грузом!
Гвен почувствовала это по моему голосу, выражению лица, походке... А
может, уже научилась читать мои мысли - я бы не мог это отрицать с полной
уверенностью.
Она остановилась. Я тоже.
- Что-нибудь не так, милая?
- Да. Сенатор, отдайте этот узел. Я могу понести "дерево-сан" на
голове. Поэтому отдай!
- У меня все в порядке...
- О да, сэр. Конечно же, в порядке, и я собираюсь этот порядок
поддерживать. Тем более что у тебя есть привилегия изображать "macho",
когда тебе вздумается, а мне разрешается быть слабой, рассуждать нелогично
и устраивать истерики. Вот и теперь я почти близка к обмороку. И останусь
в этом состоянии, пока ты не отдашь мне узел. Позднее тебе будет позволено
меня отколотить.
- Гм-гм. Не наступила ли моя очередь выдвигать аргументы?
- Она наступит в ваш день рождения, сэр. Но пока что его не видать.
Позволь мне взять узел, ну пожалуйста!
Возразить было нечего, и я сдался, выпустив узел из рук. Билл и Гвен
пошли впереди меня, причем дорогу прокладывал Билл. Деревце на голове Гвен
не покачнулось, хотя дорога оказалась далеко не гладкой: ее захламили
всякого рода отбросы.
Я потихоньку ковылял за ними, тяжело опираясь на палку и перенося на
нее почти всю нагрузку с культи. Поэтому, когда мы дошли до
ресторана-дворика, я чувствовал себя вполне сносно.
Док Шульц стоял спиной к бару, опираясь на стойку согнутой в локте
рукой. Он узнал меня, но не подал виду, пока я не приблизился вплотную.
- Доктор Шульц?
- А-а, это вы! - Он не спросил, как меня зовут. - Не устроиться ли
нам поуютнее? Мне приглянулся тот тихий яблоневый сад. А что если
попросить хозяина отнести туда маленький столик и поставить парочку
стульев под деревьями?
- Пожалуй. Но три стула, а не два...
Гвен подошла ближе.
- А не четыре?
- Нет. Я хочу, чтобы Билл сторожил наши вещички, как и раньше. Вон
там есть свободный стол, и Билл разместит наш багаж на нем и вокруг.
Вскоре мы втроем устроились за столом, вынесенным в сад.
Посовещавшись с собеседниками, я заказал пиво для преподобного и себя,
кока-колу для Гвен и попросил официантку подать тому молодому человеку,
что сидит с вещами, все, что он пожелает: пиво, коку, сандвичи, еще
какую-нибудь еду. (Я вдруг сообразил, что Билл, скорее всего, ничего не ел
за весь день, а может, и дольше.)
Когда официантка отошла, я вытянул из кармана ту самую тысячную
купюру и передал ее доку Шульцу.
Та мгновенно исчезла.
- Сэр, вам нужна расписка?
- Отнюдь.
- Джентльменское соглашение, так? Превосходно! А теперь поведайте,
чем я могу быть полезен?
Сорок минут спустя доктор Шульц знал о наших трудностях все, ибо я
ничего не утаил. Мне показалось, что помощь будет реальной лишь в том
случае, если он будет знать всю подоплеку событий, разумеется в пределах
моей собственной осведомленности.
- Так вы говорите, в Рона Толливера стреляли? - спросил он.
- Сам я этого не видел, но слышал, как это произнес Главный проктор.
Поправка: я слышал голос, похожий на голос Франко, да и Менеджер обращался
с говорившим соответствующим образом.
- Вполне достаточно. Услышав топот копыт, знаешь, что это конь, а не
зебра! Но ни о каком покушении я сегодня еще не слышал, да и в этом
ресторанчике никаких признаков возбуждения, между тем как убийство или
покушение на второго крупного воротилу Компании в его собственной
резиденции должно было бы вызвать хоть какую-нибудь реакцию! Я в этом баре
провел несколько минут до вашего прихода: ни слова о чем-либо подобном. А
ведь бар - излюбленное место для обмена новостями, тем более что здесь
имеется и многоканальный экран новостей. Гм, а не мог ли Менеджер
попридержать это известие?
- Такая лживая змея способна на все.
- Не стану вдаваться в обсуждение его моральных качеств, к тому же
мое мнение целиком совпадает с вашим. Меня интересуют лишь его физические
возможности. Нельзя так просто скрыть факт покушения. Кровь, крики. Смерть
или ранение жертвы. Да еще свидетели, например Франко. Конечно, судья
Сэтос контролирует здесь единственную газету, терминалы, прокторов.
Конечно, если он очень подсуетится, то сможет скрывать этот факт
достаточно долго. Поглядим - об этом я тоже доложу, когда вы прибудете в
Луна-Сити.
- Но мы можем оказаться и не в Луна-Сити. Я сам дам вам знать...
позвоню.
- Полковник, а разумно ли это? Хотя наше общение в течение нескольких
секунд у стойки бара зафиксировано несколькими группами людей, знающих и
вас, и меня, у нас еще есть шанс сохранить наше сотрудничество в тайне. К
счастью, мы ранее ничем связаны не были, и проследить путь, ведущий от вас
ко мне и обратно, никому не удастся. Конечно, можно и позвонить, но вполне
вероятно, что и мой терминал, и моя студия прослушиваются. Думаю, разумнее
воспользоваться почтой, если только не возникнет чрезвычайных
обстоятельств.
- А разве почту нельзя вскрыть?.. И вот еще что: я доктор Эймс, а не
полковник Кэмпбелл, не забывайте, пожалуйста! Да, чуть не упустил - тот
молодой человек, что пришел с нами, знает меня как "сенатора", а миссис
Эймс как "миссис Хардести" в связи с той небольшой потасовкой, о которой я
вам рассказал.
- Я не забыл. В течение долгой жизни люди играют много разных ролей.
Можно ли поверить - я когда-то изображал "младшего капрала Финнегана из
Королевской морской пехоты"!
- Вполне могу себе представить!
- Вам это гораздо легче вообразить, чем мне самому. Но странных
случаев было множество... Конечно, почту могут вскрыть, но если передать
письмо на шаттл в сторону Луна-Сити как раз перед стартом с космодрома, то
оно вряд ли попадет к тем, кто, кроме адресата, интересуется его
содержимым. В обратном направлении письма могут посылаться Генриэтте ван
Лун для передачи мадам Помпадур 20012 Петтикот-Лейн. Они попадут ко мне
почти немедленно. Одна пожилая добрейшая дама в течение многих лет имеет
дело с чужими секретами. И ей можно верить, я считаю. Знать, кому верить,
- великое дело!
- Док, я считаю, что и вам можно верить!
Он хохотнул:
- Мой дорогой сэр, я был бы счастлив продать вам вашу собственную
шляпу, забудь вы ее на моем прилавке! Но по существу дела вы правы. Если я
заполучил вас в качестве клиента, то вы можете мне полностью довериться.
Быть двойным агентом - значит накликать беду... а я ведь гурман, не
позволяющий ничему омрачить собственную трапезу. - Он задумался и добавил:
- А можно взглянуть на тот бумажник еще раз? На Энрико Шульца?
Я вручил ему бумажник. Он вынул оттуда удостоверение.
- Вы утверждаете, что это именно его физиономия?
- Абсолютно точно.
- Доктор Эймс, вы понимаете, что фамилия "Шульц" особо меня
заинтриговала. Вы не можете знать, что разнообразие моих занятий
заставляет отмечать каждого прибывающего сюда новичка. Я ежедневно от
корки до корки штудирую "Геральд", при этом тщательно вчитываясь в имена.
Поэтому я совершенно безоговорочно заявляю, что человек под именем "Энрико
Шульц" на Голден Рул не прибывал. Из моей памяти могла бы изгладиться
любая другая фамилия, но никак не "Шульц"! Это исключено.
- Похоже, он получил это имя уже по прибытии сюда.
- Вы сказали "похоже" как "несомненно"? - спросил Шульц, все еще
разглядывая удостоверение. - В течение двадцати минут я сумею изготовить
документ с такой же фотографией, но удостоверяющий, что его владелец -
Альберт Эйнштейн!
- Вы хотите сказать, что по этому удостоверению мы его не очень-то
сумеем выследить?
- Уточним. Я так не говорил. Вы утверждаете, что сходство фотографии
с оригиналом очень близкое. Но этого типа видели многие люди. Некоторые из
них могут знать, кто он. Несколько меньшее число людей осведомлено о
причине его убийства. Если таковое имело место. Вы этот вопрос
предусмотрительно оставили открытым?
- Ну да, во-первых, из-за того невероятного "танца мексиканских
сомбреро", который разыгрался сразу после выстрела. Если, конечно, выстрел
имел место. Ничуть не смущаясь, те четверо действовали так, словно
тщательно отрепетировали свой номер...
- Так. Я попробую этот вопрос прояснить с помощью кнута и пряника.
Если у человека не чиста совесть или он жаден - а у большинства людей
наличествуют обе эти "добродетели", - то всегда можно нащупать к ним
подход и выудить то, что они знают. Итак, сэр, мы, по-видимому, с этим
сладим. Но следует точно разграничить наши действия, поскольку вряд ли
удастся вновь лично пообщаться, как сейчас. Вы будете разрабатывать "линию
Уокера Эванса", а я исследую другие проблемы из нашего списка. Каждый
информирует другого о новых обстоятельствах, особенно тех, что связаны с
чьим-либо приездом в Голден Рул или отбытием из него. Что еще? Ах да - то
зашифрованное послание. Вы собираетесь его раскодировать?
- А у вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
- Полагаю, вы должны взять его с собой и доставить в главный
дешифровальный офис Маккэя в Луна-Сити. Если они найдут код, то надо
заплатить, неважно, сделают они это официально или нет. Если Маккэй не
сможет помочь, тогда попробуйте обратиться к доктору Джекобу Раскобу из
университета Галилео. Он работает криптографом в ведомстве
компьютеризации, а если и он не сможет прочесть вашу бумажку, то ничего не
остается, как возносить молитвы. Можно ли мне взять с собой снимок "моего
кузена" Энрико?
- Разумеется, можно, только пошлите мне по почте копию, пожалуйста.
Она пригодится позже, при разработке "линии Уокера Эванса"... Доктор, нам
еще понадобится кое-что, о чем я еще не сказал.
- Что именно?
- Тот паренек, что с нами. Он ведь "призрак", преподобный отец! И
ходит только по ночам. Он гол как сокол. Мы хотим взять его под свою
защиту. Нельзя ли ему обрести личность - и немедленно? Хотелось бы, чтобы
вы успели до того, как уйдет ближайший шаттл.
- Минуточку, сэр! Не этот ли юноша, стерегущий ваш багаж, был
налетчиком, выдававшим себя за проктора?
- А разве я недостаточно ясно вам это рассказал?
- Возможно, я слишком туп, чтобы сообразить сразу. Ну что ж, я
констатирую поразительный факт, заслуживающий одобрения! Вы хотите, чтобы
я снабдил его документом? Таким, чтобы он смог расхаживать по Голден Рулу,
не боясь прокторов?
- Не совсем так. Мне надо чуточку больше. Паспорт. Чтобы вывезти его
из Голден Рула и ввезти в Свободный Штат Луна.
Доктор Шульц оттянул нижнюю губу.
- А чем он там станет заниматься? Нет, беру свой вопрос обратно - это
ваше дело, не мое. Или его собственное.
Гвен произнесла:
- Я хочу привести его к человеческому облику, отец Шульц! Он должен
научиться чистить ногти и правильно употреблять причастия. А еще ему нужна
защита. И я собираюсь его этим снабдить!
Шульц внимательно вгляделся в Гвен.
- Да, я думаю, вы справились бы и с двумя такими. Мадам, вы позволите
мне сказать, что хоть я и не жажду подражать вам, но вы вызываете
искреннее восхищение!
- Просто я терпеть не могу, когда кого-то выбрасывают на свалку.
Биллу около двадцати пяти, но он говорит и ведет себя как десяти
двенадцатилетний подросток. Между тем он вовсе не глуп. - Она улыбнулась.
- Я обучу Билла или снесу его постылую башку!
- Дай вам Бог силы! - нежно произнес Шульц. - Ну а если он все же
окажется неспособным? Вы потрудитесь попусту?
Гвен вздохнула.
- Тогда я немножко поплачу и пристрою его на приличное место, где он
