и женщины жались к стенам. Только собаки, огромные мастиффы и волкодавы,
не скрывали страха и рычали.
- Это щедрый дар, - сказал царь.
- Мы надеемся, он пригодится тебе, мой господин, - ответил Рейд.
- Пригодится. Но в нем скрыто нечто большее - он спасет нас от бед и
несчастий. Пусть оба полушария хранятся в гробнице Пифона. Через десять
дней состоятся жертвоприношения, после чего - игры в пиры на три дня. А
что до тех четверых, что принесли этот дар, - да знают все, что это
царские гости. Отвести им достойные помещения, дать одежду, красивых
женщин и все, что они пожелают. Они достойны этого.
Эгей, сидящий на троне, покрытом львиной шкурой, склонился к гостям и
закончил простыми словами:
- Вы, должно быть, устали. Вам покажут ваши комнаты, умойтесь и
отдохните. Вечером за ужином мы послушаем ваш рассказ полностью.
Сын его Тезей, сидевший справа от отца на троне пониже, кивнул: "Да
будет так!". В продолжение всего приема царевич сидел с каменным лицом и с
тревогой разглядывал незнакомцев.
Когда раб-дворецкий провожал их из зала, у Рейда появилась
возможность приглядеться повнимательней. Афины - маленький убогий
городишко на периферии цивилизации, - и не мог похвалиться каменной
архитектурой, как Микены или Тиринф. Царский дворец на холме Акрополя был
деревянным - правда, из огромных бревен. Тогда в Греции еще росли большие
деревья. Массивные колонны поддерживали потолочные балки на высоте не
менее ста футов. Свет проникал сквозь огромные окна с открытыми ставнями и
дымовое отверстие в крыше. В зале было темновато: по стенам было развешано
оружие, отражавшее свет каменных светильников. Но меха, расшитые шторы,
золотая и серебряная посуда придавали всему грубое великолепие.
От зала расходились три крыла. В одном располагались дворцовые службы
и жили рабы, во втором - царская семья, третье предназначалось для гостей.
Комнаты, выходившие в коридор, были квадратными, вместо дверей занавеси,
плотные и богато расшитые, такие же занавеси на оштукатуренных стенах.
Постелями служили груды соломы, покрытые мехами и овчинами, тут же, под
рукой, стояли сосуды с водой и вином. В каждой комнате ждала робко
кланяющаяся молодая рабыня.
Олег захлопал в ладоши:
- Хо-хо! Мне здесь нравится!
- Если мы не сможем вернуться, - согласился Ульдин, - нам будет
неплохо на службе у Эгея.
Дворецкий указал комнату и для Эриссы.
- Мы останемся вместе, - сказал Рейд. - И один слуга - этого вполне
достаточно.
Дворецкий усмехнулся.
- Каждому по комнате, господин. Таково распоряжение. Сейчас мы сможем
себе это позволить - гостей не много, на побережье сбор урожая и сезон
мореплавания еще не закончен.
Лысый иллириец был дерзок, как все старые слуги. "Но нет, - подумал
вдруг Рейд. - Это раб. И ведет он себя как пожизненно заключенный,
смирившийся с неволей".
Девушки сказали, что принесут одежду. Какую пищу предпочитают
господин и госпожа? Не пожелают ли они пройти в баню, где их вымоют,
сделают массаж и умастят оливковым маслом?
- Потом, - сказала Эрисса. - Когда мы будем готовиться к приему у
царя. И царицы, - добавила она, хотя и знала, что ахейские женщины не
пируют с мужчинами. - А пока мы отдохнем.
Оставшись наедине с Рейдом, она обняла его, прижалась щекой к его
плечу и прошептала:
- Что будем делать?
- Не знаю, - ответил он и вдохнул запах ее волос. - Пока выбирать не
приходится. Возможно, здесь нам придется и дни свои кончить. Наши друзья
говорят, что могло быть и похуже.
Она обняла его еще крепче - так, что ногти вонзились в спину.
- Ты не смеешь так думать! Эти люди сожгли - нет, еже сожгут Кносс и
разрушат мир Миноса, чтобы безнаказанно пиратствовать на морях!
Он не дал прямого ответа. Так все выглядит лишь с ее точки зрения. А
с моей? Они грубы, эти ахейцы, и но разве они не благородны и откровенны
по-своему? И разве человеческие жертвы Минотавру лучше?
А вслух сказал:
- Если ничего не выйдет, мы найдем способ переправить тебя на земли
кефту.
- Без тебя? - она отстранилась от него. Голос ее странно изменился.
Рейд удержал ее. - Этого не будет, Дункан. Ты поплывешь в Атлантиду,
будешь любить меня, а в Кноссе дашь жизнь нашему сыну. А потом...
- Тише! - он закрыл ей рот рукой. Диор вполне мог приставить шпионов
к таинственным гостям, тем более, что одна из них критянка. А через
занавеси все слышно. Рейд слишком поздно сообразил, что с помощью
ментатора нужно было обучить их группу гуннскому или древнерусскому - ведь
они здесь никому не известны.
Но в пустыне было некогда этим заняться, а на корабле не разрешил бы
Диор - зачем ему непонятное колдовство, вдруг оно даст чужеземцам перевес
в силе? Наверняка не разрешил бы.
- Эти дела... хм... слишком святые, чтобы говорить о них здесь, -
сказал Рейд. - Попозже, в удобном месте.
Эрисса кивнула.
- Да. Поняла. Это будет скоро, куда бы нас не повела судьба.
Рабыня, которая принесла им завтрак - остатки вчерашнего пиршества -
объявила:
- Царевич Тезей просит господина почтить его своим присутствием.
Госпожа приглашена провести день с царицей и ее девушками.
Рабыня говорила с акцентом. Откуда она родом? Эрисса недовольно
поморщилась. Ей предстояло провести несколько томительных часов в обществе
девушек из благородных семейств, проходящих курс домоводства под началом
царицы. Это была четвертая жена Эгея и она, несомненно, переживет его,
хоть и родила ему уже дюжину детей. Рейд убедил Эриссу согласиться. Зачем
без надобности оскорблять обидчивых хозяев?
Длинная рубаха, плащ, сандалии и фригийская шапка были подарены ему
Тезеем. Ахейцы были рослый народ, но мало кто из них достигал высоты в
шесть футов, что в обильные пищей времена Рейда было обычным делом. Но
царевич был выше американца на несколько дюймов, что удивило Рейда. Понял
он и причину своего удивления: в превосходных романах Мари Рено Тезей
описывался человеком небольшого роста. Что ж, она опиралась - будет
опираться - на легенду. Но насколько легенда соответствует истине, и
насколько соответствуют легенде настоящие царь и царевич?
Вполне возможно, подумал Рейд. Их имена связаны с нападением Кносса и
завоеванием Крита. А Кносс должен пасть, и Крит должен быть захвачен,
причем скоро. Атлантида должна погибнуть.
Бронзовый меч на поясе был подарен Эгеем - отлично сбалансированный
клинок в форме острого листа, прекрасный на вид и смертоносный в деле.
Рейд не мог упрекнуть царственных хозяев в скупости.
Тезей ждал его в зале, где рабы занимались уборкой. После вчерашнего
пира зал казался пустым и огромным, как пещера.
- Радуйся, господин мой! - приветствовал его Рейд.
- Радуйся и ты! - царевич поднял мускулистую руку. - Я подумал, что
тебе будет интересно осмотреть наши владения.
- Ты великодушен, господин. А... мои друзья?
- Диор, мой капитан, повез воинов Олега и Ульдина в свое поместье. Он
посулил им лошадей, а взамен они обещали научить его пользоваться теми
опорами для ног, что привез с собой Ульдин.
"Напоит он их, - подумал Рейд, - и постарается выведать все обо мне и
Эриссе... А стремена изобретут лишь через тысячу лет. Где-то я читал об
этом. Тогда возникнет тяжелая конница. Если греки узнают стремена сейчас,
что будет?
Можно ли изменить историю? Должна ли погибнуть морская держава
Эриссы? Должен ли я оставить ее ради нее же, только молодой?
А если нет? Станет ли будущее отличным от того, которое я знаю?
Родится ли когда-нибудь Памела? А сам я?".
Он попробовал вспомнить лицо жены и понял, что это ему плохо удается.
А прошло всего-то несколько дней.
- Идем, - сказал Тезей и пошел вперед. Ширококостный, он двигался с
неожиданной легкостью. Он был красив - рыжеволосый, с чистой кожей, с
широко расставленными глазами янтарного цвета - глазами льва. Яркий
праздничный наряд он сменил на простое серое шерстяное платье. Но золотой
браслет, золотая заколка на горле и золотой обруч на голове остались при
нем.
На дворе дул резкий, но еще не осенний ветер, он нес по небу белые
облака. Облака плыли над землей, над горами на севере и северо-западе над
Салоникским заливом. В нескольких милях были видны постройки и корабли в
Пирее - туда вела грязная дорога среди полей и оливковых рощ. Вся равнина
была возделана. Рейд увидел два больших дома, принадлежавших, должно быть,
знати, и множество более мелких строений, окруженных дубами и тополями.
Горы густо поросли лесом. Да, это не та Греция, которую он знал.
Рейд заметил, что в небе полно птиц. Названий большинства из них он
не знал, различал только дроздов, уток, цапель, ястребов, лебедей, ворон.
Человек не успел еще уничтожить природу. На дворовых булыжниках прыгали
воробьи. Домашних животных, кроме собак, не было видно. Между пристройками
сновали слуги. Такое большое хозяйство нуждалось во множестве рабочих рук,
чтобы убирать, готовить, молоть муку и печь хлеб, заниматься виноделием и
ткачеством. Большинство составляли женщины, ко многим жались ребятишки -
следующее поколение рабов. Были и мужчины - через открытые двери пристроек
видны были кузница, веревочная мастерская, красильня, гончарный круг,
столярка.
- И все они рабы, мой господин? - спросил он.
- Не все, - ответил Тезей. - Держать помногу рабов-мужчин неразумно.
Мы нанимаем афинян победнее и всяких искусных чужеземцев, - он улыбнулся.
И поощряем их, когда у наших рабынь рождаются дети. Словом, все довольны.
"Кроме рабынь, - подумал Рейд, - особенно когда их сыновей продают на
сторону".
Тезей нахмурился:
- Приходится содержать еле критского счетовода. Нам-то он ни к чему,
мы сами умеем считать и писать, недаром наши предки обучили этому
искусству критян. Но такова воля Миноса.
"Чтобы знать доходы и расходы, сообразил Рейд, чтобы взимать налоги,
а заодно ведать замыслы афинян. Да, с какой стати ахейцы учили грамоте
критян? Бред какой-то".
Тезей на всякий случай прекратил жаловаться.
- Поедем-ка в мое поместье, - предложил он. - По пути можно многое
увидать, да и сам я посмотрю, как идут дела на полях.
- С радостью, мой господин.
Конюшня была единственным каменным строением: лошади слишком ценятся,
чтобы потерять их из-за пожара. Не такие рослые, как в двадцатом веке, тем
не менее это были сильные и выносливые животные. Они негромко ржали и
тыкались мордами в ладони хозяину, когда он их гладил.
- Запряги Топтуна и Длиннохвостого в простую колесницу, - приказал он
старшему конюху. - Колесничего не нужно, я поведу сам.
На плоском днище колесницы, за бронзовым передком и боками,
украшенными чеканкой, могли встать двое. В бою Тезей при оружии стоял бы
позади возницы, державшего вожжи. "Да, езде на колеснице можно научиться
только с детства", решил Рейд, который с трудом сохранял равновесие -
никаких рессор не было в помине.
Тезей щелкнул бичом и лошади поскакали. Колеса скрипели и грохотали.
Для двух коней груз был не слишком велик, но Рейд заметил, что упряжь
душит животных. А что если Олег покажет им, как сделать хомут?
Афины теснились у подножия крутого скалистого холма Акрополя. Это был
и по современным стандартам немаленький город: Рейд предположил, что
тысячи 20-30, а то и больше за счет пригородов и чужеземных кварталов. Он
спросил Тезея и получил в ответ недоумевающий взгляд: многое знали и умели
ахейцы, а вот учет населения им в голову не приходил. Большая часть
строений находилась вне городских стен: значит, город быстро разрастался.
Здания из необожженного кирпича, часто двух- и трехэтажные, образовывали
