выбросил из головы еретические мысли.
Джилл молчала, обдумывая свое положение. Она увидела, что такси
подлетает к ее дому, и решила, что у нее останавливаться нельзя: там их
сразу же найдут. Джилл не знала, как работает полиция, поэтому ждала
нападения со всех сторон сразу. Во-первых, она могла оставить отпечатки
пальцев в комнате Смита, во-вторых, их видели вместе. А может (Джилл
слыхала об этом), полиция прочтет записанный в памяти робота маршрут.
Джилл стерла свой адрес из памяти робота, и такси зависло над трассой.
Куда лететь? Где спрятать взрослого мужчину, который сам даже одеться
толком не может? А ведь его будут искать! Ах, если бы Бен был рядом! Бен,
где ты?
Джилл взяла телефон и набрала номер Бена, уже не надеясь его застать.
Ответил мужской голос. Джилл было обрадовалась, но радость ее тут же
погасла. Это был секретарь Бена.
- Говорит Джилл Бордмэн. Простите, мистер Килгаллен, я думала, что
звоню мистеру Кэкстону домой.
- Так оно и есть. Но когда Бена нет дома больше суток, все звонки
переадресовываются в редакцию.
- Значит, его до сих пор нет?
- Нет. Я могу вам чем-нибудь помочь?
- Да нет... Мистер Килгаллен, вам не кажется странным, что Бена так
долго нет? Вы не беспокоитесь?
- Абсолютно. Бен прислал письмо, в котором сказано, что он не знает,
когда вернется.
- И это нормально?
- В работе мистера Кэкстона это более, чем нормально, мисс Бордмэн.
- Возможно, но мне кажется, что в данном случае не все нормально. Я
думаю, вам стоит объявить на всю страну, даже на весь мир, что Бен пропал.
Хотя в такси не было видеотелефона, Джилл почувствовала, что Осберт
Килгаллен напыжился.
- Мне кажется, мисс Бордмэн, что я вправе сам истолковывать указания
моего начальника. Более того, осмелюсь вам сообщить, что каждый раз, когда
мистер Кэкстон подолгу отсутствует, находится какая-нибудь добрая
приятельница, которая звонит и поднимает панику...
"Какая-нибудь баба, которая хочет заарканить Бена, - перевела Джилл.
- И этот тип думает, что я очередная...". У нее пропало всякое желание
просить у Килгаллена помощи; она отключилась.
Куда же деться? Решение пришло внезапно. Если Бена нет, и к этому
приложили руку власти, то никто не станет искать Валентайна Смита в
квартире Бена, если, конечно, не догадаются, что она - сообщница
скандального репортера. Но это маловероятно.
У Бена в холодильнике можно будет чем-нибудь поживиться, и найдется
во что одеть этого взрослого ребенка. Джилл набрала адрес Бена, такси
легло на заданный курс.
У дверей Бена Джилл сказала роботу-сторожу:
- Карфаген пал!
Реакции не было. Вот черт! Он поменял пароль. У Джилл затряслись
поджилки, она старалась не смотреть на Смита. А, может, Бен уже дома?
Джилл сказала сторожу, который еще и докладывал о посетителях:
- Бен, это Джилл.
Дверь открылась.
Джилл и Смит вошли, и дверь закрылась за ними. Джилл поначалу решила,
что их впустил Бен, но потом поняла, что случайно угадала новый пароль,
рассчитанный, вероятно, на то, чтобы польстить ей. Но сейчас ей не были
нужны комплименты.
Смит стоял у края газона и оглядывался. Место было новое, охватить
его сразу Смит не мог, но ему здесь нравилось. Здесь было не так
интересно, как в летающем доме, но зато тихо. Тут можно было гнездиться.
Он увидел окно и принял его за живую картину, какие видел дома. В
больничной палате окон не было: палата находилась во внутреннем корпусе, и
Смит еще не знал, что такое "окно". Он с уважением отметил, что имитация
объемности и движения на картине совершенна - наверное, ее создал великий
мастер. До сих пор он не видел ничего, что свидетельствовало бы о
мастерстве людей в каком-либо деле. Сейчас люди выросли в его мнении, и на
душе у него потеплело. Краем глаза он уловил какое-то движение: его брат
снимал с ног тапочки и искусственную кожу.
Джилл вздохнула и, ступив босыми ногами на газон, пошевелила
пальцами.
- Ох, как ноги устали! - Она увидела, что Смит наблюдает за ней. -
Разувайся и иди сюда. Тебе понравится.
Он недоуменно заморгал:
- Как?
- Совсем забыла. Давай сюда ноги, - она сняла с него туфли,
отстегнула и стянула чулки. - Ну как, приятно?
Смит пошевелил пальцами и робко спросил:
- Ведь они живые?
- Ну да, живые, это настоящая трава. Бен заплатил большие деньги,
чтобы устроить этот газон. Одно только освещение стоит больше, чем я
зарабатываю в месяц. Так что ходи, получай удовольствие.
Смит не понял ничего, кроме того, что трава была живая, и что ему
предлагали по ней ходить.
- Ходить по живому? - спросил он с недоверием и ужасом.
- А почему бы и нет? Траве не больно. Она здесь именно для этого и
растет.
Смит подумал, что брат по воде не будет учить его дурному. Он решился
пройти по траве и почувствовал, что это действительно приятно, а трава не
протестует. Он включил чувствительность на максимальный уровень и понял:
брат прав, трава предназначена для того, чтобы по ней ходили. Он попытался
одобрить это странное предназначение - человеку было бы так же трудно
одобрить каннибализм, который для Смита как раз не был странным.
Джилл вздохнула:
- Хватит развлекаться. Неизвестно, как долго мы будем в безопасности.
- В безопасности?
- Нам нельзя оставаться здесь надолго. Скоро начнут проверять всех,
кто сегодня выходил из Центра.
Джилл задумалась и наморщила лоб. Ее квартира не подходит, квартира
Бена - тоже. Бен собирался отвезти Смита к Джаблу Харшоу. Но она не знает
ни самого Харшоу, ни его адреса. Бен говорил, он живет где-то в Поконосе.
Придется искать: больше деваться им некуда.
- Почему ты несчастлив, брат?
Джилл вздрогнула и взглянула на Смита. Бедное дитя и не подозревает,
как все плохо. Она попыталась оценить ситуацию с его точки зрения. Хоть
это ей и не удалось, она поняла, что он не понимает, что им нужно
бежать... От кого? От полиции? От больничного начальства?.. Она не знала,
что совершила, какие законы преступила; Джилл полагала, что всего лишь
противопоставила себя большим людям, боссам.
Как объяснить Человеку с Марса, против кого они восстали, если она и
сама этого не знает? Есть ли на Марсе полиция? С ним говорить - все равно
что кричать в водосточную трубу!
А есть ли на Марсе водосточные трубы? Или дождь?
- Не обращай внимания, - ответила ему Джилл. - Самое главное - делай,
как я говорю.
- Да.
Безграничное согласие, вечное "да". Джилл вдруг почувствовала, что он
выпрыгнет из окна, если она его об этом попросит. Она была права - он бы
выпрыгнул и наслаждался каждой секундой падения с двадцатого этажа, и
удар, и смерть принял бы без удивления и протеста. Смит не понял бы, что
это смерть; в нем не был воспитан страх смерти. Если бы его брат по воде
выбрал для него такой необычный способ дематериализации, он согласился бы
с этим способом и попытался бы его понять и принять.
- Нам нельзя здесь оставаться. Поедим, я дам тебе другую одежду, и
пойдем. Раздевайся. - И она отправилась изучать гардероб Бена.
Джилл выбрала дорожный костюм, берет, рубашку, белье, туфли и
вернулась к Смиту. За это время он успел запутаться в одежде, как котенок
в вязании. Рука и голова были связаны подолом платья: он стал снимать
платье, не сняв пелерину.
- Батюшки! - воскликнула Джилл и бросилась к нему на помощь.
Она стащила с него одежду и сунула ее в мусоропровод. Этте Шер она
потом заплатит, а полицейским - в случае чего - не к чему будет
прицепиться.
- А теперь, дружок, прежде чем одеться в чистое, нужно принять ванну.
Они там за тобой совсем не следили. Пойдем.
Будучи медицинской сестрой, Джилл привыкла к дурным запахам, однако,
как настоящий медик, она была фанатичным приверженцем мыла и воды. Ей
казалось, что Смита давно никто не мыл. Хотя от него не так уж сильно
пахло, Джилл почему-то вспомнилась лошадь после скачек.
Смит с восхищением смотрел, как Джилл наполняет ванну. В палате К-12
была ванна, но Смит не знал, каково ее назначение; его обтирали мокрой
тканью, да и то редко: когда он впадал в транс, к нему боялись
притрагиваться.
Джилл проверила температуру воды.
- Отлично. Лезь в воду.
Смит смотрел недоуменно.
- Живо! - скомандовала Джилл. - Лезь в воду.
Все слова были понятны, и Смит подчинился приказу, дрожа от волнения.
Брат требует погрузить в воду все тело! О такой чести он и не помышлял. Он
не помнил, чтобы кто-либо вообще удостоился такой привилегии. Смит начал
понимать, что эти существа состоят в более близких отношениях с влагой
жизни. Это невозможно понять, но нужно принять.
Смит погрузил в воду сначала одну дрожащую ногу, потом другую... и
нырнул в ванну с головой.
- Эй! - закричала Джилл и вытащила его голову на поверхность. Ей
показалось, что он мертв. Боже милостивый! Не успел же он за это время
утонуть?! Испуганная, она стала трясти Смита:
- Смит! Очнись же! Очнись!
Издалека Смит услышал призыв брата и вернулся. Глаза его заблестели,
сердцебиение ускорилось, дыхание восстановилось.
- Ты себя нормально чувствуешь? - спросила Джилл.
- Мне хорошо. Я очень счастлив... брат мой.
- Ты меня перепугал. Не ныряй больше. Как сейчас сидишь, так и сиди.
- Да, брат мой, - Смит добавил еще что-то на своем языке, зачерпнул
ладонью воду так бережно, как будто это было жидкое золото, и поднес ее к
губам. Прикоснувшись к воде губами, он протянул руку Джилл.
- Что ты делаешь! Не пей эту воду! И я ее пить не буду!
- Не будешь пить?
Его лицо выразило такую беспомощную обиду, что Джилл растерялась.
Подумав, она нагнулась и коснулась воды губами.
- Спасибо.
- Пусть тебе никогда не придется испытать жажду!
- Я желаю того же и тебе. Но не пей, пожалуйста, эту воду. Если
хочешь пить, скажи, я дам тебе другой воды.
Смит с умиротворенным видом откинулся назад. Джилл уже поняла, что он
еще ни разу не принимал ванны и не знает, чего от него хотят. Конечно,
можно было научить его этому, но время дорого!
А, ладно! Это хотя бы не так противно, как возиться в больнице с
брюзжащими стариками. Ее блузка промокла, когда она вытаскивала Смита
из-под воды. Джилл сняла блузку и повесила на плечики. На ней была еще
плиссированная юбка. Конечно, складки пропитаны специальным составом, но
лишний раз мочить юбку не стоит. Джилл сняла и ее и осталась в
бюстгальтере и трусиках.
Смит смотрел на нее с любопытством ребенка. Джилл покраснела и сама
себе удивилась. Она считала себя свободной от излишней стыдливости; вдруг
вспомнился первый поход на нудистский пляж, когда ей было пятнадцать лет.
Но этот детский взгляд смущал ее. Джилл решила дальше не раздеваться,
пусть уж лучше белье будет мокрым.
Свое смущение она постаралась скрыть проявлением заботы:
- Ну-ка, давай займемся мытьем!
Джилл наклонилась над ванной, налила в воду шампунь и стала взбивать
пену. Смит тем временем вынул из воды руку и дотронулся до ее правой
груди. Джилл отодвинулась.
- Ты что? Этого не надо!
Смит посмотрел на нее так, как будто она дала ему пощечину.
- Не надо? - спросил он в отчаянии.
- Нет, - твердо сказала Джилл и уже мягче добавила. - Не нужно меня
отвлекать, нам надо торопиться.
Джилл вынула пробку, выпуская воду из ванны, и поставила Смита под
душ. Потом включила сушилку и стала одеваться. Поток теплого воздуха
испугал Смита, он задрожал. Джилл велела ему не бояться и держаться за
