Когда Джо научился говорить, читать, писать и считать, Гэйл передала
его на обучение другим. Но прежде чем она с ним покончила, она сыграла с ним
несколько обидных и неприятных шуточек.
На три дня она запретила ему есть. Когда сделалось очевидно, что он
способен мыслить и сдерживать свое недовольство, несмотря на низкий
показатель сахара в крови, несмотря на голод, - она добавила к этим лишениям
еще бессонницу и боль - интенсивную, продолжительную и видоизменяющуюся
боль. Она изощренно пыталась довести его до какого-нибудь бессмысленного
действия, но он оставался твердым как скала, мозг его выполнял любое
задание, точно непреклонный компьютер.
- Так кто же тут не супермен? - спросила Гэйл в конце их последнего
занятия.
- Никто, учительница.
- Давай сюда уши.
Она потянула его за уши, крепко поцеловала:
- Пока.
Он не виделся с ней много недель.
Наставником Гилеада в обучении ЭСВ был ничем не примечательный с виду
маленький человечек, который как бы для маскировки носил скромное имя Уимс.
Джо не особенно блистал в проявлениях ЭСВ. Оказалось, что к ясновидению он
вовсе не способен. С предвидением было чуточку лучше, но это качество не
развивалось, несмотря на практику. Лучше всего у него получался телекинез:
он мог заставить слегка оживать игральные кости. Но, как уже заметил
Котелок, от воздействия на движение игральной кости до передвижения тонн
груза большое расстояние - и такое, что его, вероятно, не стоит
преодолевать.
- Это, однако, может иметь другое полезное применение, - мягко заметил
Уимс, переходя на английский. - Подумайте, что можно сделать, если вы
сумеете повлиять на способность нейрона достичь определенного ядра - или
преобразовать статическую возможность в массу.
Гилеад не стал над этим задумываться: это была отвратительная идея.
В телепатии он был туп до отчаяния. Однажды он смог без запинки назвать
карты Раина, потом у него это плохо получалось в течение трех недель. Более
высоко организованная способность к коммуникации, казалось, была вовсе
недоступна ему, пока однажды, без всякой видимой на то причины, просто во
время попытки назвать карты при помощи телепатии, он не обнаружил, что
общается с Уимсом телепатически, и это продолжалось в течение целых десяти
секунд - времени, достаточного для произнесения тысячи слов скоростной речи.
- получается как речь!
- почему нет? Мысль - это речь.
- как мы это проделываем?
- если бы мы знали, это не было бы так ненадежно, как оно есть: кто-то
может это проделывать по собственной воле, кто-то - случайно, а некоторые
вообще никогда не могут. Как нам известно: в то время как мысль никоим
образом не относится к миру физического, насколько мы теперь можем
определить, она подобна явлениям в континууме своей квантовой природы. Вы
теперь изучаете распространение квантовой концепции на все черты континуума,
вы знаете хронон, мензум и витон как кванты, а также действия квантов,
таких, как фотон. Континуум во всех своих чертах имеет не только структуру,
но и текстуру. Тончайшую единицу мысли мы определяем как психон.
- определяем - сыплем соль ей на хвост.
- когда-нибудь, когда-нибудь. Могу вам сказать: быстрейшая скорость
возможной мысли есть один психон в один хроном; это основная универсальная
константа,
- насколько мы к ней приближаемся?
- меньше чем на шестьдесят в минус третьей степени возможности.
- !!!!!!
- лучшие создания, чем мы, последуют за нами. Мы подбираем камушки на
берегу безбрежного океана.
- что мы можем сделать, чтобы это усовершенствовать?
- собирать камушки с серьезными намерениями.
Гилеад сделал паузу на долгую долю секунды, чтобы подумать.
- можно ли разрушить психон?
- витоны могут быть преобразованы, психоны же...
Связь их внезапно прервалась.
- Так я говорил, - спокойно продолжал Уимс, - что психоны пока во
многих отношениях за пределами нашего понимания. Теория утверждает, что их
нельзя разрушить - что мысль, как и деятельность, непрерывна. Если эта
теория верна, то все еще остается открытым вопросом, означает ли она, что
личное тождество тоже непрерывно. Посмотрите ежедневные газеты - времен,
отстоящих от сегодняшнего дня на несколько сотен лет или несколько сотен
тысяч. - Он умолк.
- С нетерпением жду завтрашнего занятия, чтобы попробовать, док, -
почти прожурчал Гилеад-Грин. - Может быть...
- Я с вами закончил.
- Но, доктор Уимс, эта связь получилась прямо как по телефону.
Возможно, завтра...
- Мы установили, что ваш талант неустойчив. У нас нет способа сделать
его надежным. Время слишком коротко, чтобы понапрасну его тратить - ваше ли,
мое ли. - Внезапно перейдя на английский, он добавил: - Нет.
Гилеад ушел.
Во время тренировки в других областях Джо познакомился со многими
вещами, производящими сильное впечатление. Среди них интегрирующий
пантограф, фабрика-в-коробочке, которую Новые Люди собирались предоставить
обыкновенным людям, как только социальной системой перестанут управлять
экономические шакалы. Она могла воспроизвести почти любой прототип,
положенный на ее платформу, требуя для этого только сырье и энергию. А
энергия вырабатывалась крошечной ядерной установкой размером с большой палец
Джо; теория, по которой она действовала, переворачивала верх дном все
условные понятия об энтропии. Закладываешь "сосиску", получаешь - "свинью".
В ней была скрыта форма экономической системы, настолько отличающейся
от существующей, насколько общественное производство отличалось от системы
маленьких домашних мастерских, и в ней лежали возможности человеческой
свободы и достоинства, каких не хватало людям столетиями - если они вообще
когда-нибудь существовали.
Тем временем Новые Люди редко покупали больше одного экземпляра
каких-то вещей, используя его в качестве образца. Или этот образец они
изготовляли сами.
Другой полезной, но едва ли настолько же удивительной вещью был
комбайн, объединяющий диктофон, пишущую машинку и ксерокс. Машинные
анализаторы распознавали каждый из тысячи с лишним фонетических символов,
для каждого из звуков имелись печатающие клавиши. Комбайн мог и размножать
напечатанное. Многие знания Гилеад получил, благодаря печатным страницам,
изготовленным этим приспособлением, сберегающим драгоценное время человека.
Систематизация, классификация и доступность информации во все века
остается насущной проблемой. Что касается Новых Людей, то их совершенная и
организованная память снимала большую часть этой проблемы: сокращалось
необходимое количество магнитофонных записей, чтения и письма - гораздо
меньше надо было читать и писать, и ненужной становилась наиболее досадная
часть работы - перечитывание. Автоматическое записывающее приспособление,
соединенное с "библиотечной" машиной, которая умела "слышать" некоторую
часть скоростной речи, встроенное в систему карточной записи, снимало почти
все остальные проблемы. Новые Люди не затрудняли себя возней с газетами. Они
никогда не писали хроник.
Территория, занятая ранчо, так и кишела новейшими техническими
чудесами, представляющими самое последнее слово науки. Невероятно крошечные
манипуляторы для всевозможных целей - хирургических, химических,
биологических, всевозможные кибернетические приспособления. Список этих
чудес слишком длинен, чтобы его приводить. Джо не все их изучал,
синтетический энциклопедист связан с общими структурными областями знания;
он не в состоянии, даже используя скоростную речь, изучить подробно каждую
отрасль.
На ранней стадии занятий, как только стало ясно, что Джо имеет
потенциальные возможности закончить курс, с помощью пластической хирургии
ему сделали новую внешность. Рост уменьшили на три дюйма, изменили форму
черепа, цвет лица стал темнее. Черты для его нового лица подобрала Гэйл, и
Гилеад не возражал.
Ему даже нравилось эта новая внешность: она больше, чем прежняя
подходила к его новой внутренней сущности.
Обладая новым лицом, новыми мозгом, новыми взглядами, он и в самом деле
стал другим человеком. Прежде он был гением от природы, теперь же сделался
гением натренированным.
- Джо, как насчет прогулки верхом?
- Идет.
- Я хочу взять Военного Победителя. Его приучают к седлу - пусть
потренируется.
- Правильно.
Котелок и Гилеад-Грин выехали из ворот ранчо. Болдуин пустил коня шагом
и начал разговор.
- Думаю, ты уже готов к работе, сынок. - Даже в звуках скоростной речи
Болдуина Котелка сохранялась его собственная интонация.
- Наверно, так, но у меня все еще остаются эти самые ментальные
резервы.
- Ты по-прежнему не убежден, что мы на стороне ангелов?
- Я уверен, что ты к этому стремишься. Очевидно, что организация
подбирается по признаку наличия в человеке доброй воли и намерений, так же
как и умственных способностей. Правда в одном случае я не был уверен...
- Да?
- Я имею в виду того кандидата, который прибыл сюда шесть месяцев назад
и потом сломал себе шею, свалившись с лошади.
- Ах да. Очень печально.
- Ты хочешь сказать - очень удобно, Котелок?
- Да к чертям, Джо, если гнилое яблоко здесь задерживается, мы не можем
его отсюда выпустить. - Болдуин перешел на английский, чтобы выругаться: он
находил, что так "больше смаку".
- Я понимаю. Поэтому я и уверен в качестве наших людей.
- Значит, теперь они "наши люди"?
- Да. Но я не убежден, что мы на верном пути.
- Каково же твое представление о "верном пути"?
- Нам надо выйти из подполья и учить обычных людей тому, чему они
способны научиться. Обычный человек может усвоить многое и может
использовать эти знания. Будучи как следует образован и натренирован, он
сможет куда лучше управляться со своими делами. Он с радостью скинул бы тех,
никуда не годных, которые сидят у него на закорках, если бы только знал, как
это сделать. Мы могли бы ему показать - как. Это куда больше соответствовало
бы нашей цели, чем убийство то одного, то другого по политическим мотивам.
Понимаешь, я не против убийства того, кто этого заслуживает, я только
утверждаю, что это неэффективно. Без сомнения, мы должны быть на страже,
чтобы предотвращать такие кризисы, как тот, который свел нас с тобой, но в
основном люди могли бы управляться с собственными делами сами, если бы мы не
претендовали на исключительность и не утверждали, что не можем смешиваться с
обыкновенными людьми, если бы мы вышли из подполья и подали им руку.
Болдуин натянул уздечку.
- Уж не говори, Джо, что я не смешиваюсь с простым народом: я же продаю
подержанные вертолеты, чтобы иметь на жизнь. Каждого простого человека
нельзя привлечь к себе. И не намекай на то, что я будто бы не с ними всей
душой. Мы на них не похожи, но мы с ними связаны прочнейшими узами, потому
что все мы страдаем от одной роковой болезни - мы живые.
А что до убийств, так ты не понимаешь их принципиального значения в
качестве политического оружия. Прочти... - он назвал один из библиотечных
указателей на скоростной речи. - Если бы меня вывели из строя, наша
организация даже не икнула бы, но другое дело - организации, преследующие
дурные цели. Они являются персональными империями. Если правильно выбрать
время и метод, можно совершенно разрушить подобную организацию, убив одного
человека - те части ее, которые останутся, будут почти безвредными, пока не
найдется новый вождь, - тогда ты опять убиваешь, именно его. Вовсе это не
