удается удержать горшок с кашей в равновесии, а в свободное время мы
регулируем давление всевозможными окольными способами. Да еще отыскиваем
подходящий материал и притаскиваем его в свое лоно, когда это удается - мы
же за тобой десять лет наблюдали.
- Да-а?
- Ага. Это только первоначальное мероприятие. Изучая общественные
события, мы исключаем всех, кроме одной десятой от одного процента: вот за
этим тысячным индивидуумом мы наблюдаем. А кроме того, мы занимаемся
общественной агрономией. - Он усмехнулся.
- Закончи же свою остроту.
- Мы пропалываем людей.
- Извини, я сегодня несколько туп.
- Джо, разве ты никогда не испытывал неудержимого желания искоренить
какое-то зло, вырезать вонючее гнилое мясо, которое заражает всех, кто с ним
соприкасается, и все же - наделено законным правом на существование? Мы с
ними обращаемся как с раковыми опухолями: мы их удаляем из тела общества. Мы
ведем учет "Подлежащих Смерти"; когда человек становится полным моральным
банкротом, мы закрываем его жизненный счет при первой же возможности.
Гилеад улыбнулся:
- Если бы вы могли быть уверены, что всегда правы - было бы прекрасно.
- А мы всегда уверены, хотя наши методы конечно не оправдал бы
обезьяний суд. Возьмем миссис Кейтли - у тебя на ее счет есть какие-то
сомнения?
- Нет.
- Почему же ты не хочешь ее приговорить? Не затрудняй себя ответом.
Или, например, через две недели состоится грандиозное шаманское сборище
возобновленного, ставшего лучше-и-крупнее-чем-раньше куклукс-клана на горной
вершине по дороге к штату Каролина. Когда веселье достигнет апогея, когда
они будут выкрикивать свои непристойности, накачивая друг друга и пробуждая
один в другом разрушительный дух, по Божьей воле свершится акт, который
уничтожит всю эту шайку. Весьма печально.
- А я не могу в этом участвовать?
- Ты еще даже не ученик. - Болдуин продолжил:
- Есть проект увеличения наших рядов, но это программа, рассчитанная на
тысячу лет. Чтобы ее выверить, надо иметь вечный календарь. Гораздо важнее
сейчас держать спички подальше от дитяти. Джо, прошло восемьдесят пять лет с
тех пор, как мы казнили последнего комиссара: тебя не удивляло, почему в
науке так мало сделано за это время?
- Разве? Произошло столько перемен!
- Незначительные переделки, кое-какие эффектные результаты, но ничто из
этого не захватывает основ науки. Разумеется, при коммунизме был достигнут
весьма небольшой прогресс: тоталитарный политический режим несовместим со
свободными исследованиями. Заметь: коммунистическое безвременье ответственно
за то, что Новые Люди сплотились и организовались. Большинство Новых Людей -
ученые, по совершенно очевидным причинам. Когда коммунисты попытались
управлять естественными законами с помощью политики - лысенковщина и тому
подобная бессмыслица, - многие из нас ушли в подполье.
Опущу детали. Это нас сплотило, дало практику подпольной деятельности.
Основные исследования стали вестись в тайне. Некоторые из них были явно
опасными, и мы решили на время их отложить. С тех пор количество тайных
знаний значительно выросло, так как мы не позволяем им выйти наружу, пока
убеждены, что они представляют опасность. Поскольку большая часть этих
знаний опасна и поскольку вне нашей организации действительно есть очень
мало людей, способных к подлинно оригинальному мышлению, официальная наука
почти стояла на месте.
Мы не ожидали, что придется действовать таким способом. Мы надеялись на
то, что новая конституция либеральна и действенна. Но новая республика
оказалась еще более жалкой, нежели прежняя. Прогнившая этика коммунизма
продолжает развращать даже после того, как исчезла эта форма правления. Мы
продержались. Теперь мы знаем, что должны продержаться до тех пор, пока не
изменится все общество.
- Котелок, - медленно произнес Джо, - ты говоришь так, как будто был
свидетелем всего этого. Сколько же тебе лет?
- Я скажу это тебе, когда ты будешь в таком же возрасте. Человек прожил
достаточно, если у него нет жажды жизни. Я до этого еще не дошел. Джо, мне
нужен твой ответ, или этот разговор должен продолжиться при нашем следующем
свидании.
- Ты его уже получил в начале - но послушай, Котелок, есть одна
работенка, я хотел бы, чтобы ее поручили мне.
- Какая же?
- Я хочу убить миссис Кейтли.
- Не спеши так, не то штаны потеряешь. Когда ты пройдешь обучение и
если она тогда все еще будет жива, тебя смогут для этой цели использовать...
- Спасибо!
- ...при условии, что ты окажешься подходящим инструментом. - Болдуин
повернулся к микрофону, позвал: - Гэйл! - и добавил еще одно слово на чудном
языке.
Гэйл немедленно появилась.
- Джо, - сказал Болдуин, - когда эта юная леди кончит с тобой
заниматься, ты будешь уметь петь, свистеть, жевать резинку, играть в
шахматы, задерживать дыхание и одновременно со всем этим запускать
воздушного змея, да еще не слезая с подводного велосипеда. Бери его,
сестренка. Он твой.
Гэйл потерла руки:
- О, вот повезло!
- Сперва мы должны научить тебя видеть и слышать, затем запоминать,
после - говорить, а уж тогда - думать.
Джо взглянул на нее:
- А что же я, по-твоему, проделываю сейчас?
- Это не разговор, а какое-то бурчание. Кроме того, английский язык по
своей структуре не приспособлен к мышлению. Замолкни и слушай.
В подземной классной комнате у Гэйл была специальная аппаратура для
записи и воспроизведения света и звуков. На экране вспыхнули и быстро
погасли светящиеся цифры.
- Что там было Джо?
- ...девять-шесть-ноль-семь-два... Это все, что я уевоил.
- Цифры держались целую тысячную долю секунды. Почему ты запомнил
только левый край ряда?
- Дальше не успел прочесть.
- А ты смотри на все сразу. Не делай усилий воли, просто смотри.
Она высветила другой ряд цифр.
Память Джо от природы была неплохой, интеллект высоким, но насколько
именно, он пока не знал. Отнюдь не убежденный, что такая тренировка ему
полезна, он расслабился, и эта игра стала его забавлять. Скоро он начал
ухватывать ряд чисел на девять знаков как единое целое; Гэйл уменьшила время
вспышек.
- Что это за волшебный фонарь такой? - спросил он.
- Тахистоскоп Рейншоу. Вернись к работе! Во время второй мировой войны
доктор Сэмюэль Рейншоу в государственном университете штата Огайо доказал,
что большинство людей только на одну пятую используют свои способности
видеть, слышать, ощущать вкус, чувствовать и запоминать. Его исследования
были поглощены трясиной коммунистической псевдонауки, которая
распространилась после войны, но открытия Рейншоу сохранились в подполье.
Гэйл не познакомила Гилеада со странным языком, который он уже слышал,
пока он не прошел полную тренировку по методу Рейншоу.
Тем не менее, со времени его разговора с Болдуином другие обитатели
ранчо при нем пользовались этим языком. Иногда кто-нибудь - чаще всего мама
Гарвер - переводила, иногда - нет. Гилеаду льстило, что он здесь принят, но
он пришел в замешательство, когда узнал, что находится на низшей ступени
ученичества. Он был ребенком среди взрослых.
Обучая его слушать, Гэйл произносила по одному слову чудного языка и
требовала, чтобы он их повторял.
- Нет, Джо. Смотри. - На этот раз, произносимое ею слово появлялось на
экране со звуковым анализом - это напоминало прием, с помощью которого
глухонемым показывают их речевые ошибки. - Теперь попробуй.
Он попытался прочесть две таблицы, висящие рядом.
- Ну как, учительница? - спросил он самодовольно.
- Ужасно, хуже некуда. У тебя гортанные получаются слишком долгими, -
она показала, - средняя гласная произносилась слишком глубоко, ты сделал ее
слишком низкой, и у тебя не получилось повышающейся интонации. И еще шесть
других ошибок. Ты, наверное, не понял как следует. Я разобрала, что ты
сказал, но это была ужасная тарабарщина. И не называй меня "учительницей".
- Есть, мэм, - ответил он церемонно. Она нажала на кнопки; вторая
попытка. На этот раз линии графического анализа его произношения
накладывались на линии образца, если они совпадали, они стирались. Когда же
они не совпадали, его ошибки выделялись контрастирующими цветами.
Изображение на экране напоминало взрыв солнца.
- Попробуй еще, Джо.
Она повторила слово так, чтобы оно даже не отразилось на дисплее.
- Проклятье! Если бы ты объяснила мне, что означает это слово, вместо
того чтобы обращаться со мной так, как обращался со своими дочерьми Мильтон,
обучая их латыни, это бы мне помогло.
Гэйл пожала плечами:
- Не могу, Джо. Сначала ты должен научиться слышать и произносить.
Скоростная речь - флективный язык, одно и то же слово в нем многократно
видоизменяется. Вот, например, такое применение этого слова означает:
"Далекие горизонты не приближаются". Не особенно помогает, правда?
Объяснение казалось неправдоподобным, но он уже научился не сомневаться
в ее словах. Он не привык иметь дело с женщинами, которые во всем были на
две головы выше его, эту же ему хотелось поколотить. Неужели, думал он,
такая реакция и есть то, что романисты называют "любовью"; он решил, что
такого быть не может.
- Попробуй еще, Джо.
Скоростная речь по строению отличалась от любого, языка, которым до сих
пор пользовался какой-либо народ. Давно уже Огден и Ричардс показали, что
восьмисот пятидесяти слов хватает, чтобы выразить все, что соответствует
потребности "нормального" человека; к ним можно прибавить около сотни
специальных слов для каждого отдельного рода деятельности, вроде лошадиных
скачек или баллистики. Примерно в то же время фонетики проанализировали
звуки всех человеческих языков и обнаружили, что их около ста с небольшим -
звуков, представленных всеобщими фонетическими символами.
Эти два положения лежали в основе скоростной речи.
В фонетическом алфавите гораздо меньше звуков, чем слов в Бейсик
Инглиш. Но каждый знак, представляющий звук в фонетическом алфавите, может
иметь несколько различных вариаций, которые обеспечиваются длиной звука,
ударением, тоном, падением и подъемом интонации. Чем больше натренировано
ухо, тем больше количество возможных вариаций; вариациям нет предела, но,
без особых усовершенствований общепринятой фонетической практики, стало
возможным настолько соотнести этот язык с Бэйсик Инглиш, это один
фонетический символ стал эквивалентным целому слову в "нормальном" языке,
одно слово скоростной речи сделалось равнозначным целому предложению. В
результате язык стал выучиваться буквенными единицами скорее, чем словесными
- но каждое слово произносилось и выслушивалось как единое структурное
целое.
Однако скоростная речь не была "стенографическим" Бейсик Инглиш. Так
как "нормальные" языки берут свое начало во временах суеверий и невежества,
они неизбежно переняли по наследству неверные структуры или ошибочные
представления о вселенной. По-английски можно логически мыслить только с
чрезвычайным усилием, настолько он несовершенен как ментальный инструмент.
Например, глагол "быть" в английском имеет двадцать одно значение, каждое из
которых вовсе не соответствует факту бытия.
Структура речевого общения при помощи символов, изобретенная вместо
общепринятой, была создана соответственно реальному миру. Строение
скоростной речи не содержит скрытых дефектов английского языка, этот язык
был создан настолько соответствующим реальному миру, насколько это могли
