кресла. Александр снял колпак с блюда, там
оказались омары с овощами, поплыл изумительный запах, от
которого мой рот наполнился слюной, и я едва удержалась, чтобы
не издать чмокающий звук. Громко хлопнула пробка от
шампанского, пена немного пролилась из бокалов.
-- За твой первый вечер в Раю, -- провозгласил Извеков и
торжественно поднял свой бокал.
-- Спасибо, -- вежливо ответила я. Мне стыдно было
признаться, как я голодна, и я едва сдерживалась, чтобы не
начать набивать рот. Конечно, в пансионе меня научили, как
ведут себя за столом воспитанные девушки. Но я никогда не
собиралась изображать из себя леди, да и у нас дома с ребятами
этикет был элементарным, поэтому я почти подпрыгивала, ожидая,
когда же можно будет попробовать это замечательно пахнущее
кушанье.
Наконец, пустые бокалы заняли свои места на столе, и я
принялась за долгожданную еду.
Александр сидел напротив, почти не двигался и наблюдал за
мной. Сначала мне было немного неловко находиться под его
пристальным взглядом, но потом напряжение прошло. Стало легко и
спокойно. Александр время от времени наполнял бокалы
шампанским. Свой бокал он больше не опускал на стол, а держал
все время у губ, и его глаза, казавшиеся в полумраке темными,
внимательно следили за мной.
-- Ты очень красивая, -- задумчиво произнес он.
-- Неужели? -- нелепо, но комплимент его был приятен.
-- Да, хотя в моем положении это не имеет значения.
-- Вот как?
-- Именно, -- Александр опустил руку с бокалом, и я
увидела, что он грустно улыбается.
-- Скажи, почему ты только пьешь? Неужели тебе не хочется
всего этого попробовать? Мне не очень нравится, что ты сидишь и
смотришь на меня, будто наблюдаешь за кормежкой домашнего
животного...
-- Никогда не говори так! -- рассердился Извеков. -- А с
едой у меня сложные отношения. Вкусовые ощущения у меня
присутствуют, поэтому я и пью это вино. А еда создает для меня
потом только лишние проблемы...
-- Я не верю ни одному твоему слову, Александр, -- я
развеселилась, глядя на его сердитое лицо.
-- Роман Зубарский тоже не берет больше в рот ни крошки,
но тебе, кажется, не было смешно, когда ты увидела его на
аллее. Так мне, по крайней мере, рассказал Валерий.
При упоминании Зубарского я сначала слегка оцепенела, а
потом злое раздражение на себя саму заставило меня прекратить
еду и встать из-за стола. Александр тоже поднялся и протестующе
поднял руки:
-- Извини, мне не стоило быть язвительным. Давай не будем
сегодня вспоминать о Зубарском. Мне больших трудов стоило
уговорить Валерку подарить нам этот вечер...
-- Это значит, что завтра ты скормишь меня своему брату?
Или одному из его псов, которые уже кусали меня нынче... -- я
машинально взглянула на руку, которую грыз серый пес моих
галлюцинаций. Кольца Зубарского на пальце не было. -- Господи,
где оно?
-- Так велел Валерка. Извини.
Ничего себе "извини"! Кольцо было моим последним средством
самообороны.
-- Я больше не причиню тебе вреда, -- отозвался Александр.
-- А против Валерия кольцо тебе не поможет.
-- Почему?
-- Потому что он живой, в отличие от меня и Зубарского.
Я обошла стол и подошла вплотную к Извекову. Нет, он
больше не пугал меня. И не шутил. Его грустные глаза
подтверждали, что он говорит правду.
Ужин с мертвецом. Это достойно первых полос скандальной
великосветской хроники. Это достойно также пера одного автора
триллеров. Но это совершенно неподходящая компания для девушки,
приехавшей сюда разобраться в жестокой трехлетней тайне и
отомстить за боль, причиненную брату.
-- Если Валерий живой, то мне пригодится мой пистолет. Я
также хочу, чтобы мне вернули мою одежду! И убери отсюда все
это! -- я показала рукой на стол.
-- Я оставлю тебя на некоторое время, чтобы ты собралась с
мыслями, а потом мы подумаем, что можно сделать, чтобы все
остались живы и довольны, -- невозмутимо ответил Александр и
пошел в темноту, туда, где видимо, находился выход из
апартаментов. Как только он скрылся из вида, появились двое
мужчин в белоснежных рубашках, черных брюках и жилетах, и
вынесли стол. К первоначальному интерьеру теперь добавлялась
