Джерри потянулся к переключателю селектора и остановился,
увидев, как Торби с лихорадочной активностью готовил со своей
командой второй выстрел на тот случай, если цель не поражена.
Поступление данных вдруг прекратилось. Корабль ослеп. Их поразил
паралич.
Последующий анализ показал, что парализующий луч держал их
семьдесят одну секунду. Джерри вынырнул из забытья, когда луч
исчез; и увидел, что Трби изумленно смотрит на совю консоль...
очнувшись, он снова начал лихорадочно действовать, так как
помнил шишь последние поступившие данные.
Джерри положил ему на плечо руку:
- Бой окончен, Торби.
- Что?..
- Ты накрыл его. Отличный выстрел. Мата может гордиться тобой. В
течение дня "Сису" была слепа, пока не отремонтировали ее
зрачки, глядящие в п-космос. Капитан продолжал ворчать; ему
больше ничего не оставалось делать. Но наконец корабль снова
обрел зрение, и через два дня нырнул в уютную тьму многомерного
космоса. Этим же вечером в честь Трби был дан обед.
Бабушка произнесла свою обычную речь, поблагодарив за то, что
Семья снова была спасена, и не кто иной, как сын "Сису",
находящийся ныне рядом с ней, был орудием этого счастливого, но
неизбежного исхода. Затем она снова откинулась на подушки и
принялась за еду; ей прислуживала невестка.
Эта честь Трби не радовала. Он смутно припоминал, как шла охота;
ему казалось, что его чевствуют по ошибке. Все последующее время
он был как бы в полузабытьи, и только сейчас вообраджение
возвращалось к нему.
Он занл, что то были всего лишь пираты. Пираты и работорговцы,
они хотели напасть на "Сису" и продать в рабство всю Семью.
Торби ненавидел работорговцев еще до того, как стал
осозноватьсебя - не просто безличный институт рабства, а именно
ненависть к работорговцам была в нем с младых ногтей, еще до
того, как он узнал это слово.
Он был уверен, что папа одобрил бы его: он занл, что папа, при
всй своей мягкости, не проронив ни слезинки, укоротил бы любого
работорговца в Галактике.
Тем не менее Торби не был счастлив. Он продолжал думать о живом
корабле, на который внезапно обрушилась гибель, превратив судно
в скусток излучения. Он посмотрел на свои пальцы и задумался.
Его поймала в свои сети старая дилемма, с которой сталкивается
человек, поглощающий мясо, но предпочитающий, чтобы туши
свежевали другие.
Глава 13
Вуламура была цветущей плрнетой первопроходцев, включенная в
состав Земной Гегемонии; здесь "Сису" должна была сделать
последнюю остановку, прежде чем нырнуть к Встрече. Здесь было
вдоволь продовольствия и сырья; фраки охотно покупали
промышленные изделия. "Сису" распродала многие изделия лосиан и
большинство финстерских драгоценностей. Но того, что могло
принести доход, Вуламура предлагала скупо - здесь старались
тратить деньги на то, что способствовало развитию нарождающейся
индустрии.
Поэтому "Сису" удалось приобрести немного урана, но вдоволь
продоволствия. "Сису" всегда старалась иметь у себя
изысканныйстол для гурманов; и на этот раз она набрала больше,
чем ей было нужно; все это станет предметом гордости на Встрече.
В порту Нью-Мельбурн Отец несколько раз брал с собой Торби.
Местным языком здесь был Системный Английский, который Крауса
понимал, но фраки говорили на нем с захлебывающейся скоростью,
глотая гласные; и Капитан Крауса нахордил его сложным для
восприятия. Но для Торби язык не был труден, поэтому Крауса брал
его с собой.
В этот день они должны были завершить сделку по перечаче
топлива. Коммерческое предложение, принятое "Сису", должно было
быть утверждено в Центарльном банке, а затем передано на завод.
После того, как бумаги были подписаны и счет оплачен, Капитан
сел поболтать с Директором. Капитан мог проявлять дружелюбие по
отношению к фраки, ничем не давая понять ту огромную социальную
разницу, что лежала между ними.
Пока они болтали, Торби мучился беспокойством. Фраки рассказывал
о Вуламуре:
- Любой толковый мужик с хорошими руками и головой, который
можетдержать ушки на макушке, имеет право получить здоровый
кусок земли и ковать свое счастье.
- Вне всякого сомнения, - согласился Капитан. - Я видел ваших
быков. Эти звери посто великолепны.
Торби тоже согласился. На Вуламуре в самом деле не хватало
тротуаров и водопроводов; здесь не очень увлекались искусством,
но она буквально бурлила от открывающихся на ней возможностей.
Кроме того, это был приятный славный мир, где обитало не так
много жителей, что тоже было неплохо. Он соответствовал совету
доктора Мадер: "...Подожди, пока корабль сядет на плнете, где
будет демократия, свобода и гуманность...и тогда беги!"
Отеци Вуламура - нид этими двумя вопросами Торби ломал себе
голову. Должен ли он покинуть "Сису"? Если не хочет становиться
на всю жизнь торговцем, ему надо покинуть корабль до того, как
он женится. Но если ему придется уходить - а он все больше
сомневался, хватит ли у него сил дальше выностить эту
монотонную, закованную в панцирь ритуалов жизнь - Вуламура была
лучшей возможностью из того, что представилось за долгие годы.
Ни кась, ни кильдий, ни нищеты, ни иммиграционных законов - да
что там говорить, они принимали даже мутантов! Торби видел
многоруких, волосатых, альбиносов, волчьеухих, гигантов и тому
подобное. Если человек умеет работать, на Вуламуре для него
всегда найдется дело.
Но что ему остается делать? Сказать "Извините, пожалуйста!",
выйти из каюты - и в бега? Оставаться, пока "Сису" не уйдет в
прыжок? Нет, такого сделать он не может! Ни Отец, ни "Сису"
такого не заслужили; он слишком многим им обязан.
Но что тогда? Сказать Бабушке, что хочет покинуть их? Если она
отпустит его, он, скорее всего, будет чувствовать свое полное
одиночество среди звезд! Неблагодарность по отношению к "Сису"
Бабушка считала непростительным грехом.
И кроме того... Встреча была уже близко. Он чувствовал большое
желание посетить ее.
Решение надо отложить.
Капитан Крауса притронулся к его плечу.
- Мы уходим.
- О, простите, Отец. Я задумался.
- Это хорошее дело, занимайся им и дальше. Прощайте, Директор,
примите мою благодарность. В следующий раз я обязательно
постараюсь увидеться с вами.
- Вы не найдете меня, Капитан. Я перебираюсьна ранчо, как можно
дальше от глаз. На свою собственную землю. И если вы
когда-нибудь устанете от стальных палуб, для вас всегда найдется
местечко. И для вашего мальчика.
Лицо Капитана Краусы ничем не выдало охватившего его отващения.
- Благдарю вас. Но я даже не знаю, с какого конца подходить к
плугу. Мы торговцы.
- У каждой кошки своя собственная крыса.
Когда они вышли, Торби спросил:
- Что он имел в виду, Отец?
- Он имел в виду, что каждый человек должен быть на своем месте.
Именно это и волновало Капитана Краусу. Живым упреком ему было
судно, стоявшее рядом с "Сису". Это был почтовый корабль,
принадлежавший Гегемонии, а команду на нем составляли Старжники.
Слова Баслима непрестанно звучали в его мозгу: "... и когда
представится возможность, я прошу, чтобы ты доставил его к
командиру любого военного судна Гегемонии".
Рдом стоял не военный корабль. Но все это не имело никакого
значения, было игрой слов; указание Баслима было совершенно
ясным, и данный корабль отвечал поставленной им цели. Долги надо
платить. К сожалению, Мать понимала эти слова в их прямом
значении. Он знал, в чем дело: она решила в выгодном свете
продемонстрировать мальчика на Встрече. Это позволило извлечь
всю мыслимую выгоду из того факта, что "Сису" платит долги
Людей. Ну что ж, это можно понять.
Но это нечестно по отношению к мальчику!
Или ему это на пользу? У Краусы были основания опасаться
пребывания юноши на встрече. Теперь-то он был уверен, что предки
Торби были Людьми - и он надеялся найти тому доказательство.
С другой стороны... Он был согласен с решением Матери
относительно Маты Кингсолвер: от этой кокетки, которая готова
была нарушитьзапрет, почти загнав парня в угол, надо было
избавиться как можно скорее. Но как Матьне подумала, к чему это
может привести?
Он не должен был соглашаться! Не должен был ради "Сису"! Да,
мальчик еще молод, и он все простит... по крайней мере, когда он
докажет, что Торби родом из Людей, и в этом случа6 все долги
Баслиму будут уплачены.
Но присутствие этого почтового судна нашептывало ему, что он не
хочет честно расплачиваться с долгами, за что он в глубине души
обвиняет Мать.
Но лишь ради пользы мальчика!
Справедливо ли это?
Что ж, есть один честный выход. Вязть парня и в его присутствии
раскрыть перед Матерью все карты. Рассказать мальчишке все
содержание послания Баслима. Объяснить ему, что он должен
доставить его с почтовым кораблем в центральные миры,
растолковать, что он должен делать в поисках своей семьи. И к
тому же сказать, что он, Капитан Крауса, уверен в принадлежности
Торби к Людям и что эту возможность нужно и необходимо
исследовать в первую очередь. Да и откровенно сказать ему, что
Мать хочет связать его женитьбой по рукам и ногам. Мать может
выходить из себя и цитировать Законы - но это не входит в
обязанности Старшего Офицера; Баслим возложил эту обязанность на
н е г о. Да и, кроме того, это првильно; мальчик сам должен
выбирать.
Строгий и подтянутый, но подавляя внутреннюю дрожь, Капитан
Крауса двинулся, чтобы предстать перед лицом Матери.
У трапа их ждал Боцман.
- Старший Офицер выражает вам свое уважение и говорит, что
хотела бы видеть Капитана Краусу.
- Какое совпадение, - мрачно сказал Крауса. - Идем, Сынок. Мы
увидимся сней водвоем.
- Да, Отец.
Пройдя по коридору, они оказались у каюты Матери.
Жена Краусы ждала их снаружи.
- Здравствуй, дорогая. Боцман сказал, что Мать посылала за мной.
- Это я посылала.
- Значит, он что-то спутал. Что бы там ни было, говори
побыстрее. Я тороплюсь встретиться с Матерью.
- Но ничего не спутал; тебя вызывала Старший Офицер.
- Что?
- Капитан, ваша мать мертва.
Капитан выслушал эти слова с каменным лицом, но самообладание
изменило ему: отбросив дверь, он рванулся к постели Матери и,
рухнув у изголовья, обнял покоившееся на нем хрупкое
истончившееся тело; из груди его исторглись глухие страшные
звуки, говорящие о глубине скорби, которая ломает и стальных
людей, когда они уже не в силах носить ее в себе.
Торби смотрел на все происходящее с благоговейным ужасом и,
вернувшись к себе, погрузился в раздумья. Он пытался понять:
почему от так плохо чувсвтует себя. Ведь он не любил Бабушку.
Тогда почему же он чуствует себя таким потерянным?
Почти так же ему было, когда погиб папа. Но он любил папу - ее
нет.
Он видел, что не одинок в своей скорби: весь корабль был
погружен в глубокую печаль. Не было ни одного, кто бы мог
представить или припомнить "Сису" без нее. О н а с а м а была
"Сису". Как вечное пламя, двигавшее корабль, она олицетворяла
собой неиссякающую, мощную, главную силу. И внезапно она
исчезла. Она погрузилась в дремоту, как обычно, вдоволь поворчав
по поводу того, как плохо соблюдается распорядок дня на
Вуламуре - обычная нераспорядительность фраки. Но заснула она
лишь после того, как убедилась, чтовсюду царит железная
дисциплина - так же, как было и в сотнях других случаев.
Когад невестка пришла будить ее, она не просыпалась.
Блокнотик, лежащий у кровати, был испещрен множеством заметок.
"Поговорить с Сыном об этом. Сказать Торе сделать то.
Гл. Инж. - проконтровироать температурный режим. Обсудить меню
банкета с Афиной". Рода Краус, вырвав листок, спрятала его,
потому что ей придется решать все эти дела; затем привела тело в
порядок и приказала Боцману вызвать ее мужа.
За обедом Капитана не было. Кресло Бабушки было сдвинуто в
сторону, и Старший Офицер заняла это место. В отсутствии
Капитана Старший Офицер дала сигнал Главному Инженеру, и когда
он предложил помолиться за мертвых, она кивнула в ответ. Ели они
в молчании. До Встречи похороны не могли состояться.
Старший Офицер встала.
- Капитан хотел бы сообщить, - тихо сказала она, - что
