из которого еще вьется дымок. И как раз в тот момент, когда
она подбежала, - доктор замертво рухнул на письменный стол.
- А кто-нибудь из прислуги, бывшей в то время дома, может
подтвердить, что миссис Эстеп вбежала в кабинет только после
выстрела?
- В том-то и дело, что нет, черт возьми! - вскричал
Ричмонд. - Вся сложность именно в этом!
После этой внезапной вспышки он успокоился и продолжил
рассказ:
- Известие о смерти доктора Эстепа попало в газеты уже на
следующее утро, а во второй половине дня в доме появилась
женщина, которая приходила к нему накануне смерти, и
заявила, что она - первая жена доктора Эстепа. Точнее
говоря, законная жена. И, кажется, это действительно так.
Хочешь не хочешь. Они поженились в Филадельфии. У нее есть
заверенная копия свидетельства о браке. Я распорядился
сделать запрос, и вчера пришло сообщение: доктор Эстеп и
эта женщина - ее девичье имя Эдна Файф - были действительно
повенчаны...
Женщина утверждает, что доктор Эстеп прожил с ней два
года в Филадельфии, а потом вдруг бесследно исчез. Она
предполагает, что он ее попросту бросил. Это случилось
незадолго до его появления здесь, в Сан-Франциско. Это
веские доказательства: ее в самом деле зовут Эдна Файф, и
мои люди успели выяснить, что доктор Эстеп действительно
занимался врачебной практикой в Филадельфии в те годы. Да,
еще одно! Я уже говорил, что доктор Эстеп утверждал, будто
он родился и вырос в Паркерсберге. Так вот, я навел
справки, но не нашел никаких следов этого человека. Более
того, я нашел довольно веские доказательства того, что он
никогда в Паркерсберге не жил. А это означает, что он лгал
своей жене. Таким образом, нам остается только
предположить, что разговоры о якобы трудном детстве были
просто, отговоркой. Он хотел избежать неприятных вопросов.
- А вы успели выяснить, развелся ли доктор Эстеп со своей
первой женой?
- Как раз сейчас я и пытаюсь это узнать, но, судя по
всему, они так и не развелись. Все факты говорят за это.
Иначе все было бы слишком просто. Ну, а теперь вернемся к
рассказу. Эта женщина - я имею в виду первую жену доктора
Эстепа - заявила, что лишь недавно узнала, где находится ее
супруг, и приехала в надежде помириться. Он попросил дать
ему время подумать, взвесить все "за" и "против" и обещал
дать ответ через два дня.
Сам я, переговорив с этой женщиной, сделал кое-какие
выводы. Мне лично кажется, что она, узнав, что супруг успел
сколотить капиталец, решила просто поживиться за его счет.
Ей нужен был не он, а его деньги. Но это, конечно, мое
субъективное мнение. Я могу и ошибиться.
Полиция сперва пришла к выводу, что доктор Эстеп покончил
жизнь самоубийством. Но после того, как на горизонте
появилась его первая жена, вторая жена, моя клиентка, была
арестована по подозрению в убийстве своего супруга. Полиция
представляет теперь дело следующим образом: после визита
своей первой жены доктор Эстеп рассказал обо всем своей
второй жене. Та поразмыслила и решила, что совместная жизнь
была сплошным обманом, пришла в ярость, отправилась в
кабинет мужа и убила его из револьвера, который, как она
знала, всегда лежал в письменном столе. Я не знаю точно,
какими вещественными доказательствами располагает полиция,
но, судя по газетным сообщениям, можно понять, что на
револьвере нашли отпечатки ее пальцев - раз, на письменном
столе была опрокинута чернильница и брызги попали ей на
платье - два, на столе валялась разорванная газета - три.
Действия миссис Эстеп легко понять. Вбежав в кабинет,
она первым делом выхватила из рук мужа револьвер. Поэтому
на нем, естественно, остались отпечатки ее пальцев. Доктор
упал на стол в тот момент, когда она к нему подбежала, и,
хотя миссис Эстеп не очень хорошо помнит подробности, можно
предположить, что он, падая, как-то задел ее, а может быть,
и увлек за собой, опрокинув при этом чернильницу. Этим я
объясняю чернильные брызги на платье и разорванную газету.
Тем не менее, я уверен, что обвинение постарается убедить
присяжных, что все это произошло до выстрела и что это -
следы борьбы.
- Это не так уж неправдоподобно, - заметил я.
- В том-то все и дело... Ведь на эти факты можно
посмотреть и так, и этак. Тем более, что сейчас
неподходящий момент - за последние месяцы произошло пять
случаев, когда жены, считая себя обманутыми и обиженными,
убивали своих мужей. Удивительно, но ни одна из преступниц
не была осуждена. И вот теперь все вдруг возопили о
справедливости и возмездии - и пресса, и граждане, и даже
церковь. Пресса настроена к миссис Эстеп настолько
враждебно, что дальше некуда. Против нее даже женские
слезы. Все кричат о том, что она должна понести заслуженную
кару.
К этому следует добавить, что прокурор два последних
процесса проиграл и теперь жаждет взять реванш. Тем более,
что до выборов осталось немного.
Адвоката давно покинуло спокойствие - он даже покраснел
от волнения:
- Я не знаю, какое у вас сложилось впечатление от моего
рассказа. Вы профессиональный детектив, и вам неоднократно
приходилось сталкиваться с такими или подобными историями.
В какой-то степени вы, наверное, и очерствели, и вам,
возможно, кажется, что все вокруг преступники. Но я уверен,
что миссис Эстеп не убивала своего супруга. Я говорю это не
потому, что она моя клиентка. Я был большим другом доктора
Эстепа и его поверенным. Поэтому, если бы я был уверен, что
миссис Эстеп виновна, сам бы ратовал за ее наказание. Но
такая женщина просто не способна на убийство! В то же время
я хорошо понимаю, что суд признает ее виновной, если явиться
туда только с теми картами, которые сейчас на руках. Народ
и так считает, что закон слишком снисходителен к
женщинам-преступницам. Так что теперь гайки будут
завинчивать круто. А если миссис Эстеп признают виновной,
то она получит высшую меру наказания... Сделайте все
возможное, чтобы спасти невинного!
- Единственной зацепкой является письмо, которое доктор
Эстеп отослал незадолго до своей смерти, - заметил я. -
Если человек пишет кому-то письмо, а потом кончает жизнь
самоубийством, то естественно предположить, что в этом
письме есть какие-нибудь ссылки или намеки на самоубийство.
Вы не спрашивали его первую жену об этом письме?
- Спрашивал... Но она утверждает, что ничего не
получала.
Здесь было что-то не так. Если Эстеп решил покончить
счеты с жизнью в связи с появлением первой жены,
напрашивается вывод, что письмо было адресовано именно ей.
Он мог, конечно, написать прощальное письмо второй жене, но
тогда вряд ли отправил бы его по почте.
- А его первая жена... У нее есть какие-либо причины не
сознаваться в получении этого письма?
- Да, есть, - неуверенно ответил адвокат. - Во всяком
случае, мне так кажется. Согласно завещанию, капитал
переходит ко второй жене. Но первая жена, - конечно, если
они не были официально разведены, - имеет основания
оспаривать завещание. И даже если будет доказано, вторая
жена не знала о существовании первой, то и в этом случае
первая жена имеет право получить часть капитала. Но если
суд присяжных признает вторую виновной, то с ней вообще
считаться не будут, и первая жена получит все до последнего
цента.
- Неужели у него такой большой капитал, чтобы кто-то
решился послать невинного человека на электрический стул и
прибрать к рукам деньги?
- Он оставил после себя около полумиллиона, так что игра
стоит свеч.
- И вы считаете, что его первая жена способна на это?
- Откровенно говоря, да! У меня сложилось впечатление,
что она совершенно не имеет представления, что такое
совесть.
- Где она остановилась? - спросил я.
- В настоящий момент в отеле "Монтгомери". А вообще
проживает в Луисвилле, если не ошибаюсь. Мне кажется, вы
ничего не добьетесь, если попытаетесь у нее что- нибудь
выведать. Ее интересы представляет фирма "Сомерсет и Квилл"
- очень солидная фирма, кстати. Вот к ним-то она вас и
отошлет. А те вообще ничего не скажут. С другой стороны,
если дело нечисто, если она, например, скрывает, что
получила письмо от доктора Эстепа, то я уверен, что и
адвокатской фирме ничего не известно.
- Могу я поговорить с миссис Эстеп?
- В данный момент, к сожалению, нет. Может быть, дня
через два-три. Сейчас она в весьма плачевном состоянии.
Миссис Эстеп всегда была натурой впечатлительной и нервной.
Так что смерть мужа и арест слишком сильно подействовали на
нее. В настоящее время она находится в тюремной больнице, и
ее не выпускают даже под залог. Я пытался добиться перевода
в тюремное отделение городской больницы, но мне и в этом
было отказано. Полиция считает, что с ее стороны это всего
лишь уловка. А я очень тревожусь. Она действительно в
критическом состоянии.
Адвокат снова разволновался. Заметив это, я поднялся,
взял шляпу и, сказав, что немедленно примусь за работу,
ушел.
Я не люблю многословных людей, даже если они говорят по
существу. Самое главное - получить факты, а выводы я буду
делать сам. От детектива требуется только это.
Последующие полтора часа я потратил на расспросы слуг в
доме доктора Эстепа, но ничего существенного узнать не
удалось - ни один из них не находился в служебной части
дома, когда прозвучал роковой выстрел, и не видел миссис
Эстеп непосредственно перед смертью доктора.
Потратив несколько часов на поиски, я нашел наконец и
Люси Кой, помощницу доктора Эстепа. Это была маленькая
серьезная женщина лет тридцати. Она повторила мне только
то, что я уже слышал от Вэнса Ричмонда. Вот и все об
Эстепах.
И я отправился в отель "Монтгомери" в надежде, что
все-таки удастся узнать что- либо о письме, отправленном
доктором накануне смерти. Судя по всему, письмо было
адресовано его первой жене. Говорят, что чудес не бывает,
но я привык проверять решительно все.
У администрации отеля я был на хорошем счету. Настолько
хорошем, что мог попросить обо всем, что не очень далеко
выходило за дозволенные законом границы. Поэтому, приехав
туда, я сразу же отыскал Стейси, одного из заместителей
главного администратора.
- Что вы можете рассказать о некоей миссис Эстеп, недавно
поселившейся у вас? - спросил я.
- Сам я ничего не могу рассказать, - ответил Стейси. -
Но вот если вы посидите тут пару минут, я постараюсь
разузнать о ней все, что можно.
Стейси пропадал минут десять.
- Странно, но никто ничего толком не знает, - произнес
он, вернувшись. - Я расспросил телефонисток,
мальчиков-лифтеров, горничных, портье, отельного детектива -
никто не мог о ней сказать ничего определенного. Она
появилась у нас в отеле второго числа и в регистрационной
книге постоянным местом жительства указала Луисвилл. Раньше
она у нас никогда не останавливалась. Похоже, плохо знает
город. Наш сортировщик почты не помнит, чтобы она получала
письма, а телефонистка, просмотрев журнал, заявила, что
никаких разговоров эта женщина ни с кем не вела. Дни она
проводит обычно так: в десять - чуть раньше или чуть позже
- уходит из отеля и возвращается лишь к полуночи. Судя по
всему, друзей у нее здесь нет, поскольку к ней никто не
заходит.
- Сможете проследить за ее почтой?
- Конечно, смогу!
- И распорядитесь, чтобы девушки из администрации и
телефонистки держали ушки на макушке, если она с кем-нибудь
будет говорить.
- Договорились!
- Она сейчас у себя?
- Нет, недавно ушла.
- Отлично! Мне очень хотелось бы заглянуть на минутку в
ее номер и посмотреть, как она там устроилась.
Стейси хмуро взглянул на меня и, кашлянув, спросил:
- А что, это действительно так необходимо? Вы знаете,
что я всегда иду вам навстречу, однако есть вещи, которые...
- Это очень важно, Стейси, - уверил я. - От этого
зависит жизнь и благополучие еще одной женщины. И если мне
удастся что-нибудь разнюхать...
- Ну, хорошо, - согласился он. - Только мне нужно
предупредить портье, чтобы он дал знать, если вдруг она
надумает вернуться.
В ее номере я обнаружил два небольших чемоданчика и один
