призван в армию короля Смоля, взамен пропавшего без вести, закатившегося
неизвестно куда солдата.
Новичок был самодельной фигурой. Его Коля Пыжиков выстругал из сосно-
вой палки и покрыл не лаком, а простой акварельной краской. Поэтому Но-
вичок еще не имел надлежащего армейского лоска да и пороха по-настоящему
не нюхал.
- Это будет твоим боевым крещением! - сказал офицер Новичку. - Иди да
смотри не заблудись. А вы, - он указал на остальных двух солдат, - сту-
пайте в боевое охранение и не возвращайтесь, пока не позову... Я тут
должен проверить, хорошо ли созрел королевский хмель.
Солдаты разошлись, а офицер тут же прихватился к хмелю. Он рвал лис-
тики и высасывал из них горькую пьянящую влагу. Конечно, не отставал от
него и конь - ему ведь на роду написано питаться зеленью. Этим делом они
оба и занимались. Ну, а что из этого вышло потом, мы узнаем, когда хмель
ударит обоим в голову.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
О том, как нечестно поступил конь со своим офицером
Скоро офицер так насосался хмеля, что стал распевать песни и плясать.
Конь тоже стал хорош. Он сорвался с привязи и начал весело ржать и при-
танцовывать на задних ногах.
- И-ги-га-ги! - ржал конь.
- О-го-го-го! - откликался офицер.
Кончилось это тем, что офицер возомнил себя конем, а конь - офицером.
Конь начал стегать хвостом скачущего на четвереньках офицера, а потом
вскочил ему на спину и пришпорил.
- Седло! Седло на меня надень! - кричал офицер.
- Вперед! - понукал конь. - Хватит, наездился на мне, теперь я пока-
таюсь. Узнаешь, какова лошадиная жизнь!
Ноги у офицера подгибались, но он все же бежал вперед. А конь все
сильнее пришпоривал офицера. Он то пускал его в галоп, то заставлял пры-
гать через кочки и разные препятствия. Уж он-то отлично знал школу вер-
ховой езды и старался не пропустить ни одного упражнения. Офицер падал
на колени, а конь хлестал его, подымал и заставлял снова скакать. И
только когда перед ним оказался забор и офицер свалился в полном изнемо-
жении, конь слез с него, легко перемахнул через препятствие и помчался
куда глаза глядят.
Когда офицер пришел в себя, то понял, что стряслась беда.
"Что делать? Что делать? - соображал он. - Мало того что я потерял
солдат, так еще и конь от меня сбежал! Если я вернусь без коня, король
голову снимет!.. Нет-нет, я должен поймать его!" И офицер попробовал пе-
репрыгнуть через забор.
Не тут-то было. Сколько ни делал он попыток, перепрыгнуть не смог.
Во-первых, он отяжелел от хмеля, а вовторых, его тянул вниз тяжелый
свинцовый груз, который находился в пятках.
Тогда он пошел вдоль забора и шел до тех пор, пока не обнаружил в нем
узкую щель. Не задумываясь, он полез в нее головой. Офицер забыл, что,
как и всякая шахматная фигура, он снизу шире, чем вверху. Долез до поло-
вины и застрял. Ни вперед, ни назад. Кряхтел, пыхтел, но ничего сделать
не мог. Голова и плечи торчали с одной стороны, а все остальное - с дру-
гой. Тогда он начал кричать - звать на помощь:
- Караул! Застрял! Помогите! Спасите!
Он кричал, пока не охрип, пока, утомленный, не заснул в щели забора.
Его солдаты остались далеко позади и не слышали призывов о помощи.
Но кое-кто услышал.
По тропинке, приближаясь к забору, шагала колонна из трех солдат. Это
был Пешкин со своими подчиненными. Когда до них донеслись вопли офицера,
Пешкин сказал:
- Братцы, стой, лес густой - всякое может случиться!.. Никак, кто-то
бедствие терпит!
- Так точно, терпит, - ответили солдаты.
- Стало быть, приказ будет такой. - И Пешкин распорядился: - Вам -
привал, мне - аврал. Ждите, пока не явлюсь! - и пошел туда, откуда доно-
сились крики.
Когда Пешкин очутился возле забора, вокруг уже царила тишина, преры-
ваемая храпом, как будто где-то из мешка горох на пол сыпался. Осмотрел-
ся Пешкин, видит - никого.
- Неужели забор храпит?! - произнес он тихо и начал его обследовать.
- Вот задача!.. - и вдруг наткнулся на офицерскую голову, торчащую из
забора. - Этот еще как сюда попал? - удивился Пешкин. - Впрочем, игры
сейчас нет - на фронте передышка. Я ведь тоже зачем-то здесь. Стало
быть, и он не зря сюда забрался! Только вот зачем?.. Ага, понимаю! Это,
наверное, козни короля Смоля. Он послал сюда офицера, чтоб исподтишка
напасть на нас и уничтожить... Ясно! Ну ничего, сейчас я ему, как смогу,
помогу, а ребятам своим прикажу, чтобы были бдительными, потому что
здесь еще, наверное, и королевские солдаты шарят... Так-так, раз голова
здесь, стало быть, и ноги есть. Иначе как бы ей самой так далеко зайти?!
Он еще раз оглядел офицера и сказал:
- Прямо скажем, положение, как с таблицей умножения! За такую стойку
- офицеру двойку!
Пешкин имел дело со школьником Колей Пыжиковым, поэтому солдатские
поговорки у него часто чередовались со школьными.
Сказав это, Пешкин легко перемахнул через забор. Тут он обнаружил все
остальные части офицера.
- Ну что ж, пора выяснить, зачем он сюда пришел. - И Пешкин шлепнул
его по самому широкому месту.
- Караул! Спасите! - послышалось с той стороны забора.
- Живой, бродяга, - рассудил Пешкин и снова перемахнул на другую сто-
рону, туда, где торчала офицерская голова.
Офицер увидел солдата и от страха так завертел головой, что она чуть
не отвинтилась. Меньше всего он ожидал здесь встретить своего противни-
ка. Он хотел снова заорать, но передумал и попытался сделать вид, что
очень обрадовался старому знакомому.
- К-какая приятная встреча! - заикаясь, проговорила голова.
- Весьма возможно, - ответил Пешкин, приложив руку к пилотке. - Чем
изволите заниматься?
- М-м-м-м, отдыхаю, - ответила голова. - Приятно здесь... знаете,
воздух, цветы...
- Что верно, то верно, - подтвердил Пешкин. - Ну, и как - удобно уст-
роились?
- Ничего, - неуверенно сказала голова.
- Тогда не буду мешать. Желаю приятно отдохнуть! - Пешкин откозырнул
и повернулся кругом.
- Эй, эй, не торопись, приятель! - закричал офицер.
- А я как раз тороплюсь, - на ходу бросил Пешкин.
- Всего одну минуточку, одну минуточку!
- Ну, если минуточку, тогда можно.
- Видишь ли, я уже отдохнул и хотел бы... ну, это... отсюда выб-
раться.
- Желаю удачи.
- Спасибо... Но я, видишь ли, сам не могу... застрял немножко. Ты по-
мог бы, а уж я в долгу не останусь.
- Зачем же, я и так помогу. - И Пешкин направился к голове.
- А ты меня не прихлопнешь? - спросила голова.
Пешкин и не думал убивать офицера. Он был честным солдатом и уважал
правила игры, как и Коля Пыжиков. Колю можно было обвинить во многих
легкомысленных поступках (он же был живым мальчиком!), но обвинить в не-
честности или обмане никто не мог. Таким же был и Пешкин.
- Не прихлопну, не бойся, - сказал он. - Я уважаю шахматные правила.
Ведь мы с тобой не на доске, мы в саду встретились.
- Конечно, конечно... Тяни, пожалуйста, за голову, не жалей!
- Не беспокойся, не пожалею! - сказал Пешкин и начал изо всех сил тя-
нуть голову к себе. - Ну как? - через некоторое время спросил он.
- Ох, ничего... ничего не выходит... Ты бы лучше с той стороны про-
толкнуть попробовал.
- Можно и с той.
Пешкин и с места толкал, и с разгону, и ногой вышибал. Забор шатался,
трещал, офицер кряхтел, стонал, но попрежнему торчал в заборе.
- Эх, уж больно широковата у тебя нижняя часть! - утирая пот, сказал
Пешкин. - Один выход остался...
- Ой, какой? - спросил офицер.
- Развинтить да по частям и перекатить на ту сторону.
- Я согласен, - вздохнул офицер. - Разбирай!
Пешкин засучил рукава, поплевал на руки и принялся за работу. Сначала
отвинтил зад, потом голову. Голова скатилась вниз, туловище Пешкин вы-
толкнул из щели рукой, а потом, сказав: "Валяй на последнюю парту!",
прокатил нижнюю часть.
- Ну, вот и все в порядке, так сказать, в лучшем виде! - любуясь сво-
ей работой, произнес Пешкин.
- То есть, как это - в лучшем виде? - сердито спросил офицер, перес-
читывая свои разрозненные части.
- А чего же больше желать? Теперь ты на свободе и можешь продолжать
отдых, хоть вместе, хоть по частям: как пожелаешь.
- Но я требую, чтобы ты меня собрал! Я приказываю! - заорала офицерс-
кая голова.
- Нет уж, от приказов уволь, у меня свои командиры есть, - сказал
Пешкин. - Когда просил - помог, а раз приказываешь - ухожу.
Офицер уже не мог сдержать своего гнева, голова его орала и каталась
по траве.
- Посажу! Убью! Вот погоди, встретимся еще на доске!
- Обязательно встретимся, и не раз, - спокойно ответил Пешкин. - А
пока - до свидания. У меня дела поважней: живую душу выручать надо! Вот
выполню приказ, а потом и за тебя возьмусь. Так что потерпи малость. До
скорой встречи! - И Пешкин пошел к своим солдатам, оставив на траве ра-
зобранного офицера.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
О чем думал Новичок в разведке, о веселой красавице Маше-Ромаше и це-
лебных каплях "выпьюс-окрепнус"
Новичок хоть не участвовал еще в боевых шахматных операциях, трусом
не был. Да и откуда ему было знать, что такое страх? Все свое детство
провел он в дремучем лесу, на стволе своей матери-сосны. Жил под откры-
том небом и не боялся ни темной ночи, ни ухающих криков совы, ни грома,
ни молний. Ветры трепали его упругие колючие вихры, ливни окатывали с
головы до ног, а солнце немилосердно жгло, закаляя молодое тело. Вот и
сейчас, идя в разведку, он чувствовал себя здесь как дома, среди родных
и друзей. А может быть, ему казалось, что он в пионерском лагере, кото-
рый раскинул свои палатки в сосновом лесу. Идет пионерская игра, он,
разведчик отряда, ищет противника и незаметно пробирается в густой тра-
ве. Эти мысли могли ему передаться от Коли, которому вспомнился пионерс-
кий лагерь, когда он вырезал Новичка из пахучей сосновой ветки. Все мог-
ло быть, ведь в мысли другого не заглянешь.
День удался на славу, и все живое ликовало. В воздухе над сосновым
солдатом, как вертолеты, замирали стрекозы, кузнечики прыгали прямо к
его ногам, и ленивые жуки не спешили уйти с его дороги.
Новичок в душе был поэтом и мечтал писать стихи о солнце, о ветре, и
об отважных и добрых лесных жителях. Но сейчас он старался об этом за-
быть, потому что был солдатом и хотел добросовестно выполнить приказ ко-
мандира.
Вдруг невдалеке от него послышался поющий веселый, звонкий голос. Пе-
сенка приблизилась, и Новичок расслышал ее слова:
Тинь, тинь,
Тень-тень,
На дворе хороший день,
Я бегу, бегу бегом
По дорожке босиком;
Шишки на дорожках
Колют мои ножки,
Шишечки зеленые,
А ножки закаленные!
Новичку очень понравилась песенка, и ему захотелось узнать, кто поет.
Он осторожно раздвинул траву и выглянул на тропинку, ту самую тропинку,
по которой должен был пройти Пешкин со своими солдатами. Но по тропинке
вприпрыжку бежала девочка. Ее загорелые босые ножки были запылены, глаза
весело блестели, а ветер развевал лепестки белой юбочки. Это была Ма-
ша-Ромаша, одна из тех девочек, которые хороводами и песнями утешали
пленного Пыжика.
Маша-Ромаша была очень хороша, так хороша, что даже деревянное сол-
датское сердце не могло устоять перед ее красотой. Новичку она так пон-
равилась, что ему захотелось тут же дернуть ее за косичку, а потом, взяв
за руку, побежать рядом вприпрыжку.
"Нельзя мне! - в последнюю минуту решил Новичок. - Ведь я - солдат и
нахожусь при исполнении служебных обязанностей".
Только он так подумал, как с другой стороны появились три воина. Ма-
ша-Ромаша остановилась, перестала петь, но не удрала. А солдаты подтяну-
лись, выровняли строй и четче взяли ногу. Когда они поравнялись с Ма-
шей-Ромашей, солдат, который шел первым (а это был Пешкин), лукаво под-
мигнул своему войску, выкатил грудь колесом и лихо затянул:
