когда "Мораг" покинет гавань, капитан Герике встанет на мое место
и я, клянусь Господом, буду по правую руку от него." Он с силой
ударил кулаком по кафедре. "Хватит говорить. Я иду в Южную
Бухточку, чтобы вытащить судно. Кто хочет, может идти следом. А
остальные - черт с вами."
Он сошел с кафедры и направился к выходу, как мощная волна.
----------------------------------------------------
Баркентина "Дойчланд", 25 сентября 1944 года. В четыре
склянки дополуденной вахты при ветре ураганной силы мы
столкнулись с рифом Вашингтон в трех милях к северо-востоку от
Фады во Внешних Гебридах. Теперь мы в руках Всемогущего и, хотя
нам обещана помощь, боюсь, что у нас мало шансов.
15
"Дойчланд" тяжело лежала на рифе, с разбитым днищем, передняя
топ-мачта свисала в обрывках оснастки, волны перехлестывали через
судно одна за другой. Корма высоко выступала в воздух. Те, кто
успел вовремя перебраться на корму, собрались на квартердеке.
Однако несколько человек остались на носу, некоторые привязались
к главной мачте, другие висели высоко в оснастке.
Бергер, Рив и Джего вместе теснились у поручней квартердека.
Штурм взобрался по трапу, пристроился рядом и заговорил с
Бергером: пришлось кричать, чтобы быть услышанным.
Хотя английский язык Бергера был далек от совершенства, он
был достаточно хорош, чтобы объясняться. Он повернулся к Риву и
прокричал в ухо: "Похоже, женщины пока в безопасности в моей
каюте. Штурм говорит, что шпангоуты сломаны, но в основном пока
держатся вместе."
"Не надолго", сказал Рив. "Дойчланд" приподнялась, потом
снова заскрипела, оседая на рифе.
"Герике придет. Сказал, что сможет."
Не мгновение Рив снова представил "Мораг Синклер" на берегу
Южной Бухточки и захотел сказать немцу правду. Но в этом ли было
дело? По крайней мере конец, когда он придет, будет быстрым.
Бергер перегнулся через перила, несмотря на бьющиеся волны, и
попытался пересчитать людей в оснастке и на палубе у главной
мачты. "Плохо. Похоже, мы потеряли пятерых с тех пор, как
наткнулись на риф."
Телеграфист висел в сорока футах на линях, куда вскарабкался,
чтобы избежать самых высоких волн. Джего ясно его видел. Матрос
помахал и действительно улыбнулся. Вихрем завертелась гора воды.
Когда вода отступила, он исчез.
"Нам надо вытащить людей оттуда", прокричал Джего.
Рив дернул его за рукав: "Не глупите. На открытой палубе вы
не продержитесь и двух минут."
Джего оттолкнул его, подобрался к трапу квартердека и
осторожно спустился. Он повис на нижней ступеньке, когда
ворвалась очередная волна, накрыв его с головой и не пуская
дальше. Когда волна отступила, рядом спрыгнул Рихтер.
На его плече висела бухта веревки, один конец он быстро
обвязал вокруг пояса Джего, а другой захлестнул за трап. Джего
пошел вперед, а Рихтер постепенно травил веревку.
Джего отчаянно боролся в одиночку в мире холодной зеленой
воды. В одном месте он потерял опору под ногами, его стащило к
борту, но ему удалось вцепиться в веревку и, подтягиваясь, иногда
опускаясь на четвереньки, он продвигался, пока не оказался вблизи
Петерсена, привязавшегося к мачте. Очередная волна швырнула
Петерсена к нему на всю длину веревки и Джего вцепился в его
ногу, потом в ремень, прополз по распростертому Петерсену, пока
не достиг мачты, где смог подняться на ноги.
Он развязал веревку на поясе и привязал ее к мачте, потом
помахал Рихтеру. Немец крепко привязал другой конец к трапу,
получилась струна, протянутая к мачте на высоте трех футов над
палубой.
Джего махнул матросам в оснастке и они начали спускаться.
Петерсен и другие, кто был привязан к мачте, уже отвязались и
двигались один за другим, за ними последовали остальные. Джего
дождался последнего, проверил еще раз, что палуба и оснастка
пусты, и последовал за всеми.
***
Прагер и монахини в каюте Бергера были относительно защищены
от полной ярости шторма, несмотря на бреши в переборках. Прагер
скрючился у койки, держа обеими руками бутылку рома. Он почти
опустошил ее, но продолжал чувствовать холод.
"Уже не долго, Гертруда", прошептал он, "не долго."
Сестра Анджела сложив руки молилась вслух на конце стола:
"Спаси, Господь, иначе мы погибнем. Живые молят Тебя. Пошли свое
властное слово, чтобы утишить бушующие ветры и ревущее море, и
мы, избавленные от бедствия, будем жить в служении Тебе и славить
имя Твое во все дни жизни нашей."
Дверь открылась и вошел Рихтер, захлопнув ее за собой. Он
огляделся в каюте и нахмурился. Сестра Анджела спросила:
"Господин Рихтер?"
"Где Лотта?"
Ей было очень холодно и, разведя руки, она к удивлению
обнаружила, что они дрожат. "Лотта?" Она огляделась с озадаченным
выражением на лице: "Кто-нибудь видел Лотту?"
Сестра Бригитта всхлипнула. Похоже, никто не мог ничего
сказать. Рихтер подошел к Прагеру и поднял его на ноги: "Вам
поручили перевести их сюда из салона прямо перед тем, как мы
налетели на риф. Разве Лотта не пошла с вами?"
"Определенно, пошла", сказал Прагер. "Я шел сразу за ней."
Сестра Кэт сказала: "Она вернулась."
Рихтер яростно начал: "Это невозможно..."
"Я слышала, как она сказала, что забыла что-то", сказала
сестра Кэт с отсутствующим видом. "Потом она вышла."
Рихтер рывком открыл дверь и нырнул наружу. Он начал
спускаться по лестнице в кают-компанию, но палуба и вся
надстройка были скручены и разбиты, путь в салон блокирован
путаницей обломков.
"Лотта!", закричал он. "Лотта!" Ответа не было.
Джего первым заметил его, переходя по палубе внизу, держась
за привязанную им нить жизни. Он подергал Бергера за рукав: "Куда
он пошел?"
"Бог знает", ответил Бергер.
Они смотрели, как Рихтер достал складной нож, разрезал
веревки крепления грузового люка, неожиданно все еще целые, и
исчез в носовом трюме.
***
"Мораг Синклер" была почти на вершине пути, ведущего от
спасательной станции. Она стояла на платформе с громадными
широкими железными колесами, не применявшейся со времен гребных
спасательных судов, когда ход обеспечивали только мускулы и
весла. Герике думал, что невозможно поставить туда судно. Но
решение оказалось простым. Они затащили ее в прибой, как в
старину, на плаву поставили на платформу и вытащили на берег все
вместе.
Теперь, близко к вершине холма, веревки тянули одиннадцать
фермерских лошадей, сорок одна женщина, восемнадцать детей и
одиннадцать мужчин.
Герике и Лаклан шли сзади, через каждые несколько ярдов
блокируя колеса деревянными балками. Снег с дождем жестоко
врезались в кожу.
Кто-то в длинном клеенчатом плаще упал в ярде-двух впереди
Джанет. Они покинула свое место и подбежала на помощь, увидев к
ужасу, что это хрупкая седоволосая женщина по меньшей мере
семидесяти лет. На ее руках была кровь. Она поглядела на руки с
озадаченным выражением лица, потом подобрала длинную юбку и
оторвала полоску от нижней юбки.
Она начала обматывать руки, а Джанет попыталась подвести ее к
колее: "Вам надо присесть."
Старая женщина оттолкнула ее: "Оставь меня, девушка." Она
побрела к веревке и заняла свое место.
"О боже, это безумие", сказала себе Джанет.
Позади нее Мердок поднял ее на ноги: "Ты в порядке, девушка?"
"Да, да, все прекрасно."
"Тогда почему ты покинула свое место?"
Он смотрел на нее, как какой-нибудь пророк из Ветхого Завета,
готовый пробудить гнев божий и сокрушить нечестивцев. Она
повернулась и, спотыкаясь и соскальзывая, побежала вдоль колеи,
занять свое место рядом с Джин.
Время теперь потеряло всякое значение, длительное болезненное
напряжение, голоса женщин вокруг, подбадривающие друг друга - все
доносилось, словно откуда-то издалека. Потом совершенно
неожиданно и к буйной радости всех, они перевалили через хребет и
начали двигаться быстрее, следуя по дорожке рядом с колеей
узкоколейки.
***
В носовом трюме было от пяти до десяти футов воды, в
зависимости где стоишь, потому что он резко клонился на правый
борт. Штормовой фонарь свисал с крюка в переборке, свет
поблескивал на темной воде, внезапно забурлившей когда вынырнул
Рихтер.
Здесь пройти было нельзя. Внутренний люк был безнадежно
разбит. И даже если бы он уцелел, то оставалось вопросом, сможет
ли он так долго удерживать дыхание, чтобы пробраться сквозь все
обломки под водой.
Похоже, остался только один путь. Он постучал по переборке
костяшками пальцев. Звучит достаточно нормально. Потребуется
время. Но все равно больше идти некуда. Он поднял двуручный
колун, захваченный с собой, и занес над головой.
***
"Мораг Синклер" прошла полпути по дороге рядом с колеей
узкоколейки высоко на хребте острова, но продвижение слегка
замедлилось, ибо они, совершенно измученные, двигались против
ожесточенной ярости ветра.
Сцена позади напоминала поле битвы, люди жались к колее там,
где повалились без сил. Нельзя позволять, чтобы продолжался этот
кошмар, Джанет понимала это, но все же гнула спину рядом с Джин,
веревка жестоко врезалась в плечо и с ладоней сочилась кровь.
Когда она сверху посмотрела на море, оно казалось еще
яростнее, чем раньше, гигантское корыто пены, черные корчащиеся
облака, стремящиеся окутать всю землю.
Чуть впереди старый Дугал Синклер пошатываясь вышел из ряда,
пересек колею узкоколейки и повалился в вереск. Джанет с трудом
разжала пальцы и устало пошла к нему. Лежа на спине, он выглядел
очень умиротворенно, голубые глаза смотрели в темное небо. Только
через секунду-две она поняла, как застыл этот взгляд, и быстро
расстегнув плащ и китель, сунула руку, пощупать сердце.
Герике припал рядом на одно колено: "Что случилось?", спросил
он. "Вы в порядке?"
"Он умер", с горечью ответила она. "Теперь вы удовлетворены?"
***
Рив скрючился у поручней квартердека "Дойчланд", подняв свою
карманную подзорную трубу и глядя на Фаду. "Плохо", прокричал он
Джего. "Они должны видеть нас с Фейт-на-Фалла, но я не смог даже
разглядеть остров."
"Они не придут, адмирал. Никто не придет. мы попались."
На Соломоновых островах по крайней мере было тепло. Он закрыл
глаза, а ворвавшаяся волна подняла корпус "Дойчланд" и с треском
опустила обратно.
"Боже милостивый, я думал, что на этот раз нас перебросит
прямо через край рифа", сказал Рив.
Бергер прокричал ему в ухо: "Она постепенно разламывается.
В следующий раз она разойдется по швам."
Лицо Рива побелело от соленой воды, сморщившись, как брюхо
рыбы, он выглядел столетним. Джего придвинулся: "Вы хотели
действия, адмирал. Вам дали его совковой лопатой."
***
Рихтер как раз прорубил дорогу из носового трюма, когда
"Дойчланд" приподнялась и начала поворачиваться. "О боже",
подумал он, "вот оно."
Она снова осела на скалы с гнусным треском расщепившихся
досок. Он подождал, пока утихнут водовороты. Достаточно странно,
что он совсем не испугался, полностью поглощенный страстным
желанием узнать, что случилось с Лоттой.
Он проскользнул мимо фундамента главной мачты, мимо помпы,
нашел гвоздь, повесить штормовой фонарь, и принялся атаковать
переборку, преграждавшую путь в кормовой трюм.
***
"Мораг Синклер" теперь, когда дорога пошла под уклон и
