не явился Оскар-Петух. Благодарю вас, сэр.
- И не забывайте разговаривать вежливо.
- Да, сэр Петушок! Но ты завел нас далеко от наших баранов, дорогой.
Если тебе нужны дети - ДА, милый. Осталось еще около двухсот тридцати
яйцеклеток, и принадлежат они МНЕ. Не будущему. Не дражайшим людям, да
будут благословенны жадные их сердчишки. Не тем играющим в богов
манипуляторам наследственности. МНЕ! Это все, чем я владею. Все остальное
- это ех officio [По должности (лат.)]. Но эти - МОИ... и если они нужны
тебе, то они и твои, мой единственный.
Мне бы надо сказать: "ДА!" - и поцеловать ее. А что я сказал?
- Ээ, давай не будем торопиться. Лицо ее вытянулось.
- Как будет милорду Герою-мужу угодно.
- Слушай, кончай со своей невианской формалистикой. Я хотел сказать,
в общем, к этому надо привыкнуть. Шприцы и прочее, короче, возня со
специалистами. И я хоть понимаю, что у тебя нет времени самой выносить
ребенка...
Я пытался пролепетать, что с тех самых пор, как меня просветили
насчет Аиста, я принимал за данное обычную организацию, а искусственное
осеменение даже корове устраивать не очень-то красиво, и что это дело с
субподрядчиками с обеих сторон приводило мне на память прорези в продукции
"Хорн и Хардарт" или выписанный по почте костюм. Но пройдет какое-то
время, и я приспособлюсь. Точно так же, как она приспособилась к чертовым
своим отпечаткам...
Она сжала мне руки.
- Милый, да тебе же не нужно!
- Чего не нужно?
- Возиться со специалистами. И выносить твоего ребенка я НАЙДУ время.
Если тебе не противно смотреть, как будет распухать и раздаваться мое тело
- да, да, это так, я помню - тогда я с радостью пойду на это. Все, в том
что касается тебя, будет, как у прочих люди. Никаких шприцов. Никаких
специалистов. Ничего, что бы могло задеть твою гордость. Нет, надо мной
придется поработать. Но я привыкла к обращению с собой, как с
коровой-рекордисткой; для меня это все равно, что промыть шампунем волосы.
- Стар, ты готова пережить девять месяцев сплошных неудобств - и
возможно умереть при родах, - чтобы избавить меня от минутного
недовольства?
- Я не умру. Трое детей, ты помнишь? Они появились нормально, без
хлопот.
- Но ведь, как ты сама сказала, это было "много лет назад".
- Неважно.
- Э-э, сколько лет? ("Сколько лет тебе, жена моя?" - вопрос, который
я все еще не осмеливался задать.)
У нее, вроде, упало настроение.
- Разве это имеет значение, Оскар?
- Ммм, да, пожалуй, нет. Ты соображаешь в медицине куда больше
моего...
Она медленно сказала:
- Ты ведь спросил, сколько мне лет, так?
Я ничего не сказал. Она немного подождала, затем продолжила:
- Одна из старых пословиц твоего мира гласит, что женщине столько
лет, насколько она себя чувствует. А я чувствую себя молодо, и я
действительно молода, и жизнь мне нравится, и я могу выносить ребенка - и
даже не одного - в своем собственном животе. Но я знаю - ох, как знаю! -
что беспокоишься ты не только из-за того, что я слишком богата и занимаю
не стишком легкое для мужа положение. Да, эту сторону я знаю прекрасно;
из-за этого меня отверг мой первый муж. Но он-то был моих лет. Самым
грубым и несправедливым из всего, что я сказала, было то, что я знала, что
мой возраст может иметь для тебя большое значение. И все же я молчала. Вот
почему так разгневан был Руфо. После того, как ты уснул той ночью в пещере
Леса Драконов, он мне так и сказал разящими словами. Он сказал, что знает,
что я не упускаю случая увлечь молоденького парнишку, но никогда не думал,
что я опущусь до таго, что склоню одного из них на брак, сначала не сказав
ему всего. Он никогда не был особо высокого мнения о своей бабке, как он
сказал, но на этот раз...
- Замолчи, Стар!
- Да, милорд.
- Это не значит ровным счетом ни черта! - Я так твердо это сказал,
что сам в это поверил, и верю сейчас.
- Руфо неизвестно, о чем думаю я. Ты моложе, чем завтрашний рассвет,
- и такой ты будешь всегда. Больше я ничего слушать не желаю!
- Хороша, милорд.
- Это ты тоже брось. Говори просто: "О'кей, Оскар".
- Да, Оскар, О'кей.
- Так-то лучше, если не хочешь нарваться на еще одну порку. А то я
слишком устал. - Я сменил тему. - Насчет этого второго вопроса... Если под
рукой есть другие способы, то не вижу причины растягивать твой милый
животик. Я неотесанная деревенщина, вот и все; не привычен я ко столичному
обхождению. Когда ты предлагала сделать все самой, ты хотела сказать, что
тебя снова могут сделать такой, какой ты была?
- Нет, я просто стала бы как матерью по наследству, так и
матерью-кормилицей. - Она улыбнулась, и я понял, что делаю успехи. - Но
экономя при этом кругленькую сумму тех денег, которые ты не хочешь
тратить. Те крепкие, здоровые женщины, которые вынашивают чужих детей,
берут недешево. Четверо детей - и они могут уйти на покой, десяток делает
их состоятельными.
- Да уж я думаю, они должны брать прилично! Стар, я не против траты
денег. Я готов согласиться, если ты так считаешь, что заработал больше,
чем трачу, своим трудом в качестве героя-профессионала. Эта работа тоже не
из сладких.
- Ты свое заслужил.
- А при этом столичном способе рожать детей... Выбирать можно?
Мальчика или девочку?
- Конечно. Мужские сперматозоиды движутся быстрее, их можно
отсортировать. Вот почему Мудрейшества обычно бывают мужчинами - я была
внеплановой избранницей. У тебя будет сын, Оскар.
- Могу и девочку выбрать. Слабость у меня к маленьким девочкам.
- Хоть мальчика, хоть девочку - или обоих сразу. Или столько, сколько
нужно.
- Дай мне подготовиться, Стар. Вопросов тьма - а я думаю не так
здорово, как ты.
- Ну да!
- Если ты думаешь не лучше меня, значит, клиентов безбожно
обжуливают. Ммм, а мужское семя тоже можно отправить на хранение так же
легко, как и яйцеклетки?
- Намного легче.
- Вот и весь ответ, который нам сейчас нужен. Я не слишком щепетилен
насчет шприцов; в свое время я выстоял достаточно армейских очередей. Я
схожу в клинику или там куда нужно, потом мы сможем не спеша все решить. А
когда решим, - я пожал плечами, - отправим открытку и - ЩЁЛК! - мы уже
родители. Или нечто вроде. Отсюда - делом пусть занимаются специалисты и
те крепкие бабенки.
- Слушаюсь, мило... О'кей, милый!
Куда лучше. Выражение лица почти как у девчонки. В точности, как у
шестнадцатилетки: новое вечернее платье и восхитительное, бросающее в
дрожь смущение от мужских взглядов.
- Стар, ты вот сказала, что самым важным часто бывает не второй, а
даже двадцать второй раз.
- Да.
- Я знаю, что со мной не так. Могу тебе рассказать, и, может, Ее
Мудрейшество подскажет ответ. Она на секунду закрыла глаза.
- Если ты сможешь открыться мне, мой ласковый, Её Мудрейшество найдет
решение, даже если мне придется вдребезги разнести все вокруг и собрать
снова, но уже по-другому. Отсюда и до следующей галактики, или я уйду с
работы Мудрейшества!
- Вот это уже больше похоже на мою Счастливую Звезду. Ну так вот,
дело не в том, что я гиголо. Во ветром случае, на кофе с пирожным я себе
заработал; Пожиратель Душ и в самом деле чуть не сожрал мою душу, форму ее
он определил в точности - он... оно - оно знало такое, что я давно забыл.
Мне туго пришлось, и плата должна быть высока. Дело не в твоем возрасте,
милая. Кого волнует, сколько лет Елене Троянской? Возраст, нужный тебе,
навеки с тобой - разве может мужчина быть участливее меня? Я не испытываю
зависти к твоему положению - мне его и с шоколадным кремом не надо. Не
ревную я и к бывшим в твоей жизни мужчинам - счастливчики! Или даже к
теперешним, покуда я не начну спотыкаться об них, пробираясь в ванную.
- В моей жизни нет теперь других мужчин, милорд муж.
- У меня не было оснований так думать. Однако всегда наступает
следующая неделя, и даже у тебя, любимая, об ЭТОМ не может появиться
Видения. Ты научила меня, что брак не является разновидностью смерти. Да и
ты, вертушка, явно не покойница.
- Ну, может, не Видение, - созналась она. - Но чувство есть.
- Я бы на него не полагался. Я читал "Доклад Кинси".
- Что за доклад?
- Он опроверг русалочью гипотезу. О замужних женщинах. Забудем это.
Гипотетический вопрос: если бы на Центре появился Джоко, сохранилось бы у
тебя это чувство? Нам следовало бы пригласить его остановиться у нас.
- Доралец никогда не покинет Невии.
- Нечего винить его, Невия прекрасна. Я сказал: "Если, если
появится", ты предложишь ему "крышу, стол и постель"?
- Это, - твердо сказала она, - решать ВАМ, милорд.
- Скажем по-другому: "Хочешь ли ты, чтобы я унизил Джоко, не отплатив
ему за гостеприимство? Старого, благородного Джоко, который оставил нас в
живых, хотя мог вполне убить? Чей дар - стрелы и все прочее, включая новую
санитарную сумку - поддерживал нашу жизнь и позволил нам отвоевать Яйцо?
- По невианским обычаям вопрос крыши, стола и постели, - не отступала
она, - решает МУЖ, милорд муж.
- Мы же не в Невии, и здесь у жены есть свое мнение. Она озорно
ухмыльнулась.
- А в это твое "если" входит Мьюри? Или Летва? Они его любимицы, без
них он ни за что не станет путешествовать. И как насчет этой маленькой -
как ее там? - нимфочки?
- Сдаюсь. Я просто пытался доказать, что прыжок через саблю не
превращает бойкую девчонку в монашку.
- Я сознаю это, Герой мой, - ровным голосом сказала она. - Все, что я
могу сказать, - это то, что я намерена, чтобы эта девчонка никогда не
доставляла своему Герою беспокойства ни на минуту, а мои намерения обычно
осуществляются. Я ведь выбрана "Ее Мудростью" не за красивые глаза.
- Вполне справедливо. Я никогда и не думал, что ты явишься причиной
беспокойства такого сорта. Я хотел только показать, что загадка эта может
оказаться не такой уж трудной. Черт возьми, мы отошли от темы. Главная моя
забота вот в чем. Я ни на что не пригоден. Я никчемен.
- Что ты, миленький! Для меня ты вполне хорош.
- Но не для себя. Стар, я хоть и не гиголо, но не могу я быть
комнатной собачкой. Даже твоей. Вот смотри, у тебя работа есть. Она дает
тебе занятие, она важна. А я? Мне нечего делать, абсолютно нечего! -
нечего, кроме разве изобретения плохих украшений. Ты знаешь, что я такое?
Герой по профессии, так ты мне сказала; ты завербовала меня. А сейчас я в
отставке! Тебе известно во всех Двадцати Вселенных что-нибудь бесполезнее
Героя в отставке?
Она назвала парочку. Я сказал:
- Ты тянешь время. Они, во всяком случае, нарушают однообразие
мужской груди. Я серьезно, Стар. Именно эта причина делает жизнь со мной
невыносимой. Я прошу тебя, милая, обрати на нее весь ум, привлеки всех
своих призрачных помощников. Подойди к ней, как к любой проблеме Империи.
Забудь, что я твой муж. Продумай полностью мое положение, взвесь все, что
ты знаешь обо мне, и скажи, что стоящего я могу сделать со своими руками,
головой и жизнью. При том, каков я есть.
Несколько долгих минут она не шевелилась; на лице - профессиональная
отрешенность, которую я наблюдал в те часы, когда следил за ее работой.
- Ты прав, - наконец сказала она. - На этой планете тебе не с чем
померяться силами.
- Так что же мне делать? Безжизненным голосом она сказала:
- Ты должен уйти.
- Что?
- Муж мой, неужели ты думаешь, что мне легко это выговорить? Ты
думаешь, что мне нравится большинство решений, которые я обязана
