Когда он наконец оторвался от коммуникатора и закурил, я, подавив
желудочные спазмы, которые возникли у меня от одной мысли о запахе
табачного дыма, спросил:
- Дэк, не настало ли время рассказать мне о том, что меня ожидает?
- У нас будет уйма времени по пути на Марс.
- Вот как? Черт бы вас побрал с вашей высокомерностью, - слабо
возмутился я. - Я вовсе не хочу на Марс. Я никогда бы и не подумал
принимать ваше предложение, если бы знал, что придется лететь на Марс.
- Выходной люк позади вас. Можете выйти и отправляться на все четыре
стороны. Только не забудьте захлопнуть за собой люк.
Я даже не удосужился ответить на это идиотское предложение. Он тем
временем продолжал:
- Но если вы не можете дышать в пустоте, то самое простое для вас -
это отправиться на Марс - а я уж позабочусь, чтобы вы целым и невредимым
вернулись на Землю. "Пострел" - так именуется эта посудина - вот-вот
состыкуется с межпланетным кораблем "Банкрот". Через семнадцать секунд
после этого он стартует к Марсу, потому что мы должны быть там в среду.
Я с раздражительным упрямством больного человека ответил:
- Я не собираюсь ни на какой Марс. Я собираюсь остаться на корабле.
Кто-то ведь должен посадить его на Землю. Меня не проведешь.
- Верно, - согласился Бродбент. - Но вас-то в нем не будет. Те трое,
которые как предполагают в космопорте Джефферсона, должны находиться на
этом корабле, сейчас находятся на борту "Банкрота". А "Пострел", как вы
уже наверное успели заметить, трехместный. Боюсь, что им довольно
затруднительно будет предоставить вам место. И, кроме того, как вы
собираетесь пройти через "Иммиграцию"?
- Мне наплевать! Я хочу обратно на твердую Землю.
- И в тюрьму по обвинению во всем, начиная с незаконного выхода в
космос и кончая убийствами и грабежами на космических линиях. В конце
концов они придут к выводу, что вы занимаетесь контрабандой и отведут вас
в какую-нибудь укромную комнатку, где введут вам иглу под глазное яблоко и
узнают все, что им нужно. Они отлично будут знать, какие вопросы следует
задавать, и вы не сможете на них ответить. Но меня вы сюда приплести не
сможете, потому что старина Бродбент уже давным-давно не был на Земле, и
это смогут подтвердить совершенно безупречные свидетели.
Я снова почувствовал себя плохо при одной мысли обо всем этом -
виноваты в этом были страх и остаточные явления космической болезни.
- Так ты, значит, собираешься выдать меня полиции? Ты грязный,
вонючий, - я запнулся, не в силах подыскать подходящее ругательство.
- Э, нет! Знаете что, старина, я бы конечно мог отвесить вам сейчас
оплеуху и позволить вам думать, что я наведу на вас полицию - но я этого
не сделаю. А вот парный брат Рррингрпия - Рррпагриин - определенно знает,
что старина "Грпия" в ту дверь войти-то вошел, а вот уж обратно выбраться
не смог. Так вот он-то и наведет ищеек. Парный брат - это такое родство,
которое нам не понять, потому что мы не размножаемся делением.
Меня никогда не интересовало, каким образом размножаются марсиане -
как кролики или аист приносит их маленькими в черном мешочке. В общем, по
словам Дэка, выходило, что мне никогда не вернуться на Землю. Я так и
сказал ему. Он отрицательно покачал головой.
- Это не так. Положитесь на меня, и мы вернем вас так же чисто и
аккуратно, как доставили сюда. Вы выйдете из ворот того же или
какого-нибудь другого космопорта с пропуском, в котором будет сказано, что
вы - механик, которого вызвали в последнюю минуту устранить мелкое
повреждение. Кроме того, вы ведь будете загримированы, а на плече у вас
будет висеть сумка с инструментами. Наверняка такой актер, как вы, сможет
сыграть роль механика хотя бы несколько минут?
- А? Ну конечно! Но...
- Вот то-то и оно! Держитесь за старого шкипера Дэка: он о вас
позаботится. Для того, чтобы провезти меня на Землю, а потом нас с вами
отправить сюда, понадобились усилия восьми членов гильдии; и мы можем
проделать все это еще раз. Но если космические братья не будут помогать
вам, то ваши шансы равны нулю. - Он улыбнулся. - В глубине души любой
космонавт - вольный торговец. И оставляя в покое древнее искусство
контрабанды, каждый из нас в то же время всегда готов помочь другому в
небольшом обмане охраны космопорта. Но человек, не входящий в нашу ложу,
вряд ли сможет получить от нас помощь.
Я пытался успокоить свой желудок и собраться с мыслями.
- Дэк, это что - какая-то контрабандная операция? Потому что...
- О нет! Если, конечно, не считать того, что мы вывозим контрабандой
вас.
- Я только хотел сказать, что с моей точки зрения контрабанда не
является преступлением.
- А никто так и не считает. Естественно, не считая тех, кто
наживается на том, что ограничивает торговлю. Работа же ваша - это
действительно работа по воплощению одного человека, Лоренцо, и вы как раз
тот человек, который нам нужен. Ведь я не случайно наткнулся на вас в том
баре: вас выслеживали в течение двух дней. И как только я ступил на Землю,
я пошел туда, где вы обычно бываете. - Он нахмурился. - Хотел бы я быть
уверен, что наш почтенный противник преследовал меня, а не вас.
- Почему?
- Если они следили за мной, то следовательно пытались выяснить, что я
собираюсь предпринять, так что все уже было ясно, и они знали, что мы
враги. Но если они следили за вами, то значит, они знали, что мне нужен
актер, который может сыграть роль.
- Но откуда они могли узнать это? Если только вы сами не рассказали
им?
- Лоренцо, это очень крупное дело, гораздо крупнее, чем вы можете
вообразить. Я даже сам до конца не представляю его размеров - и чем меньше
вы до поры до времени знаете о нем, тем лучше для вас. Но я могу сказать
вам вот что: в большой компьютер Бюро Переписи были заложены основные
характеристики одного человека и машина сравнила их с характеристиками
личности всех ныне живущих актеров. Это было сделано, по возможности
скрытно, но кто-нибудь мог догадаться - и проговориться. Условия выбора
кандидата были очень и очень строгими - лицо, роль которого нужно сыграть,
и тот, кто будет играть роль, должны быть похожи во всем - воплощение
должно быть _и_д_е_а_л_ь_н_ы_м_.
- И машина поведала вам, что я как раз тот человек?
- Да. Вы и еще один человек.
Мне еще раз представлялась хорошая возможность придержать язык за
зубами. Но я просто не мог сдержаться, как будто от этого зависела вся моя
жизнь - в некотором смысле так оно и было. Мне просто необходимо было
узнать, кто же тот второй актер, которого сочли способным сыграть роль,
для исполнения которой требовался весь мой гений.
- А тот, второй? Кто он?
Дэк искоса взглянул на меня; я видел, что он колебался.
- М-м-м... один парень по имени Орсон Троубридж. Вы знаете его?
- Эту деревенщину-то! - Я пришел в такую ярость, что даже забыл
думать о тошноте.
- Как! Я слышал, что это очень талантливый актер.
Я просто не мог удержаться от негодования при мысли, что кто-то мог
хотя бы подумать о том, что Троубридж способен сыграть роль так же, как я.
- Этот рукомахатель! Этот словоговоритель! - Я остановился; более
приличествует просто игнорировать таких коллег - если их так можно
назвать. Но этот кривляка был так низкопробен, что... Судите сами: даже
если по роли ему предстояло поцеловать руку даме, то Троубридж непременно
портил дело, целуя вместо этого свой большой палец. Нарциссист, позер,
фальшивый актеришка - разве мог такой человек жить ролью?
И скажите на милость, по какой-то иронии судьбы его дурацкая
жестикуляция и напыщенная декламация прекрасно оплачивалась, в то время
как настоящие артисты голодали.
- Дэк, я просто не понимаю, как вы могли подумать, что он подходит
для этого?
- Да мы в общем-то и не хотели его брать: сейчас он связан каким-то
долгосрочным контрактом. Поэтому его внезапное исчезновение могло породить
лишние слухи. И счастливым случаем было для нас то, что вы были в это
время... э-э-э "на свободе". Как только вы согласились на наше
предложение, я велел Джеку отозвать ребят, которые пытались договориться с
Троубриджем.
- Я думаю!
- Но видите-ли, Лоренцо, я вам сейчас хочу кое-что объяснить. Пока вы
сматывали свои кишки, я связался с "Банкротом" и приказал им просигналить
на Землю, чтобы там снова взялись за Троубриджа.
- Что?!
- Но вы же сами напрашивались на это, приятель. Понимаете, у нас
принято, что если взялся человек отвести корабль с грузом на Ганимед, то
он или доставит его туда в целости и сохранности, или погибнет, пытаясь
сделать это. Он не меняет вдруг решения, не идет на попятную, когда
корабль уже нагружен. Вы сказали мне, что согласны на предложение - причем
без всяких "если", "и", или "но" - вы сказали, что согласны безоговорочно.
Несколькими минутами позже при первой же опасности вы не выдержали. Затем
пытались убежать от меня в космопорте. Да что там говорить, всего десять
минут назад вы чуть ли не плача требовали доставить вас обратно на Землю.
Может быть вы и действительно способны сыграть лучше чем Троубридж - мне
по крайней мере, это не известно. Но зато я отлично знаю, что нам нужен
человек, который не испугается при первой же опасности. И мне почему-то
сдается, что Троубридж как раз такой человек. Потому что, если нам удастся
договориться с ним, мы заплатим вам ничего не рассказывая, и отправим
обратно. Понимаете?
Я понял его даже слишком хорошо. Хотя Дэк и не употреблял этого слова
- но из его слов явно следовало, что я никуда не годен и как актер, и как
товарищ. И самое неприятное состояло в том, что он был прав, хотя это и
была очень жестокая для меня правда. Я не мог сердиться на него. Я мог
только стыдиться своего собственного поведения. Конечно, это было сущим
идиотизмом - принимать предложение, не зная в чем оно заключается - но
ведь я согласился играть для них, причем не оговаривая никаких условий и
совершенно безоговорочно. А теперь я пытался пойти на попятную, как
неопытный актер, почувствовавший вдруг страх перед сценой.
Спектакль должен продолжаться - древнейшая заповедь шоу-бизнеса.
Может быть с философской точки зрения это и не совсем справедливо, но
многое из того, что делает человек, не поддается логическому объяснению.
Мой отец свято соблюдал эту заповедь - я собственными глазами видел, как
он сыграл целых два акта после того, как у него прорвался аппендицит, и
потом еще много раз выходил кланяться на сцену, и только после этого дал
увезти себя в больницу. И теперь у меня перед глазами стояло его
презрительно глядящее на меня лицо актера, сверху вниз взирающего на
предателя, готового дать публике разойтись несолоно хлебавши.
- Дэк, - неуклюже сказал я. - Простите меня. Я был неправ.
Он пристально взглянул на меня.
- Так вы будете играть?
- Да, - я сказал это совершенно искренне. Но тут я вдруг вспомнил об
одной вещи, которая могла сделать мое выступление таким же невозможным,
как невозможна для меня была например роль Сноу Уайта в "Семи карликах". -
Видите ли, играть-то я хочу, но есть одна загвоздка...
- Какая? - спросил он презрительно. - Может быть опять ваш проклятый
характер?
- Нет, нет! Но вот вы тут упомянули, что мы летим на Марс. Скажите,
Дэк, ведь мне, наверное, придется играть в окружении марсиан?
- Что? Конечно. А чего же вы хотели. Ведь это Марс.
- Э... дело в том, Дэк, что я органически не переношу марсиан! Их
присутствие меня буквально бесит и выводит из себя. Я, конечно, попытаюсь
