внуков за счет всех остальных и за счет наших детей, еще не вступивших в
брак. Я этого не позволю.
- Судить об этом буду я сам.
- Нет, не ты. Судить будет настоящий судья, в настоящем суде. Или
относись ко всем одинаково и не пытайся наградить пятерых внуков за счет
остальных сорока семи.
- Морин, ты раньше никогда так себя не вела.
- Раньше ты не расторгал наше партнерство. А теперь, когда ты это
сделал, мы расстанемся только на условиях, которые устроят нас обоих.
Нельзя выбросить меня, как старый башмак, Брайан, и при этом ожидать, что
я буду воспринимать твои действия так же покорно, как все эти годы.
Повторяю: брось вести себя, как Вуди в детстве. Итак, допустим, мы
договорились - или договоримся - насчет детского приданого. Как ты намерен
поделить остальное?
- На три равные доли, разумеется.
- Ты выделяешь мне две доли? Ты очень щедр, но это больше, чем я
ожидала.
- Да нет же! Одна доля тебе, одна мне, одна Мериэн. Всем поровну.
- Где же четвертая доля - моему мужу?
- Ты снова собираешься замуж?
- Пока нет. Но вдруг соберусь.
- Тогда и решим этот вопрос.
- Брайни, Брайни! Все это шито белыми нитками. Неужели до тебя не
доходит, что ты не заставишь меня считать твою невесту совладелицей
состояния, которое нажили мы с тобой? Половина моя. Все по-честному.
- Черт возьми, Мо, ты только стряпала и вела дом. Я сколачивал
состояние, а не ты.
- А откуда ты взял капитал, Брайни?
- Что?
- Забыл уже, как мы "выбивали чеки"? Как ты, кстати, узнал заранее о
Черном вторнике? Участвовала я в этом или нет? Брайни, я не собираюсь с
тобой спорить, потому что ты не желаешь быть честным. Все время норовишь
урвать для своей новой любви что-то из моей доли нашего совместно нажитого
состояния. Давай обратимся в суд, и пусть судья решает. Можем сделать это
здесь, где есть закон об общей собственности супругов, или в Калифорнии,
где такие же законы, или в Миссури, где судья заведомо отдаст мне больше
половины. А тем временем я подам на алименты...
- Алименты!
- На себя и на шестерых детей, пока суд не решит, сколько составит
моя доля плюс алименты.
- Хочешь обобрать меня до нитки? - опешил Брайан. - Только за то, что
я сделал Мериэн ребенка?
- Конечно, нет, Брайан. Алименты мне не нужны. А прошу я и
настоятельно требую только одного: когда мы договоримся о выплате
содержания детям и об их приданом - за основу возьмем приданое,
выплаченное старшим, и содержание, которое ты высылаешь Бетти Лу на детей
в Канзас-Сити, - когда мы договоримся насчет ребят, ты отдашь мне ровно
половину. В противном случае пусть решает судья.
- Прекрасно, - надулся Брайан.
- Вот и хорошо. Напиши два списка на две доли имущества, а потом
можем составить соглашение о разделе, которое представим суду. Где ты
хочешь разводиться? Здесь?
- Если ты не возражаешь, да. Проще всего.
- Хорошо.
Списки Брайану пришлось составлять весь уик-энд. Вечером в
понедельник он показал их мне.
- Вот. Это моя доля, это твоя.
Посмотрев списки, я сразу увидела, что итоговые суммы равны. И чуть
было не присвистнула, увидев эти суммы. Я даже с точностью до миллиона не
догадывалась, насколько мы богаты.
- Почему этот список мой, а этот - твой?
- В свой список я внес собственность, которой сам хочу управлять. В
твоем списке - то, что не требует моего надзора, например, облигации и
прочее, само приносящее дивиденды. Разницы никакой - поделено поровну.
- Раз поровну, давай поменяемся. Я возьму твой список, а ты - мой.
- Послушай, я же тебе объясняю...
- Если в моем списке окажется имущество, которое тебе действительно
необходимо, можешь выкупить его у меня. На взаимовыгодных условиях.
- Мо, ты думаешь, что я хочу тебя надуть?
- Да, дорогой, ты пытаешься надуть меня с тех самых пор, как занялся
разводом и разделом имущества, - улыбнулась я. - Но я не дам тебе этого
сделать - ведь потом ты об этом пожалеешь. Возьми-ка эти списки и перепиши
заново. Подели все до того честно, чтобы тебе было совершенно все равно -
где мой список, а где твой. Если хочешь, давай поделю я, а ты выберешь.
Нельзя же собрать все сливки в один список и заявить, что этот список -
твой. Ну как - мой дележ и твой выбор? Или наоборот?
На переделку у него ушла неделя - бедняга прямо изнывал от горького
разочарования, но в конце концов представил новые списки.
- Ну как, Брайни? Теперь ты поделил наше имущество как надо? И тебе
все равно, какой список я выберу?
- Скажи лучше - куда ни кинь, всюду клин, - криво усмехнулся он.
- Бедный Брайни. Ты напоминаешь мне того осла между двумя вязанками
сена. И в том, и в другом списке вполне достаточно ликвидных средств -
можешь выкупить у меня то, что дорого твоему сердцу. - Глядя ему в глаза,
я взяла один список - и переменила его на другой. - Вот моя доля. Можно
писать бумагу.
Брайан снова возопил, когда захотел выкупить у меня кое-какое
имущество из моего списка. Я согласилась, но торговалась за каждый доллар.
У меня хорошая память - я запомнила имя "Д.Д.Гарриман", которое произнес
Теодор в то милое, унылое, постылое воскресенье, когда уехал и больше не
вернулся. Ко времени нашего дележа я точно знала, какие компании
контролирует мистер Гарриман, зарегистрированы они на Нью-Йоркской бирже
или нет.
И я продала Брайану то, что ему хотелось, но не по номинальной цене,
а по рыночной, с учетом реального дохода. Не такая уж я невежда в вопросах
бизнеса. Просто Брайан никогда не давал мне столько денег, чтобы я могла
их куда-то вложить. Но я много лет развлекалась, играя в воображаемые
спекуляции. И с интересом читала "Уолл-стрит Джорнэл".
Брайан развелся со мной в середине сорок шестого года, и я вернулась
в Канзас-Сити. Он не таил на меня зла, и Мериэн тоже, не держала зла и я.
Ведь Брайни совсем неплохой человек - просто он дрался за Мериэн так же
стойко, как когда-то за меня... а я не уступала, поняв, что теперь сама
себе голова и мой любимый муж мне больше не муж.
Что толку таить обиды? Когда космический корабль стартует, все его
счета считаются оплаченными.
17. ВСЕ СНАЧАЛА
Моя дочь Сьюзен венчалась с Генри Шульцем в субботу, 2 августа 1952
года, в епископальной церкви Святого Марка, Канзас-Сити, Пасео, угол
Шестьдесят третьей. Брайан присутствовал и вел дочь к алтарю. Мериэн
осталась в Далласе с детьми - и надо сказать, у нее был веский предлог не
ехать: вот-вот должен был родиться очередной ребенок, она вполне могла бы
не отпускать и Брайана. Но она попросила его поехать, чтобы не
разочаровывать Сьюзен.
Сьюзен, по-моему, было все равно, но мне - нет.
На свадьбе присутствовало около половины моих детей, большинство с
мужьями и женами, около сорока внуков, тоже с мужьями и женами, целый
выводок правнуков и одна праправнучка. Неплохо для женщины, чей
официальный возраст - сорок семь лет. И для женщины, которой по настоящему
семьдесят лет и четыре недели, тоже неплохо.
Невозможно, говорите? Отчего же. Моя Нэнси родила свою Роберту на
Рождество восемнадцатого года. Роберта вышла замуж в шестнадцать лет (за
Зэкари Барстоу) и 2 ноября 1935 года родила Энн. Энн Барстоу вышла за
Юджина Харди и родила первого ребенка, Нэнси Джейн, 22 июня 1952 года.
Имя Дата рождения Степень родства
Морин Джонсон (Смит) 4 июля 1882 Прапрабабушка
Нэнси Смит (Везерел) 1 декабря 1899 Прабабушка
Роберта Везерел (Барстоу) 25 декабря 1918 Бабушка
Энн Барстоу (Харди) 2 ноября 1935 Мать
Нэнси Джейн (Харди) 22 июня 1952 Дочь
Согласно Архивам, Нэнси Джейн Харди (Фут) родила Джастина Фута
Первого в последний день двадцатого века - 31 декабря 2000 года. Я вышла
замуж за его (и моего) отдаленного потомка, Джастина Фута Сорок Пятого,
когда вошла в семью Лазаруса Лонга в 4316 году по григорианскому
календарю, почти двадцать четыре столетия спустя, на сто первом году
своего личного времени.
Шульцы были представлены на свадьбе почти столь же внушительно, как и
Джонсоны, хотя многим из них пришлось лететь самолетом из Калифорнии и
Пенсильвании. Но они не могли представить пяти поколений своего рода. А
мы, к моей радости, могли, и я не стала спорить, когда наш фотограф,
Кеннет Барстоу, предложил заснять все эти пять поколений. Он усадил меня в
центре с праправнучкой на коленях, а мои дочь, внучка и правнучка парили
над нами, словно ангелы над Мадонной с младенцем.
Кончилось это тем, что нас отругали. Кен все снимал и снимал, пока
Нэнси Джейн не надоело и она не начала плакать. Тут подошел Джастин
Везерел и попросил:
- Можно посмотреть твою камеру, Кен?
- Конечно, дядя Джастин. (Какой он ему дядя - седьмая вода на киселе.
Семьи Говарда достигли той стадии, когда все друг другу родня - и с
неизбежными отрицательными последствиями этих родственных браков пришлось
бороться в будущем.)
- Сейчас я тебе ее отдам. Дамы, особенно ты, Морин, - мне надо
сказать несколько слов строго между нами, членами фонда. Посмотрите вокруг
- здесь все свои? Посторонних нет?
- Джастин, доступ на прием - только по пригласительным билетам, -
сказала я. - В церкви мог быть кто угодно, но здесь только приглашенные, и
я приглашала только членов нашей семьи, а Иоганна Шульц - своей.
- Я прошел без приглашения.
- Джастин, тебя же все знают.
- Вот-вот. Кто еще вошел без приглашения? Старина Джо Блоу, которого
тоже все знают? Это не он там, за столом, разливает пунш?
- Здесь, разумеется, присутствует некоторое количество посторонних.
Музыканты, обслуга и так далее.
- Вот именно - и так далее. - Джастин понизил голос, чтобы услышали
только мы четверо и Кен. - Вы все знаете, какие усилия мы прикладываем,
чтобы скрыть свой возраст. Вот тебе, Морин, сколько лет?
- Э-э... сорок семь.
- Нэнси? Тебе сколько лет, дорогая?
- Пятьдесят два, - брякнула Нэнси И осеклась. - Тьфу ты, пропасть,
папа Везерел, я не слежу за своим возрастом.
- Сколько тебе лет, Нэнси? - настаивал Джастин.
- Сейчас. Мама родила меня в пятнадцать лет, значит - сколько тебе
там, мама?
- Сорок семь.
- Ну да, значит, мне тридцать два.
Джастин посмотрел на мою внучку Роберту и правнучку Энн и сказал:
- У вас я ваш возраст не спрашиваю - как бы вы ни ответили, ясно, что
вас просто не может быть в природе, судя по официальному возрасту Морин и
Нэнси. От имени попечителей скажу - нам очень приятно, что вы все так
старательно выполняете волю Айры Говарда. Но, опять-таки от имени
попечителей, подчеркну, что нам никак нельзя привлекать к себе внимание.
Нельзя позволить кому-то заметить, что мы не такие, как все. - Он вздохнул
и продолжал: - А посему вынужден сказать, что огорчен, видя вас пятерых
вместе в одной комнате, и надеюсь, что этого больше не повторится. Я
содрогаюсь при мысли о том, что вас сфотографировали вместе. Если эта
фотография попадет в раздел светской хроники воскресной "Джорнэл Пост",
прощай все усилия наших семей оставаться в тени. Кен, тебе не кажется, что
пленку лучше засветить?
Я видела, что затюканный Кен уже готов уступить высшему чиновному
лицу фонда. Но меня не затюкаешь.
- Хватит, Джастин, перестань! Ты попечитель, все это знают. Но
Господом Богом тебя никто не назначал. Эти карточки сделаны для меня и для
моих детей. Только засвети их или заставь Кена это сделать, и я тресну
