привычки. Он добавляет годы жизни, некоторым десятилетия, но все же это
лишь иной способ умереть.
Гхола так же смертоносен, как и меланж.
Возвращаясь к прежней теме, Преподобная Мать просигналила, что лучший
способ предотвратить рождение нежелательного наследника - это убить
возможную мать.
"Конечно, - подумала Ирулэн. - Решив истратить определенную сумму, вы
хотите получить взамен как можно больше".
Проницательные глаза Преподобной Матери, темно-синие от потребления
меланжа, смотрели на Ирулэн выжидательно и изучающие.
"Она ясно читает во мне, - с отчаянием подумала Ирулэн. - Она учила
меня и наблюдала за моим обучением. Она знает, что я понимаю, какое
решение надо принять. Что ж, я приму его и как Бене Джессерит, и как
принцесса".
Ирулэн вымученно улыбнулась, выпрямилась и произнесла про себя
начальные фразы молитвы против страха:
"Я не должна бояться. Страх убивает разум. Страх - малая смерть,
которая приносит полное уничтожение. Я смотрю в лицо моему страху..."
Когда спокойствие вернулось к ней, она подумала: "Пусть они
используют меня. Я покажу им, чего стоит принцесса. Возможно, я дам им
даже больше, чем они ожидают".
После нескольких прощальных фраз Ирулэн ушла.
Преподобная Мать вернулась к картам. И немедленно Квизац Хадерах
выпал рядом с Восемью Кораблями. Дурной признак: у врага имеются скрытые
резервы.
Она отвернулась, размышляя, поможет ли им Ирулэн в борьбе с врагом.
8
"Свободные видят в ней земную женщину, обладающую
особой властью защищать племена. Она Преподобная Мать их
Преподобных Матерей. Для пилигримов, которые упрашивают ее
вернуть им способность к деторождению или сделать
бесплодное плодородным, она - антиментат. Она порождена
стремлением человека к мистическому. Она живое
доказательство того, что "аналитика" имеет свои пределы.
Она - девственница-проститутка, умная, вульгарная, грубая,
столь же разрушительная в своих капризах, как кориолисова
буря".
"Святая Алия Нож". Из сообщения принцессы Ирулэн.
Точно часовой, одетый в черное, Алия стояла на южной платформе своего
храма, храма Оракула, который Свободные Пола выстроили для нее рядом с его
крепостью.
Она ненавидела эту часть своей жизни, но не знала, как отказаться от
нее, не навлекая на них всех уничтожение. Пилигримы - будь они прокляты! -
с каждым днем становятся все многочисленнее. Нижний придел храма плотно
забит ими всегда. Среди пилигримов расхаживают торговцы, колдуны,
предсказатели - жалкие подражатели Муад Диба и его сестры.
Алия видела среди товаров красивые и зеленые пакеты с новым
"наркотиком" тарот Дюны. Кто поставляет это изобретение на рынок Арракиса?
Почему тарот стал популярным именно сейчас, в данное время и в данном
месте? Не для того ли, чтобы замутить Время? Пристрастие к спайсу всегда
обостряет способности предсказания. Случайно ли Свободные так верят в
предзнаменования? Она решила проверить это при первой же возможности.
С юго-востока дул слабый ветер - остатки ветра, разбитого Защитной
стеной, высоко вздымавшейся над горизонтом. Ее край, освещенный солнцем,
ярко сверкал сквозь полуденную пыль, горячий ветер коснулся щек Алии и она
затосковала по безопасности открытых просторов. Был конец дня, последние
толпы пилигримов спускались по широким каменным ступеням, в одиночку и
группами; некоторые из них задерживались у лотков уличных торговцев,
разглядывая сувениры и священные амулеты, советуясь с предсказателями.
Пилигримы, нищие горожане, Свободные, торговцы - вся эта пестрая толпа
сплошной лавиной двигалась по улице, ведущей к центру города.
Алия различила Свободных, отмечала застывшее выражение суеверного
страха на их лицах, видела, как они двигались, стараясь держаться подальше
от остальных. В них ее сила - и ее опасность. Они по-прежнему ловили
гигантских червей для передвижения, для спорта и жертвоприношений. Они
презирали чужеземцев-пилигримов, едва выносили горожан, ненавидели цинизм
уличных торговцев. Не стоило задевать дикого Свободного даже в такой
толпе, что кишела в храме Алии. В самом храме ножи не обнажались, но
мертвые тела, случалось, обнаруживали... позже.
Уходящая толпа подняла целое облако пыли. До Алии донеслись ее запахи
и пробудили новый приступ тоски по открытым песчаным просторам. Она
понимала, что тоска по прошлому обострилась в ней с появлением гхолы.
Сколько было радости в те дни, до того, как ее брат сел на трон. Время для
шуток и время для наслаждения прохладным утром или с заходом солнца,
время... время... время... Даже опасность была другая в те дни - ясная
опасность из известного источника. Не нужно было преодолевать границы
предвидения, напрягаясь, всматриваясь в туманные черты будущего.
Хорошо говорят дикие Свободные: "Четыре вещи нельзя спрятать: любовь,
дым, огненный столб и человека, идущего по открытому пространству".
С внезапным отвращением Алия отступила от края платформы в глубине
храма, прошла вдоль балкона, что смотрел в сверкающую прозрачность ее зала
предсказаний. Песок на плитах скрипел под ее ногами. Просители всегда
приносят песок в священные помещения! Не обращая внимания на служителей,
охранников, учеников, вездесущих жрецов-чиновников Квизарата, она
поднялась по спиральной лестнице, ведущей в ее личные покои. Здесь, среди
диванов, толстых ковров, занавесей и пустынных сувениров она отпустила
амазонок-Свободных, приставленных к ней Стилгаром. Сторожевые псы! Когда
они ушли, выражая неудовольствие, но опасаясь ее больше, чем самого
Стилгара, она разделась, оставив только криснож в ножнах, свисающий на
шнурке с шеи на обнаженную грудь, и пошла нагая в ванную.
Она знала, что он близко - теневая фигура мужчины, которого она
предчувствовала в своем будущем, но не могла разглядеть. Ее сердило, что
предвидение не может одеть эту тень в плоть. Он предчувствовался только
как неожиданное изменение, когда она вглядывалась в чужие жизни, либо
когда она сталкивалась с туманными очертаниями в полной тьме, где
невинность сочеталась с желанием. Он стоял сразу за горизонтом видимости,
и она напрягла свои способности, чтобы разглядеть его. Он был здесь -
постоянный укор ее предвидению - яростный, опасный, безнравственный.
В ванной ее окутан влажный теплый воздух. Об этом обычае она узнала
от бесчисленного количества Преподобных Матерей, нанизанных на ее
сознание, как жемчужные бусы на нить. Теплая вода ласково прильнула к ней,
когда она скользнула в ванну.
Зеленый кафель, разрисованный красными морскими рыбами, окружал воду.
Какой-нибудь Свободный из старых времен страшно рассердился бы, узнав, что
такое количество воды используют только для умывания.
Он близко!
Она подумала, что это кричит ее девственность. Ее плоть жаждет пары.
Секс не составляет тайны для Преподобной Матери, возглавляющей ритуальные
оргии в съетче. Сознание тау - память о населявших ее других существах -
могло бы снабдить ее любопытство любыми подробностями. Желание близости -
это не что иное, как стремление плоти к плоти.
Жажда действия боролась в ней с летаргическим состоянием, вызываемым
теплой водой.
Неожиданно Алия выбралась из воды. Мокрая и нагая, она прошла в
тренировочную комнату, примыкавшую к ванной. В этой продолговатой и
светлой комнате были собраны много численные приспособления, при помощи
которых агенты Бене Джессерит поддерживают себя в постоянной физической и
духовной форме. Тут были мнемонические усилители, пальцевые мельницы с
планеты Икс, повышающие чувствительность пальцев рук и ног, синтезаторы
запахов, температурные поля, устройства для выработки нужных альфа-ритмов,
синхронизаторы, настраивающиеся на анализ света и тьмы... санти.
Вдоль одной из стен громадными буквами мнемонической краской она сама
написала ключевую формулу Бене Джессерит:
"До нас все методы обучения искажались инстинктом. Мы научились
учиться. До нас исследователи, побуждаемые инстинктом, обладали
ограниченным полем деятельности - не дольше одной жизни. Проект,
охватывающий пятьдесят и более поколений, им даже и в голову не приходил.
Концепция полной мышечной и нервной подготовки в то время не могла быть
выработана".
Войдя в это помещение, Алия увидела свое отражение в кристаллических
призмах фехтовального зеркала в глубина тренировочного комплекса. Увидев
длинную шпагу, она подумала: "Да! Я наработалась до изнеможения. Утомлю же
окончательно тело и очищу мозг".
Эфес шпаги привычно лег в ее правую руку. Концом клинка Алия
коснулась кнопки, включающей манекен. Манекен ожил и медленно отвел острие
шпаги в сторону.
Зеркальные призмы сверкнули, манекен шагнул влево от нападавшей.
Алия следовала за ним концом своей длинной шпаги, как - всегда, думая
о своем противнике почти как о живом существе. Но это было лишь собрание
сервомоторных и сложных отражательных цепей, предназначенных для выработки
реакции и обучения. Этот инструмент реагировал так же, как реагировала
она, анти-я, двигавшийся, как и она сама; балансирующий свет призм
предлагал ей цель.
Ей казалось, что на нее нацелено множество шпаг, но лишь одна из них
была реальной. Она отвела эту реалию шпагу, скользнула своей шпагой вглубь
сопротивляющегося поля и коснулась цели. Среди призм вспыхнул сверкающий
красный огонек... еще одно отвлечение.
Манекен снова атаковал, двигаясь со скоростью в один сигнал,
чуть-чуть быстрее, чем вначале. Она отразила нападение, двинулась в
зеленую зону и нанесла второй удар.
Теперь уже две лампы горели среди призм.
Манекен увеличил скорость, двигаясь на своих роликах, привлекаемый,
как магнитом, движениями ее тела и концом ее шпаги.
Атака - отражение - контратака...
Атака - отражение - контратака...
Теперь ожили уже четыре огня, и манекен стал более агрессивным,
двигаясь все быстрее, нападая все резче и разнообразнее.
Пять огней...
Пот блестел на ее обнаженной коже. Она жила теперь во вселенной,
ограниченной угрожающей шпагой, целью, голыми ступнями на шероховатом
полу, чувствами, нервами, мышцами - движением против движения.
Атака - отражение - контратака...
Шесть огней... семь...
Восемь!
Раньше она никогда не рисковала на восьми.
Каким-то уголком сознания она сопротивлялась своему дикому намерению:
ведь фехтовальное оборудование, состоящее из призм и манекена, не умеет
думать и не испытывает чувства жалости. И у него самое настоящее оружие.
Оно может искалечить и даже убить. Лучшие фехтовальщики Империи никогда не
тренировались больше, чем с семью огнями...
Девять!
Алия испытывала ощущение крайней экзальтации. Нападающая шпага
превратилась в размытое пятно среди других пятен. Шпага в ее руке ожила:
не она уже управляла шпагой, а наоборот, шпага управляла ее рукой.
Десять!
Одиннадцать!
Что-то промелькнуло мимо нее и проникло в защитную зону манекена.
Блеснувший нож ударил в выключатель. Огни погасли, и манекен замер в
неподвижности.
Алия резко повернулась, разгневанная этим вмешательством. Но в то же
время ее поразило необыкновенное искусство того, кто это проделал. Нужно
было точно рассчитать мгновение и проникнуть в защитную зону так, чтобы не
быть отраженным, и коснуться кнопки размером в несколько миллиметров. И
