ответил тот. - В современной жизни наиболее прискорбно, что
человек вынужден искать разнообразия, не покидая своего
стула. Если он хочет перенестись в сказочную страну - он
читает книгу, если он хочет ворваться в гущу сражения - он
читает книгу, даже если он хочет съехать вниз по перилам
лестницы - он тоже читает книгу. Мы даем ему эти
впечатления, но вместе с физическими упражнениями. Мы
заставляем его прыгать по заборам, бороться с незнакомыми
джентльменами, убегать от преследователей по длинным улицам.
Все это не только приятно, но и очень полезно для здоровья.
Мы даем возможность взглянуть на великий мир зари
человечества, на времена Робин Гуда и странствующих рыцарей,
когда под прекрасными небесами шли, не прекращаясь, великие
баталии. Мы возвращаем человеку детство - это божественное
время, когда можно веселиться и мечтать одновременно и
каждый может стать героем им же самим выдуманных историй.
Бэзил глядел на Нортовера с любопытством. Глаза его
горели как у фанатика...
Майор Браун воспринял эти объяснения дружелюбно со
свойственным ему простодушием.
- Правда, все очень схематично, сэр, - сказал он. - Идея
просто великолепна. Но не думаю... - Он на мгновение
замолчал, задумчиво глядя в окно. - Не думаю, что меня
можно этим заинтересовать. Когда человек видел, знаете
ли... кровь, слышал стоны... он мечтает лишь о небольшом
собственном домике и безобидных увлечениях.
Нортовер поклонился. Затем, немного помолчав, добавил:
- Джентльмены, позвольте предложить вам мою визитную
карточку. Если у кого- нибудь из вас вдруг появится желание
связаться со мной, несмотря на мнение майора Брауна по
данному вопросу...
- Буду вам признателен за карточку сэр, - произнес майор
резким, но вежливым голосом. - Уплачу за стул.
Представитель "Агентства романтики и приключений" с
улыбкой подал ему визитную карточку. На ней было написано:
П. Дж. Нортовер, бакалавр искусств,
"К.Н.П."
"Агентство романтики и приключений"
Теннерс Корт, 14, Флит-стрит.
- А что означает это "К. Н. П."? - спросил Руперт
Грант, заглядывая в визитную карточку через плечо майора.
- Как, вы не знаете? - удивился Нортовер. - Разве вы не
слышали о "Клубе необычных профессий"?
- Да, существует масса любопытных вещей, о которых мы не
знаем, - задумчиво произнес майор. - Что же это за клуб?
- "Клуб необычных профессий" - это организация, состоящая
исключительно из людей, которые изобрели какой-то новый,
необыкновенный способ зарабатывать деньги. Я был одним из
его самых первых членов.
- И вполне заслуженно! - сказал с улыбкой Бэзил, снимая
свою огромную белую шляпу. В тот вечер это были его
последние слова.
Когда посетители ушли, Нортовер со странной улыбкой запер
свой стол и погасил огонь в камине.
- Но этот майор мне все же по душе! Даже если в самом
человеке нет и капли поэзии, у него еще есть шанс стать
произведением других поэтов. Подумать только, что не
кто-нибудь, а это создание, напоминающее механическую куклу
и ведущее столь размеренную жизнь, попало в сети одного из
творении Григсби! - Его громкий смех снова зазвучал в
тишине.
Но едва только этот смех замер, прокатившись по комнате,
как послышался стук в дверь, и вовнутрь просунулась
огромная, напоминающая совиную, голова с черными усами. Вид
у нее был вопросительно-умоляющий и довольно смешной.
- Как! Это опять вы, майор? - воскликнул удивленный
Нортовер. - Чем могу быть полезен?
Майор вошел в комнату, беспокойно переступая с ноги на
ногу.
- Все это ужасно глупо, - сказал он. - Со мной
происходит нечто странное. Раньше такого не было. Клянусь,
я чувствую безрассудное желание узнать, чем все это
кончается.
- Что именно, сэр?
- Ну, шакалы, документы на право собственности и "смерть
майору Брауну", - ответил майор.
Лицо представителя "Агентства" посерьезнело, но в глазах
продолжали светиться веселые искорки.
- Мне очень жаль, майор, - ответил он, - но вы просите
невозможного. Не знаю, кому мне хотелось бы помочь больше,
чем вам, но в нашем агентстве очень строгие правила. Все
приключения мы храним в строгой тайне, а вы посторонний. Я
не имею права сказать вам ни на йоту больше, чем это
необходимо. Надеюсь, вы поймете...
- Едва ли нужно объяснять мне, что такое дисциплина, -
ответил Браун. - Большое спасибо. Спокойной ночи.
И майор удалился, на этот раз окончательно.
Вскоре майор женился на мисс Джеймсов, той самой леди в
зеленом одеянии с рыжими волосами. Она была актрисой, одной
из многих, услугами которых пользовалось "Агентство
романтики и приключений". Ее брак с чопорным пожилым
ветераном вызвал некоторое смятение в среде ее
интеллектуальных знакомых. Но она всем спокойно объясняла,
что ей приходилось видеть множество людей, великолепно
находивших выход из головоломок, подстроенных для них
Нортовером, но ей довелось встретить лишь одного, кто был
способен кинуться в темный подвал, в котором, как он был
уверен, скрывается настоящий убийца.
Они с майором живут счастливо в своей маленькой вилле.
Браун начал курить, а в остальном совсем не изменился.
Разве что теперь у него иногда бывают моменты, когда майор,
человек по своей природе подвижный, впадает в состояние
абсолютной отрешенности от всего окружающего. Тогда его
жена, скрывая улыбку, узнает по невидящему взгляду его
голубых глаз, что он гадает, о каких документах на право
собственности шла речь, почему нельзя было даже упоминать о
шакалах и чем должны были закончиться те чудесные
приключения.
Г.К. Честертон
Необычайная сделка жилищного агента
Лейтенант Драммонд Кийт принадлежал к тем людям,
разговоры которых, словно гроза, разражаются сразу после их
ухода. Причин было много. Он носил легкие просторные
костюмы, словно в тропиках, да и сам был легок и проворен, а
точнее - тонок и изящен как пантера, правда, с черными и
беспокойными глазами.
Денег у него не было, и, подобно многим беднякам, он
беспрестанно переезжал. Есть в Лондоне места, где, в самом
сердце искусственной цивилизации, люди снова стали
кочевниками. Но даже и там нет такого неутомимого бродяги,
как элегантный офицер в белых и просторных одеждах. Судя по
его рассказам, в свое время он перестрелял много дичи - от
куропаток до слонов, но злоязычные знакомые полагали, что
среди его жертв бывала и луна. Занятная поговорка! Когда о
человеке, тайно съехавшем с квартиры, говорят, что он
выстрелил в луну, так и видишь ночную охоту во всем ее
волшебстве.
Из дома в дом, из квартала в квартал он перевозил такой
багаж: два связанных вместе копья, которыми, по всей
вероятности, пользуется какое-то дикое племя; зеленый
зонтик; большой растрепанный том "Записок Пиквикского
клуба"; большое ружье; большую бутыль нечестивого восточного
вина. Все это переезжало на каждую новую квартиру, хотя бы
на сутки, и не в ящике, а в неприкрытом виде, едва
перевязанное бечевкой, к радости поэтичных уличных
мальчишек.
Забыл сказать, что он переносил и старую саблю тех
времен, когда служил в полку. И тут вставал еще один
вопрос: при всей своей подвижности и стройности, он был не
так уж молод. Волосы уже поседели, хотя пышные итальянские
усы оставались черными, а лицо казалось немолодым, несмотря
на итальянскую живость. Странно и не очень приятно видеть
стареющего человека, который ушел в отставку лейтенантом.
Именно это, равно как и непоседливость, внушали подозрение
осторожным, почтенным людям.
Наконец самые его рассказы вызывали восхищение, но не
уважение. Дела происходили в сомнительных местах, куда
приличный человек не пойдет, - в курильнях опиума, в игорных
притонах, так и казалось, что ты слышишь запах воровской
кухни или каннибальских пиршеств. Словом, такие рассказы
позорят рассказчика независимо от того, поверили ему или
нет. Если Кийт сочинил все это то он лжец; если не сочинил
- по меньшей мере авантюрист. Он только что вышел из
комнаты, где были мы с Бэзилом и брат Бэзила Руперт,
занимавшийся сыском. Конечно, мы сразу заговорили о нем.
Руперт Грант был молод и умен, но молодость и ум, сплетаясь,
нередко порождают какой-то странный скептицизм.
Сыщик-любитель видел повсюду сомнительное и преступное, он
этим питался, этим жил. Меня часто раздражала его
мальчишеская недоверчивость, но сейчас, должен признаться, я
согласился с ним и удивился, почему Бэзил спорит. Человек я
простой, проглотить могу многое, но автобиографию лейтенанта
Кийта я проглотить не мог.
- Вы же не верите, Бэзил, - сказал я, - что он тайно
бежал в экспедицию Нансена или был безумным муллой.
- У него один недостаток, - задумчиво произнес Бэзил, -
или одно достоинство, как хотите. Он говорит правду слишком
точно, слишком буквально. Он чересчур правдив. - Если тебя
потянуло на парадоксы, - недовольно бросил Руперт. - будь
поостроумней. Скажи, что он не выезжал из родового
поместья.
- Нет, он все время переезжает, - бесстрастно ответил
Бэзил, - и в самые странные места. Но это не мешает
правдивости. Вы никак не поймете, что буквальный, точный
рассказ звучит очень странно. Такое не рассказывают ради
славы, это слишком нелепо.
- Я вижу, - ехидно заметил брат, - ты переходишь к
избитым истинам. По-твоему, правда удивительней вымысла?
- Конечно, - согласился Бэзил. - Вымысел - плод нашего
разума, он ему соразмерен.
- Ну, правда твоего лейтенанта удивительней всего, -
сказал Руперт. - Неужели ты веришь в этот бред про акулу и
камеру?
- Я верю Кийту, - ответил Бэзил. - Он честный человек.
- Надо бы спросить его бесчисленных хозяек, - не без
цинизма возразил Руперт.
- Мне кажется, - мягко вмешался я, - он не так уж
безупречен. Ею образ жизни... - прежде, чем я докончил
фразу, дверь распахнулась, и на пороге появился Драммонд
Кийт в белой панаме.
- Вот что, Грант, - сказал он, стряхивая о косяк пепел
сигареты, - я без денег до апреля. Вы не одолжите мне сто
фунтов?
Мы с Рупертом молча переглянулись. Бэзил, сидевший у
стола, неспешно повернулся на вращающемся стуле и взял перо.
- Выписать? - спросил он, открывая чековую книжку.
- Все-таки, - начал Руперт как-то слишком громко, -
поскольку лейтенант Кийт решился высказать такую просьбу при
мне, члене семьи...
- Вот, прошу, - сказал Руперт, бросая чек беспечному
офицеру. - Вы спешите?
- Да, - отрывисто ответил тот. - Я должен повидаться
с... э... моим агентом.
Руперт ехидно смотрел на Кийта, словно вот-вот спросит:
"Со скупщиком краденого?", но он спросил:
- Агента? Какого же именно, лейтенант?
Кийт недружелюбно глянул на него и отвечал без особой
любезности:
- Жилищного.
- Вот как, жилищного? - мрачно спросил Руперт. - Не
пойти ли с вами и мне?
Бэзил затрясся от беззвучного смеха. Лейтенант Кийт
замялся и нахмурился.
- Простите, - переспросил он, - что вы сказали?
Проходя все фазы жестокой иронии, Руперт ответил:
- Я говорю, что хотел бы пойти с вами к жилищному агенту.
Вы не возражаете, если пойдем мы все?
Гость буйно взмахнул тростью.
- Прошу! - воскликнул он. - Ради Бога! И в спальню. И
под кровать. И в мусорный ящик. Прошу, прошу, прошу.
И выскочил из комнаты так быстро, что у нас перехватило
дыхание.
Неспокойные синие глаза Руперта Гранта озарились сыщицким
пылом. Он догнал Кийта и заговорил именно с той фальшивой
развязностью, с какой переодетый полисмен должен говорить с
переодетым преступником. Подозрениям его способствовала
особая нервность спутника. Мы с Бэзилом шли за ними, зная
без слов, что оба мы это заметили.
Лейтенант Драммонд Кийт вел нас через очень странные,
сомнительные места. По мере того, как улицы становились
извилистей и теснее, дома - ниже, канавы - неприятней, Бэзил
все больше хмурился с каким-то угрюмым любопытством, а
Руперт (вид сзади) победно ликовал. Пройдя четыре или пять
серых улочек бесприютного квартала, мы остановились;
таинственный лейтенант еще раз оглянулся в мрачном отчаянии.
