часы проводят в море, а другие на суше? Она так мало знала о них и об этой
планете.
Когда они почти подошли к воздуховоду. Дари увидела то, что скрыл от
нее полумрак утра: поросли низкого кустарника, похожие на тот, ветки
которого они несли с собой. Но ягоды на этом были посветлее,
бледно-желтые. Она отломила еще с десяток веток и прибавила их к своей
ноше, одновременно набивая рот ягодами, чтобы утолить нарастающую жажду.
Они оказались послаще и не такими терпкими. Возможно, к ним надо
привыкнуть, а может, эти ягоды немного спелее.
Около входа Дари остановилась в нерешительности. Отверстие выглядело
темным и негостеприимным, ход за ним круто шел вниз, в скалу. Единственным
его достоинством была небольшая ширина: в него мог пролезть человек, а для
зардалу этот проход был узковат. Да, это безопасность... если трактовать
это слово столь нетрадиционно.
- Пойдемте, Ввкк Нет смысла здесь торчать. - Она первой полезла
внутрь, размышляя о том, что же делать дальше. Они не хотели забираться
слишком далеко под землю на случай, если корабль вернется. Но им надо
спрятаться так, чтобы зардалу не смогли вытащить их своими цепкими
щупальцами.
Но что было им нужно на самом деле, она поняла, когда сделала первые
шаги вниз... Нужно найти другой выход по соседству с местом посадки
"Поблажки". Если можно в чем-нибудь не сомневаться при такой неразберихе,
так это в том, что тот, кто вернется за ней, постарается сесть в той же
точке, где и раньше.
- Ввкк, вы помните все повороты и изгибы, которые мы проходили по
пути наверх?
- Конечно.
- Тогда я хочу, чтобы вы исследовали последние развилки перед выходом
на поверхность и подумали, нет ли каких-то ходов, которые вывели бы нас
поближе к месту посадки "Поблажки".
- Я давно сделал это. Если продолжить направление воздуховодов от тех
развилок, которые мы видели, то трубопровод предпоследнего перекрестка
выходит на поверхность в сотне ярдов от места, где взлетела "Поблажка". В
миле отсюда.
Дари выругалась про себя. Можно что угодно говорить о
сообразительности викеров, но чего-то главного в них не хватает. Ввккталли
знал это наверняка уже несколько часов назад, но ему не пришло в голову,
что такой важной информацией нужно немедленно поделиться с Дари.
Что ж, "пользуйся теми ресурсами, которые есть у тебя под руками. Не
трать времени зря, страдая о том, чего у тебя нет". Еще одно из главных
правил выживания Ханса Ребки. Память Ввккталли, насколько Дари знала, была
непогрешима.
- Ведите к этому перекрестку. Посмотрим, что получится.
Талли кивнул и зашагал вперед. Дари следовала за ним, держа в одной
руке охапку веток и жуя на ходу ягоды. Спускаться было гораздо легче, чем
подниматься. В это время дня солнечные лучи падали почти вдоль осевой
линии входа, поэтому стеклянные стенки туннеля превратились в световую
ловушку и, как воронка, направляли солнечный свет глубоко под землю. Даже
в двухстах футах от входа можно было все видеть.
Именно тут их поджидало первое осложнение.
Талли остановился и обернулся к ней.
- Можно мне говорить?
Он мог и не говорить: Дари сразу все поняла. Туннель в этом месте
расширялся в большую комнату с одним выходом, ведущим вниз, и тремя -
вверх. Каждый из них мог впустить человека, но один из верхних коридоров
был вполне подходящим для взрослого зардалу. Если они оставят это место и
не найдут другого выхода, единственный их путь на поверхность будет
блокирован.
- Думаю, надо рискнуть, - начала было Дари. И тут пришел черед
второго осложнения. Она почувствовала спазм в животе, как будто кто-то
схватил ее внутренности и, потянув, связал в тугой узел. Она задохнулась.
Ноги подкосились, и, медленно согнувшись, она села на жесткий пол комнаты.
- Талли! - позвала она, но больше не смогла выговорить ни слова.
Вторая судорога, еще сильнее первой, скрутила ее кишки, на лбу выступила
испарина. Она опустила голову и тяжело задышала полуоткрытым ртом.
Ввккталли подбежал и запрокинул ей голову. Одним пальцем он приподнял
ее веко, затем раздвинул губы и осмотрел десны.
- Талли, - снова сказала Дари. Это было единственное слово, которое
она смогла произнести. Боль накатывала на нее судорожными волнами. И
каждая волна, отступая, уносила частичку ее силы.
- Не повезло, - тихо сказал Талли. Она старалась сосредоточиться,
чтобы увидеть, что он делает. Викер подобрал выпавшую у нее из рук ветку и
тщательно осмотрел ее. - Она почти такая же, как первая, но явно другого
вида. - Раздавив между пальцев бледно-желтую ягоду, он осторожно
прикоснулся к ней языком и через мгновение кивнул: - Я так и думал.
Похожие, но совершенно другие. В них содержится рвотное средней силы и
какой-то неизвестный растительный яд. Не думаю, что он смертелен, но,
по-моему, будет лучше, если вас вырвет. Может как-нибудь сделать это?
Дари сообразила это чуть раньше него. Ягоды, которые она съела,
вылетели из нее в одной очистительной судороге желудка и пищевода. А
потом, хотя все листья и ягоды уже вышли, желудок не знал, как прекратить
эту муку. Ее сотрясала болезненная сухая рвота, вдвойне неприятная, потому
что в желудке уже ничего не оставалось. Опираясь на пол обеими руками,
сгорбившись, сидела она, жалкая и несчастная. Заболеть - уже плохо. Но
заболеть по собственной глупости хуже вдвойне.
- Можно мне говорить?
Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла кивнуть.
- Вам не надо сейчас стараться идти дальше, даже если почувствуете
себя лучше. В этом нет никакой нужды. Вы можете подождать здесь, а я
отправлюсь осматривать систему туннелей. Когда я вернусь, мы выработаем
план действий. Согласны?
Дари пыталась избавиться от того, чего в ней уже не было. Она
мучительно застонала, а затем чуть заметно кивнула.
- Очень хорошо. А на случай, если вам снова захочется пить, когда я
уйду, оставлю вам это.
Талли положил ветку с листьями и ягодами из тех, что нес сам, на пол
рядом с Дари. Она с ненавистью посмотрела на них. Даже ради спасения своей
жизни она не возьмет в рот ни одной. Но выговорить это у нее не было сил.
Когда Талли направился к выходу в противоположном конце широкой комнаты,
ее снова схватил приступ жестокой сухой рвоты.
Она легла ничком на прохладный стеклянный пол, прижалась к нему лбом,
закрыла глаза и стала ждать. Пусть приходят зардалу и ловят ее. Не
повезет, так не повезет. Ей было настолько плохо, что смерть казалась
приятным освобождением от боли.
Она сама во всем виновата. Это отголоски ее счастливого детства на
безопасной планете-саде. Никто в экспедиции не оказался бы таким тупицей,
чтобы съесть... нажраться... непроверенной пищи.
И никто из их экспедиции не сдался бы так легко. Столько вынести и
опустить руки? Так дело не пойдет. Если после всего этого она выживет, то
не сможет больше смотреть в глаза Хансу Ребке. Дари вздохнула и, оторвав
голову от пола, уперлась в него руками, стараясь поддержать свое тело. Она
сделала нечеловеческое усилие и заставила себя ползти на четвереньках, не
останавливаясь, пока не выбралась из комнаты в самый узкий из воздуховодов
и не заползла в него метров на десять. Тут ей пришлось передохнуть.
Тянущая боль внутри стихала, но ноги были ледяными, а руки и лоб покрывал
холодный липкий пот.
Она снова легла, на этот раз на спину, растерла руки, чтобы немного
согреться, и засунула их поглубже в рукава. Тут же она погрузилась в
странный полусон. Она понимала, что происходит, но ничего не могла с собой
поделать. Яд, содержавшийся в ягодах, должно быть, обладал еще и слабым
наркотическим действием. Ну и хорошо. Может, ей необходимо отвлечься.
Мозг Дари, освобожденный от физических страданий, заработал и
выхватил из кучи событий тот единственный факт, который сильнее всего
беспокоил ее последние сорок восемь часов.
Не их пленение зардалу, не отсутствие сведений о судьбе Дульсимера,
даже не взлет "Поблажки" в тот момент, когда они с Талли были близки к
спасению...
Нет, самое большое беспокойство вызвало у нее исчезновение Жжмерлии.
Все остальное могло быть цепью совпадений, но исчезновение Жжмерлии, когда
он просто растворился в воздухе, для ученого с аналитическим складом ума,
каковым считала себя Дари, являлось катастрофой. Это переворачивало ее
представления о мире радикальным образом. Логика была здесь бессильна. Это
не отвечало никакой физической модели мироздания, с которой ей приходилось
сталкиваться. Она знала, что Свертка Торвила место странное. Но насколько?
Даже если она полностью была артефактом Строителей (а она в этом не
сомневалась), единственным ее отличием было наличие
пространственно-временных аномалий. Но физические-то законы в ней не
должны были отличаться от остальной Вселенной!
Тревога ее незаметно перешла границы логики. Абсолютно логичный викер
тоже видел, как исчез Жжмерлия, но на него это не произвело такого
впечатления, как на Дари. Его знания ограничивались его банком данных. И
он принял как данность, что за его пределами может быть все, что угодно.
Чего Талли не хватало, так это... (Дари пыталась заставить свой усталый
мозг сформулировать ускользающую мысль)... умения смоделировать поведение
Вселенной. На это способны только органические разумные существа. Так же,
как видеть сны и мечтать. О, если бы только все это оказалось сном!
Но не получалось. Пол был чертовски жестким. Дари окончательно
проснулась, со стоном села и огляделась. В туннеле стало гораздо темнее.
Она взглянула на часы, размышляя, сколько же она проспала. Неужели
несколько часов? Оказалось, что всего тридцать минут. Она переползла
обратно в большую комнату и увидела, что там тоже потемнело. Солнце
передвинулось по небосводу совсем немного, но лучи его больше не били
прямо в туннель.
В нескольких футах от Дари лежали ягоды, которые оставил Талли. Она
поклялась никогда больше к ним не притрагиваться, но жажда была так
велика, а привкус во рту такой мерзкий, что она сорвала несколько ягод и
пожевала...
Эти были неядовитыми... горькими и противными. Но ей так хотелось
пить, что сок, казалось, сам потек в горло, впитываясь по дороге
пересохшими тканями. Пустой желудок настойчиво заявлял о себе.
Она нарвала еще горсть, и в тот же момент услышала какой-то новый
звук, донесшийся из широкого коридора в другом конце комнаты.
Сначала она решила, что это Ввккталли, возвратившийся другой дорогой,
но звук был мягкий, приглушенный, не похожий на звонкий стук подошв по
твердому стеклянному полу.
Дари скинула ботинки и тихо отступила в глубь узкого туннеля, который
вел на поверхность. Через пятнадцать ярдов она остановилась и оглянулась,
всматриваясь в темноту. Поле ее зрения ограничивалось маленьким кусочком
комнаты, но этого хватит, чтобы увидеть, если кто-то ее пересечет.
Раздался мягкий шорох упругих конечностей, и мимо отверстия
скользнуло темное тело, перепоясанное светлым кружевом. Затем еще одно, и
еще. Дари насчитала по меньшей мере дюжину матерых зардалу. Она услышала
знакомое пощелкивание и посвистывание. Затем они, не прерывая разговора,
обошли комнату и принялись ходить по ней туда-сюда. По-видимому, они
обнаружили следы присутствия Дари: листья и ягоды, место, где ее так
мучительно вырвало. Впервые с тех пор, как они с Талли бежали, зардалу
получили неоспоримые доказательства их недавнего пребывания.
Она пересчитала их. Теперь их оказалось пятнадцать, хотя, чтобы
