верю; никогда не чувствовал себя лучше.
- Он тянет время, Оскар, по моему приказу. Ты здоров, я работаю
достаточно умело и лечила тебя со всей тщательностью. Однако, милый, я
поступила так из эгоизма, и ты сейчас должен сказать мне, не обошлась ли я
опять с тобой грубо и несправедливо. Я признаю, что действовала
исподтишка. Но намерения у меня были добрые. Тем не менее, как первый урок
моего ремесла, я знаю, что добрые намерения являются источником больших
бед, чем все остальные причины, вместе взятые.
- Стар, о чем ты толкуешь? Источником всех бед являются женщины.
- Да, любимый. Потому что они постоянно полны добрых намерений и
могут это доказать. Мужчины иногда поступают, исходя из
рассудочно-эгоистических побуждений, а это безопаснее. Но не часто.
- Это потому, что половина их предков женского пола. Почему же я
получал назначения на прием к врачам, если они мне не нужны?
- Я не говорила, что они тебе не нужны. Но ты можешь так не считать.
Оскар, ты уже давно проходишь курс долгожизни. Она смотрела на меня, будто
готовясь к защите или отступлению.
- Черт возьми, вот это да!
- Ты против? На этой стадии все еще можно поправить.
- Я об этом не думал.
Я знал, что на Центре можно пройти курс долгожизни, но знал и то, что
он строго ограничен. Его мог получить любой - прямо перед эмиграцией на
малонаселенную планету. Коренные жители должны стариться и умирать. Это
было одним из немногих дел, в которых один из предшественников Стар
вмешался в местное управление. Центр с практически побежденными болезнями
и огромным достатком, как магнит, влекущий миллионы людей, становился уже
перенаселенным, особенно когда среднестатистический возраст умирания
подскочил от долгожизни до небес.
Строгое это постановление проредило толпы. Некоторые проходили курс
долгожизни рано, переступали сквозь Врата и пытали счастья в диких местах.
Большинство дожидалось того самого первого звонка, который доносит до
сознания мысль о смерти, а потом решали, что они не слишком стары для
перемен. А были и такие, что не сдавались и умирали, когда приходило их
время.
Первый звонок был мне знаком; мне его прозвонил тот боло, в джунглях.
- Знаешь, у меня, кажется, возражений нет. Она с облегчением
вздохнула.
- Я не была в этом уверена, но не надо было подмешивать его тебе в
кофе. Я заслуживаю шлепка?
- Мы включим это в список того, что ты уже заработала, и выдадим тебе
все сразу. Может, тебя и не покалечит. Стар, а какова продолжительность
долгожизни?
- На это нелегко ответить. Очень немногие из тех, кто прошел ее,
умерли в постели. Если ты будешь жить такой деятельной жизнью, в какой я -
судя по твоему темпераменту - уверена, то очень маловероятно, что ты
умрешь от старости. Или от болезни.
- И я никогда не состарюсь? К этому надо привыкнуть.
- Да нет, можно и состариться. Хуже того, старость пропорционально
удлиняется. Если не сопротивляться. Если это позволят окружающие. Тем не
менее... Милый, сколько ты мне дашь по виду? Отвечай не сердцем твоим, а
только глазами. По земным нормам. Не скрывай правды, я знаю ответ.
Смотреть на Стар всегда было одно удовольствие, но я постарался
посмотреть на нее свежим взглядом, поискать признаки осени - в наружных
уголках глаз, ладонях, крохотных изменениях на коже. Черт, даже складочки
нет. Однако я знал, что у нее и внук есть.
- Стар, когда я увидел тебя впервые, то дал тебе восемнадцать. Ты
повернулась другой стороной, и я немного накинул. Сейчас, глядя в упор и
без всяких скидок - не больше двадцати пяти. И это только потому, что у
тебя зрелые черты лица. Когда ты смеешься, больше двадцати тебе не дать;
когда подлизываешься, или чем-то поражена, или восторгаешься вдруг щенком,
или котенком, или еще чем, тебе где-то около двенадцати. Я имею в виду
выше подбородка; ниже подбородка младше восемнадцати тебе не прикинуться.
- Да, и для восемнадцати изрядно полногрудой, - добавила она. -
Двадцать пять земных лет - по земным стандартам роста - это именно та
цель, в которую я метила. Возраст, когда женщина перестает расти и
начинает стареть. Оскар, при долгожизни видимый возраст - дело вкуса.
Возьми моего дядю Джозефа - того, который иногда зовет себя "Граф
Калиостро". Он остановился на тридцати пяти, потому что, как он говорит,
все, кто помоложе, мальчишки. Руфо предпочитает выглядеть старше. Он
говорит, что это приносит ему почтительное обращение, удерживает его от
ссор с молодыми людьми - и одновременно позволяет ему подсунуть сюрприз
мужику помоложе, если один из них все же нарвется на стычку, ибо, как ты
знаешь, почтенный возраст Руфо проявляется в основном выше подбородка.
- Или сюрприз, который он может преподнести женщинам помоложе, -
предположил я.
- С Руфо ни в чем нельзя быть уверенным. Любимый мой, я еще не
кончила свой рассказ. Частично это умение научить тело излечивать самое
себя. Вот здешние твои уроки языка - не было ни одного из них, чтобы
гипнотерапевт не ловил случая дать твоему телу урок через спящий твой
мозг, после собственно урока языка. Часть видимого возраста - это
косметическая терапия (Руфо не обязательно быть лысым), но большая часть
контролируется мозгом. Когда ты решишь, какой возраст тебе подходит, его
можно начать отпечатывать.
- Я об этом подумаю. Не хочется мне выглядеть намного старше тебя.
Стар была восхищена.
- Спасибо, дорогой! Ты видишь, какой я была эгоисткой.
- Как это? Я что-то не заметил. Она положила свою руку на мою.
- Мне не хотелось, чтобы ты состарился и умер! Пока я остаюсь
молодой.
Я захлопал на нее глазами.
- Слушайте, миледи, ну и эгоистично же это с вашей стороны, верно? Но
ведь ты могла покрыть меня лаком и хранить в спальне, как твоя тетушка.
Она сделала гримаску.
- Противный. Она их не лакировала.
- Стар, я что-то не видал здесь ни одного их этих трупов-сувениров.
Она удивилась.
- Да ведь это на той планете, где я родилась. В этой же Вселенной, но
у другой звезды. Разве я тебе не говорила?
- Стар, милая моя, ты, как правило, ничего не говоришь.
- Прости меня. Оскар, мне не хочется ошарашивать тебя сюрпризами.
Спрашивай меня. Нынче ночью. Все что хочешь.
Я прикинул в уме. Интересно мне было насчет одной вещи, точнее
отсутствия кое-чего. Но может, у женщин ее расового типа другой ритм? Но
меня останавливал тот факт, что я женат на бабушке. Да и сколько ей лет?
- Стар, ты не беременна?
- Да что ты, нет, дорогой. Ой! Ты этого хочешь? Ты хочешь, чтобы у
нас были дети?
Я заспотыкался, пытаясь объяснить, ,что не уверен в том, что это
возможно. Вдруг она и была беременна. Стар забеспокоилась.
- Я, наверное, снова тебя огорчу. Лучше мне рассказать все сразу.
Оскар, я была воспитана для жизни в роскоши не больше, чем ты. Приятное
детство, семья моя жила на ранчо. Я рано вышла замуж и была простым
учителем математики, увлекаясь на досуге предположительной и вариантной
геометриями. Я хочу сказать, магией. Трое детей. Мы неплохо ладили с
мужем... пока меня не выбрали. Я была не отобрана, а просто названа для
обследования и возможной подготовки. Он знал, когда женился на мне, что я
кандидат по наследству - но ведь таких многие миллионы. Это казалось
неважным. Он хотел, чтобы я отказалась. Я чуть так и не сделала. Но когда
я дала согласие, он... в общем, он "выкинул мои башмаки". Там у нас это
делается официально. Он поместил объявление в газете, что я больше ему не
жена.
- Ах, вот как? Ты не против, если я разыщу его и переломаю ему руки?
- Лапушка ты моя! Это было много лет назад и очень далеко отсюда; он
давно уже мертв. Это не имеет никакого значения.
- Ну, как бы то ни было, он мертв. А твои трое детей - один из них
отец Руфо? Или мать?
- О, нет! Это было потом.
- Ну так?
Стар сделала глубокий вдох.
- Оскар, у меня около пятидесяти детей.
Это стало последней каплей. Слишком много потрясений, и это, видно,
отразилось на моем лице, ибо лицо Стар выразило глубокую озабоченность.
Она заторопилась с объяснением.
Когда ее выбрали в наследники, то произвели в ней кое-какие
изменения, хирургические, биохимические и эндокринные. Ничего серьезного
вроде удаления яичников не делали, и цели другие, да и методы потоньше,
чем наши. Однако в результате около двухсот крошечных частиц Стар -
яйцеклеток в живущем и латентном состоянии - были помещены на хранение при
почти абсолютном нуле.
Около пятидесяти было приведено в действие, в основном императорами
давно уже мертвыми, но "живущими" в хранимом своем семени - генетические
рисковые ставки на получение одного или больше будущих императоров. Стар
их не вынашивала; время наследника слишком драгоценно. Большинство из них
она никогда не видела; отец Руфо был исключением. Она не говорила, но мне
кажется. Стар нравилось, когда рядом ребенок, чтобы ласкать и играть с
ним, пока трудные первые годы ее правления и Поход за Яйцом не отобрали у
нее все свободное время.
У изменений этих была двойная цель: получить от одной матери
несколько сот детей звездной магии и высвободить мать. С помощью каких-то
ухищрений эндокринного контроля Стар оставалась нетронутой ритмом Евы, но
во всех отношениях молодой - ни таблеток, ни гормонных инъекций: это было
навсегда. Она была просто здоровой женщиной, у которой не бывало "плохих
дней". Сделано это было не для ее удобства, а для гарантии, что ее
суждения в качестве Великого Судьи не окажутся подорванными ее гландами.
- Это только разумно, - серьезно сказала она. - Я помню, что бывали
дни, когда я без всякой причины могла голову оторвать самому близкому
человеку, а потом удариться в рев. Во время такой бури невозможно
рассуждать хладнокровно.
- Э-э-э, а это повлияло на твои склонности? Я имею в виду твое
желание к...
Она от души рассмеялась.
- А как ТЫ считаешь? Она серьезно добавила:
- ЕДИНСТВЕННЫМ, что серьезно влияет на мое либидо - я имею в виду,
ухудшает его, - является... (является? Крайне странная структура у
английского является-являются эти разнесчастные отпечатки. Иной раз выше,
иной ниже - да ты помнишь некую даму, чьего имени мы поминать не будем,
которая так людоедски повлияла на меня, что я не осмеливалась близко
подойти к тебе, пока не изгнала из себя черную ее душу! Светская отпечатка
влияет также и на мои суждения, поэтому я никогда не слушаю дел до тех
пор, пока не переварю самую последнюю. Ох, и рада же я буду, когда они
кончатся!
- Я тоже.
- Не так, как Я. Но, не считая этого, милый, я не слишком сильно
меняюсь как женщина, и ты это знаешь. Простая моя, обычная неприличная
натура, которая кушает маленьких мальчиков за завтраком и сманивает их
перепрыгивать через сабли.
- Сколько сабель?
Она пристально на меня посмотрела.
- С тех пор, как первый муж выкинул меня из дому, я не вступала в
брак, пока не вышла замуж за ВАС, мистер Гордон. Если вы имели в виду
нечто иное, то мне думается, что вы не вправе точить на меня зуб из-за
того, что происходило еще до вашего рождения. Если вам нужны подробности
происходившего за отчетный период, я готова удовлетворить ваше
любопытство. Ваше, я бы сказала, нездоровое любопытство.
- Тебе охота похвастаться. Я не стану потакать этому, девчонка.
- Мне НЕохота хвастаться. Мало о чем я могу похвастать. Кризис Яйца
практически не оставил мне времени побыть женщиной, черт его побери! Пока
