Джоанна Юнис уловила досаду в ее голосе.
- Гиги, у вас нет денег? - осторожно спросила она.
Гиги не ответила. Не поворачиваясь к Джоанне, она достала полбуханки
хлеба и начала нарезать тосты. Джоанна не отступилась.
- Гиги, я богата, - сказала она очень тихо, - думаю, что вы знаете об
этом. Но Джо не возьмет у меня ни цента. Вам же незачем так упрямиться.
Гиги отмерила кофейных порошок на шесть чашек. Затем так же тихо
ответила:
- Джоанна, я была проституткой, когда жила с большим Сэмом. Кто-то
должен был платить за квартиру, а половина его учеников никогда не платили
обещанное, а остальные платили так мало, что едва окупали кофе и пончики,
которые они же у нас и съедали. Черт возьми, некоторые и приходили только
затем, чтобы поесть. Кто-то должен был зарабатывать. Я не часто бывала с
другими мужчинами - Сэм этого не любил, - если только это не была "ромашка",
которую он сам устраивал. Но старые лесбиянки бывают весьма щедрыми. И когда
нам нужны были деньги, я шла в то кафе, где они собираются, и зарабатывала
нам на жизнь. Сэм не возражал против этого.
Наконец я поняла, что меня используют, но не только для того, чтобы
жить за мой счет. Когда он устраивал эти "ромашки", ему нужна была молодая
женская особь, чтобы все это мероприятие сдвинулось с места. Джоанна,
женщина готова сделать для мужчины что угодно... но ей противно осознавать,
что это улица с односторонним движением. Джо - другое дело. Он продает
немного картин, но никогда не использует женщину, какое бы тяжелое ни было
положение. - Она посмотрела на Джоанну. - Когда я впервые позировала для
Джо, он платил полностью, никогда не было этих разглагольствований о том,
что часть он заплатит сейчас, часть попозже, а все остальное - когда продаст
картину. У него, видимо, осталась часть денег от Юнис. Может быть,
страховка. Но Джо очень мягкий. У него все занимали и никогда не возвращали,
и у него те деньги кончились еще до того, как я стала жить с ним и следить
за его деньгами. Кто-то заплатил за студию и за коммунальные услуги. Может
быть, вы?
- Нет.
- Вы знаете об этом?
- Да. Один человек, который очень любил Юнис, позаботился об этом. Джо
может жить здесь до конца жизни, если ему здесь нравится. А я могу замолвить
словечко, и телефон будет снова подключен. Когда улаживали вопрос со
студией, электроэнергией, водой и тому подобным, про телефон просто забыли.
- Нам не нужен телефон. Наверное, половина из тех, кто живет на этом
этаже, пользовались им как бесплатным общественным телефоном... некоторые и
сейчас пытаются и злятся, когда я говорю им, что телефон отключен, и вежливо
их выпроваживаю. Потому что Джо работает. А того мужчину, который очень
любил Юнис, случайно не Иоганном звали?
- Нет, не Иоганном. И теперь его не зовут Джоанной. Гиги, я не могу
назвать вам его имени без его разрешения, а его у меня нет. Джо не задавал
вопросов о студии?
- По правде говоря, он, наверное, об этом даже не задумывался. Он сущий
ребенок в некоторых вопросах, Джоанна. Искусство и секс - больше он ничего
не замечает, пока не разобьет себе об это лоб.
- Тогда, может быть, он не заметит и этого. У меня в сумочке рация, я
могу вызвать машину. Если вы скажете Джо, что пошли в магазин, он же вас
отпустит?
- Конечно. Без проблем... хотя он и горит желанием рисовать нас целый
день.
- Вы скажете ему, что должны пойти, а я предложу вам свою машину. Мы
можем ее неплохо загрузить, мои охранники нам помогут. Может быть, Джо не
заподозрит, что я за все заплатила? Или вы можете сказать, что у него купили
картину.
Гиги задумалась, затем вздохнула.
- Вы искушаете меня, ласковая девчонка. Но, пожалуй, нам лучше есть
вчерашнюю пиццу, пока не продадим еще одну картину. А мы ее продадим. Я
думаю, лучше не вмешиваться в то, что пока срабатывает.
(- Она права, босс. Оставьте это.
- Но, Юнис, у них ничего нет на завтрак, кроме кофе и черствых тостов.
И у них всего четыре "Реддипака" и три пиццы... а три мы съели вчера. Еще
кое-что, но совсем мало. Я не могу это так оставить.
- Вы не должны вмешиваться. Или вы хотите поссорить его с Гиги? Гиги
очень ему подходит, она что-нибудь придумает. Ведь я знаю Джо лучше, чем вы,
не так ли?
- Да, Юнис, но людям надо есть.
- Да, босс, но если они пару раз не пообедают, вреда от этого не будет.
- Черт возьми, девчонка, вы когда-нибудь голодали? А я жил в тридцатые
годы.
- Хорошо, босс, но вы все только испортите. Я помолчу.
- Юнис, ради Бога, вы же сказали, что вчера я все сделал отлично.
- Да, сказала, и это действительно так. А теперь не надо портить все
это. Оставьте их в покое или придумайте, как Гиги может честно сходить за
продуктами... но не давайте им ничего.
- Хорошо, дорогая. Я постараюсь.)
- Гиги, здесь, в банке, говяжий жир?
- Да, я его оставляю. Может пригодиться.
- Конечно, может! И я вижу два яйца.
- Да, но двух яиц на троих недостаточно. Но я зажарю одно для вас и
одно для Джо.
- Можете пойти помыть голову, ласковое дитя. Я научу вас кухне Великой
депрессии, которую освоила в тридцатые годы.
Гиги Бранка испуганно посмотрела на Джоанну.
- Джоанна, от того, что вы говорите, у меня мурашки по коже. Я не смогу
представить, сколько вам лет... но вы ведь не очень стары, правда?
- Это зависит от того, какой резиновой меркой вы пользуетесь, дорогая.
Я помню экономический спад тридцатых годов; тогда мне было примерно столько
же, сколько вам сейчас. По той шкале мне девяносто пять. А если посмотреть
на меня с другой стороны, то мне всего несколько недель, и я еще не могу
даже ползать без чьей-либо помощи. Все время делаю ошибки. Но на меня можно
посмотреть и еще под одним углом. Можно считать, что мне столько же лет,
сколько этому телу - телу Юнис - и именно так я и хочу, чтобы на меня
смотрели. Не считайте меня привидением, дорогая, обнимите меня и скажите,
что я не призрак.
(- Что вы имеете против призраков, босс?
- Вовсе ничего. Некоторые из моих друзей - привидения, но я бы не
захотел, чтобы моя сестра вышла замуж за одного из них.
- Очень смешно, босс. Кто пишет вам ваши реплики? Мы же вышли замуж за
привидение... в кабинете доктора Олсена.
- О! Вы сожалеете об этом, Юнис?
- Нет, босс, дорогой, вы именно тот старый козел, от которого я хочу
получить нашего маленького ублюдка.
- О-о! Я люблю вас, дорогая!)
Гиги обняла ее.
- Сперва мы растопим говяжий жир и посмотрим, не протух ли он. Затем
пропитаем им хлеб и зажарим. Яйца разболтаем и, поскольку у нас нет сливок,
чтобы сделать омлет, мы добавим вместо них то, что найдем. Можно добавить
сухое молоко, муку или крахмал. Можно даже сухой желатин. Солить яйца не
будем, жир может оказаться достаточно соленым. Соль, стало быть, по вкусу.
Если у вас есть уксус или что-нибудь такое, то мы немного добавим, прежде
чем взбалтывать яйца. Затем все это выльем на шесть кусочков обжаренного
хлеба - по два на клиента - и посыплем перцем, или сухой петрушкой, или чем
угодно мелко порубленным, чтобы придать аппетитный вид. Это творческая
кулинария. Стол накроем как можно лучше - какую-нибудь красочную скатерть и
настоящие салфетки, если есть. Цветок, хотя бы искусственный. Или свечу. Что
угодно для придания шика. А теперь за дело. Я жарю хлеб, вы взбалтываете
яйца. Или хотите наоборот?
Джо неохотно подошел к столу и положил кусок в рот, думая о своем. На
его лице отразилось удивление.
- Кто готовил?
- Мы обе, - ответила Джоанна.
- Да? Вкусно.
- Джоанна показала мне, как это готовить, и когда-нибудь мы снова
сделаем это блюдо, Джо.
- Скорее бы.
- Хорошо. Джоанна, вы ведь умеете читать?
- Да. А что?
- Я так и думала. От матери Джо пришло письмо. Лежит уже три дня. Я
хотела найти кого-нибудь, кто бы мог его прочитать, но мне пришлось
позировать для Джо, а Джо не каждому дает читать письма его матери.
- Гиги, Джоанна наша гостья. Это невежливо.
- Джо, я гостья? Если так, то я не буду есть завтрак и не буду
позировать... я вызову Антона и Фреда и поеду домой!
(- Какой намек, брюхатая леди!
- Это вульгарная шутка, Юнис.
- А я насквозь вульгарная, босс. Но если задуматься, вы не менее
вульгарны, хотя я и не была уверена в этом, пока не проснулась внутри вашего
мозга.
- Сдаюсь. Но Джо не должен считать нас гостьей.
- Конечно, нет. Надуйте губы, и пусть он вас поцелует... он никогда не
целовал вас при свете.)
- Извините, Джоанна Юнис, - сказал Джо. Джоанна надулась.
- Я извиню вас, только если вы меня поцелуете и скажете, что я член
вашей семьи, а никакая не гостья.
- Она права, - согласилась Гиги. - Ты должен ее поцеловать и искупить
вину.
- О, черт возьми! - Джо встал, подошел к стулу Джоанны Юнис, взял в
ладони ее щеки и поцеловал. - Член семьи. Не гостья. А теперь - ешьте!
- Да, Джо. Спасибо.
(- Он может лучше.
- Мы обе об этом знаем.)
- Но, Джо, я не стану читать ваше письмо, если вы этого не хотите.
Гиги, я удивлена, что вы не умеете читать. Я считала, что могу это
определить по тому, как человек говорит. Или, может быть, у вас зрение не в
порядке?
- Глаза в порядке. О, говорить я умею. Я этому училась, немного играла
в театре. Наверное, мне следовало бы научиться читать, хотя и не могу
сказать, что я от этого очень страдала. Компьютер спутал мои контрольные
ответы, когда я заканчивала подготовительную школу, и я сразу оказалась в
шестом классе, прежде чем кто-либо это заметил. А затем было немного поздно
менять направление, и я осталась в "практической" группе. Говорили о том,
чтобы я получила возможность пройти коррективный курс, но директор школы был
против. Сказал, что для этого не хватает денежных средств. - Она пожала
плечами. - В любом случае, я никогда не испытывала трудностей из-за того,
что не умею читать. Джо, мне найти письмо?
- Конечно. Джоанна же член нашей семьи.
Джоанне было трудно разобрать почерк мадам Бранки, поэтому она сперва
прочитала письмо про себя, чтобы убедиться, что сможет прочитать его вслух и
встретилась с трудностями.
(- Юнис! А как с этим быть?
- Близняшка, никогда не говорите мужчине то, что ему не надо знать. Все
необходимо подвергать цензуре. Даже вашу почту я просматривала и выбирала
только то, что надо, когда вы были особенно слабы.
- Я знаю это, девушка, я перечитывал кое-что из того, что вы читали
вслух.
- Босс, кое-что я сразу выбрасывала в мусор. И это тоже следовало бы
выбросить. Так что читайте не все.
- Вы были замужем на ним, дорогая, а я нет. Я не имею права подвергать
цензуре его почту.
- Если выбирать между правдой и добротой, то вы знаете, на какой я
стороне.
- О замолчите, я не буду ничего опускать из его письма!)
- Необходимо немного времени, чтобы привыкнуть к незнакомому почерку, -
сказала Джоанна Юнис, извиняясь за паузу. - Хорошо. Здесь написано вот что:
"Дорогой мой мальчик, твоя мамочка чувствует себя не так уж плохо..."
- Не читайте все подряд, - перебил Джо. - Говорите самое основное.
- Да, - согласилась Гиги. - Его мать пишет много всякой ерунды о шумных
соседях, об их кошечках и собачках и о людях, которых Джо даже не знает.
Читайте только то, что несет какую-нибудь информацию. Если она вообще там
есть.
(- Видите, бедняжка?
- Юнис, я все равно не буду ничего утаивать. Конечно, местные сплетни я
могу пропустить. Хм, может быть, заменю кое-какие слова.
- Да, уж это стоит сделать.)
