- А там не мокро? - с беспокойством спросила я. - Еще туфли замочу...
Может, лучше на машине?
- Нет, не лучше. Здесь сухо. Эй, помоги даме!
Лупоглазый попытался втолкнуть меня в лодку. Я уперлась изо всех сил.
- Не надо, я сама, - с достоинством заявила я.
Теперь я попробовала начать с другой ноги, поставив ее на борт. Борт
слегка накренился, я собралась издать крик ужаса и опять отпрянуть, но не
успела. Лупоглазый был начеку. Правда, он рассчитывал, что я опять качнусь
вперед, и из самых лучших побуждений подтолкнул меня, так что я
действительно потеряла равновесие и очень естественно свалилась на колени
к патлатому. Получилось так, как надо, и я совсем не пострадала.
Извинившись перед патлатым, я неодобрительно заметила, что посудина
кажется мне на редкость неустойчивой. И вообще, не слишком ли она мала для
путешествия по такой большой воде?
- Как раз впору, - отрезал патлатый и бросил взгляд на мою голову.
С самого обеда на нее все бросали взгляды. Дело в том, что я наконец
сняла парик, начесала и покрыла лаком свежевымытые волосы и соорудила
вполне приемлемую прическу, так что совсем непонятно, что могло вызвать у
них такой интерес. Цвет, конечно, другой, но ведь парики давно уже
перестали быть редкостью. К тому же эти взгляды были полны горечи, а уж
это было совсем непонятно.
В лодке я продолжала играть свою роль: сидела напряженно
выпрямившись, закрыв глаза и стиснув зубы, неохотно и лаконично отвечая на
обращенные ко мне вопросы. А как приятно было плыть! Океанские волны
слегка покачивали нас, моторка неторопливо взбиралась на большую волну и
мягко скатывалась вниз. Какое наслаждение было бы сидеть на носу, глядеть
на воду и свободно предаваться упоительному колыханию!
Я стала думать о предстоящей нам экскурсии в город. В конце концов,
город это город, там есть полиция, я могла бы сбежать и явиться в полицию.
Или смогла бы сбежать и кинуться на вокзал - ведь если через Паранагуа
проходит железная дорога, должен быть и вокзал - и попытаться уехать
поездом. Интересно, как они собираются меня охранять, может, прикуют к
себе цепью?
Ничего подобного не произошло. Мы пришвартовались к маленькому
причалу в самом конце порта, довольно далеко от города. Было темно и
как-то неприятно. Сначала я еще пыталась извлечь кое-какую туристическую
пользу из своего пребывания в городе, но вскоре отказалась от этой мысли.
Меня больше заинтересовало отношение туземцев к моим спутникам. Все они с
ними почтительно и даже заискивающе здоровались, в том числе и
представители властей в мундирах. Я не уверена, что это были полицейские.
Может быть, такие мундиры носили здесь железнодорожники, пожарники или
таможенники, но все они без исключения оказывали сопровождающим меня
бандитам всяческие знаки уважения. Следовало ожидать, что первый же
полицейский, к которому я обращусь за помощью, возьмет меня за ручку и
отведет в резиденцию. Остальное встречающееся нам население состояло из
черноволосых мужчин в широкополых шляпах с бандитскими физиономиями, и все
они, как один, казалось, представляли собой обслуживающий персонал все той
же резиденции.
Игорный дом, конечная цель нашей экскурсии, был совсем близко. Жалкий
на вид ресторанчик под названием "Esperanza" - "Надежда", что я сочла
счастливым предзнаменованием, внутри блистал роскошью. Датские кроны мне
еще раньше обменяли на доллары по нормальному банковскому курсу, а
обменивать их на местную валюту на было необходимости, ибо, во-первых,
играли на жетоны, и, во-вторых, доллары тоже были в ходу. Так я и по сей
день не знаю, как выглядит та их местная валюта.
Я решила сохранять хладнокровие, чтобы не спустить в этом
экзотическом притоне все свое состояние. Заняв место у рулетки, я стала
делать маленькие ставки - и довольно удачно. Для начала я поставила на
восемнадцать и выиграла. Через минуту меня будто что-то толкнуло, я опять
поставила на восемнадцать и опять выиграла. Пока мне везло, но я знала,
что существует закон, в соответствии с которым я еще какое-то время буду
выигрывать, но потеряю все, если слишком долго останусь за этим столом,
вот почему после первого проигрыша я встала и решила сменить место.
За соседним столиком играли в какую-то неизвестную мне игру. Я
остановилась, заинтересовавшись, и в этот момент услышала:
- Говори по-немецки.
Сказано это было на немецком языке. А сказал лупоглазый, не меняя
выражения лица, не отрывая глаз от карт на столе и обращаясь к своему
соседу. Я стояла как раз за их плечами. Этого соседа - черного, как и все
туземцы, уже немолодого и очень красивого - я не знала. Продолжая
разговор, он сказал:
- Не понимаю, как он мог ошибиться.
- У нее черные глаза, обрати внимание, - ответил мой бандит. - А на
голове у нее был платиновый парик. Мы тоже думали, что это ее волосы. Он
не знал Мадлен и был уверен, что это она.
- А почему не было Мадлен?
- В последний момент Арне предупредил ее о готовящейся облаве. Она
поехала прямо в аэропорт, чтобы там перехватить Бернарда. Но не успела...
- Ужасно, - с горечью сказал черный. - Кошмар! А ты уверен, что она
не понимает по-немецки? Следует соблюдать осторожность.
- Уверен, - ответил тот и неожиданно обратился ко мне. - Вы знаете
эту игру? Хотите сыграть?
Я продолжала с интересом наблюдать за игрой, не обращая на них
внимания. Он говорил по-немецки, так откуда же мне знать, к кому он
обращается? Нет, меня так легко не поймать.
- Мадемуазель Иоанна, - через минуту обратился он ко мне. - Я
спрашивал, не желаете ли вы сыграть в ату игру?
"Только бы мне не запутаться в этих языках", - подумала я и милостиво
улыбнулась ему, так как он перешел на французский.
- Ах, вы мне? Извините, я не слышала. Нет, спасибо, я предпочитаю
рулетку.
И я перешла к соседнему столу. То, что я только что услышала, очень
взволновало меня. Тайна постепенно разъяснялась. Наконец-то мне стало
понятно, из-за чего произошла ошибка и почему в это дело впутали меня.
Какая-то девица по имени Мадлен была похожа на меня, и несчастный
умирающий последним усилием передал мне зашифрованное сообщение. Если он
ее не знал, должен был спросить пароль, но, по всей вероятности, на это у
него не было ни времени, ни сил. И если он был единственным обладателем
тайны, ничего удивительного, что они так всполошились и прихватили меня с
собой. Что им еще оставалось делать? Я бы на их месте поступила точно так
же. Теперь понятно, почему они бросали на мою голову такие неодобрительные
взгляды... Если бы не этот проклятый платиновый парик, сидела бы я сейчас
спокойно у Фрица в офисе, рисовала фрагменты ратуши и радовалась выигрышу
на скачках.
Надеясь услышать что-нибудь еще, я больше расхаживала между столами,
чем играла, благодаря чему не успела проиграть того, что мне удалось
выиграть вначале, в итоге оказалась в выигрыше. Пожалуй, такой метод
следует принять на вооружение.
Я провела ряд экспериментов с целью установить границы моей свободы.
Можно было, например, улучить минутку, сбегать на почту и послать весточку
Алиции. Как бы не так! Правда, никто не мешал мне покинуть помещение,
никто не хватал меня и не удерживал силой, но, как только я делала попытку
отдалиться, тотчас же раздавался тихий свист и рядом со мной появлялись
три черных бандита - два по бокам и один сзади. Они делали вид, что не
обращают на меня внимания, но держались рядом со мной, как приклеенные. От
мысли спасаться бегством - в незнакомом городе, в темноте - я отказалась.
Отказалась я и от мысли бежать через окно дамской туалетной комнаты,
главным образом потому, что в дамской туалетной комнате не было окна. Да,
положение мое было незавидным.
Поздно ночью я позволила отвести себя на пристань и устроила там
представление под названием "яхтофобия". За исключением морской болезни,
которую мне никак не удавалось вызвать у себя, я изобразила все, что
только видала и слышала на эту тему, и сама себе стала невыносима.
На следующий день я развила бурную деятельность. Тщательнейшим
образом обследовав все помещения, я обнаружила множество интересных и
совершенно ненужных мне вещей: электроподстанцию, насосную станцию,
машинное отделение и радиоузел. Только под конец я нашла то, что искала. В
самом низу, почти на уровне внутреннего двора, находилось помещение с
многочисленными пультами, радарными и телевизионными экранами и
электрифицированной картой местности. Я провела там чуть ли не полчаса,
пока они не спохватились и не выгнали меня, и то не очень сердились при
этом. Видимо, считали, что мне вовек во всем этом не разобраться, и я не
скажу, что они так уж ошибались. А того обстоятельства, что в критических
жизненных ситуациях мои умственные способности достигают недосягаемых
высот, я и сама не знала.
Мои умственные способности в течение упомянутого выше получаса
позволили мне выявить на электрифицированной карте все интересующие меня
объекты: подземный переход к помосту над бухтой, куда вошла яхта,
подъемный мост у въезда в резиденцию и что-то непонятное в самом конце
дороги. В натуре я этого не видела и поэтому не имела понятия, что бы это
означало, предполагала только, что, видимо, какая-то преграда на шоссе.
Обнаружила я также, какой рычаг управляет каждым из этих объектов, но вот
главного мне не удалось выяснить, а именно - какой рычаг ведает подъемным
мостом.
После того, как меня выдворили из диспетчерской, я продолжила свои
изыскательские работы и обнаружила прямой лифт, связывающий здание с
гаражом, в котором все еще стоял черный "ягуар". С тоской поглядела я на
машину, подумала над тем, где они могут держать ключи от зажигания, ничего
на придумала и отправилась дальше.
Осмотрев на всякий случай оба вертолета на террасе, я искупалась в
бассейне и наконец решила отдохнуть под пальмой. Отсюда я видела, как
прилетел третий вертолет и из него вышел маленький бандит. Он поговорил с
другим, в белом костюме, теперь я знала, что так одевался обслуживающий
персонал высшей категории, после чего вошел в дом. Я видела, как из гаража
выехал "ягуар", в котором сидел только один шофер - тот самый черный
бандит с лицом убийцы. Я видела, как во двор въехал грузовик, и с него
стали сгружать какие-то ящики.
Все это я могла свободно рассмотреть, так как во время сегодняшних
изысканий обзавелась попутно некоторыми полезными вещами. В их числе был
превосходный цейсовский бинокль, очень острый пружинный нож и литературное
произведение, которое называлось, если память мне не изменяет, "Пособие
для яхтсмена-любителя" на английском языке, и я собиралась почитать его на
досуге - на всякий случай. Бинокль и нож я тоже прихватила на всякий
случай, ведь никогда не знаешь, что тебе понадобится. Присваивая их, я не
испытывала ни малейших угрызений совести.
Вертолет опять взлетел. Рассматривая в бинокль окрестности, я особое
внимание уделила дороге. Думаю, что с этой высоты она просматривалась
примерно километров на десять, не вся, разумеется, а лишь отдельные
участки. Под самым носом торчал мост, и я вдруг сообразила, что легко и
просто могу узнать, каким рычагом он приводится в действие. Достаточно
быть в диспетчерской в тот момент, когда к нам будет приближаться или
уезжать от нас какая-нибудь машина. Сейчас мост поднят, значит, надо будет
его опустить.
Конечно, я могла просидеть под своей пальмой и целые сутки, не
