На всей Земле не наберется столько носителей, даже если к людям
приплюсовать обезьян.
Похоже, на нас обрушится целая лавина паразитов. Причем очень скоро.
Даже в Канзас-Сити я не чувствовал себя так скверно.
Доктор Варгас представил меня доктору Макилвейну из Смитсоновского
института. Макилвейн занимался сравнительной психологией и, по словам
доктора Варгаса, именно он написал книгу "Марс, Венера, Земля:
исследование побудительных мотиваций". Варгас ожидал, что это произведет
на меня впечатление, но я книгу не читал. И вообще, как можно изучать
мотивации марсиан, если все они вымерли еще до того, как мы слезли с
деревьев?
Ученые принялись спорить о чем-то своем, а я продолжал наблюдать за
гиббонами. Затем Макилвейн спросил:
- Мистер Нивенс, а как долго длятся эти "конференции"?
- Конъюгации, - поправил его Варгас.
- Конференции, - повторил Макилвейн. - Этот аспект более важен.
- Но позвольте, доктор, - не уступал Варгас, - конъюгация это способ
обмена генами, посредством которого мутации распространяются на...
- Антропоцентризм, доктор! Вы не можете с уверенностью утверждать,
что эта форма жизни имеет гены.
Варгас покраснел.
- А вы хотите предположить что-то еще?
- Сейчас нет. Но повторяю, доктор, вы оперируете недостоверными
аналогиями. У всех, без исключения, форм жизни есть только одна общая
характеристика, и эта характеристика - стремление выжить.
- И размножаться, - добавил Варгас.
- А предположим, существо бессмертно и ему не нужно размножаться?
- Но... - Варгас пожал плечами и махнул рукой в сторону обезьян. - Мы
ведь уже знаем, что они размножаются.
- Я все же думаю, - ответил Макилвейн, - что это не размножение. Мне
кажется, что мы имеем дело с единым организмом, который стремится
захватить для себя побольше жизненного пространства. Согласитесь, доктор,
зиготы, гаметы - к этому порой так привыкаешь, что начисто забываешь о
возможности существования и других принципов.
- Но во всей Солнечной системе... - начал было Варгас.
- Антропоцентризм, терроцентризм, солоцентризм, - перебил его
Макилвейн, - это все провинциальные подходы. Возможно, эти существа
прилетели к нам из другой звездной системы.
- Ничего подобного! - вставил я. В мозгу вдруг вспыхнуло изображение
Титана, и одновременно мне снова сдавило горло.
На мою реплику никто не обратил внимания. Макилвейн продолжал:
- Возьмите, к примеру, амебу. Кстати, по сравнению с нами, эта форма
жизни проще, но гораздо более успешна в плане эволюции. Мотивационная
психология амебы...
Дальше я слушать не стал. Свобода слова есть свобода слова, и если
человеку хочется, он может сколько угодно рассуждать о "психологии" амебы,
но слушать это никто не обязан.
Затем они занялись экспериментами, что несколько подняло их в моих
глазах. Варгас распорядился перевести бабуина с паразитом на спине в
клетку с шимпанзе и гиббонами. Едва новичок оказался в клетке, они все
сошлись в круг спиной к спине и устроили переговоры от паразита к
паразиту.
- Вот видите! - Макилвейн ткнул пальцем в сторону клетки. - Эти
"конференции" нужны им не для размножения, а, прежде всего, для обмена
информацией. Временно разделенный на части организм вновь соединился.
То же самое мог сказать им и я, только без этой трескучей
терминологии: хозяин, который долго был без контакта со своими, первым
делом вступает в прямые переговоры.
- Гипотеза! Где доказательства? - фыркнул Варгас. - Сейчас у них
просто нет возможности размножаться. Джордж!
Он подозвал бригадира лабораторных рабочих и велел доставить еще одну
обезьяну.
- Маленького Эйба? - спросил бригадир.
- Нет, мне нужна обезьяна без паразита. Знаешь что, пусть будет
Краснокожий.
- Док, может, не надо Краснокожего? Жалко, - попытался возразить
бригадир.
- Ничего с ним не сделается.
- Может, лучше Сатану? Все равно противный, зараза.
- Ладно, давай его сюда.
Привезли Сатану, черного как уголь шимпанзе. Возможно, в других
обстоятельствах он бывал агрессивен, но сейчас вел себя очень тихо. Когда
его запустили в клетку к обезьянам с паразитами, он прижался спиной к
дверце и жалобно заскулил. Мы словно казнь наблюдали. Я держал себя в
руках - человек, в конце концов, ко всему привыкает, - но панический страх
обезьяны оказался заразительным: захотелось сбежать.
Поначалу обезьяны с паразитами просто смотрели на Сатану, не отрывая
глаз, - ну прямо суд присяжных, - и продолжалось это довольно долго.
Повизгивание Сатаны сменилось низкими стонами, и он закрыл лицо руками.
- Смотрите, доктор! - вдруг воскликнул Варгас.
- Что? Где?
- Люси, старая самка. Вон там. - Он указал рукой.
Видимо, у чахоточных гиббонов она была за главного. Люси стояла
спиной к нам, и мы увидели, что паразит у нее на загривке собрался в ком,
а затем на нем появилась радужная линия - прямо посередине.
Паразит начал делиться. Сначала появилась трещина как на лопнувшем
яйце, и всего через несколько минут процесс деления закончился. Один из
новых паразитов устроился по центру на позвоночнике Люси, второй медленно
пополз вниз. Обезьяна присела на корточки, почти касаясь задом пола, и
паразит с легким шипением плюхнулся на бетон. Затем заскользил к Сатане.
Тот хрипло взвыл и полез под потолок.
И что вы думаете? Они отрядили команду, чтобы его притащили обратно -
двух гиббонов, шимпанзе и бабуина. Сатану оторвали от решетки, стащили
вниз и разложили на полу.
Паразит подполз ближе.
Когда до Сатаны осталось фута два, он медленно вырастил псевдоподию -
гибкое щупальце, которое тянулось и извивалось, словно змея. Щупальце
взвилось в воздух и хлестнуло Сатану по ноге. Остальные обезьяны тут же
его отпустили, но черный шимпанзе продолжал лежать без движения.
Титанец притянул себя щупальцем, устроился на ноге, а затем медленно
пополз вверх. Когда он добрался до основания позвоночника, Сатана сел.
Потом встряхнулся и двинулся к остальным обезьянам.
Варгас и Макилвейн опять затеяли яростный спор. Происшедшее их,
видимо, совсем не тронуло, а у меня возникло дикое желание крушить и
уничтожать - мстить за себя, за Сатану, за всех обезьяноподобных.
Макилвейн утверждал, что мы стали свидетелями совершенно нового, в
принципе незнакомого человеку явления: разумное существо, достигшее в ходе
эволюции бессмертия и продолжающее себя в каждой отдельной личности. Или в
групповой личности - здесь они сами начали путаться. Макилвейн
предположил, что это существо хранит воспоминания с момента его
формирования как вида. Затем он сравнил паразитов с четырехмерным червем в
пространстве-времени, отдельные части которого переплетены в единый
организм, и тут их понесло в такие дебри, что слушать это стало просто
невыносимо.
Я же своего мнения не имел, но и не особенно на этот счет
беспокоился. Паразитов я воспринимал только в одном плане: мне хотелось
убивать их и как можно больше.
20
Как ни странно, когда я вернулся в Белый дом, Старик оказался
свободен: Президент отбыл на закрытую сессию ООН. Я рассказал Старику, что
видел, и какое впечатление произвели на меня Варгас и Макилвейн.
- Ну прямо как бойскауты, которые хвастаются друг перед другом
альбомами с марками. По-моему, они даже не понимают, насколько все
серьезно.
Старик покачал головой.
- Ты их недооцениваешь, сынок. Если кто и сумеет найти выход, то на
них надежды больше, чем на нас с тобой.
- Ха! - сказал я (хотя, может быть, тогда прозвучало более крепкое
словцо). - Дай бог, чтобы они паразитов своих не растеряли.
- А тебе уже рассказали про слона?
- Про какого слона? Они мне вообще ничего не рассказали. Я их,
похоже, мало интересовал; они больше друг другом занимались.
- Ты просто не понимаешь, что такое "увлеченность исследователя". А
насчет слона... Одна обезьяна с наездником каким-то образом сбежала. Позже
раздавленный труп обезьяны нашли в слоновнике. И один из слонов исчез.
- Ты хочешь сказать, что где-то в окрестностях бродит _с_л_о_н_ с
п_а_р_а_з_и_т_о_м_? - Мне чуть плохо не стало, когда я представил себе эту
картину: все равно что танк с кибернетическим мозгом.
- Слониха, - поправил меня Старик. - Ее нашли в Мэриленде. Она
спокойно поедала на поле капусту. Уже без паразита.
- И куда же он делся? - Я невольно огляделся по сторонам.
- В деревне неподалеку пропала летающая машина. Я думаю, что паразит
уже где-то по ту сторону Миссисипи.
- Кто-нибудь из людей пропал?
Он пожал плечами.
- Это свободная страна, так что кто знает? Одно радует: паразиты не
могут скрываться на человеке за пределами красной зоны.
Последняя его реплика заставила меня вновь задуматься о том, что я
увидел в зоопарке, но не осознал сразу. Смутная догадка маячила совсем
близко, но никак не давалась в руки. Старик тем временем продолжал:
- Правда, нам потребовались довольно суровые меры, чтобы заставить
людей соблюдать режим "Голая спина". Президент до сих пор получает
заявления протеста - в основном, от всяких блюстителей нравственности. А
тут еще и Национальная ассоциация галантерейщиков подключилась.
- В смысле?
- Можно подумать, мы делаем это, чтобы распродать их дочерей по
борделям. Была тут недавно одна делегация, "Матери республики" или еще
что-то в таком же духе.
- И что, Президент вынужден тратить свое время на _э_т_о_? Сейчас?
- Нет. Их принимал Макдоно. Но он и меня потащил. - Старик скривился.
- Мы им сказали, что они не увидят Президента, пока не разденутся догола.
Только это их и остановило.
Беспокоившая меня мысль наконец оформилась.
- А знаешь, может быть, и до этого дойдет.
- До чего?
- Придется заставлять людей раздеваться.
Старик закусил губу и задумался.
- На что ты намекаешь?
- А нам точно известно, что паразит может присасываться к человеку
только на плечах?
- Тебе лучше знать.
- В том-то и дело. Мне казалось, я знаю, но теперь совсем не уверен.
Пока я был... э-э-э... с ними, мы так и делали. Однако... - Я подробно
рассказал Старику, что произошло, когда Варгас подсадил беднягу Сатану к
титанцам. - Обезьяна начала двигаться, едва паразит дополз до основания
позвоночника. Я уверен, титанцы предпочитают присасываться поближе к
головному мозгу, но не исключено, что они с таким же успехом могут
спрятаться у человека в штанах, вытянув небольшой отросток до спинного
мозга.
- Хм... Помнишь, сынок, тот первый раз на базе, когда я заставил всех
раздеться догола? Как ты догадываешься, это не случайно.
- Видимо, ты был прав. Они могут прятаться на теле человека где
угодно. Взять хотя бы эти твои "семейные трусы". Там запросто может
пристроиться паразит, а люди просто решат, что у тебя отвислый зад.
- Хочешь, чтобы я разделся?
- Я придумал проверку получше - "канзасский захват". - Может, это и
прозвучало как шутка, но я говорил на полном серьезе. И, не дав ему
опомниться, с размаху хватил пятерней с полусогнутыми пальцами пониже
спины.
Старик не стал возмущаться, а взял и проверил меня тем же способом.
- Однако это тоже не дело, - грустно заметил он, когда мы сели. -
Нельзя же в самом деле ходить по улицам и лупить по мягким частям всех
женщин подряд.
- Может быть, придется, - сказал я. - Иначе все должны будут ходить
голыми.
