Время от времени они менялись местами. Дари как раз начала
карабкаться на четвереньках по такому крутому и скользкому склону, когда
заметила впереди какой-то мерцающий свет.
Остановившись, она обернулась к Ввккталли.
- Мы выходим в другой зал, - прошептала она. - Не могу сказать,
насколько он велик, но туннель расширяется и свет выглядит как-то
по-другому. Возможно, здесь достаточно просторно для зардалу. Пойдем
вперед или вернемся к последней развилке?
- Если здесь не видно и не слышно зардалу, я предпочел бы двигаться
дальше. Это тело на грани истощения. Если мы остановимся, будет трудно
снова продолжать путь без передышки.
Слова Талли вынудили Дари признать то, на что она старалась не
обращать внимания: она падала от усталости. Руки она ободрала до крови,
колени и лодыжки покрывали царапины, ей хотелось пить, а говорить
пересохшими губами удавалось с трудом.
- Оставайтесь здесь. Я сама погляжу.
Она заставила себя проползти последние десять метров наклонного
туннеля и добралась до плоского твердого пола. Прислушалась. Ничего. И
видно тоже ничего не было, кроме светящейся полусферы потолка.
- Кажется, все в порядке, - прошептала она... и вдруг замерла. Футах
в десяти от нее раздался тихий скребущий звук. Его сопровождал вздох и
порыв воздуха, словно включился какой-то огромный воздушный насос.
Дари неподвижно застыла. Наконец она подняла голову к светящейся чаше
потолка и тихо засмеялась.
- Что-то не так? - обеспокоенно прошептал Ввккталли.
- Ничего. Ничегошеньки. - Дари поднялась во весь рост. - Выходите,
Талли. Вы можете наконец отдохнуть. Мы на поверхности Дженизии. Чувствуете
ветер? Сейчас ночь, а свечение вверху - кольцевые сингулярности.
Никогда в жизни Дари не Ждала рассвета с таким нетерпением.
Сорокадвухчасовой период обращения Дженизии растягивал ночь до
бесконечности. Первые лучи окрашивали горизонт на востоке с ледяной
медлительностью, и только через два часа Дари смогла разглядеть
окрестности.
Они находились на плоской скалистой площадке в миле или чуть меньше
от моря... Какое же облегчение принес его солоноватый влажный привкус
пересохшему горлу!.. Между ними и водой была только каменистая осыпь и
кустарник. Они легко могли добраться до берега. Но ночной бриз стих, и в
утренней тиши Дари увидела, как бурлит морская гладь, закручиваясь,
вздымаясь и опадая. Она представила, как на мелководье резвятся зардалу.
Картина казалась мирной, но только на первый взгляд.
Они с Талли выждали еще час, слизывая капли росы с вогнутых, как
блюдце, листьев и маленьких углублений в камнях. Когда почти рассвело.
Дари поднялась на самый высокий из ближних утесов и огляделась. Вдали, у
кромки воды, она увидела блестящую точку.
По всей видимости, "Поблажка". На поверхности Дженизии просто больше
нечему было так ярко блестеть. Оставалось лишь добраться туда.
Проще всего было бы направиться к берегу и дойти до корабля вдоль
кромки воды. Быстро, легко... и опасно. Дари не забыла свою последнюю
прогулку по бережку, когда из моря вылезли морские чудовища. Может быть,
кроме зардалу, на Дженизии водятся и другие, не менее опасные существа.
- Пойдем по скалам, - сказала она Ввккталли. - Придется еще полазать.
Она двинулась через россыпь острых камней, заросли колючих
папоротников и зубчатых сайкадов, по осыпающемуся под ногами щебню. С
трудом преодолевая каждый метр, они пробирались параллельно береговой
линии, оставаясь от нее в четверти мили. По мере того как солнце вставало
все выше, в воздух поднимались тучи маленьких черных мошек, которые липли
к их потным лицам и каждому незащищенному кусочку кожи.
Талли не жаловался. Дари с завистью вспомнила, что он мог
контролировать свои неприятные ощущения. Если они начинали беспокоить его,
он их просто выключал. О, если бы она могла сделать то же самое! Она
продержалась еще четверть часа. В конце концов ей пришлось взять выше, где
дорога была чуточку полегче. Перегнувшись через край скалы, она огляделась
вокруг и подумала, что никогда в жизни не видела столь прекрасного
зрелища. На сером мху их поджидал корабль.
- Еще пять минут, - обернувшись, прошептала она Талли. - До
"Поблажки" нам осталось не больше ста ярдов. Мы подберемся к краю ровной
площадки, затем передохнем в кустах. И когда наберемся сил, добежим до
"Поблажки" на едином дыхании. Я займусь люками, а вы сразу же
отправляйтесь в рубку и выводите нас в космос.
Они подкрались к тому месту, где кончались заросли, и приготовились
бежать к кораблю. Дари низко согнулась, отмахиваясь от черных мошек. Они
облепили ее лицо, лезли при каждом вдохе в нос и рот. Прикрыв лицо руками,
она дышала сквозь импровизированный фильтр из собственных сомкнутых
пальцев.
Еще минута, и все мучения уйдут в прошлое. Дари поднялась в полный
рост и, обернувшись, кивнула Ввккталли: "Тридцать секунд". Она
представляла себе все до мельчайших подробностей: бросок через покрытую
мхом площадку, быстрая проверка систем корабля, рев двигателей, чудесный
звук мощного взлета... И кровожадные зардалу останутся лишь страшным сном.
Эта картина уже стояла перед ее мысленным взором.
Бог мой! Эти звуки уже материализовались...
Дари повернулась. Она приготовилась крикнуть и, вдохнув в себя сотню
крохотных мошек, закашлялась и зачихала. А "Поблажка", ее единственная
надежда, единственный путь с этой ужасной планеты... с ревом поднялась и
растаяла в розовом утреннем небе Дженизии.
19
Ханс Ребка сидел на округлой пирамидке, которой еще не доводилось
служить сиденьем для человеческой задницы, и размышлял о везении.
Везет, как правило, не тебе, а кому-то другому. А вот невезение...
Иногда можно осторожностью, наблюдательностью, хитростью, тяжким трудом...
избежать невезения и даже заставить других поверить в вашу счастливую
звезду. Но сами-то вы все равно знаете разницу, хоть остальным она и не
заметна.
Допустим, что случайно, для разнообразия, удача решила вам
улыбнуться. Как встретите вы эту незнакомку? Можно, конечно, считать ее
появление неизбежным, уповая на статистику, ибо удачные и неудачные
события за достаточно долгое время в достаточно большом количестве случаев
равновероятны. И приветствовать и радоваться что наконец настал ваш черед.
Или же все равно продолжать, как Ханс Ребка, слышать тихий внутренний
голос, предостерегающий против удачи-самозванки, которой не стоит
доверять.
Эмбриоскаф поволокло к поверхности Дженизии и повредило при ударе.
Можно назвать это невезением. Или, если вы рассуждаете, как Ханс Ребка,
отсутствием должной осторожности. Затем зардалу загнали их в капкан и
заставили отступить внутрь планеты. Снова невезение? Возможно.
Но затем, вопреки неизбежности, им удалось сбежать от зардалу,
углубившись в недра Дженизии. Они повстречались с Хранителем Мира. И это
создание Строителей при посредничестве Жжмерлии согласилось без споров
вернуть их в безопасное место на поверхности планеты. В место, откуда они
смогут добраться до эмбриоскафа. А если бы они захотели, их бы отправили
сразу на территорию Альянса.
Удача. Слишком много удачи, не переставая нашептывал Ребке внутренний
голос, с тех пор как это произошло. Теперь он громко выражал свою тревогу.
Ребка оглядел квадратную комнату, освещенную мигающим светом столба
голубой плазмы, взметнувшегося в ее центре. Хранитель Мира посоветовал им
не приближаться к этой ревущей метровой толщины колонне, но предупреждение
было излишним. Даже с тридцати метров Ребка ощущал жгучий жар.
Им ведено ждать здесь... но сколько? Они так и не поели, воды в этой
комнате тоже не было. Создания Строителей привыкли ждать миллионы лет, им
не понять человеческих сроков. Один час уже прошел. Сколько пройдет еще?
Жжмерлия, Каллик и Атвар Ххсиал разбрелись по разным углам комнаты...
"Странно, - подумал Ребка, - когда Жжмерлия не сидит в молчаливом обожании
у панциря Атвар Ххсиал, он обычно дружески болтает с хайменопткой". Самым
деятельным был Луис Ненда. Сейчас он бережно снимал крышку с прозрачного
октаэдра, наполненного извивающимися черными нитями, который парил в паре
футов от пола.
Ребка подошел к нему.
- Занят?
- Так, развлекаюсь. Коротаю время. По-моему, они живые. - Ненда
выпрямился и вопросительно поглядел на Ребку. - В чем дело?
Ребку не обидел холодный тон. Они оба не любили пустых разговоров.
- Я к тебе за помощью.
- Неужели? Да-а, это впервые. - Ненда почесал руку, на которой капли
жгучей жидкости оставили волдыри. - Не знаю, чем могу быть полезен. Об
этом месте ты знаешь ровно столько же, сколько и я.
- Мне нужно кое-что другое. - Ребка жестом пригласил Луиса Ненду
следовать за собой и не заговорил, пока они не вышли из комнаты в коридор.
Наконец он остановился и обернулся. - Я хочу, чтобы ты поработал моим
переводчиком.
- Так далеко увести меня, чтобы сообщить это? Извини, с серебряными
чайниками я говорю не лучше твоего.
- Я имею в виду не Хранителя Мира. Я хочу, чтобы ты переводил мои
слова Атвар Ххсиал.
- Тогда попроси Жжмерлию, а не меня. Несмотря на мое наращение, он
говорит по-кекропийски несравненно лучше.
- Знаю. Но я не хочу привлекать Жжмерлию. Я вообще не хочу
пользоваться его услугами. Ты же видишь. Когда он был нашим посредником в
переговорах с этим созданием, тебе его поведение не показалось странным?
- Это еще мягко сказано. Ты слышал, что сказала Каллик, когда
Жжмерлия свалился на нас? Она сказала, что, по ее мнению, зардалу промыли
Жжмерлии мозги. Ты к этому ведешь?
- Не совсем, - Ребка не считал, что зардалу поработали над мозгами
лотфианина, но затруднялся дать какое-то объяснение. Все, что он знал,
вернее, чувствовал, это какую-то неладность, которую невозможно объяснить
тем, кто сам ее не ощутил. - Мне хотелось бы знать, что по этому поводу
думает Атвар Ххсиал. Жжмерлия много лет был ее рабом и переводчиком. Не
знаю, могут ли лгать феромоны, но вдруг Атвар Ххсиал заметила в Жжмерлии
что-нибудь необычное.
- На кекропийском феромонном языке можно солгать, если ты им владеешь
виртуозно. Знаешь, что говорят о кекропийцах мирмеконы Декантила? "Главное
в кекропийцах - честность, искренность и цельность. Научившись
симулировать эти качества, они смогут занять свое место в Федерации". Мне
хотелось бы до такой степени знать кекропийский язык, чтобы не сморгнув
лгать на нем.
- Что ж, если кто-то и может понять перемену в Жжмерлии, это,
ручаюсь, Атвар Ххсиал. Об этом я и хочу ее расспросить.
- Подожди. Я сейчас ее приведу. - Направившись в комнату, Ненда
задержался на пороге: - Хотя мне кажется, я знаю, что она скажет. Она
скажет, что не может больше разговаривать с Жжмерлией, как раньше, здраво.
Но тебе лучше услышать это своими ушами. Подожди здесь.
Когда огромная фигура кекропийки приблизилась к Ребке, Ненда уже
задавал ей вопрос капитана. Она кивнула ему.
- Это верно, капитан, - перевел Ненда, - но на деле все гораздо
тоньше. Я могу разговаривать с Жжмерлией, и он отвечает мне и переводит,
говоря от моего лица. И он говорит правду... по крайней мере я не
чувствую, что он лжет. Но вместе с тем в его присутствии есть ощущение
какой-то неполноты, как будто не Жжмерлия стоит передо мной, а хорошее его
подобие, выучившееся воспроизводить любое действие настоящего Жжмерлии. И
