для звукоизоляции, я обил ее старым ватином и отчасти - мехом,
использовав для этого свою шапку-ушанку. Родители отнеслись к
этому отрицательно. К сожалению, и мой тезка - тоже. Он
обходил стороной это уютное звукоубежище. А когда я попытался
втолкнуть его туда, он зашипел на меня. Надо думать, тут
сказался возрастной консерватизм.
7. СЛУЖЕБНЫЕ НЕВЗГОДЫ
Задача ИРОДа - путем усовершенствования бытовой и
прочей техники устранять из повседневного быта всяческие
стрессовые ситуации и тем способствовать продлению жизни
людской. Профиль института весьма широк, в нем много отделов,
секций и подсекций. Я - сотрудник секции, где проектируются
приборы бытовой безопасности. Но не о своей работе поведу я
сейчас речь.
Рядом с моей секцией находится Отдел Зрелищ. Не так
давно сотрудники этого отдела разработали проект
четырехэкранного кинозала. Кому-из вас не приходилось,
польстившись на интригующее название фильма и честно купив на
него билет, быстренько убедиться, что картина скучна, что
актеры играют плохо, что деньги потрачены вами напрасно?
Некоторые зрители в таких случаях устремляются к выходу;
другие, зевая и чертыхаясь, сидят до последнего кадра. Но и те,
и другие покидают зал с чувством раздражения - а это, как
известно, сокращает сроки нашего бытия. А теперь, уважаемый
читатель, порадуйтесь проекту ИРОДа.
Вы входите в просторный зал. На каждой из четырех стен
- по экрану. Кресла - вращающиеся; так надо. Между ними -
интервалы; так нужно. В подлокотнике каждого кресла - четыре
кнопки. В начале сеанса все сиденья повернуты к экрану No 1. Вы
садитесь, надеваете наушники, нажимаете кнопку звукоприема No
1. На экране - фильм из жизни молодого ученого. Он хочет
подарить миру свое изобретение, но его соперник вставляет ему
палки в колеса. Однако с самого начала ясно, что справедливость
восторжествует, и вам эта ясность почему-то не нравится; ведь
вы знаете, как тернист путь каждого изобретателя. Огорчает и
то, что роль молодой (по замыслу драматурга) подруги ученого
исполняет престарелая жена режиссера.
Играя девушку влюбленную,
Надев роскошный сарафан,
Старушка - дама пенсионная,
Кряхтя, вползает на экран.
- Опять эту мымру вытащили! - бормочет зритель,
сидящий справа от вас, и делает поворот на 45 градусов влево.
Зритель же, сидящий по левую сторону, делает поворот вправо. "А
я рыжий, что ли!" - мелькает у вас мысль, и вы поворачиваетесь
сразу на 90 градусов и нажимаете соответствующую кнопку
звукоприема. У вас перед глазами и ушами - детективная погоня
за дефективным негодяем, похитившим из частной коллекции
полотно Айвазовского. Под бодрую песню о трудных буднях милиции
каскадеры мчатся по улице, ставят свои машины на дыбы, лавируют
между автобусами. "Все ясно, не уйдет сукин сын от погони ", -
догадываетесь вы и, совершив новый поворот, приступаете к
созерцанию кинокомедии. Там происходит что-то очень смешное.
Заливистым молодежным киносмехом смеется изящная девушка в
джинсах; добротным крестьянским смехом смеется ее мать с
подойником в руке; бодро хохочет молодой человек
спортивно-физкультурного вида. Но это им смешно, а вам
почему-то скучно. Дабы не чувствовать себя тупицей, лишенным
чувства юмора, вы совершаете еще один поворот - и вот перед
вами фильм из жизни животных, заснятый при помощи дальнозоркой
оптики. Медведица со своими потомками расположилась на лесной
полянке; бобры заняты сооружением плотины; олени пасутся в
тундре. Все очень разумно, всему веришь, К тому же животные не
знают, что их снимают, и поэтому, в противоположность актерам,
ведут себя очень естественно. Радуясь достижениям
киноискусства, вы с интересом смотрите фильм до конца и
покидаете зал с чувством удовлетворения. Никаких стрессовых
ситуаций! Сами того не замечая, вы сберегли частицу своего
здоровья, продлили свою жизнь! А кто вам в этом помог? Вам
помог ИРОД! Увы, уважаемые читатели, должен вам сообщить, что
проект 'этот положен в долгий ящик. До его обсуждения все ироды
- в кулуарных разговорах - толковали о том, что это -
крупное достижение, которое приумножит славу ИРОДа. Но вот
настал день обсуждения - и первым выступил Герострат Иудович,
наш директор. Он признал, что сама по себе идея
прогрессивнопрекрасна, но тут же трусливо добавил, что ее
осуществление встретит свирепое сопротивление актеров и что
даже некоторые отсталые зрители будут недовольны. За ним слово
взял наш почтенный завлаб Афедрон Клозетович и долго бубнил о
том, что строительство нового кинотеатра потребует колоссальных
расходов, а это, учитывая хозрасчетные взаимоотношения,
приведет к финансовому краху ИРОДа. После этих двух речуг стали
выступать рядовые ироды, и каждый находил в проекте
какой-нибудь недостаток; обсуждение превратилось в осуждение.
Придя домой, я обо всем этом рассказал Насте, и она озарила
меня улыбкой No 16 ("Нежное сочувствие"). Но потом спросила,
сказал ли я там что-нибудь в защиту этого проекта. Я признался,
что ничего не сказал.
Ночью приснился мне Юра Птенчиков. Он слезно просил
меня сотворить стихотворение, состоящее сплошь из осудительных
слов. Проснувшись, я сел за стол и стал слагать строфы. К
полудню стихотворение было готово, я переписал его начисто, и
когда на следующий день, в воскресенье, Юрик пришел к нам в
гости, я прочел ему свой труд. Мой друг мгновенно выучил его
наизусть. Он был в восторге, он заявил, что заимел ценное
научное пособие. А вот Настя была недовольна. Она сказала, что
лучше бы мне было на совещании в ИРОДе честно высказаться
прозой, чем исподтишка кропать такие стихи. И тогда я решил
всенародно опубликовать свое критическое творение - и тем
доказать себе и другим, что я не трус.
В понедельник я явился в ИРОД раньше обычного и
поспешил в демонстрационный зал, где висела свежая стенгазета
"Голос ИРОДа". Видное место в ней занимала передовица
Герострата Иудовича "Усилим взлет самокритики!". Поначалу
решив, что мое стихотворение будет куда больше способствовать
такому взлету, я хотел налепить его на передовицу - и извлек
из портфеля рукопись, а также тюбик с клеем и кисточку. И тут
мне стало боязно, по спине пробежал холодок. Похоронить под
своим творением статью директора я не решился, я наклеил
рукопись на какие-то заметки в нижнем углу стенгазеты - и
отошел в сторонку, дабы поглядеть на дело ума и рук своих. На
фоне машинописных листков моя рукопись резко бросалась в глаза.
Подписи под ней я не поставил, - но ведь все ироды знают, что
только один я во всем институте пишу стихи... Спине моей опять
стало холодно, меня охватило чувство неуюта и тревоги, будто я
вскарабкался на высоченный скользкий утес и не знаю, как с него
спуститься. Тем временем в противоположном конце зала
показалась чья-то фигура, начинался трудовой день... Я
заторопился в свою секцию, сел за рабочий стол и стал ждать
того, что будет. Оба моих секционных сотоварища отсутствовали;
один был в отпуске, другой на бюллетене. Не прошло и часу, как
ко мне ворвалась Главсплетня. Своим лающим голосом эта
конструкторша сообщила по большому секрету, что все ироды
собираются меня бить, а директор вызвал наряд милиции, чтобы
посадить меня на пятнадцать суток.
- За что?! - неуверенным голосом спросил я.
- За то! - пролаяла Главсплетня - и удалилась.
Волна тоскливого страха накатила на меня. В мозгу
возникло четверостишие:
Стихи писал я смело,
Имел отважный вид, -
Но стал бледнее мела,
Узнав, что буду бит.
Минут двадцать я сидел, ожидая, что сослуживцы ворвутся
в комнату и приступят к кулачной расправе. Но никто не нарушил
моего одиночества. Тогда я решился пойти в демонстрационный
зал, поглядеть, что там делается. Возле стенгазеты стояли
несколько иродов и обсуждали мое творение. Оказывается, никто
из них не собирался меня бить, ибо каждый считал, что к нему
лично стихотворение никакого отношения не имеет. И каждый, с
плохо скрываемым удовольствием, печалился за своих сослуживцев,
которых я так метко разоблачил. При этом все стоящие возле
стенгазеты со смаком перечисляли имена тех иродов, которых в
данный момент поблизости не было. Мне стало ясно, что никакого
рукоприкладства по отношению ко мне не предвидится. И никакой
милиции в зале не видно. Все Главсплетня мае набрехала!
Дело окончилось тем, что стенгазета была снята со
стены, а директор, Герострат Иудович дал мне выговор в приказе
"за нетактичное поведение". Перед этим он вызвал меня в свой
кабинет и доверительно сообщил, что он скрепя сердце вынужден
дать мне этот выговор, а не то завлаб Афедрон Клозетович будет
на него в обиде за то, что он, директор, никак не наказал меня.
Ведь всем ясно, что в моем стихотворении речь идет именно о
завлабе.
С успокоенной душой вернулся я в свою секцию и принялся
за работу. К концу рабочего дня ко мне неожиданно заглянул
Афедрон Клозетович. Он поинтересовался, как идут мои
изобретательские дела, а потом вдруг хитро улыбнулся и сказал:
- Это, конечно, между нами, но очень понравился мне
ваш стишок. Очень хитро и тонко вы нашего Герострата Иудовича
на перо поддели! Прямо-таки живой словесный портрет его дали!
Уважаемый Читатель! Дабы вы были вполне в курсе дела, приведу
здесь свое стихотворение полностью. Если оно придется вам по
душе - можете его переписать и вывесить на видном месте в
своем учреждении. Это, несомненно, послужит повышению уровня
товарищеской самокритики.
МОЕМУ СОСЛУЖИВЦУ
Ты - мой сослуживец, однако
Скажу тебе честно, как друг:
Ты - Сволоч без мягкого знака,
Ты - Олух, Лопух и Бамбук!
Ты - Хам, Губошлеп, Забуддыга,
Нахлебник, Кретин, Обормот,
Обжора, Бесстыдник, Ханыга,
Растратчик, Раззява, Банкрот!
Ты - Трус, Паникер, Проходимец,
Прохвост, Лихоимец, Злодей,
Обманщик, Стяжатель, Мздоимец,
Ловчила, Лентяй, Прохиндей!
Ты - Лжец, Анонимщик, Иуда,
Фарцовщик, Охальник, Наглец,
Поганец, Подонок, Паскуда,
Тупица, Паршивец, Стервец!
Ты - Рвач, Пасквилянт, Злопыхатель,
Алкаш, Охламон, Остолоп,
Пижон, Подхалим, Обыватель,
Фигляр, Саботажник, Холоп!
Годами молчал я, как рыба, -
Но правду поведать пора!..
Скажи мне за это спасибо
И в честь мою крикни: УРРРА1
8. КВАРТИРНЫЕ НЕВЗГОДЫ
Читателям почему-то всегда интересно, женат или холост
герой того или иного повествования, даже если само
повествование не очень их интересует. Рад объявить уважаемым
читателям, что я женат. И, представьте себе, - удачно.
Скажу, холостякам назло,
Что мне с женою повезло, -
Я создал прочную семью,
А мог нарваться на змею!
В юности я мечтал, что подругой моей жизни станет
неведомая немая красавица. Но потом прочел где-то, что
зарегистрированы случаи, когда немые обретали дар речи и тогда
становились очень горластыми и разговорчивыми. Поэтому поиски
мои окончились тем, что я взял в жены говорящую, но не
говорливую девушку с мягким, добрым характером. И имя у нее
спокойное, уютное: Настя. И профессия у нее тихая,
бессловесная: она - массажистка. Мы живем душа в душу - хоть
иногда и .конфликтуем. В характере Насти есть кое-какие
загогулины
- и это даже хорошо, это делает нашу жизнь более интересной.
Пусть жена полна серьезности,
Ей за это честь и слава, -
Но один процент стервозности -
Не отрава, а приправа.
