мальчик.
Уэллес тихо проговорил, что он был уверен в этом.
- Тимоти, сейчас ты можешь заняться разноской своих газет, - сказала
миссис Дэвис. - Я уверена, доктор Уэллес извинит тебя. - И она устроилась
для приятной продолжительной беседы о своем внуке.
Тимоти, казалось, был для нее зеницей ока. Он был спокойным
мальчиком, послушным мальчиком и умным мальчиком.
- Конечно, у нас есть свои правила. Я никогда не позволяла Тимоти
забывать, что, как гласит добрая старая пословица, дети должны быть видны,
но не слышны. Когда он впервые научился кувыркаться, ему было тогда три
или четыре годика, он все время подходил ко мне со словами: "Бабуля,
посмотри на меня!" Я просто должна быть твердой с ним. "Тимоти, - сказала
я, - давай прекратим это! Это просто стремление произвести эффект. Если
тебя забавляет кувыркание, ну и прекрасно. Однако мне совсем не интересно
смотреть, как ты без конца проделываешь это. Кувыркайся, если тебе это
нравится, но не требуй восхищения".
- Вы никогда не играли с ним?
- Конечно играла. И это было также удовольствием для меня. Мы, мистер
Дэвис и я, научили его многим играм и многим видам ручной работы. Мы
читали ему сказки и учили его стихам и песням. Я прошла специальный курс
по работе в детском саду, чтобы занять ребенка, и должна признать, что это
также развлекало и меня! - добавила бабушка Тима, улыбаясь воспоминанию. -
Мы делали дома из зубочисток, в углах которого помещали шарики из клея.
Его дедушка брал его с собой на прогулки и в поездки. У нас больше нет
автомобиля, потому что зрение у моего мужа стало немного ухудшаться, так
что сейчас гараж - это мастерская Тима. Мы сделали в нем окна и дверь, а
ворота заколотили гвоздями.
Вскоре стало ясно, что жизнь Тима, каким бы то ни было образом, не
была такой уж суровой. У него была своя собственная мастерская, а наверху,
рядом со спальной, была своя собственная библиотека и кабинет.
- Он держит свои книги и ценные предметы здесь, - сообщила бабушка, -
его собственный маленький приемник и его учебники, и его пишущая машинка.
Когда ему было всего лишь семь лет, он попросил у нас пишущую машинку. Он
старательный мальчик, доктор Уэллес, совсем ничего не ломает. А я читала,
во многих школах пользуются пишущими машинками при обучении детей чтению и
письму, и правописанию. Вы понимаете, что слова выглядят также, как
напечатано в книгах, затрачивается меньше мышечных усилий. Поэтому его
дедушка приобрел для него прекрасную бесшумную пишущую машинку, которую
Тим очень полюбил. Я часто слышу ее мягкий стук, когда прохожу через холл.
Тимоти содержит свои комнаты в порядке, а также свою мастерскую. Это его
собственное желание. Вы знаете, каковы ребята - они терпеть не могут,
когда другие суют свой нос в их вещи. "Очень хорошо, Тимоти, - сказала я
ему, - если я увижу, что ты сам со всем хорошо справляешься, никто не
будет входить в твои комнаты; но их следует содержать в чистоте". И он
делает так в течение нескольких лет. Тимоти очень аккуратный мальчик.
- Тимоти ничего не говорил о сортировке газет, - заметил Уэллес. - Он
сказал только о том, что после школы играет с другими мальчиками.
- О да, он играет, - сказала миссис Дэвис. - Он играет до пяти часов,
а затем разносит свои газеты. Если он задерживается, дедушка идет и зовет
его. Школа расположена не очень далеко отсюда, и м-р Дэвис часто
спускается и наблюдает за игрой мальчишек. Разноска газет - это способ
Тимоти зарабатывать деньги для кормления своих кошек. Интересуетесь ли вы
кошками, доктор Уэллес?
- Да, мне очень нравятся кошки, - ответил психиатр. - Многие ребята
больше предпочитают собак.
- Когда Тимоти был еще совсем маленьким, у него была собака, колли, -
ее глаза увлажнились. - Мы все горячо любили Раффа. Но я уже немолода,
выращивать и дрессировать собаку трудно. Тимоти то в школе, то в лагере
бойскаутов ["Бойскауты Америки" - военизированная организация для
мальчиков (создана в 1910 году); делится на несколько групп], то он занят
еще чем-то важным, и я подумала, что будет лучше, если у него не будет
другой собаки. Но вы хотели узнать о наших кошках, доктор Уэллес. Я
развожу сиамских кошек.
- Интересные домашние животные, - сердечно произнес Уэллес. - Моя
тетя разводила их одно время.
- Тимоти нежно любит их. Три года назад он попросил меня о том, чтобы
иметь пару черных персидских кошек. Сначала я решила нет, но нам нравится
делать приятное ребенку, и он обещал сам смастерить для них клетки. В
школе выходного дня он прошел курс плотницких работ. Поэтому ему разрешили
завести пару красивых черных персидских кошек. Однако, самый первый помет
оказался короткошерстным и Тимоти признался, что скрестил свою кошку с
моим сиамским котом, чтобы посмотреть, что получится. И еще хуже, он
спарил своего кота с одной из моих сиамских кошечек. Я едва удержался от
того, чтобы наказать его. Но в конце концов, я могла видеть, что ему
интересен результат такого скрещивания. И конечно, я сказала, что этих
котят надо уничтожить. Второй помет был точно такой же, как первый - все
котята черные с короткой шерстью. Но вы знаете, каковы дети. Тимоти
упросил меня оставить их в живых, ведь это были его первые котята. Три
котенка в одном помете и два - в другом. Я сказала ему, что он может
сохранить их, если он будет полностью о них заботиться и будет
ответственным за все расходы. Он подстригал газоны, бегал по поручениям,
мастерил небольшие скамеечки для ног и книжные полки на продажу, делал
всевозможное другое, и, вероятно, тратил также свои карманные деньги. Но
сохранил котят, у него был целый ряд клеток во дворе рядом с его
мастерской.
- А их детище? - поинтересовался Уэллес, который не мог понять, какое
отношение все это могло иметь к главному вопросу. Однако он охотно слушал
все, что могло бы дать хоть какую-то информацию.
- Одни котята казались чисто персидскими, другие - чисто сиамскими.
Он настаивал на выращивании последних, хотя, как я уже объяснила ему, было
бы нечестно их продавать, так как они были нечистой породы. Порядочное
количество котят - черных с короткой шерстью, и этих мы уничтожим. Но
довольно о кошках, доктор Уэллес. Боюсь, что я слишком много говорю о
своем внуке.
- Я могу видеть, что вы очень гордитесь им, - сказал Уэллес.
- Должна признаться, что очень. Ведь он умный мальчик. Когда он
разговаривает с дедушкой, а также и со мной, он задает очень умные
вопросы. Мы не поощряем его высказывать свое мнение, я ненавижу
самоуверенность и наглость в маленьких мальчишках, и тем не менее я
считаю, что это очень хорошее мнение для ребенка его возраста.
- Со здоровьем у него всегда было все в порядке? - задал вопрос
Уэллес.
- В целом да, в порядке. Я говорила ему о важности упражнений, игр,
здоровой пище и разумном отдыхе. У него было несколько обычных детских
болезней, ничего серьезного. Он никогда не простужался. Конечно, он, как и
мы, принимает уколы от простудных заболеваний дважды в год.
- Волнуется ли он из-за уколов? - спросил Уэллес так небрежно, как
мог.
- Ничуть. Я всегда утверждаю, что он, несмотря на свой юный возраст,
показывает пример, которому мне трудно следовать. Я до сих пор отступаю и
на самом деле немного боюсь тяжелых испытаний.
Уэллес взглянул в сторону двери при внезапном легком шорохе.
Тимоти стоял там и он слышал. И вновь страх был запечатлен на его
лице, а в глазах светился ужас.
- Тимоти, - сказала его бабушка, - не пяль глаза.
- Извините, сэр, - удалось произнести парнишке.
- Ты разнес все газеты? Я и не представляла себе, что мы беседуем в
течение часа, доктор Уэллес. Не хотели бы вы посмотреть на кошечек Тимоти?
- любезно поинтересовалась миссис Дэвис. - Тимоти, проводи доктора Уэллеса
посмотреть твоих зверушек. Мы столько говорили о них.
Уэллес вывел Тима из комнаты так быстро, как только мог. Подросток
повел по дороге вокруг дома в боковой дворик, где стоял бывший гараж.
Здесь ученый остановился.
- Тим, - сказал он, - ты можешь не показывать мне своих кошек, если
ты не хочешь этого.
- О, с этим все в порядке.
- Является ли это частью того, что ты скрываешь? Если это так, то я
не хочу их видеть до тех пор, пока ты не будешь готов показать их мне.
Тим взглянул на него при этих словах.
- Спасибо, - произнес он. - Я не возражаю против того, чтобы показать
вам кошек. Я совсем не против этого, если вы действительно любите кошек.
- Я действительно люблю их. Но, Тим, вот что мне бы хотелось узнать:
Ты ведь не боишься иглы. Не мог бы ты сказать мне, почему ты испугался...
почему ты сказал, что испугался... моего укола? Того укола, который я
обещал не делать тебе в конце концов?
Их глаза встретились.
- Вы не расскажете? - спросил Тим.
- Не расскажу.
- Потому что это был пентотал. Так ведь?
Уэллес слегка ущипнул себя. Да, он не спал. Да, вот он, этот малыш,
спрашивающий его о пентотале. Малыш, который... Да, определенно, этот
малыш знал об этом лекарстве.
- Да, это был он, - ответил Уэллес. - Очень малая доза. Ты знаешь,
что это такое?
- Да, сэр. Я... Я читал об этом где-то. В газетах.
- Оставим это. У тебя есть секрет - что-то такое, что ты хочешь
скрыть. Это то, чего ты боишься, не так ли?
Мальчик кивнул, не говоря ни слова.
- Если что-то не так или могло быть не так, возможно я мог бы помочь
тебе. Прежде всего, ты захочешь узнать меня получше. Ты захочешь
удостовериться в том, что можешь доверять мне. Я буду рад тебе помочь, в
любое время, когда ты попросишь, Тим. Но я могу столкнуться с такими
вещами, как только что. Одно бесспорно - я никогда не разглашаю секретов.
- Никогда?
- Никогда. Врачи и священники не раскрывают тайн. Врачи редко,
священники никогда. Думаю, что я больше похож на священника из-за рода
моей деятельности.
Он опустил глаза на склоненную мальчишескую голову.
- Помогаю тем, кто напуган до смерти, - очень мягко проговорил
психиатр. - Помогаю попавшим в беду, вновь привожу дела в порядок,
устраняю разногласия, разбираю путаницу. Это то, что я делаю, когда могу.
И я ничего никому не рассказываю. Это только между этим человеком и мною.
"Но, - добавил он про себя, - я должен узнать. Я должен узнать то,
что мучает этого ребенка. Миссис Пейдж права - он нуждается во мне".
Они отправились смотреть кошек.
Там были сиамские кошки в своих клетках и были персидские в своих
клетках, и были там, в нескольких маленьких клетках, короткошерстные кошки
со своим гибридным пометом.
- Мы возьмем их в дом или выпустим их в эту большую клетку, чтобы они
поупражнялись, - объяснил Тим. - Я беру своих иногда в свою мастерскую.
Это все мои. Бабушка держит своих в солярии.
- Никогда бы не сказал, что они не чистокровные, - заметил Уэллес. -
Какие, сказал ты, были чистокровными персидскими? Есть здесь их котята?
- Нет. Я продал их.
- Я бы хотел купить одного. А эти выглядят точно так же - нет никакой
разницы для меня. Я хочу домашнее животное и не буду использовать его для
разведения потомства. Не продашь ли ты мне одного из этих?
Тимоти покачал головой.
- Мне жаль. Я всегда продаю только чистокровных.
И только теперь Уэллес начал понимать, с какой задачей он столкнулся.
Очень смутно он увидел ее, с радостью, облегчением, надеждой и с
воодушевлением.
- Почему нет? - настаивал Уэллес. - Я могу подождать чистокровного,
если ты хочешь, но почему бы не один из этих? Они выглядят точно такими
