планеты не слишком охраняла свою честь - не будем сейчас разбираться в
причинах такого ее поведения. Наконец пришел момент, когда ей понадоби-
лось скрыть результаты своих похождений. И, полагая, во-первых, что ваши
соотечественники мало отличаются от местных нянек-двуногих, а во-вторых,
чтобы никто не смог найти ее - слишком чужими были для нее ваши люди,
она отложила яйца на корабле. Вряд ли даже в самом кошмарном сне она
могла бы представить себе, что могут натворить эти "кукушата". Носители
вылупились, отложили эмбрионы - и когда настало время, новорожденные
уничтожили ваш экипаж - по-другому, из-за нашей физиологии, они просто
не смогли родиться,- и, по-видимому, погибли от голода: во всяком слу-
чае, сформировавшихся особей мы не нашли. Из оставшихся яиц носители
откладывали свои эмбрионы уже в нас. В конце концов эта участь не минула
и меня. И я, так же, как и вы, видела в этих существах безмозглых хищни-
ков - тут у вас было даже преимущество: если бы хоть кто-то из ваших до-
жил до появления первого молодого существа, вы бы обо всем догадались.
Нам пришлось иметь дело еще и со взрослыми дикарями: они развиваются
чрезвычайно быстро. Я первая кричала о том, что весь их род должен быть
истреблен на корню: слишком много бед они нам принесли. Мало того, если
сравнить количество погибших с нашей и с вашей стороны - мы имеем куда
большие основания для объявления войны. Но мы не делаем этого... Ладно,
я скажу в заключение несколько слов о себе. Не думайте, что мне было
легко привыкнуть к тому, что вместо жертвы я оказалась матерью существа
с этой планеты. Но если бы вы видели, с какой готовностью к самопожерт-
вованию защищал меня этот мой ребенок, если бы вы поняли, как рисковали
мои друзья, приходя мне на помощь вопреки предрассудкам своего общества
- вы были бы последними сухарями, если бы не ощутили благодарности и
любви к этим существам. Пусть то, что я говорю - личное,- но такие от-
дельные моменты стоят всей фальши дипломатических переговоров! Я не знаю
лично вас и поэтому не могу утверждать, что вы часто кривите душой - у
нас же политика всегда считалась грязным делом, и если по политикам су-
дить о нашей планете, вряд ли мы стали бы пользоваться чьим-то уважени-
ем. Но у нас есть обыкновенные хорошие люди - есть они и здесь. Вам на-
несли обиду - но никто не хотел сделать этого. Ваши друзья погибли - но
это действительно было общим горем, в том числе и для тех детей, которые
прихотью судьбы стали убийцами. Наконец, вам солгали - но одна мелкая
ложь не должна заслонить большую правду: жизнь стоит намного дороже, чем
ее обычно оценивают. Все. Я сказала. А если у вас есть еще какие-то сом-
нения - рассмотрите моих друзей, поговорите с ними... Я сказала.
Рипли молча опустила голову. Все свои силы она потратила на эту речь
и думала теперь только о том, чтобы не упасть со стула.
И тут в зале раздался шум, одновременно и знакомый, и странный.
Из последних сил Рипли подняла глаза: все присутствующие в зале стоя-
ли и хлопали ей в ладоши. Что именно и как повлияло на их мысли, было
неизвестно - она видела только одно: ей аплодировали...
Что-то большое и темное ворвалось в кабинет и остановилось возле нее;
сквозь вызванное потрясением отупение Рипли с трудом узнала Скейлси.
- Мама!!! - радостно закричала она.- Мы победили!
- Да, Скейлси! - Рипли обняла горбатую членистую шею, давая волю вне-
запно накатившимся слезам, и повторила, впервые употребляя вслух прибе-
регаемое в душе слово,- Да, дочка!
Ее слова потонули в новом оглушительном взрыве аплодисментов...
Джос Ведон.
Чужой-4: Воскресение. Литературная запись фильма
****************************************************************************
ГЛУБОКИЙ КОСМОС, ТИХАЯ ЧЕРНОТА
Мы медленно скользим сквозь бесконечный звездный гобелен. Наконец в поле
зрения входит она:
Корабль Объединенных Систем - Аурига. Массивное исследовательское судно,
которое величественно висит прямо за орбитой Плутона.
Мы ПРОЛЕТАЕМ вдоль поверхности корабля и
АУРИГА, ВНУТРИ
вдоль тихих, пустых коридоров, выводящих наконец к двери с двумя охранниками
сурово стоящими перед ней. Полная амуниция, мощные шоковые ружья и
отсутствие эмоций.
МЕД. ЛАБ. ВНУТРИ
Вдоль ряда экранов, где мы видим первые признаки жизни - всевозможные
огоньки, данные, показатели двигаются и сравниваются на мерцающих экранах.
Пока мы движемся ВДОЛЬ них, фигура в лабораторном костюме пересекает кадр,
потом еще одна, уводит нас вдоль лаборатории и приводит к чему-то, что
похожее на Криогенную камеру - недостаточно большую для человека.
Мы ДВИЖЕМСЯ вокруг нее, и в поле зрения оказывается смутная масса, похожая на
плоть, погруженная в чистый, сиропо-видный гель.
Трубки и кабели подсоединенные к массе, расходятся в разные стороны от
машины.
Мы ДВИЖЕМСЯ ПО КРУГУ дальше, черты становятся все более связными, пока мы не
видим что-то, что может быть даже лицом.
Глаза, плотно закрытые. Спит.
Видит сон.
КАДР: ПШЕНИЦА
Вид поля с высоты птичьего полета, мягкие золотые волны заполняют экран.
Резкий контраст к тому, что мы видели до этого.
Женщина бредет через поле. Рядом с ней девочка, семи или восьми лет, в
грязном сарафанчике. У обеих черные, растрепанные волосы.
ГОЛОС ДЕВОЧКИ
Моя мама всегда говорила, что чудовищ не бывает -
настоящих - но они есть.
Девочка останавливается, оглядывается вокруг. Пшеница достает ей до самой
груди, и насколько хватает ее глаз ничего больше она не видит.
Она оборачивается обратно к женщине, но та уже метрах в пятидесяти вдали от
нее.
Девочка выглядит сбитой с толку.
Она прихлопывает насекомое на своей шее, сзади. Стаскивает его с шеи, оно
ЗДОРОВЕННОЕ, плотоядно впивается в ее руку. Девочка выглядит еще более
сконфужено, не может поднять глаз и кричит.
Звук летящих насекомых наполняет воздух. Еще один жук садится на нее, еще.
Она смотрит вниз с растущим ужасом и видит:
Кровь.
Под ногами, набирается, заполняет поле, поднимается выше колосьев,
уже целое море крови, темной, густой.
Девочка снова пытается кричать, поднимает руки. Она полностью покрыта
насекомыми как черным плотным саваном, и когда наконец она КРИЧИТ они
вливаются в ее рот.
СМЕНА: ЛАБ. ВНУТРИ
Аппаратура показывает смену сердечного ритма и кровяного давления.
Ученые подмечают это, оборачиваются на существо в сиропе.
Мы можем сказать, что прошло некоторое время, потому что оно гораздо крупнее
размером почти с человека, и в новой камере.
Камера наезжает на кардиограф, движется вниз, чтобы показать еще один
кардиограф - отслеживающий меньший, но гораздо более быстрый пульс.
СМЕНА: КОРИДОР, ВНУТРИ
Тесный, темный, и мы несемся через него на невероятной скорости поворачиваем
в другой не замедляясь, наверх через отверстие вентиляции, продолжая мчаться,
мчаться пока не достигаем помещения, некоего места, где видим только массу
темной, движущейся, бесчувственной плоти, она приглашает нас, обволакивает
нас.
КАДР: РИПЛИ
Лежит где-то, может в темной комнате - во сне продолжает двигаться.
Она открывает глаза, но в них темнота, без просвета.
Она тянется к груди и начинает расчесывать ее. Сильно.
Раздирает так, что кровь хлещет и растекается по бокам.
СМЕНА: ОПЕРАЦИОННАЯ, ВНУТРИ
И причина сна становится очевидна:
КАДР: ГРУДЬ РИПЛИ
вскрывается лазерной пилой.
Мы видим ее тело все еще облегает слой мясистой слизи. И ее кожа
ненатурально синяя. Но при ПАНОРАМИРОВАНИИ от ее груди к ее лицу, мы ее
безошибочно узнаем.
Вокруг нее несколько человек в операционных масках. Режущий ее это ГЕДИМАН,
молодой ученый, полный энтузиазма. Один человек, возможно из начальства,
стоит немного в стороне и смотрит. Это, по ярлыку на пиджаке, доктор ВРЕН.
ВРЕН
Аккуратней... готовьте амнио...
Гедиман завершает разрезание. Другой человек подступает с зажимом.
Прилаживает его. Вскрывает грудь.
ГЕДИМАН
Вот она...
Он говорит это таким тоном будто нашел пропавшего котенка. Он тянется внутрь,
и вытягивает спящего, недоношенного, но уже почти готового рваться ЧУЖОГО.
Остальные заняты отсоединением пупочных нитей привязывающих его к грудной
клетке Рипли.
ГЕДИМАН
Вот и мы.
Он держит его и остальные подходят с амнио, разновидностью инкубатора
наполненного биоактивной жидкостью.
Чужой КРИЧИТ - его крохотный ротик полон зубов - извивается и рвется из
обьятий.
ВРЕН
Смотри!
Все паникуют - но прежде чем тварь полностью вырвалась, Гедиман хватает ее
и запихивает в амнио. Кто-то тут же захлопывает крышку.
Несколько мгновений все смотрят друг на друга.
ГЕДИМАН
Вот...
ВРЕН
Носитель?
Хирург смотрит на показатели Рипли.
ХИРУРГ
Прелестно.
Гедиман с надеждой смотрит на Врена. Врен кивает.
ВРЕН
Сшивайте ее.
Гедиман и хирург принимаются за работу, пока остальные аккуратно извлекают
Чужого.
ГЕДИМАН
Ну вот, все идет прямо как по маслу -
Рука Рипли ХЛЕСТКИМ ДВИЖЕНИЕМ поднимается и ХВАТАЕТ запястье хирурга. Он
пронзительно вскрикивает от боли, ее пальцы впиваются в него, остальные
бросаются сбивая друг-друга с ног, и мы СЛЫШИМ - ТРЕСК ЕГО КОСТЕЙ.
РЕЗКАЯ СМЕНА: КАМЕРА РИПЛИ, ВНУТРИ
Внезапная тишина.
Рипли приютилась посреди маленькой, темной комнатки. Широко раскрытыми
глазами уставилась прямо перед собой, в состоянии близком к кататонии.
Растрепанные и спутанные волосы. Но по крайней мере она не такая синяя как
раньше.
Единственный свет падает на нее через толстое стекло в центре потолка.
КАДР: НАД КАМЕРОЙ
Охранник стоит сверху, смотрит в камеру сквозь стеклянный квадрат в полу,
прямо над Рипли.
(Мы видим другие такие окна в полу, указывая на наличие камер под ними.)
КАДР: РИПЛИ
Она замерла надолго. Потом поднимает свои ладони, смотрит на них.
Прикасается к лицу, к коже.
Она ощупывает свою тунику, такой короткий пиджачок, тянет ее вниз за
воротник. Там шрам пересекает ее грудь.
Она задумчиво ощупывает его.
Она осматривает свои запястья. Возле ее локтя вытатуирован номер - 8.
Она поднимает взгляд. Лицо ничего не выражает.
СМЕНА: ЛАБОРАТОРИЯ, ВНУТРИ
Рипли сидит на столе пока Гедиман берет у нее кровь.
Пускает кровь в носик анализатора.
Входит Врен, смотрит на графики.
ВРЕН
Как сегодня наш номер Восемь?
ГЕДИМАН
Похоже обретает хорошее здоровье...
ВРЕН
(обратив внимание на его тон)
Насколько хорошее?
ГЕДИМАН
Необычайно. Прямо-таки, полностью вне
запланированных графиков.
(показывает фотографии)
Взгляните на шрамовую
ткань. Видите удаление?
ВРЕН
Это с -
ГЕДИМАН
Со вчера!
ВРЕН
Это хорошо. Очень хорошо.
ГЕДИМАН
Я бы хотел запустить несколько тестов: сила,
координация... Перед нами не обычный клон.
ВРЕН
Одобряю.
Врен подходит к Рипли, с удовлетворением изучает ее лицо.
ВРЕН
Ну, похоже мы все скоро будем гордится тобой.
