девяносто процентов земного населения, а последние, в свою очередь, живут
лучше, чем определенные категории марсианского населения, "песчаные
крысы", например. И это при том, что на Марсе никто не голодает и все
пользуются медицинской помощью.
Не понимаю, и все тут. Правда, теперь я ясно вижу, что раньше судила
обо всем исключительно по марсианским меркам. Конечно, в школе нам
рассказывали о других планетах, но все это как-то не доходило до моей
души. Сейчас я эмоционально постигаю, что есть иные пути... и что люди,
которые по ним идут, вполне счастливы. Возьмем Герди. Я могу понять,
почему она решила покинуть Землю: там ей солоно пришлось. Она могла бы
остаться на Марсе - нам нужны иммигранты такого класса - но Марс ее не
прельстил.
Это меня обескуражило. Я, как вы уже, наверное, догадались, считаю,
что Марс почти совершенен. Герди, как мне кажется, тоже почти совершенна.
И все-таки она выбрала для себя этот дикий Венусбург. Она говорит, что для
нее это Вызов.
Дядя Том, узнав об этом, сказал, что Герди совершенно права: она в
два счета заставит весь Венусбург есть у нее из рук и станет акционером
быстрее, чем я научусь правильно выговаривать "добавочные дивиденды".
Наверное, он прав. Я очень жалела Герди, когда узнала, что у нее нет
денег. "Я горевал, что у меня нет башмаков, пока не встретил человека, у
которого нет ног". Примерно таким образом. Я никогда не бывала разорена,
будущее всегда сияло передо мною радужными красками, я сроду не голодала,
и все же мне частенько бывало жаль бедняжку Подди, которая не может
получить новое вечернее платье из-за финансовых затруднений в семье. И
вдруг оказалось, что богатая и блистательная мисс Фитцснаггли (я все же не
хочу называть ее настоящее имя) занимала деньги, чтобы купить пресловутый
обратный билет. Мне было жалко ее до слез.
Но теперь я понимаю, что Герди крепко стоит на ногах, точнее -
приземлилась на ноги. Есть у нее такой талант.
Она и вправду сделалась разменщицей (на целых две ночи) и попросила
меня не пускать Кларка в казино. Ей, наверное, было совершенно
безразлично, увижу ли я ее в таком виде... но она понимала, как втюрился в
нее Кларк, и, по доброте душевной, не хотела усугублять процесс и (или)
шокировать парня.
Сейчас она уже банкомет и учится на крупье, а Кларк каждый вечер
ошивается в казино, хотя она настрого запретила ему играть за ее столом.
Она прямо сказала, что может иметь с ним дело или как человек и друг, или
как профессионал, но ни в коем случае не желает смешивать эти свои роли.
Кларк никогда не спорит с неизбежным: он играет за другими столами, а все
остальное время таскается за Герди.
Я начинаю подозревать в своем братце при-способности. Ясно, что он не
телепат, иначе он давно бы перерезал мне горло. Но дело в том, что он все
еще выигрывает.
Декстер заверил меня в том, что:
а) игра ведется абсолютно честно;
б) никто не может здорово разбогатеть на игре, если вовремя не
остановится.
Конечно, бывает, что выигрывают по-крупному. Декстер рассказал, что в
прошлом году некий турист унес с собой поболее полумиллиона. Казино с
радостью выплатило ему выигрыш, разрекламировав это по всей Системе, и
вернуло свое, когда счастливчик сел за стол во второй раз.
- Не подумай, что мы делаем поблажку твоему брату, - сказал Декстер.
Мы с ним давно уже перешли на "ты". - Если он будет продолжать игру,
заведение отыграет у него не только весь выигрыш, но и те монеты, с
которыми он сел за стол в первый раз. Если он такой умный, как ты
говоришь, он остановится, пока еще выигрывает. Большинству игроков не
хватает для этого ума, а Венерианская Корпорация никогда не рискует, если
не уверена в выигрыше.
Я снова почувствовала себя дура-дурой. То ли из-за Герди, то ли из-за
перманентных выигрышей Кларк снова повел себя со мною как человек.
Временно, конечно.
Это случилось на прошлой неделе, в тот вечер, когда я встречалась с
Декстером. Герди велела мне спать, я пошла, но никак не могла заснуть.
Дверь я оставила открытой, чтобы услышать, как придет Кларк, или, если он
не вернется, позвонить кому-нибудь, чтобы его приволокли домой. Хотя дядя
Том отвечает за нас обоих, я считаю, что, как и раньше, отвечаю за брата.
Мне бы очень хотелось, чтобы Кларк оказался в постели, прежде чем
проснется дядя Том. Привычка.
Через два часа он все-таки вернулся, крадучись на цыпочках. Я
зашипела на него, и он зашел ко мне.
Я в первый раз увидела шестилетнего мальчишку с такой кучей денег!
Он сообщил мне, что Жозе проводил его до самого номера. Не
спрашивайте меня, почему он не положил деньги в сейф "Тангейзера"; может,
он хотел насладиться ими.
И похвастаться. Он разложил их стопками на моей постели, пересчитал,
чтобы я непременно увидела, сколько он выиграл. Он даже подтолкнул одну
пачку ко мне.
- Тебе нужна мелочь, Подди? Я даже процентов с тебя не возьму. Там,
откуда я это принес, еще много осталось.
У меня перехватило дыхание. Не из-за денег, конечно, я и сама была
при деньгах, а из-за такого великодушного предложения. Кларк и раньше
ссужал меня деньгами и драл сто процентов за такое одолжение, пока Па не
узнал об этом и не отлупил нас обоих.
Я от всей души поблагодарила его и немножко пошелестела деньгами,
чтобы сделать ему приятное.
Вдруг он спросил:
- Как ты думаешь, сестренка, сколько лет Герди?
"Так вот почему он такой странный", - подумала я и осторожно
ответила:
- Честно говоря, догадаться трудно. - Мне не нужно было догадываться,
я это точно знала. - Почему бы тебе не спросить у нее самой?
- Я спросил, но она только улыбнулась и сказала, что у женщин не
бывает дней рождения.
- Возможно, на Земле не принято спрашивать об этом, - сказала я и
сменила тему - Слушай, Кларк, как тебе удалось столько выиграть?
- Ничего сложного, - ответил он. - Во всех этих играх кто-то
выигрывает, а кто-то проигрывает. Ну а я стараюсь оказаться в числе
выигравших.
- Да, но как тебе это удается?
В ответ он только гнусно осклабился.
- А сколько денег у тебя было в самом начале? - спросила я.
Тут он насторожился. И все же он еще оставался удивительно мягок для
обычного Кларка, так что я решила дожать его.
- Слушай, - сказала я, - насколько я тебя знаю, ты не будешь
счастлив, если хотя бы кто-нибудь не будет знать, насколько ты преуспел. А
мне-то ты можешь рассказать. Я ведь никогда еще на тебя не капала. Так?
В знак согласия он промолчал. Я сказала чистейшую правду. Когда он
был еще маленьким, я, бывало, отвешивала ему затрещины, но никогда не
ябедничала. Сейчас с затрещинами стало сложнее: он учинит мне сотрясение
мозга гораздо быстрее, чем я ему. Но я все равно на него не доносила.
- Ну давай, выкладывай, - подзуживала я. - Тебе ведь больше не перед
кем похвастаться. Сколько тебе заплатили, чтобы ты проволок на "Трезубец"
эти три килограмма в моем багаже?
Он расплылся от уха до уха.
- Достаточно.
- Что ж, не говори, если не хочешь. Но что это было? Я все мозги
вывихнула, но так и не догадалась.
- Ты бы непременно обнаружила это, если бы не загорелась идиотским
желанием немедленно обследовать весь корабль. Согласись, Подди, ты ведь
глуповата. Ты так же предсказуема, как движение светил. Поэтому я так
часто обхожу тебя.
Я сдержалась. Если Кларк сумеет разозлить вас - вы у него в руках.
- Похоже, что так, - признала я. - Так ты скажешь мне, что это было?
Надеюсь, не "пыльца блаженства"?
- Боже упаси! - Кларк даже оскорбился. - Знаешь, что здесь делают с
контрабандистами, если заловят на пыльце? Их отдают аборигенам, которые
наглотались пыльцы, так что потом даже кремировать нечего.
Меня передернуло и я поспешила вернуться к прежней теме.
- Так ты расскажешь мне, или нет?
- Ммм...
- Клянусь Святым Подкейном, я никому не скажу, - это моя личная
клятва.
- Лучше не стоит, - предупредил меня Кларк. - Боюсь, тебе это не
понравится.
- Клянусь Святым Подкейном! - повторила я.
Лучше бы мне тогда зашили губы проволокой.
- Ладно, скажу, - сдался он. - Но помни, чем ты поклялась. Это была
бомба.
- ЧТО?!
- Да-да, маленькая такая бомбочка кустарной работы. Полное разрушение
в радиусе чуть больше километра. Сущий пустяк.
Я кое-как вернула сердце на место.
- Но зачем? И что ты с нею сделал?
Он пожал плечами.
- Они болваны. Заплатили мне солидную сумму только за то, чтобы я
пронес эту коробку на борт "Трезубца". Наплели мне сорок бочек арестантов
насчет того, что это, мол, сюрприз для капитана. Я должен был завернуть
коробку в серебряную бумагу и передать капитану в последнюю ночь перед
посадкой на Венеру. Этот кретин сказал мне: "Сынок, только никому ее не
показывай, помни - это сюрприз. Дело в том, что последняя ночь перед
посадкой - это не только праздник на корабле, но и день рождения капитана
Дарлинга".
Ты меня знаешь, сестренка: я и в детстве не проглотил бы такую
чепуху, шитую белыми нитками. Если бы это и в самом деле был подарок ко
дню рождения, его можно бы было отдать казначею на хранение, и это не
стоило бы им ни гроша. Так вот, я прикинулся дурачком, но при этом изрядно
набил себе цену. И этот идиот заплатил! Он сильно перетрусил - помнишь,
ведь подходила наша очередь на паспортном контроле - и заплатил столько,
сколько я запросил. Потом я просто запихнул коробку в твой чемодан, пока
ты трепалась с дядей Томом, ну а дальше ты все сама видела.
Как только мы оказались на борту, я хотел изъять коробку, но помешала
стюардесса: она чем-то опрыскивала твою каюту. Пришлось поторопиться, а
тут еще пришел дядя Том, чтобы забрать свою трубку. Как бы то ни было, в
первую же ночь я открыл коробку в темноте и со стороны дна. Я уже понял,
что это такое.
- Каким образом?
- Почаще шевели мозгами, сестричка, не жди, пока они вконец
заржавеют. Посуди сама. Сначала они предлагают мне сумму, о которой, как
они полагают, мальчишка и мечтать не может. Я отказываюсь. Тогда они
начинают обильно потеть и увеличивают сумму до тех пор, пока я не нахожу
ее приемлемой. Заметь еще одно: они даже не потрудились сплести сказочку о
том, с какими словами и от чьего имени я должен вручить коробку капитану.
Из этого следует: для них было важно, чтобы эта штуковина попала на
корабль, а что с нею дальше будет - им наплевать. По-моему, не надо быть
семи пядей во лбу, чтобы раскумекать, что к чему.
Поэтому я и открыл коробку. Там оказалась бомба, и часовой механизм
был поставлен на три часа третьего дня полета. БА-БАХ!!!
Я вздрогнула.
- Какой ужас!
- Да, могло получиться не смешно, - согласился Кларк, - если бы я в
самом деле был таким дураком, за какого они меня приняли.
- Но почему они хотели взорвать именно "Трезубец"?
- Кому-то очень не хотелось, чтобы корабль попал на Венеру.
- Почему?
- Сообрази сама. Я уже понял.
- Э-э... ну и что же ты с нею сделал?
- Разобрал на части и оставил у себя. Нельзя сказать заранее, когда
может понадобиться бомба.
Вот и все, что я из него вытянула, оказавшись при этом связанной
страшной клятвой. У меня еще оставалось десятка два вопросов. Была ли
бомба на самом деле? Или я снова осталась в дураках, благодаря таланту
моего братца на ходу придумывать сказки, которые уводят тебя с прямого
пути? А если была, то ГДЕ ОНА ТЕПЕРЬ? Все еще на "Трезубце"? Или прямо
