Богине и договориться с людьми пустыни, чтобы нас провели в Египет. Ведь
морские пути год от года все опаснее, потому что могучая длань Миноса не
страшит больше пиратов.
- Минос! - воскликнул он с волнением, с ослепительной ясностью поняв,
где и когда он находится.
Снова пошли расспросы. Да, кефту - это народ Кефта, большого острова
в Средиземном море, лежавшего между Египтом и землей, захваченной
ахейцами. Это Крит! Да, второй известный ей язык - ахейский, его знает
всякий, кто имеет дело с чужестранцами. Нынче эти варвары расположились по
всему побережью Эгейского моря. Они слишком горды, чтобы учиться языку
Кносса и погибшей Атлантиды...
Ахейцы! Рейд знал древнегреческий в объеме, обычном для среднего
образованного американца в XX веке, но и этого хватило, чтобы догадаться,
что ахейский - предок древнегреческого.
Снова Атлантида, Гайя Атлантида, в переводе - Земля Столпа.
- Парус! - заорал Олег.
Корабль был большой, не менее 90 футов в длину. Если не было
попутного ветра, в дело шли полсотни весел. Черный смоленый корпус,
расширяющийся к середине. (Эрисса сказала, что корабль не боевой, а
торговый), с закругленной кормой и высоко поднятым форштевнем. Носовая и
кормовая палубы украшены резными изображениями конской головы и рыбьего
хвоста. Мачта вместе с реями и парусом снята и уложена на палубе. Корабль
ожидал, чиркая килем о дно.
Большая часть команды оставалась на борту. Солнце играло на бронзовых
наконечниках копий. Металлическими были и заклепки на щитах, скреплявших
бычью шкуру с основой. Простые матросы были в рубахах, как на Эриссе, или
вообще голышом.
Капитан корабля Диор и семеро сопровождавших его молодых воинов
выгодно отличались от прочих. Они могли себе это позволить: основу
экономического могущества военной аристократии составляли залежи олова и
меди, и она правила миром в бронзовом веке. Воины в шлемах с высокими
плюмажами, в сверкающих нагрудниках, со щитами, украшенными медными
барельефами, в поножах, вооруженные мечами в позолоченных ножнах, одетые в
синие, красные и оранжевые плащи, казалось, сошли со страниц "Илиады".
"Нет, они еще идут прямиком на эти страницы", - с каким-то ужасом
подумал Рейд. Из расспросов он узнал, что Троя - могучий процветающий ныне
город, и понял, что стоящие перед ним ахейцы - эллины, данайцы, аргосцы, -
предки Одиссея и Агамемнона.
Высокие, хорошо сложенные, с удлиненными черепами. Несколько
поколений назад их предки пришли сюда с севера. Чаще всего встречаются
каштановые волосы, но нередки и рыжие, и соломенные, волосы отпущены до
плеч, а те, у кого растут борода и усы (многие воины весьма юны), походят
на персонажей с картин Ван-Дейка. И вели они себя с бессознательной
надменностью потомственных воинов.
- Ладно, - сказал Диор. - Дивлюсь. Странные вещи вы рассказываете.
Наши герои решили не усложнять свою и без того невероятную историю
рассказом о странствиях во времени. По словам американца, их, весьма
достойных на родине людей, похитил волшебник на летающей колеснице.
Волшебник умер, успев продемонстрировать им колдовской механизм, обучающий
языку. Диор приказал откопать тело, удостоверился и велел снова похоронить
с почестями.
- Странная история, да поразит меня Зевс! - сказал он и прищелкнул
языком. Говорил он врастяжку. - Прямо и не знаю, брать ли мне вас на борт.
Вдруг да на вас проклятие богов?
- Но ведь... - Рейд устало показал на ментатор. - Мы отдалим его
вашему царю.
Диор вздохнул. Он был поменьше ростом и смуглее своих спутников,
крепкий, быстрый в движениях, с ледяными серыми глазами на птичьем лице.
- Поймите меня правильно, - сказал он. - Вы мне нравитесь, клянусь
грудью Афродиты. Вы-то мне нравитесь. Особенно ты, господин, - он кивнул
на Олега, - что одет в чужеземный металл железо. До нас доходили слухи,
что железо умеют обрабатывать в земле хеттов, но их владыка стережет эту
тайну. Может, вам она известна? О, тогда вы нам пригодитесь. Но что толку
от этого, если на нас разгневается Посейдон? А у него крутой нрав, у
Посейдона, в эту пору: скоро начнутся бури в дни равноденствия.
Его задумчивый взгляд остановился на Ульдине, который так и не
покинул седла.
- Да и ты, господин, что сидит верхом вместо того, чтобы следовать за
конем в колеснице... Я отдал бы упитанного быка, чтобы узнать, в чем тут
дело. Ведь так можно свалиться во время битвы! Да еще собираешься взять
коня на борт...
- Я с ним не расстанусь! - воскликнул Ульдин.
- Ведь лошади посвящены Посейдону, - вмешался Рейд.
- Так-то оно так, но вот на деле... На корабле уже есть пара овец и
голуби, которые отыскивают берег. А до дому еще далеко. Скажу вам по
секрету, что это не простое торговое плавание. Да, мы пристали в Аварисе и
приступили к торгу, покуда команда веселилась по кабакам. Но несколько
человек поплыли вверх по реке в Мемфис, в столицу, с посланием моего
царевича, в теперь я должен отвезти ему ответ. Я не могу рисковать - ведь
я служу царской семье давно, когда царевича и на свете не было.
- Так ты оставишь нас тут подыхать от жары и дожидаться дикарей? -
вскричал Ульдин.
- Успокойся, - сказал Олег и посмотрел на Диора. При этом физиономия
у него была такая же лукавая, как у ахейца. - Все так, от нас будет много
неудобства, капитана. Но не изволишь ли принять небольшой подарок в
награду за великодушие? И ты, и твой царь убедитесь, что мы люди не
бедные.
Говоря это, он рылся в своем кошеле. Сверкнули на солнце золотые
монеты и тотчас скрылись в проворных пальцах Диора.
- Вот теперь я убедился, что люди вы благодарные, - сказал ахеец. - И
одно это обязывает меня помочь вам. Ступайте на борт. А лошадь... Если бы
ты, господин, согласился принести лошадь в жертву здесь же, на берегу,
чтобы наше путешествие было благополучным, то по прибытии, клянусь, ты
сможешь выбрать любого коня из моих табунов.
Ульдин поворчал, но уступил. Диор приглашающе указал на корабль.
- Сначала на Родос, - сказала Эрисса радостно. - Дункан, Дункан, ты
увидишь своего сына!
Рейд остолбенел, но Диор осадил Эриссу:
- Боюсь, что не получится. Я посланец царевича Тезея и должен
следовать своим курсом. А отклонился я так далеко к западу от дельты Нила
потому только...
- Что боишься пиратов в Эгейском архипелаге, - с горечью закончила
Эрисса.
- Что? Какие пираты? Тебе напекло голову? Не обижайся, госпожа, я
знаю, сколь высоко положение женщины у вас на Крите. Ты ведь в молодости
танцевала с быками? Это видно по всем ухваткам. Да. Так вот, никаких
пиратов. Или ты думаешь, что мы в Тирренских водах? Просто при таком ветре
я решил пройти вокруг западной оконечности Крита, а затем - наискосок к
Пелопоннесу и к Афинам. Оттуда ты сможешь добраться до Родоса самое
позднее будущей весной.
Но это не успокоило Эриссу.
- Ты говоришь так, как будто Минос со своим флотом все еще хранит
покой на море для добрых людей! - ядовито сказала она.
- Мне кажется, госпожа, тебе следует отдохнуть на корабле в тени, -
Диор продолжал быть великодушным. - Когда я последний раз ходил в Кносс с
товаром, а это было всего-то с месяц назад, Минос восседал в своем
Лабиринте и его чиновники, как водится, взимали с товара десятину.
Она побледнела.
- Проклятые критяне! - проворчал один из спутников Диора. - Отче
Зевс, доколе еще нам влачить их ярмо?
Товарищи его тоже казались разгневанными.
7
Поначалу корабль показался раем. И Рейду, ошеломленному каскадом
невообразимых событий (ведь таких подробностей он не мог узнать ни из
одного исторического романа), понадобились целый день, ночь и часть
следующего дня, чтобы убедиться, что корабль, в лучшем случае, не является
адом.
Перекусив (солонина, лук-порей, черствый ржаной хлеб и разведенное
вино), Рейд сидел у борта, подставив лицо прохладному ветру, шевелившему
волосы, смотрел на чистое небо и синее море и вспоминал строку Гомера о
многосмеющихся волнах. Волны плескались совсем рядом под низким планширом.
Рейд видел каждый пузырек пены, каждый всплеск и не переставал удивляться
чуду природы - морской волне.
Корабль двигался вперед, оставляя след. Палуба неспешно
раскачивалась, скрипели бревна, время от времени хлопал парус, поймавший
попутный ветер. В воздухе пахло смолой, озоном и морской солью. Рулевой на
корме (а кораблю такого размера полагалось иметь рули и на корме, и на
носу) возвышался, как молодой бог.
Остальная команда расположилась под распорками - кто сидя, кто лежа.
Спали моряки нагишом, подложив одежду под голову, иногда укрывались
грубыми одеялами из овчины. На кормовой палубе было тесно. Впрочем,
корабли редко находились в море по несколько суток - плыли, как правило,
вдоль берега и ночевали на берегу же.
Моряки то и дело с любопытством и боязнью поглядывали на незнакомцев.
Откуда взялись эти чужаки? Немало времени прошло, прежде чем моряки
решились перекинуться с пришельцами словом-другим, помимо хриплых
приветствий. Они в основном толковали друг с другом, занимались своими
делами и время от времени делали пальцами знаки, отгоняющие злые силы.
Рейд вспомнил, что видел такие знаки во время своего путешествия по
Средиземному морю. Но это произойдет лишь через несколько тысяч лет.
Итак, они плывут в Афины!
Но не в те полюбившиеся мне Афины, напомнил себе Рейд. Храмы
Акрополя, Башни Ветров, колонны Зевса-Олимпийца, маленькие гостеприимные
кофейни, таксисты, старухи в черном, торговцы вареными кукурузными
початками, веселые мужчины, которым, казалось, поголовно хотелось узнать,
как там, в Бруклине, - забудь о них, нельзя об этом вспоминать. Забудь
заодно Аристотеля, Перикла, Эсхила, победу при Марафоне, осаду Трои и
самого Гомера. Ничего этого нет, разве что в песнях иных племен звучат
строки, которые войдут потом в эпос и будут жить, когда создавшие их
обратятся во прах. Все остальное - призрак, даже не призрак - так,
галлюцинация, забытый сон...
Ты направляешься в Афины царевича Тезея.
Он-то, по крайней мере, дожил до твоих дней: в детстве ты с
увлечением читал о том, как герой по имени Тезей убил чудовищного
Минотавра...
Тень упала на него.
...Минотавра, которому служила Эрисса.
Она присоединилась к нему, не обращая внимания на матросов, которые
подались назад, чтобы оставить их вдвоем на скамье. Плащ, который ей дали
на корабле, она не накинула на плечи, а повязала вокруг талии вроде юбки.
- Почему так? - спросил Рейд, указав на плащ.
Она пожала плечами:
А что, лучше кутаться, как ахеянки?
Слова кефту легко лились с ее языка. Она глядела вдаль.
- Разве все это не прекрасно? - он неловко старался приободрить ее. -
Теперь я понимаю, почему Афродита родилась именно из морской пены...
- Что? - она повернулась к нему. - О ком это ты?
- Разве ахейцы... - он запинался. - Не верят... в богиню любви,
поднявшуюся из моря у берегов Крита?
Она фыркнула:
- У твоей Афродиты коровье вымя и голый зад, это сука, у которой
постоянно течка...
Рейд испуганно оглянулся. Должно быть, мало кто из этих людей
свободно владел критским. Никто, казалось, не слышал ее.
- А вот наша Богиня в образе Девы Бритомартис родилась именно так, -
сказала Эрисса.
Вероятно, ахейцы сохранили - точнее, сохранят - этот прекрасный миф,
но отнесут его к своей примитивной богине плодородия. После падения Крита.
