люди, а в Интерполе не было. Я постаралась запомнить имена и псевдонимы их
людей в полиции и с интересом выслушала пожелания по адресу Интерпола.
Если бы хоть часть их исполнилась, большинство сотрудников Интерпола
погибло бы на редкость неприятной смертью.
Все конечности у меня затекли из-за неудобного положения, но я не
могла покинуть свой зеленый тайник. Да и вопросы обсуждались один
интереснее другого. Сейчас они перешли к проблеме собственной
безопасности. Данная резиденция являлась их последним убежищем, так что
обнаружение ее будет для них полной катастрофой. И хотя это представлялось
маловероятным, на всякий случай в заливе стоит яхта "Морская звезда",
которую не догнать ни одному полицейскому катеру. Кроме того, два
реактивных самолета находятся в постоянной готовности, а на персонал
аэродрома можно положиться. У шефа есть еще какое-то тайное убежище, и все
было бы хорошо, если бы не я.
А я совсем одеревенела, мне жутко хотелось курить и пить, от запаха
цветов разболелась голова, но я мужественно досидела до конца конференции.
И оказалось, не напрасно - кабинет шефа нашелся сам собой. Все вышли в ту
самую дверь, в которую проникла я. Остались только патлатый и один из
приезжих. Они подошли к стене, которая была мне из моего укрытия очень
хорошо видна, нажали на кнопку под висящим на этой стене бра, и часть
стены отъехала в сторону. Затем они вошли в открывшуюся дверь, но что
делали там, я не видела. Знаю лишь, что делали они это недолго, я даже не
успела размять ноги. Когда они удалились, я покинула свой зеленый пост,
подошла к стене и нажала на кнопку под бра.
Без сомнения, это был кабинет, хотя подобных кабинетов мне видеть не
приходилось. Вместо окон у него были экраны телевизоров, причем на всех
появлялись разные изображения. Так, на первом была представлена
диспетчерская со всеми ее пультами и электрифицированной картой. Я
включала один экран за другим, рассматривала изображение и выключала,
чтобы перейти к следующему, каждую минуту ожидая, что нажму какую-нибудь
не ту кнопку. Вместо письменного стола стоял какой-то жутко сложный
агрегат, в аппаратуре которого я не могла разобраться и предпочла ничего
там не трогать. Единственным более-менее привычным элементом меблировки
этого помещения была стеклянная этажерка на колесиках, внутри которой на
наклонных полочках я увидела то, что так долго искала: множество ключей
разнообразных форм и размеров, в том числе и к автомашинам, или, во всяком
случае, очень на них похожие. Долго рассматривала я этот предмет
меблировки, не находя способа его открыть, и решила, что в случае
необходимости просто-напросто грохну этажерку об пол.
Апартаменты шефа мне удалось покинуть незаметно. Меня несколько
удивляла предоставленная мне свобода в передвижении по всей резиденции,
но, подумав, я нашла этому простое объяснение: члены правления фирмы были
здесь у себя дома, чувствовали себя в безопасности, друг от друга им
нечего было скрывать. Я же, единственный посторонний человек, все равно
предназначалась на убой.
Через несколько дней я уже располагала рядом ценных наблюдений.
Во-первых, патлатый часто уезжал.
Во-вторых, это вызывало падение дисциплины, что проявлялось до
смешного явно. Как только улетал вертолет с патлатым на борту, стоящий на
часах при вертолетах черный бандит садился и закуривал, бандит при
моторках оставлял пост и поднимался наверх, все бросали свои дела и
располагались на отдых в тенечке, так что мне без труда удавалось исчезать
из их поля зрения.
В-третьих, я обратила внимание на такой факт: когда мы пребывали в
игорном доме, та моторная лодка, которая доставляла нас, отплывала, а
вместо нее приплывала другая, обе они были в постоянном движении. Я не
знала, пригодится ли мне такое наблюдение, но на всякий случай замечала
все, связанное с водой. Океан, отделяющий меня от Европы, не позволял
забывать о себе.
Посещение игорного дома стало для нас привычным занятием. Мы
отправлялись в притон после обеда и возвращались далеко за полночь, между
часом и тремя, причем мне удалось-таки вызвать хаос в коммуникациях. Уже
на третий раз я уперлась всеми четырьмя лапами и отказалась пользоваться
водными средствами сообщения. Меня попробовали наказать, лишив вечернего
развлечения, но я устроила им такой скандал, что сама пришла в восторг.
Следует заметить, что у меня особый дар устраивать скандалы. Теперь меня
доставляли на вертолете, но этот вид транспорта действовал только в одном
направлении. Если я была в выигрыше, я сразу соглашалась возвращаться на
лодке, а если в проигрыше - то не сразу, и тогда возникали серьезные
проблемы. После долгих уговоров я соглашалась вернуться на моторке, и это
даже в некоторой степени было логично, так как после полуночи волны
становились меньше, может из-за отлива.
В-четвертых, я установила, что у большой яхты в нашем заливе нет
никакой охраны. Она стояла себе спокойно сама до себе, и никто ею не
пользовался.
В-пятых, я нашла ключи от "ягуара". Я подглядела, как шофер, поставив
машину в гараж, самым обыкновенным образом повесил их на гвоздике у двери.
Правда, это я для простоты прибегаю к таким обыкновенным словам, а на
самом деле и дверь не была дверью, и гвоздь не был гвоздем, а чем-то
средним между верхушкой радиоантенны и крюком в лавке у мясника.
Теперь передо мной открылся путь к спасению. Бежать надо как можно
скорее, до прибытия мифического шефа, которым меня все дружно пугали. Ведь
со мной каждый день вели разговоры на животрепещущую тему, каждый день
докучали глупыми вопросами, каждый вечер старались застать меня врасплох
во время игры, рассчитывая, что, увлекшись игрой, я проговорюсь, но, в
общем, честно говоря, я не могла пожаловаться на плохое обращение. Все
говорило о том, что всерьез за меня возьмется шеф, и я отнюдь не
намеревалась дожидаться этого.
Время от времени я впадала в меланхолию и симулировала депрессию,
давая понять, что вот-вот не выдержу, размякну, откажусь от войны с ними и
все расскажу. Все четверо сразу оживлялись, глаза у них разгорались, лица
прояснялись, они начинали увиваться вокруг меня, как обезьяны в цирке. Так
продолжалось какое-то время, а потом я вновь ожесточалась и отказывалась с
ними разговаривать. Скрежет зубовный вызывал тогда эхо в окрестных горах.
Все, что я услышала на конференции, в том числе фамилии и адреса
притонов на Ближнем Востоке, я записала в своем календарике, и мне
доставляло мстительную радость представлять, как бы возрадовался Интерпол,
если бы их заполучил.
Я приступила к разработке конкретных деталей плана побега. Полагаю,
что мне надо добраться до Куритибы, ведь трудно предположить, что вся
полиция Бразилии находится на службе у гангстеров. Дорого бы это обошлось
последним. Деньги у меня есть. Из Куритибы я долечу самолетом в тот город,
где находится наше посольство. Я не знала точно где - в Бразилиа или в
Рио-де-Жанейро, но узнаю в аэропорту.
Мне предстояло преодолеть как минимум триста километров горной
дороги, почти сплошь состоящей из подъемов, спусков и серпантинов.
Конечно, лучше всего было бы ехать ночью и не включать фары, но в таком
случае я бы далеко не уехала - ведь дорога мне была совершенно незнакома.
Поэтому я решила бежать днем. Да и с вертолета легче заметить ночью свет
фар, чем днем мелкий предмет на фоне горного пейзажа, а я почему-то не
сомневалась, что преследовать меня будут на вертолете. Правда, предмет
будет двигаться, но этот вопрос я тоже обдумала во всех подробностях.
Оставалось только дождаться подходящего момента.
Примерно через неделю настал день, когда обстоятельства сложились на
редкость благоприятно. Патлатый с толстяком улетели на вертолете. Бандит
из вертолетной охраны не только уселся, но даже разлегся и, по всей
вероятности, заснул. Не видно было ни души в эту страшную полуденную жару,
все попрятались в помещении. Я взяла сумку и сетку с атласом и все еще не
оконченным шарфом из белого акрила, спустилась на лифте в гараж, сняла
ключи с имитации гвоздя и села в "ягуар".
В гараже стояли канистры с бензином, но стрелка указателя показывала,
что бак полон, и я решила не брать лишней тяжести. Я включила зажигание,
вспомнила, что в "ягуаре" третья и четвертая скорости включаются наоборот
- и мне надо об этом постоянно помнить! - проверила, не стоит ли машина на
ручном тормозе, вышла из машины и стала толкать ее к выходу. Тяжело было,
но все-таки она подвигалась - метр, полтора метра, и вот двери гаража
бесшумно раздвинулись.
Я выглянула наружу. По-прежнему ни души! Оставив открытым гараж, я
помчалась вниз, в диспетчерскую, передвинула два правых рычага в верхнее
положение и вернулась в гараж.
"Только без шума", - сказала я сама себе и принялась выталкивать
машину наружу. Надо добраться до того места, где дорога идет вниз.
Ворота за мной сами закрылись. Наклон начинался тут же, в конце
двора, стало легче, я уже подталкивала машину не сзади, а держась за
переднюю дверцу. От волнения меня всю трясло.
"Ягуар" катился все быстрее, и вот уже можно было в него сесть. Я
села у скал в конце двора. И тут началось!
Приблизительно я знала, что меня ожидает, ведь в бинокль все подробно
рассмотрела, но действительность превзошла все ожидания. Машина ринулась
вниз, набирая скорость, как космическая ракета. Проклятая дорога была
страшно узкой. Покрышки взвизгнули раз, взвизгнули второй, потом уже стоял
сплошной визг, я давила ногой на педаль тормоза, стараясь не поддаваться
панике. Сколько еще смогут выдержать тормоза? Ведь через минуту они
полетят к черту, и я вместе с ними. Тут положено ехать с включенным
сцеплением, на низкой скорости, тормозить мотором, одних тормозов мало, о
боже, что же я делаю?
Пропасть мелькала попеременно - то с левой, то с правой стороны.
Чудом не врубилась я два раза в скалу, когда на миг отпустила тормоза.
Господи, хоть бы кусочек ровной дороги, хоть бы немножечко в гору! Мне
катастрофически не хватало ног. Правую я не могла снять с тормоза,
возможно, кто и умеет включать мотор совсем без газа, я не умею, тормоза
на пределе, ой, не выдержу!
Лихорадочно я вспоминала, что, по моим наблюдениям, дорога пойдет
вверх сразу же за мостиком. Только бы добраться до него в целости!
Интересно, сколько километров до него? Этого нельзя было высчитать, сидя
под пальмой.
Я уже не думала о преследователях, пусть гонятся за мной целые
эскадры вертолетов, главное сейчас - спасти жизнь.
С вставшими дыбом волосами, с колотящимся сердцем пыталась я
совладать с машиной. Если я из этого выйду живой, могу ехать на гонки в
Монте-Карло. Чудом затормозила я перед очередным поворотом, левые колеса
пронеслись по воздуху. Никакого предохранительного барьера на дороге, черт
бы их побрал! Ладно, поймают меня или нет, а я должна завести мотор. Я еще
хочу жить!
До отказа нажав тормоза перед очередной петлей и всей своей шкурой
ощущая их нежелание подчиниться, я проползла вокруг скалы со скоростью 5
км в час. До следующего виража было метров пятнадцать дороги, идущей
отвесно вниз. "Или заведу мотор, или мне крышка", - в отчаянии подумала я.
Все последующее я сделала одновременно; отпустила педаль тормоза, выжала
сцепление, включила скорость, нажала на газ. Ворчание мотора прозвучало в
моих ушах ангельской музыкой, я почти не ощутила рывка, третья была в
самый раз. И как еще я помнила о разнице в скоростях? Переключила на
