забрать оттуда нашу группу в безопасное место и использовать весь арсенал
"Эребуса", чтобы полностью уничтожить зардалу?
Грэйвз решил, что ему повезло. Ему не надо задумываться над ответом
на этот последний вопрос и мучить свой совокупный мозг, потому что он
обдумал ответ на него задолго до этой минуты. Он размышлял над ним много
дней, недель, месяцев. Да, зардалу кровожадные, жестокие и свирепые, в
далеком прошлом они тиранили десятки разумных рас. Этого нельзя отрицать.
Но Джулиус Грэйвз долгие годы проработал в межвидовом Совете. Одной из
главных задач Совета была защита любых видов, разумных, предразумных или
имеющих потенциальную возможность стать таковыми. Мысль о геноциде
признанного разумным вида показалась такой омерзительной, что его
затошнило.
Гнев и отвращение позволили ему дать один-единственный ответ:
- Я не знаю, что именно мы сделаем, если отряды Ханса Ребки и Дари
Лэнг обнаружат зардалу на Дженизии. Но могу твердо сказать вам, Жжмерлия,
чего мы точно не сделаем: мы не будем даже обсуждать намеренное массовое
уничтожение любых видов, которые не угрожают нам (вам, мне или кому-то
еще). Я не могу выразиться яснее.
Он не знал, как прореагирует на это Жжмерлия. Это был уже не тот
смирный, послушный Жжмерлия, к которому они привыкли, а решительный, четко
мыслящий и инициативный лотфианин. Грэйвз почти ожидал, что тот начнет
спорить и колебаться, и боялся, что у него в нынешнем состоянии не хватит
сил ему возражать.
Но Жжмерлия, откинувшись в кресле, пристально изучал Грэйвза своими
бледными глазами.
- Вы умеете ясно излагать, советник, - произнес он, - и вы
высказались достаточно ясно. Вы не будете преследовать, разрешать или
соглашаться с истреблением разума. Я вас слышал.
Как бы подводя мысленную черту в каком-то долгом споре, Жжмерлия
несколько минут кивал головой. Затем поднялся с кресла и заспешил из
рубки. Джулиан Грэйвз глядел ему вслед широко открытыми глазами,
озадаченный какими-то впечатлениями последних нескольких минут. Обдумывая
происшедшее, он лишь засомневался, не сошел ли окончательно с ума,
вообразив эту встречу.
Однако "Эребус", вне всяких сомнений, входил в область
сингулярностей, область, охранявшую затерянный мир - самый знаменитый из
всех Затерянных Миров - Дженизию, родной дом зардалу.
ЗАТЕРЯННЫЕ МИРЫ
Не секрет, что любой дурак может задать столько вопросов, что
умнейшее существо галактики не сможет на них ответить. Да-да. Я говорю о
Живущих Внизу, так называемых обитателях планет. И я говорю о Затерянных
Мирах. Такое впечатление, что эти обитатели помешались на них.
"Капитан Слоун, - так всегда они начинают, вежливо-вежливо, - вы
заявляете, что много путешествовали, - (и вы слышите в их голосе изрядную
долю скептицизма). - Где же находится Дженизия, Затерянный Мир зардалу?"
"Не знаю", - отвечаю я.
А как насчет Петри, или мира сокровищ Джестина, или Небопада, или
Примулы, или Паладина? Они прекрасно знают, что мой ответ будет таким же,
потому что все эти миры - если они действительно существуют - потеряны, и
все их следы исчезли в глубине веков.
Конечно, Живущим Внизу никогда и в голову не придет отправиться самим
и поискать. Гораздо лучше копаться в грязи и раздумывать об этом, а потом
цепляться и надоедать людям, которые побродили по космосу и много чего
повидали. По крайней мере столько, сколько можно увидеть.
Людям вроде меня.
"Что ж, капитан, - говорят они и становятся развязнее, - вы
разговорчивы, как погремушка, и готовы заболтать каждого, кто к вам
прислушается. Но куда подевались Мидас, где дождем льется золото, или
Радужный Риф, где восход зеленый, закат огненно-алый, а полдень лиловый?
Эй! Что произошло с ними? Или с Шэмблом, или Грайзелем, или с Горем
Путника? Они ведь были когда-то. А теперь их нет. Что вы на это ответите?
Стыдно вам не знать".
Я запрещаю себе злиться (хотя это и нелегко). Я медленно свирепею и
говорю:
"Ах, вы забыли про ветер".
Ветер? Это всегда их достает.
"Вот именно, - говорю я. - Вы забываете о Великом Галактическом
Пассате. Он дует по всей галактике, подхватывает миры, когда-то
расположенные рядом, и несет их, разводя все дальше и дальше друг от
друга.
Они смотрят на меня свысока и говорят:
"Мы и слыхом не слыхали об этом вашем пассате".
"Что ж, - говорю я. - Возможно, что вы не слыхали и еще кое о чем.
Некоторые называют его не Галактическим Пассатом, а Дифференциальным
Вращением Галактики.
В этом месте мой собеседник обычно произносит "хм" или что-то еще
столь же вразумительное. И мне приходится объяснять.
Наша Галактика представляет собой огромную спираль, ста тысяч
световых лет в поперечнике. Она вращается в пространстве. Большинство тех,
с кем я разговариваю, знают хотя бы это. Но она не похожа на обычное
колесо, с жесткими спицами. Это колесо, где звезды, более близкие к центру
Галактики, крутятся быстрее, чем те, что находятся дальше. Возьмем, к
примеру, какую-нибудь звезду. Скажем, Солнце. И возьмем другой хорошо
известный объект... скажем, Крабовидную туманность в созвездии Тельца,
отстоящую на шесть тысяч световых лет дальше от центра Галактики, чем
Солнце. Вы обнаружите, что Солнце движется вокруг центра Галактики на
тридцать пять километров в секунду быстрее, чем Крабовидная туманность на
ее периферии. Они расходятся, медленно, но верно, под влиянием
Галактического Пассата. Причем ветер может дуть в обе стороны. Если вы
отстанете, потому что находитесь дальше от центра, все, что вам нужно, -
подлететь поближе к центру и подождать. Вскоре вы начнете сокращать
разрыв, потому что теперь вы движетесь быстрее.
А как обстоят дела с Крабовидной туманностью? Спросите Живущих Внизу
- тех, кто понял, о чем я говорю. Это природный объект, и ее нельзя
перегнать ближе или дальше, как корабль. Встретится ли она когда-нибудь с
Солнечной системой?
"Разумеется, - говорю я. - Но это займет время. Краб приблизится к
Солнцу через пару миллиардов лет".
И тогда они выпучивают глаза, если, конечно, у них имеются глаза, и
восклицают:
"Два миллиарда лет! Да никого из нас и в помине уже не будет".
И я отвечаю им:
"Это так, но я не уверен, что и сам тогда буду. По правде говоря,
бывают такие ночи, когда я сомневаюсь, доживу ли до утра.
Но вот в чем я действительно уверен: Живущие Внизу как всегда
спрашивают не о том. По мне, гораздо интереснее знать не где Затерянные
Миры, а где Затерявшиеся Исследователи. Что случилось с Агал Х'сейрин,
хромой кекропийкой, которая попыталась продеть нитку в Ушко Иглы? Мы
получили от нее только одно сообщение и знаем, что она пережила проход
сквозь Ушко... но она так никогда и не вернулась. Или куда делся Иниго
М'тумбе после своей последней посадки на Ллэндайвере? Он тоже прислал
сообщение - о "ярком плетеном воротнике", который собирался обследовать. А
как вы объясните последний сигнал от Китайской Куколки Пасфарды, которая
понеслась вдоль темного края Угольного Мешка с постоянным ускорением в 1
"g", направляясь, по ее словам, в бесконечность?
Вот чем надо интересоваться: людьми, а не глупыми Затерянными Мирами.
Я хочу знать, что случилось с ними, моими товарищами-исследователями.
Я буду летать, пока когда-нибудь не узнаю. Пока когда-нибудь не узнаю
все.
"Горячий лед, теплое пиво, холодный уют
(в одиночку по Галактике)".
Мемуары капитана А.У.Слоуна.
ПРИМЕЧАНИЕ КОММЕНТАТОРА. Вскоре после завершения этого фрагмента,
последнего в опубликованной книге, капитан Слоун пустился в путешествие по
заливу Салинас; повторяя маршрут легендарного Иниго М'тумбе. Он так и не
вернулся. В его последнем сообщении говорилось о таинственном змееподобном
образовании, затмевавшем своим блеском звезды, которое приближалось к его
кораблю. С тех пор о нем никто ничего не слышал.
Возможно, есть доля иронии в том, что капитан Слоун оказался самым
знаменитым и самым разыскиваемым из всех Затерянных Исследователей.
15
"Поблажка", схваченная ослепительно-желтым лучом, полностью
управлявшим ее движением, устремилась к поверхности планеты по
самоубийственной траектории. Попытки Дари Лэнг затормозить ничего не дали.
Ее спутники были хуже, чем бесполезны. Талли каждые несколько секунд
уверенным и громким голосом докладывал их координаты и расчетную скорость
столкновения, от чего ей хотелось завыть, а Дульсимер, "ас пилотажа",
заявлявший, что опасность - это его хлеб, свернулся в стонущий зеленый
комок.
- Я сейчас умру, - повторял он снова и снова. - Я сейчас умру. О нет,
я не хочу умирать.
- Семь секунд до столкновения, - жизнерадостно объявил Талли. -
Скорость сближения постоянная, два километра в секунду. Прислушайтесь, как
бьет в корпус ветер! Четыре секунды до столкновения. Три секунды. Две
секунды. Одна секунда.
И корабль остановился. Внезапно. За одну секунду до удара он завис в
шести футах от поверхности, без какого-либо торможения или толчка, или
даже...
- Держитесь крепче! - крикнула Дари. - Невесомость.
Не чувствовалось даже притяжения планеты. Дульсимеровский
корабль-разведчик падал лишь долю секунды, а затем шмякнулся на Дженизию
так, что у Дари клацнули зубы. Дульсимер визжа покатился по полу.
- Скорость сближения - ноль, - объявил Ввккталли. - "Поблажка" села.
- Викер уютно устроился в кресле второго пилота, соединившись с банком
данных и главным компьютером "Поблажки". - Все системы корабля работают
нормально. Двигатели функционируют, корпус не поврежден.
Дари начала понимать, почему она, вероятно, навсегда погибла для
академической жизни. Разумеется, в мире идей есть свои прелести. Но разве
что-то может сравниться с изумительным ощущением "я жив", пришедшим после
того, как абсолютно не сомневался в том, что сию секунду умрешь. Она
глубоко вздохнула, казалось, впервые за вечность, и внимательно посмотрела
на приборную панель. Не погибли, но, безусловно, сели на поверхность
чужого мира. Возможно, враждебного. И... какая непростительная ошибка,
Ребке надо было позаботиться заранее... ни одно орудие не готово к
действию.
- Ввкк, дайте круговую защиту. И включите внешние дисплеи.
Экраны загорелись. Перед Дари впервые предстала Дженизия... Нельзя же
считать знакомством стремительно набегавшую поверхность планеты, когда
корабль несся вниз.
Но то, что предстало перед ней после недель мечтаний, вызвало не то
чтобы разочарование, но показалось не слишком интересным. Никаких тебе
чудовищ, огромных строений, экзотических пейзажей. Корабль-разведчик
покоился на площадке, покрытой блеклым серо-зеленым мхом, кое-где как бы
присыпанным крохотными ярко-розовыми блестками. Полускрытые высокими
султанами папоротников, торчали острые зубчатые камни. Верхушки растений
гнулись и качались под сильным ветром. С другой стороны простиралась
голубая водная гладь, сверкающая под лучами полуденного солнца. Только
сейчас Дари услышала, что по корпусу корабля хлещет ветер.
Никто не знал, где опустился эмбриоскаф. Шансы на то, что два корабля
окажутся в пределах видимости друг друга, на планете с сотнями миллионов
квадратных километров суши, были ничтожно малы. Но Дари напомнила себе,
