Марс - может выстоять перед большими и сильными соседями, но для этого
всегда должна быть готова к отпору. Мы никогда не воевали, и я молю бога,
чтобы и дальше не пришлось, потому что мы, скорее всего, проиграем войну.
Но, если мы будем готовы к отпору, к нам, может быть, никто и не сунется.
Так считаем мы с Президентом... А вот мистер Финнеган полагает, что Марс
мал и слаб, и поэтому должен вступить в Земную Федерацию. Возможно,
когда-нибудь так и случится, но это станет концом нашей независимости. А
если Марс поступится самостоятельностью, то в скором времени та же участь
ожидает Венеру. Как только мы прилетели сюда, я взялся убеждать мистера
Куну. Если Марс и Венера единым блоком выступят против притязаний Терры,
то к ним вполне может примкнуть и Луна: ведь мы могли бы снабжать
селенитов куда дешевле, чем Терра. С меня семь потов сошло... Корпорация
издавна предпочитает не вмешиваться в высокую политику, она просто торгует
и не задается головоломными проблемами.
Я пытался объяснить мистеру Куне, что означает для Венеры блок Терры,
Луны и Марса (спутники Юпитера пока можно не брать в расчет): лет через
десять Венерианская Корпорация будет не более независима, чем нынешние
"Дженерал Моторс" или "ИГ Фарбениндустри". Он явно склонялся на нашу
сторону, но тут я поторопился с выводами насчет исчезновения Кларка и
накричал на него... - Дядя Том горестно покачал головой. - Плохой из меня
дипломат, Подди.
- Не ты один потерял голову, - успокоила я его и рассказала о
пощечине.
Он в первый раз улыбнулся.
- Ах, Подди, Подди, никогда-то ты не станешь настоящей леди. Ты ничем
не лучше меня.
Я оскалилась и грубо ковырнула ногтем в зубах - такой у нас с дядей
Томом секретный знак. Мы, маори, некогда были весьма кровожадны, и я даже
не стану намекать на то, что наши предки выковыривали из зубов. Дядя Том
частенько пользуется этим вульгарным жестом, дабы намекнуть мне, что я
веду себя не так, как подобает воспитанной девушке.
Тут он улыбнулся по-настоящему и взъерошил мне волосы.
- Ты самая белокурая и голубоглазая дикарка из всех, что я встречал в
своей жизни. Но все равно дикарка, на все сто процентов. Я тоже. Будет
лучше всего, лапушка моя, если ты извинишься перед Декстером. Он был
абсолютно прав: я вел себя именно как старый дурень. А я извинюсь перед
его отцом, причем подползу к нему на брюхе, если он того захочет. Человек
должен уметь извиняться и исправлять то, что еще можно исправить. А ты
поцелуйся и помирись с Декстером, он отличный парень.
- Я, конечно, помирюсь с ним и попрошу прощения, но целоваться не
стану. Не такие у нас отношения.
- Да ну? - удивился дядя Том. - Он что, не понравился тебе? Может, в
твоих жилах слишком много норвежской крови?
- Во-первых, Декстер мне очень нравится, а во-вторых, ты, надо
думать, наглотался местного смога, если полагаешь, будто норвежская кровь
хоть чуть холоднее маорийской. У нас с ним все может быть всерьез и по
большому счету, поэтому я не тороплю события.
Он поразмыслил над этим.
- Я думаю, ты права, дорогая моя. Лучше всего упражняться в
поцелуйчиках с мальчишками, которым ты безразлична или около того. А
Декстер, хоть он и хороший парень, в подметки не годится моей
дикарке-племяннице.
- Кто знает... А что ты собираешься предпринять, чтобы вернуть
Кларка?
- Ничего. Вообще ничего.
- Но ведь должны же мы хоть что-то делать!
- Что именно, Подди?
Я примолкла. Я уже раз сто прикидывала в уме разные варианты, но без
видимого толка. Сообщить в полицию? Мистер Председатель сам - полиция, все
они на него вкалывают. Нанять частного детектива? Если они и водятся на
Венере, то наверняка работают по контракту с Венерианской Корпорацией,
другими словами, с тем же мистером Председателем. Поместить объявления в
газетах? Опросить всех таксистов? Расклеить повсюду портреты Кларка и
назначить награду за сведения о нем? Куда ни сунься, все на Венере
принадлежит мистеру Куне, точнее, Корпорации, которую он возглавляет. Это
почти одно и то же, хотя дядя Том и говорит, что клан Куна владеет только
частью пакета акций.
- Подди, мы с мистером Куной уже обсудили все варианты. Он делает все
возможное и убедил меня не соваться: местные условия он знает гораздо
лучше меня.
- И что же нам остается?
- Ждать и ждать. Но если тебе придет в голову что-то исключительное,
немедленно скажи мне. Мы позвоним мистеру Куне и обсудим это. Если я буду
спать - буди без жалости.
- Хорошо. - Я здорово сомневалась, что дяде Тому удастся заснуть. Как
и мне, впрочем. - А что ты станешь делать, если Кларк не появится до
старта "Трезубца"?
Он ничего мне не ответил, только морщины у него на лбу стали еще
глубже. Я поняла, что он принял свое Ужасное Решение, поняла, чего ему это
стоило.
Теперь и мне надо было принять Ужасное Решение. Я долго советовалась
со Святым Подкейном, и мы решили, что я должна нарушить свою страшную
клятву. Возможно, со стороны это выглядит глупо, но только не для меня. Я
ни разу в жизни не нарушала эту клятву, и теперь уже никогда не смогу до
конца верить Подди Фрайз.
Я рассказала дяде Тому о бомбе. Он отнесся к этому на удивление
серьезно, а ведь я почти убедила себя, что Кларк все выдумал, чтобы лишний
раз поиздеваться надо мной. Кстати, контрабанду можно найти на любом
космическом корабле. Но бомба - это уж из ряда вон! Может, Кларку всучили
обыкновенный контрабандный товар и заплатили еще раз, когда он передавал
его стюарду, грузчику или кому-нибудь еще. Насколько я знаю своего
братца...
Однако дядя Том настоял, чтобы я как можно подробнее описала типа, с
которым Кларк говорил на Деймосе.
- Я почти не запомнила его, дядя. Неприметный мужчина, каких тысячи.
Не маленький, но и не высокий, не толстый, но и не худой. Одежда на нем
была самая обыкновенная, а лица я и вовсе не видела. Ничего
характерного... Обыкновенный...
- Может, это был кто-нибудь из пассажиров "Трезубца"?
Я тщательно обдумала это предположение.
- Нет. Я бы заметила его на борту и вспомнила. Нет... я почти
уверена, что он не встал в нашу очередь, а пошел к выходу, к порту
челночных кораблей.
- Правильно сделал, - согласился дядя Том, - если это и в самом деле
была бомба. Мы-то с тобой знаем, какая богатая у Кларка фантазия.
- Но для чего подкладывать в корабль бомбу?
Он ничего мне не ответил, но я и сама поняла, зачем. Кто-то хотел
взорвать "Трезубец", угробить всех пассажиров: и стариков, и детишек, и
экипаж - словом, всех. И не ради страховки, как об этом пишут в
детективных книжонках. На уроке экономики в школе нам объяснили, что на
такой выходке не разбогатеешь: Ллойд страхует корабли только в пределах их
действительной стоимости.
Тогда зачем же?
Чтобы корабль не попал на Венеру?
Но "Трезубец" ходил к Венере десятки раз...
Скорее всего, чтобы КТО-ТО из пассажиров не попал на Венеру. Или на
Луну.
Кто?
Ясно, что не Подди Фрайз. Если я кому-нибудь и кажусь значительной,
то только себе самой.
Потом мы два часа кряду обыскивали номер. Мы ничего не нашли, да я и
не надеялась. Если бомба все-таки была - а я все еще не могла в это
поверить - и если Кларк унес ее с корабля, он не стал бы прятать ее в
отеле. К его услугам был огромный город и масса времени, чтобы вынести из
отеля хоть вазу с цветами, хоть... что угодно.
Напоследок мы обыскали комнату Кларка, исходя из предположения, что
там он станет что-то прятать в последнюю очередь. Начали мы вместе, а
заканчивать пришлось одному дяде Тому стоило мне дотронуться до вещей
брата, как я разревелась, и дядя отослал меня отлежаться.
К тому времени, когда он сдался, я уже проревелась и даже придумала
кое-что.
- Может, стоит послать за счетчиком Гейгера? - предложила я.
Дядя Том устало опустился в кресло и покачал головой.
- Мы ведь не бомбу ищем, девочка.
- А что же?!
- Вовсе не бомбу. Если бы мы нашли ее, это только подтвердило бы, что
Кларк сказал тебе правду, а я отбросил эту версию, как наименее вероятную.
Видишь ли, девочка, я знаю об этом деле больше, чем рассказал тебе... знаю
слишком много, а это смертельно опасно для некоторых людишек. Они могут
далеко зайти... Политика - жесткая штука, даже война считается лишь
продолжением политики другими средствами. Бывает, что и бомба становится
политическим аргументом; их применяли в этом качестве сотни раз, если не
тысячи. Нет, Подди, нам нужна не бомба, а след человека, которого ты
видела на Деймосе. Даже, пожалуй, не этого человека, а его хозяина. Я не
исключаю, что он может оказаться близким сотрудником нашего Президента.
- Господи! - воскликнула я. - Ну что мне стоило рассмотреть его
получше и запомнить!
- Не расстраивайся, лапушка. У тебя не было причин пялиться на этого
типа и запоминать его. А вот Кларк, должно быть, хорошо его запомнил.
Если... Когда Кларк вернется на Марс, мы попросим его просмотреть личные
дела сотрудников Президента и фотографии для выездных виз за последние
десять лет, если потребуется. Мы непременно найдем этого типа, а через
него выйдем на другого, которому Президент совершенно напрасно доверяет. -
Дядя Том вдруг преобразился в свирепого дикого маори. - Я сам им займусь.
Вот туг-то мы и посмотрим, кто кого переиграл. - Туг он широко улыбнулся и
добавил: - А теперь Подди должна поспать. В последнее время ты ложилась
поздно, а ведь сейчас нам нужно быть в хорошей форме.
- Ммм... а сколько сейчас времени в Марсополисе?
- Двадцать часов семнадцать минут, - ответил дядя Том, взглянув на
марсианские часы. - Надеюсь, ты не собираешься звонить родителям?
- Боже упаси! Я им ни словечка не скажу, если... пока не вернется
Кларк. Да и тогда, мне кажется, лучше будет помалкивать. Но ведь сейчас
всего двадцать часов с небольшим, то есть еще не поздно, если считать
по-нашему. А спать мне не хочется. Подожду, пока ляжешь ты.
- Я, может быть, совсем не лягу.
- Вот и хорошо. Посидим вместе.
- Ладно, Подди, - мягко ответил он и подмигнул. - Человек не может
повзрослеть по-настоящему, если не проведет без сна хотя бы одну
бесконечную ночь.
Мы долго сидели и молчали. Все уже было сказано, не стоило
повторяться и бередить раны.
- Дядя Том, - попросила я наконец, - расскажи мне "Сказку о Подди"...
- Это в твоем-то возрасте?
- Ну пожалуйста. - Я бухнулась к нему на колени. - Мне очень нужно
посидеть у тебя на коленях и еще разок услышать эту сказку.
- Ладно, - согласился он и обнял меня за плечи. - Давным-давно, когда
мир был совсем молодым, в самом счастливом городе жила-поживала маленькая
девочка, и звали ее Подди. Больше всего она походила на часы.
"Тик-тик-тик", - говорили ее каблучки, "тик-тик-тик", - вторили им
вязальные спицы, и так же неустанно тикал ее маленький, но шустрый ум.
Волосы ее цветом напоминали весенние лютики, глаза походили на солнце,
если смотреть на него сквозь весенние потоки, когда из каналов уходит лед.
Ее носик еще не решил, какую форму принять, а ротик был полон
вопросительных знаков. Весь мир был для нее сюрпризом, и она не замечала в
нем ничего плохого. И вот однажды...
- Но я уже не маленькая, - прервала я дядю Тома, - и не верю, что мир
когда-то был молод.
- Вот тебе платок, - ответил он, - вытри нос. Я ни разу не смог
рассказать тебе эту сказку до конца: ты засыпала раньше. А кончается она
чудом.
- Настоящим чудом?
- Самым настоящим. Вот какой конец у этой сказки: "А когда Подди
