хотя и корила себя за это, получалось, что чародейке никак не менее
двадцати шести лет. "Где есть зависть, там не может быть учения, - сказала
тогда себе Дженни. - Во всяком случае, следует воздать этой девушке
должное".
Но теперь в душе ее шевельнулась злость. Близость Зиерн к Гарету,
нежная рука, с бесцеремонной интимностью легшая на плечо юноши, так что
кончики пальцев едва не касались его шеи под кружевным воротником, - все
говорило о расчетливом искушении. Помня рассказы Гарета и видя его
напряженное лицо, Дженни понимала, что мальчик борется изо всех сил против
чар любовницы своего отца. Судя по выражению лица Зиерн, эти попытки ее
забавляли.
- Леди... леди Дженни?
Она быстро обернулась, услышав исполненный сомнения голос. Лестница
(как и все лестницы охотничьего домика) была заключена в ажурные
переплетения резного камня; в рваных тенях Дженни различила фигурку
девушки лет семнадцати. Миниатюрная, чуть выше самой Дженни, девушка была
похожа на роскошно одетую куколку; прическа - утрированное подобие
прически Зиерн, волосы окрашены в пурпур и седину.
Девушка присела в реверансе.
- Меня зовут Трэй, Трэй Клерлок. - Она бросила нервный взгляд на две
фигуры в ярко освещенной гостиной и оглянулась, как бы опасаясь, что
кто-то еще из гостей Зиерн мог подкрасться по лестнице и подслушать. -
Пожалуйста, не поймите меня неправильно, но я принесла вам платье к обеду,
если оно, конечно, вам понравится.
Дженни оглядела собственный костюм из красновато-коричневой шерсти с
рукавами под шелк, обрамленными красно-голубой вышивкой. Из уважения к
обычаям, требовавшим, чтобы женщина из высшего света не появлялась ни
перед кем простоволосой, она надела еще и вуаль из белого шелка, когда-то
привезенную Джоном с востока. В Уинтерлэнде это считалось бы королевским
нарядом.
- Это так необходимо?
Трэй Клерлок взглянула на нее столь обескураженно, словно забыла
зазубренные с детства уроки этикета.
- Во всяком случае, желательно, - прямо ответила она. - Мне-то, в
общем, все равно, но... люди у нас при дворе такие бессердечные, особенно
если кто-то не так одет. Извините, - добавила она поспешно и, покраснев,
вышла из пестрой лестничной тени. Только теперь Дженни заметила, что
девушка держит узел из черного и серебряного атласа и целое облако газовых
вуалей, из глубины которого мерцают многочисленные блестки.
Дженни поколебалась. Обычно условности высшего света никогда ее не
беспокоили, да и род занятий не очень-то располагал к этому. Зная, что ей,
может быть, придется предстать перед королем, она захватила из Уинтерлэнда
лучший костюм, какой у нее был, - собственно говоря, единственный свой
парадный костюм. Дженни прекрасно понимала, что выглядит он весьма
старомодно, но мнение других ее не интересовало.
Однако с того момента, как они сошли с плота на туманный вечерний
берег, она почувствовала себя гуляющей среди скрытых ловушек. Зиерн и ее
небольшая банда придворных были с ней вежливо-обходительны, но во взглядах
их и в легких движениях бровей Дженни чувствовала насмешку. Это раздражало
и приводило в замешательство, заставляя вспомнить времена, когда над ней,
девчонкой, любила потешаться деревенская ребятня. И вот теперь, как в
детстве, Дженни вновь ощущала болезненный страх перед этой жестокой
ребячьей забавой.
Мелодичный смех Зиерн отдался в прихожей.
- Ручаюсь, он озирался в поисках скребка для обуви, когда переступил
порог... Я не знала, предложить ли ему комнату с кроватью или же с охапкой
прекрасного комфортабельного сена на полу - сам понимаешь, гостеприимство
требует, чтобы гость чувствовал себя как дома...
На какой-то момент Дженни в силу вечной своей настороженности
заподозрила, что предложение сменить костюм могло быть частью плана,
имевшего целью выставить ее на посмешище. Но обеспокоенные глаза Трэй
выражали искреннюю заботу о ней и немного о себе самой - девушка явно не
желала, чтобы гостья оказалась в дурацком положении. Дженни прикинула, что
будет в случае отказа. Не стоило начинать с вражды. Все-таки она выросла в
Уинтерлэнде, и все ее инстинкты нашептывали о необходимости принять
защитную окраску.
Дженни протянула руку к скользкой охапке атласа.
- Вы можете переодеться в комнатке под лестницей, - предложила Трэй с
облегчением. - До вашей комнаты далеко идти.
- До вашего дома, надо полагать, идти еще дальше, - заметила Дженни,
берясь за щеколду неприметной двери. - Вы что же, прибыли только за этим?
Трэй взглянула на нее с непритворным удивлением.
- О нет! Когда Зиерн узнала о возвращении Гарета, она велела всем
явиться на званый обед: моему брату Бонду и мне, Прекрасной Изольде,
Каспару Уолфриту, Мерривину Лонгклиту и другим. Я всегда прихватываю
два-три разных костюма к обеду. Я имею в виду: трудно знать заранее, что
тебе вздумается надеть.
Она была совершенно серьезна, и Дженни подавила улыбку.
Девушка продолжала:
- Немножко длинновато, но цвета, мне кажется, как раз ваши. Здесь, на
юге, одни лишь служанки ходят в коричневом.
- Вот как? - Дженни коснулась складок своего костюма, в самом деле
приобретшего оттенок корицы в отсветах, падающих из гостиной. - Благодарю
вас, Трэй, и... Трэй! Могу я вас просить еще об одном одолжении?
- О, конечно! - с готовностью отозвалась девушка. - Я готова
помочь...
- Да нет, с костюмом я справлюсь сама. Джон... лорд Аверсин... должен
спуститься сюда с минуты на минуту... - Она приостановилась, с тревогой
размышляя о несколько старомодном коричневом бархате его камзола и
домашнего плаща. Нет, здесь она уже ничего не могла поделать. Дженни
потрясла головой. - Попросите его задержаться, если получится.
Комната под лестницей была маленькой и носила следы торопливых
переодеваний и еще более торопливых романтических встреч. Разбираясь с
нарядом, Дженни ясно слышала, о чем беседуют собравшиеся в холле
придворные, ожидая, когда их пригласят к обеду. Обострившимся слухом она
улавливала суматоху в зале по ту сторону гостиной: перебранку слуг
относительно постилания шести скатертей в честь Гарета и обрывки
наставлений о надлежащей подаче блюд. Девушки то и дело начинали смеяться,
но на них тут же прикрикивал дворецкий. Чуть ближе сплетничали и
зубоскалили гости:
- ...а что ты еще можешь сказать об особе, которая носит эти ужасные
дымчатые рукава да еще и гордится ими!..
- Да, но при свете дня! При людях! С собственным мужем!..
- Ну конечно, заговор гномов...
- А слышал, почему у гномов носы плоские?..
Еще ближе мужской голос спросил со смехом:
- Гарет, а ты уверен, что привел того самого человека? Я имею в виду,
не ошибся ли ты адресом и не пригласил ли кого-то совершенно другого?
- Ну... э-э... - Гарета буквально разрывало между преданностью
друзьям и страхом насмешек. - Полагаю, ты бы назвал его чуточку
неотесанным, Бонд...
- Чуточку? - Человек по имени Бонд звучно расхохотался. - С тем же
успехом можно сказать, что дракон чуточку опасен или что старина Поликарп
чуточку пытался тебя убить. А ты привел эту дубину ко двору! Отец будет
тебе очень признателен.
- Гарет! - Внезапная озабоченность прозвучала в живом голосе Зиерн. -
Но ты, я надеюсь, хоть потребовал у него верительные грамоты? Членство в
Гильдии Драконьих Погибелей, Доказательства Убийства...
- Свидетельство от Спасенных Дев, - подхватил Бонд. - Или та, что с
ним, это и есть одна из спасенных?
Дженни скорее почувствовала, чем услышала, чью-то крадущуюся поступь
на лестнице над головой. Неслышные и твердые мужские шаги. Вот он
остановился точно так же, как недавно остановилась она сама - на верхней
ступеньке, откуда так хорошо просматривается гостиная... Дженни торопливо
принялась натягивать жесткие нижние юбки, а тот, наверху, стоял молча,
прячась в рваных тенях резной решетки.
- Ну конечно! - вскричал Бонд в озарении. - Он прихватил с собой
деву, потому что никто больше в Уинтерлэнде не смог бы прочесть
Свидетельства о Смерти Дракона. Взаимная выгода, видите ли...
- Ну, если спросить меня, - мурлыкнул еще один женский голос, - то уж
дева здесь совсем ни при чем.
Зиерн высокомерно усмехнулась:
- Возможно, что и дракон тоже.
- При свете дня ей дашь все тридцать, - добавил кто-то.
- Ну не будь столь придирчив, - одернула гостя Зиерн. - Спасение было
так давно...
Из-за взрыва хохота Дженни не могла бы сказать точно, но, кажется,
тот, что стоял на лестнице, беззвучно ретировался. Зиерн продолжала:
- Я думаю, если уж твоей Драконьей Погибели было необходимо
прихватить с собой женщину, то он мог бы выбрать кого-нибудь покрасивее, а
не эту гномоподобную коротышку. Ей, по-моему, и вуаль-то не нужна, она и
волосами может завеситься.
- Возможно, потому она ее и не носит.
- Если вы решили заняться благотворительностью, принц...
- Она не... - начал негодующий голос Гарета.
- О Гарет, не принимай все так близко к сердцу! - послышался
дразнящий смех Зиерн. - Это так утомляет, дорогой, и, кроме того,
прибавляет морщин. А ну-ка улыбнись! Мы же просто шутим... Но если мужчина
не обладает чувством юмора, он может легко впасть в более серьезный грех -
к примеру, начнет есть салат рыбной вилкой. Уж не думаешь ли ты...
Дрожащими руками Дженни натянула вуаль, но прикосновение жесткого
газа к лицу вызвало почему-то новую вспышку гнева и ребяческой обиды.
Человеческие отношения всегда интересовали Дженни - даже эти, насквозь
проникнутые искусственностью и злобой. Многие странности в характере
Гарета становились теперь вполне объяснимы. Но насмешки хозяйки и гостей
настолько задели Дженни за живое, что толкнули на неожиданное озорство -
беззвучно выскользнуть из каморки под лестницей и незамеченной
присоединиться к злословящим придворным.
Лампы в холле сияли. Посреди толпы восторженных почитателей царила
Зиерн, как бы опыленная сверканием бриллиантов и кружев.
- Вот что я вам скажу, - говорила она. - Сколько бы золота ни
пообещал Гарет в награду благородному драконоборцу, мы можем предложить
ему нечто большее. Мы познакомим его с благами цивилизации. По-моему, это
звучит неплохо. Он нам убьет дракона, а мы научим его пользоваться вилкой.
Ответом был одобрительный смех. Дженни заметила, что вместе со всеми
засмеялась и Трэй, правда, без особого воодушевления. Стоящий неподалеку
от нее мужчина был, видимо, ее брат Бонд - такой же изящный и хрупкий;
один из локонов его белокурых волос, продуманно выпущенный на кружевной
воротник, был голубого цвета. По сравнению с игрушечной грациозностью
Бонда Гарет выглядел еще более неуклюжим и подавленным. Лицо его выражало
крайнюю растерянность и печаль.
Возможно, дело заключалось еще и в том, что Гарет был на сей раз без
очков, несомненно, считающихся здесь чудовищным неприличием. Во всяком
случае, он смотрел на причудливую резьбу стропил, на мерцание шелковых
ламп и на лица друзей с таким недоумением, словно внезапно перестал их
узнавать.
А Бонд продолжал изощряться:
- Ужель твоя Драконья Погибель столь же велика, как Шелкодрал
Блистательный, поразивший Пурпурно-Алого-В-Полоску Дракона Золотистых
Лесов в царствие Круголива Благосостоятельного?.. Или это было при
Кусолокте Безуспешном? Просветите меня, принц!
Но до того, как бедняга Гарет смог что-либо ответить, Зиерн
воскликнула вдруг: "Моя дорогая!" - и поспешила к Дженни, простирая
