Может быть, Мински перебрался к той шлюхе, Долли, помнишь? Кажется, это его
подружка. Я должен его быстро найти. А ты, Билл, пока сосредоточься на
Анжеле. Встретимся вечером.
И я ушел, оставив его дома.
Было одиннадцать часов, когда я приехал в Брэкэрс. Знакомый мне уборщик
был на своем месте с неизменной метлой в руках. Его свиноподобное лицо
расплылось в подобострастной улыбке:
- А, это снова вы? Ну что, нашли Зейглера?
- Нет. Теперь я ищу другого человека. Вы не видели здесь невысокого
парня, который носит светлый пиджак и широкополую шляпу?
Уборщик оперся на метлу:
- Мимо меня проходит много людей.
- Меня интересует только этот.
- Возможно, - сказал мой собеседник, окинув меня долгим взглядом.
Пришлось достать бумажник и вытащить десять долларов. - Надеюсь, это
освежит вашу память. Он выхватил билет из моих пальцев, поцеловал его и
положил в свой замусоленный карман.
- Да, есть здесь один такой, ходит время от времени к Долли, но я
предпочитаю не распространяться о людях, которые здесь живут или которые
заходят сюда. Вдруг им это не понравится, мистер?
- Но ведь они не узнают об этом, если ты сам не разболтаешь.
Он привычным движением почесал свою волосатую руку.
- Наверное, вы правы.
- Вот именно. Опиши-ка мне его поподробнее.
- Нет, мистер. Это может ему не понравиться. Не хочу неприятностей.
Пришлось достать еще одну бумажку в десять долларов. Я сложил ее и
посмотрел на уборщика, который впился глазами в банкноту.
- Это мне?
- Возможно, если расскажешь про того парня. Он подумал и наконец кивнул.
- Как вы уже сказали, он невысокий, носит шляпу с широкими полями, грубый
такой. Вблизи я его видел дважды, но больше и не надо: я его как
сфотографировал. Физиономия у него такая, словно по ней кто-то прошелся,
когда он был еще ребенком. Нос плоский, лоб покатый: такая рожа может
напугать кого угодно. - Уборщик снова взглянул на деньги, - Это мне?
- Какого цвета у него волосы: темные или светлые?
- Откуда я знаю? Он бреет голову, поэтому и носит шляпу. И брови у него
тоже выбриты.
Это было уже кое-что, и я отдал ему купюру.
- Часто он сюда заходит?
- Не считал. Вчера ночью он точно был здесь. Я как раз выносил пустые
консервные банки, а он входил в дом. Может, он и сейчас у этой шлюхи.
- Понял, - сказал я, - до встречи.
Стараясь ступать совершенно бесшумно, я поднялся по ступенькам к квартире
Долли и увидел на дверях записку:
"ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ!" Я подошел и прижался к двери ухом. До моего
слуха слабо донеслись два голоса: мужской и женский. Кажется, разговаривали
в спальне. Спустившись по лестнице и выйдя из дома, я направился к своей
машине, сел в нее, закурил сигарету и приготовился ждать.
Я сидел в машине битых два часа. Было уже 13.40, когда появилась Долли в
сопровождении своего гостя - невысокого плотного мужчины. На Долли было
тонкое пальто под леопарда, голова обмотана синим шарфом, но я сосредоточил
внимание на ее спутнике. У него на голове была черная спортивная кепка с
длинным козырьком, на плечи он накинул штормовку. Я не сомневался, что это -
Хула Мински. Жестокое, хищное лицо действительно могло напугать кого угодно,
а широкие плечи и короткие толстые ноги делали его похожим на гориллу.
Передо мной был убийца Сюзи. Я едва сдержался, чтобы не застрелить
негодяя на месте.
Держа Долли под локоть, он прошел несколько метров и остановился у
темно-зеленого "кадиллака". Открыв дверцу, он сел за руль, а Долли
пристроилась рядом.
Я тоже включил двигатель, дождался, пока "кадиллак" отъехал, и двинулся
следом. Они проехали Оушн Бульвар, затем свернули в переулок и остановились
у итальянского ресторана. Я увидел, как они оставили машину и вошли в
ресторан.
Я поставил машину в конце улицы, перешел на другую сторону и зашел в
закусочную как раз напротив ресторана. Мне очень хорошо был виден вход, и я,
не торопясь, заказал два сандвича с мясом и кофе. Прошел примерно час, и мне
уже трижды приносили кофе. Наконец я увидел Долли, которая вышла из
ресторана и направилась в сторону Брэкэрс-стрит. Оплатив по счету, я вышел
на улицу, проходя мимо "кадиллака", запомнил его номер, а затем уселся в
свою машину и стал ждать.
Мински появился через полчаса. С ним был высокий худой человек в темных
очках, рубахе с открытым воротом и джинсах. Черные волосы доставали до плеч,
а соломенная шляпа с опущенными полями закрывала лицо. Оба сели в "кадиллак"
и совершенно безмятежно проехали мимо моей машины.
Я дождался, пока они достигли конца улицы, и поехал за ними. Доехав до
перекрестка, я свернул направо и выехал на Сивью-авеню, которая в этот час
была прямо-таки наводнена машинами. Ни один водитель не давал себя обогнать,
и, потеряв несколько секунд, я, ругаясь на чем свет стоит, понял, что Мински
от меня ушел. Проехав еще два квартала, я свернул к "Нептуну" и там без
труда нашел Эда Барни, который сидел на своем обычном месте с традиционной
банкой пива в руке. При виде меня его жирное лицо прояснилось.
- Я тороплюсь, Эд, - сказал я, опуская в его замусоленный карман
двадцатидолларовую бумажку. - Высокий худой парень с длинными черными
волосами до плеч, солнцезащитные очки и соломенная шляпа. Кто это?
- Дракон. Ядовитый змей. Держитесь от него подальше, мистер Уоллес. Это
Сол Хармас. Он шкипер на яхте Валински.
- Где его разыскать?
Барни испуганно посмотрел по сторонам:
- Из-за вас, мистер Уоллес, бедного Эда когда-нибудь пристукнут и пустят
на корм рыбам, - прошептал он, - Бунгало этого парня - последнее по
Сивью-авеню. Если его нет на яхте, значит, он там.
- Спасибо, Эд, - сказал я и, сев в машину, поехал в сторону Сивью-авеню.
Я много времени потерял на перекрестке, пока поток легковых машин не
проехал в сторону побережья. В машинах сидели девочки в бикини и парни в
плавках, а в воздухе стоял страшный, несмолкаемый шум от их приемников и
магнитофонов. Добравшись до Сивью-авеню и проехав в конец, я притормозил и
посмотрел на бунгало, стоящее на песчаном откосе неподалеку от пляжа. Оно
было похоже на ранчо: четыре или пять спален и гостиная. Все было обнесено
высоким забором с колючей проволокой, а вход охраняли два здоровенных парня
в белых тропических костюмах с пистолетами за поясом. Вскоре у ворот
появился третий человек, точно в таком же костюме. Он держал на поводке
большую сторожевую собаку.
Я решил вернуться, совершенно уверенный, что именно здесь окопался и Хула
Мински. Пока он сидит внутри этого логова, его не достать.
Остановившись у телефонной будки, я позвонил в отель "Спениш Бей" и
попросил соединить меня с мисс Сандрой Тек.
- Минутку, сэр, - ответила телефонистка. Раздался щелчок, и послышался
голос Сандры.
- Слушаю вас. Кто это?
- Вам удобно говорить? - спросил я.
- Говорите быстро, он на балконе.
- Мы сможем сегодня увидеться?
- В шесть, там же, - прошептала она и тут же добавила совсем другим
тоном: - Извините, вы ошиблись номером.
Я понял, что Валински вошел в комнату. Вернувшись к машине и поразмыслив
несколько минут, я отправился в полицейское управление.
Том Лепски был на месте и читал какую-то телеграмму. Два других
детектива, сидя за столами, строчили рапорты.
- Привет, Том, - сказал я и, придвинув стул, уселся рядом. - Занят?
Он пристально посмотрел на меня:
- Где ты был вчера в полночь?
- Если тебе так уж хочется знать, - в постели у одной хорошенькой киски.
- Как ее зовут?
- Том, дружище, - сказал я, - почему ты разговариваешь в таком тоне и
зачем тебе нужно знать, где я был?
- А вот послушай! - он развернул телеграмму: - Полиция Майами сообщает,
что в океане, в районе порта, найдено тело Хэнка Сэнди. Причина смерти -
огнестрельное ранение в голову.
Радость мощной волной захлестнула меня: одного не стало, остались Анжела
и Мински. Однако я изобразил удивление:
- Интересно, кто бы это мог сделать?
- Любой, кроме тебя, - ехидно сказал Том.
- Это точно. Хотя, надо сказать, потеря небольшая. Я зашел за
информацией. Том. Как идет расследование по делу Сюзи?
Он отвел глаза:
- К сожалению, ничего. Мы знаем не больше тебя.
- Вам известно что-нибудь о Соле Хармасе?
- Ты имеешь в виду шкипера с яхты Джо Валински?
- Именно.
- На него ничего нет. А почему он тебя интересует?
- Том, пойми, я не хочу оставлять это дело. Сюзи была моей невестой. Я
собираю материал и, когда появится что-то конкретное, приду к тебе.
- Дай нам хоть какие-то факты или доказательства, и мы сразу начнем
действовать.
- Так как же насчет Хармаса?
- Он в порядке. Имеет охрану. На него ничего нет, никаких зацепок.
- Еще одно: что ты знаешь о Хуле Мински? Том озабоченно посмотрел на
меня:
- А этот сукин сын тебе зачем?
- Я уверен, что он был главным действующим лицом в этом деле с кислотой.
Это он плеснул Сюзи в лицо. Судя по твоим словам, свидетели описывают как
раз такого человека. А Сэнди пользовался его квартирой. Они оба виновны в
гибели Сюзи, только Хэнк был за рулем, а Хула действовал.
- Доказательства, - потребовал Лепски, наклоняясь вперед.
- Пока нет, но будут, и тогда ты их получишь. Том покачал головой:
- Послушай, Дирк, ты не представляешь, чем тебе грозит все это. Я понимаю
твои чувства и даже допускаю, что это работа Мински. Это, действительно, его
стиль. Но он осторожен и хитер. Ты ничего не сможешь доказать! Хэнка Сэнди
нет в живых, ты должен быть более-менее удовлетворен. Брось же это и не ищи
себе смерти.
- Том, ты ведь знаешь, что эти парни шантажируют многих жителей города.
Может, ты не знаешь, что в карман мафии ежемесячно приплывает полтора
миллиона долларов?
- Вообще-то о фактах шантажа и вымогательства нам известно, но такая
сумма?! Откуда ты знаешь?
- У меня есть свои информаторы, Том. Мне они скажут то, чего не скажут
тебе. Так вот, послушай. Первого числа каждого месяца почти все бизнесмены
города раскошеливаются. Большие тузы платили Сэнди прямо в его клубе, сошки
помельче отправлялись на яхту Валински в три ночи: там основной пункт сбора
дани. В это время все спят, и на побережье нет никого, кроме двух
полицейских, но мафия платит им за молчание. Имей в виду, Том, этих двоих
надо заменить на нормальных копов, которые последили бы за людьми,
посещающими яхту Валински.
- Но ведь клуб Сэнди больше не существует!
- Ну и что? Найдут другое место. Я сообщу тебе, где это будет.
Лепски взъерошил разом взмокшую шевелюру.
- Я рассчитываю на тебя. Том. Нужно в конце концов что-то делать.
Следующее первое число - ровно через неделю. - Я отодвинул стул и встал.
Лепски посмотрел на меня чуть ли не умоляюще:
- А Мински пока оставь в покое. Тебе одному не заглотить этот кусок -
застрянет. Даже нам он пока не по зубам, - и, понизив голос, продолжал: - В
этом городе немало акул, которые скорее готовы платить мафии, чем быть
разоблаченными в своих грязных делишках. Они считают это даже благом для
себя, так что не стоит о них слишком беспокоиться. За каждым из них что-то
есть, запомни это, Дирк.
- Думаешь, я не знаю? Значит, вы не собираетесь ничего делать?
- У них хорошо отлаженный механизм, работают они без срывов, и
подкопаться под это сооружение очень нелегко. Мы, конечно, знаем, чем
занимается Валински, но это ничего не дает. Нужно, чтобы несколько жертв
шантажа сделали заявление в полицию. Тогда, и только тогда мы могли бы
начать действовать, но таких заявлений нет и никогда не будет. Все понимают,
чем это грозит. Допустим, нам повезет, и мы найдем несколько человек,
