было красное платье, которое плотно облегало ее фигуру, оставляя открытыми
ее великолепные плечи и большую часть упругих грудей. Ее звали Джекинс.
- Охота - спасательный клапан всего мира, - говорила она. -
Нереализованные импульсы все равно выйдут на поверхность, но уже в худшем
варианте. Этого психологического закона достаточно, чтобы оправдать
существование Охотничьего Мира.
- Именно так я и думал, - кивнул Хэрольд.
- Не прикидывайся дураком, - весело рассеялась девушка. - Хорошо
известно, что та группа эмоций, которые мы обозначаем словами Охота,
убийство, защита и так далее, требует постоянной стимуляции, необходимой
для здоровой личной и общественной жизни. Это известно каждому.
- О, да. Конечно, - согласился Хэрольд.
- Очевидно, - продолжала девушка, - что эмоции современного человека
атрофировались. На протяжении столетий Охота заменяло людям борьбу друг с
другом. И вот население стало возрастать, увеличились размеры
урбанистических центров и число их жителей. Всех животных уничтожили. А
потом прекратились войны, и человек потерял возможность всякого насилия.
Этот вакуум и заполнил Охотничий Мир.
- Невероятно! - воскликнул Хэрольд. - Где ты всего этого набралась?
- В Беннингтоне.
- Там наверное действительно хорошо учат.
Вечер был в самом разгаре. В воздухе висел голубовато-желтый дым от
разнообразных наркотиков. Из гигантских колонок ревела оглушительная
музыка, от которой у Хэрольда вибрировали кости. Жители Эсмеральды
оценивали приемы по количеству производимого шума и насколько удачно
присутствующие корчили из себя идиотов.
Хэрольд никогда бы стал здесь победителем. Он никогда не напивался, а
наркотики ему вообще не нравились. Он не терял контроля над собой, хотя у
него все уже плыло перед глазами. Ему приходилось низко склонятся над
Джекинс, чтобы расслышать ее слова. Его ухо почти что касалось ее
напомаженных губ. Он чувствовал прикосновения ее упругих грудей, когда ее
нечаянно толкали из толпы.
Внезапно кто-то потянул ее за руку от Хэрольда, и он увидел перед
собой мужчину лет тридцати. Это был худощавый блондин с серыми глазами и
нервным, хотя и привлекательным лицом.
- Джекинс, - сказал он, - если ты уже закончила облизывать ухо этого
человека, или что ты там с ним делала, Том и Мэнди заказали для нас столик
на втором этаже.
- Я как раз рассказывала ему про некоторые теории Охоты, - сказала
Джекинс. - Хэрольд, это мой друг Луэйн. - Рад познакомиться, - протянул
руку Хэрольд.
Луэйн посмотрел на нее, как на скользкую лягушку, и смерил Хэрольда
взглядом с головы до ног.
- Если вы уже закончили тереться о Дженис, то мы пойдем, позволив вам
снова утонуть в своей анонимности, которую вы, несомненно, заслуживаете.
Хэрольд смотрел на него и не мог понять, понравилось ему это или,
наоборот, рассердило. И выбрал нечто среднее.
- Слушай ты, ублюдок. По крайней мере, я считал бы тебя таковым, если
бы не знал про общеизвестное гостеприимство жителей Эсмеральды. И никогда
бы не понял, что ты пошутил. Если бы кто-то сказал мне такое серьезно, мне
пришлось бы бить его до тех пор, пока он не сменил бы тон.
Произнеся это, Хэрольд широко улыбнулся, но испортил все впечатление,
потеряв равновесие и упал на официанта, который расплескал все свои
напитки. Луэйн схватил Хэрольда за руку и помог ему подняться.
- Было очень приятно с вами познакомиться, - сказал он. - Все в
шутку, значит? Смотрите, больше не падайте. Пойдем, Джекинс.
Послав Хэрольду воздушный поцелуй, девушка пошла за Луэйном. Почесав
затылок, Хэрольд отправился искать Нору.
25
- Похоже, Хэрольд тебе не понравился, - сказала Джекинс. Они ушли с
Бала и теперь лакомились устрицами с пивом в одном из баров на набережной.
- С чего это ты взяла. Наоборот, он мне очень понравился. Он подходит
как нельзя лучше.
- Для чего? - удивилась Джекинс.
- Ну, из него получится великолепная Жертва. Его неповоротливость
просто радует меня.
Джекинс задумалась над словами Луэйна.
- Он мне кажется немного... наивным. Он только что прошел Испытания и
получил значок Охотника. Ты знал об этом?
- Интересно, - задумчиво произнес Луэйн. - Он действительно может
стать чудесной мишенью. Кстати, я опять записался на участие в Охоте.
- Так ты же недавно охотился?
- Но в этот раз у меня не вышло эффектной Охоты. Я должен доказать
раз и навсегда, что я еще не растерял былую форму.
- Представляешь, как было бы забавно, если бы компьютер выбрал тебе в
соперники именно Хэрольда?
- Да, действительно. Ничего лучшего я бы и не пожелал.
- Хотя, вряд ли такое может случится.
Луэйн кивнул, и разговор перешел на другие темы. Но он ни как не мог
отделаться от одной мысли: представляя, как он охотится на Хэрольда.
Большая и крупная цель. Это хорошо, ведь Луэйн при стрельбе всегда брал
немного вверх.
26
На следующий день с самого утра Луэйн поехал искать дядю Эзру. Он
взял свою городскую машину - "бьюик-трицератопс" с непробиваемым стеклом,
специальными непробиваемыми шинами, мягкой эластичной обивкой салона на
случай аварии и оборудованием для подачи кислорода на случай газовой
атаки. Машины на Эсмеральде делали очень функциональными. К тому же у
"бьюика" был V-образный двадцатичетырехцилиндровый двигатель мощностью
2000 лошадиных сил... Потому что только сильный мотор мог сдвинуть с места
машину с броней толщиной в дюйм.
Конечно, иметь такую машину одна морока, одного только бензина
сколько расходует, но в таком месте, как Охотничий Мир, без нее не
обойтись. Всегда найдется какой-нибудь идиот, который не удержится и
бросит под колеса ручную гранату.
Существовала еще одна причина иметь бронированный автомобиль - в
Эсмеральде люди ездили на огромной скорости, не имея навыков вождения и
пренебрегая правилами. Отсюда и бесконечные аварии, страхование же
полностью отсутствовало, потому что даже фирма "Ллойд" в Лондоне
отказалась страховать Охотничий мир со всеми его учреждениями.
И наконец была кошмарная перспектива столкновения с водителем,
оштрафованным на "Отчаянную езду".
Луэйн оказался в бесконечной пробке, которые всегда возникали возле
Министерства Охоты. Его остроносый обтекаемый "бьюик" позволял ему
протиснуться между другими, не такими маневренными машинами. Это
сопровождалось скрежетом металла, который страшно действовал на нервы, но
в звуконепроницаемой кабине почти ничего не было слышно.
Остановив машину в безопасном месте возле пожарного гидранта, где уже
стояли впритык два автомобиля, он бегом поднялся по мраморным ступеням
Министерства Охоты, вспугивая голубей и даже не заметив, как раздавил
ногой бутерброд с арахисовым маслом и вареньем, который бросила им
маленькая девочка.
Один чиновник сообщил, что дяди Эзры нет. Скорее всего, он в Колизее,
наблюдает за подготовкой праздничных боевых стычек.
Луэйн снова сел в машину и поспешил к Колизею. Дорогой, скорее
случайно, чем преднамеренно, он сбил калеку в инвалидной коляске с газовым
моторчиком, когда у того своевременно не завелся мотор. Это дало Луэйну
сто дополнительных очков, чтобы стать лучшим водителем года, и хотя он
страшно спешил с дяде Эзре, все же остановился и подождал появления
Дорожного Учетчика, который засвидетельствовал Убийство.
И только тогда он поехал дальше. Сам по себе пустячный случай поднял
ему настроение. Может, судьба снова повернется к нему лицом. Удалось бы
только уговорить дядю Эзру оказать ему одну маленькую услугу.
27
Луэйн остановил машину возле восточных ворот Колизея и прошел
вовнутрь. Гигантский амфитеатр почти напоминал настоящий Колизей в Риме.
Он прошел под внешней четырехэтажной стеной с аркадой коринфских колон,
потом под другой и вышел на саму арену.
Круто вверх поднимались зрительские ряды. Рабочие деловито
приделывали над ними навесы, которые защитят присутствующих от жаркого
эсмеральдского солнца. На арене творилось нечто невообразимое. Все
смешалось - осветители, звуко- и телеоператоры, актеры, агенты, черные
электрические кабели и незаконченная бутафория. Еще больше суматохи
возникало из-за мальчишек-разносчиков, которые крутились под ногами,
предлагая бутерброды и напитки.
Через арену Луэйн увидел дядю Эзру. Это был лысоватый мужчина
невысокого росточка с кустиками седых волос над ушами. Краснощекий, с
орлиным носом и косматыми, как у мопса бровями. Он сидел перед столом,
заваленным ксерокопиями и планами, на которые, чтобы те не разлетелись,
было положено два револьвера.
Дядя Эзра был одним из Старейшин Охотничьего Мира. Своего положения
он достиг благодаря куче денег, заработанных на торговле в Лондоне и
Париже, которые, отойдя от дел, он полностью вложил в Охотничий Мир.
Теперь он был один из тех, что определял его политику. В данное время он
увлеченно работал над подготовкой Великой Расплаты. Она должна была
состояться в конце недели и ознаменовать начало Сатурналий.
Сатурналии были самым главным праздников года на Эсмеральде. Как
Марди Гра и Карнавал в других местах, Сатурналии отличались песнями на
улицах и всеобщей пьянкой. Улицами двигались помосты с полуголыми
девушками, которые разбрасывали цветы. В ресторанах подавались
удивительнейшие блюда, которые можно отведать лишь в период Сатурналий - в
остальное время года они запрещены, чтобы сделать Сатурналии действительно
особым праздником.
Одной из обязанностей дяди Эзры как Старейшины была постановка
разнообразных шоу, которые должны проходить на арене - дуэлей, рукопашных
схваток, поединков не на жизнь, а на смерть, и, разумеется, популярных
спектаклей Клоунов-Самоубийц.
Хотя бы в одном Эсмеральдские Игры перещеголяли древнеримские бои
гладиаторов, которые до сих пор являлись образцом вульгарного и
бессмысленного кровопролития. У древних римлян отсутствовали двигатели
внутреннего сгорания, и поэтому они были не в состоянии организовать
действительно интересные бои на колесах. (Однако ради такого зрелища, как
столкновения на огромной скорости боевых колесниц, можно было бросить все
и бежать смотреть.)
В отличие от древнеримских гладиаторских боев, в эсмеральдском
амфитеатре не использовали зверей. Никому не хотелось видеть, как убивают
животных. Их и так было слишком мало, даже в зоопарках. А кого всем
хотелось видеть мертвыми, так это тех двуногих млекопитающих с развитым
мозгом, которые довели мир до его теперешнего состояния.
Ежегодное зрелище должно напоминать предыдущее, однако с некоторыми
отличиями, так чтобы тех, кто их планировал, нельзя было обвинить в
отсутствии фантазии. Эзра тратил много времени на консультации с
декораторами смерти, референтами по авариям, продавцами разработок
наипопулярнейших убийств и так далее.
Кульминацией всей этой кропотливой роботы должна была стать Великая
Расплата. Пара Охотников, выбранных среди всех Охот, которые происходят в
данное время на Эсмеральде, должны завершить свой поединок в Колизее перед
глазами многотысячной толпы зрителей. И это есть самое главное событие
Игр, и никто не знает, какие условия и оружие выберут на это раз.
Луэйну всегда хотелось выступить в Великой Расплате. Выиграешь или
проиграешь - это был самый короткий путь к бессмертию. Но дядя Эзра не
