Засмеялась и пошла с ним. А что мне? Он идет рядом, злой такой.
Привел. Время позднее. Он сидит, я сижу. "Я,- говорит, - сейчас
напишу рапорт, а ты подпишешь". - "Что писать-то будешь?" -
"Поступок твой". - "А что я сделала?". "Сама знаешь, что". Он
позлился, потом зашаркал пером по бумажке поганой. Читает с
умным видом свое произведение: "Я, девица Раварта, справила
нужду на крыльце жилого дома уважаемого гражданина Асбранда,
так как поблизости не было ветхих строений..." Мне - что? Я
подписала, отдала ему. Опять сидим. Я говорю: "Все? Я домой
хочу". - "Домой хочешь? Слушай, - говорит, - пойдем со мной, тут
одна комнатка за складом пустая есть... А потом пойдешь домой".
Мне так противно стало! Тьфу! "Лучше я тут посижу всю ночь". -
"Дело хозяйское". И вижу, что убить меня готов, так злится. Тут
начальник его входит, тоже козел большой, я его знаю...
- Откуда ты его знаешь, Раварта?
- По делам своим, - уклончиво ответила девица. - Ну вот. "Ах,
говорит, какая хорошенькая девочка!" И все так шуточкой. "В чем
же это она у нас провинилась?" Тут он ему бумагу мою показал.
Этот - ко мне: "Неужели из-за такой мелочи всю ночь тут на лавке
сидеть?" Стражник-то мне мигает: молчи, мол. Как же, стану я
молчать! "Нет, - говорю, - сейчас я с господином стражником пойду
в пустую комнатку за складом..." Он побелел, даже губы белые
стали. А мне - что? "Иди,- говорит, - девочка, и больше так не
шути". И вытолкал вон.
Хальдор знал, что Раварта не наделена даром сочинительства и
все ее многочисленные рассказы о жизни - чистая правда. Он
тяжело поднялся.
- Пойду все-таки доделаю эту несчастную юбку, - сказал он. -
Позови меня, когда картошка сварится. Сил нет, как есть охота.
- Иди-иди,- отозвалась она. - Труженик иглы.
4.
Поскольку к назначенному сроку Хальдор не успел закончить
работу, служанка, присланная госпожой Торельв, ушла ни с чем, и
на утро Гисли вынужден был привести свою внешность в более-
менее приличный вид, дабы самолично, заглаживая вину, отнести
заказ клиентке. Для большей помпы он взял с собой Хальдора,
поручив ему нести корзину и делать умное лицо. Хальдор, в свою
очередь, предлагал взять с собой еще Раварту, но девица заявила,
что видела все это в гробу, и гордо удалилась, шлепая кожаными
ботинками без задников, которые при каждом шаге приклеивались
к ее голым пяткам.
Они прошли Шлем Бриона и оказались возле ворот, ведущих в
Желтые Камни. Хальдор ощутил, что сердце бьется у него где-то в
области желудка. Он мог сколько угодно кричать в пьяном виде у
"Зеленоглазой Блондинки", что хилые аристократишки по сути
своей - выродки, недоумки и слабаки, но теперь, когда он стоял у
ослепительно белой стойки и смотрел на подтянутых, стройных
Рыцарей Ордена Шлема, одетых в легкие изящные доспехи, ему
было не по себе. Он видел себя рядом с ними словно со стороны -
паршивую дворнягу рядом с породистыми гончими. И рост не тот, и
выправка не та, об осанке говорить не приходится, что касается
манер - одни слезы...
Гисли, слегка приседая и прижимая к груди руки, с чувством
объяснял офицерам, кто они и зачем идут в Желтые Камни. Они
еле слушали, изредка бросая на него незлобивые взгляды, словно
желая еще раз удостовериться в том, что бывают же на земле
подобные чудеса. Наконец, он им явно надоел, и начальник
караула, зевнув, махнул рукой. Гисли и сопровождающий его
Хальдор шмыгнули мимо и пошли по широкой, непривычно чистой
улице. Хальдор сутулился больше обычного и загребал башмаками.
Его мучило острое желание плюнуть на мостовую.
А Гисли был в восторге. С наивной радостью он вертел головой,
рассматривая высокие дома с большими окнами, голубыми и
мутными, как глаза молочного щенка. Если бы у него был хвост, он
непременно бы им вилял. Возле дома с позолоченными грифонами
под красной кирпичной крышей на клумбе даже росли какие-то
чахлые цветочки, чего Хальдор вообще никогда раньше не
наблюдал в Светлом Городе.
Они свернули за угол, потом прошли длинную, относительно
прямую улицу, сплошь застроенную белыми домами с тонким
узором каркасов - черных, красных и коричневых - и оказались на
площади. Площадь была окружена легкими, изящными строениями с
башенками и галереями. Арки капризно изгибались и ломались в
высшей точке изгиба. По капителям колонн прыгали каменные рыбы
и львы, обвитые каменным же виноградом, лозы спускались на
колонны, заканчиваясь завитком. Мостовая здесь была выложена
разноцветными плоскими камнями. Над колодцем стояла статуя
богини с волосами из чистого золота, к которой ластился кот,
вырезанный из какого-то светящегося в солнечном свете камня.
Хальдор тихонько вздохнул и переложил корзину из правой
руки в левую. У него стали уставать руки. Он прищурил глаза,
чтобы получше рассмотреть удивительную статую.
- Это Фригг, - пояснил Гисли, который все время искоса
наблюдал за Хальдором, видимо, опасаясь какой-нибудь выходки с
его стороны. - Покровительница нашего Светлого Города.
Хальдор медленно перевел взгляд на него. На фоне этих
чистых, ухоженных строений, в ослепительных лучах золотоволосой
Фригг, чахлая фигура мастера в заношенной одежде, которая,
видимо, лет десять назад была Гисли впору, но сейчас болталась
мешком на его исхудавшем от пьянства и недоедания теле,
выглядела на редкость выразительно. Хальдор был уверен,что и сам
он выглядит не лучше. Страшная злоба захлестнула его.
Гисли вздохнул и посмотрел в полыхавшие ненавистью глаза
Хальдора с таким тихим покорным пониманием, что юноше стало не
по себе. Пьянчуга Гисли был человеком чутким и по-своему
беззащитным, в отличие от Хальдора, питомца городских окраин,
где вырастают личности замкнутые, нервные и жестокие.
- Когда разделаемся с твоей Торельв, мы пойдем куда-нибудь
пожрать? - буркнул Хальдор, глядя себе под ноги.
- Хорошо, - кивнул мастер. - Только веди себя тихо.
С Торельв они разделались на удивление быстро. Служанка,
открывшая дверь, едва взглянула на обоих, сунула Гисли заранее
приготовленные деньги, забрала корзину и засеменила наверх, а
неведомо откуда взявшийся кучер, толстый, могучий, пахнущий
навозом, ловко выставил обоих вон. Гисли, оказавшись возле
запертой двери, окинул ее последним взглядом и зашаркал прочь.
Хальдор плелся за ним.
Гисли остановился возле небольшого кабачка, который
назывался "Автопортрет Дюрера". Из-за полуоткрытой двери
доносились довольно аппетитные запахи. Хальдор,
раздосадованный, раздраженный, уставший от самого себя, молча
прошел мимо мастера в эту соблазняющую дверь. Мастер с
опаской последовал за ним.
Они оказались в помещении, сплошь обтянутом плюшем
розового цвета. Несколько каминов серого резного мрамора
выделялись на этом фоне, причем барельефы изображали
странных животных, состоящих из львиной морды и львиной лапы.
Туловище у этих созданий напрочь отсутствовало. Огня в каминах
также не было и, судя по всему, они и не были предназначены для
отпления. Дрова, лежавшие между львиных лап, были покрыты
густым слоем пыли. Главным украшением заведения была картина,
давшая название кабачку, - портрет молодого человека с длинными
волосами и длинным носом, сработанный топорно, с удивительно
наивным самодовольством. Вероятно, это и был пресловутый
Дюрер.
Гисли заказал пять кружек пива. Девушка, стоявшая за
стойкой, медленно повернулась в сторону Гисли. Стойка была
высокой, и Гисли едва был виден из-за стойки. Зато девушка была
видна хорошо - в золотистом платье, с волосами, перевитыми
серебряными шнурами, с удивленными, обведенными синим
карандашом глазами.
Ее нежные руки запорхали над пивными кружками. Хальдор
вспомнил почему-то шрамы на запястьях Раварты. Гисли таскал
кружки к занятому ими столику с таким видом, словно выполнял
трудную работу. Он суетился, налетал на других посетителей и на
их стулья, расплескивая на себя пену. Девушка, облокотившись на
стойку, насмешливо смотрела на них, чуть приподняв круглые
плечики. Гисли решительно не обращал на это никакого внимания,
а Хальдор, изнемогая от досады, ответил ей прямым и наглым
взглядом. Она усмехнулась так, что он покраснел.
Гисли торопливо глотал пиво.
- Пожрать бы лучше взял, - с досадой сказал Хальдор.
- Траты те же, а удовольствия меньше, - отзвался мастер.
Девица за стойкой еще раз смерила Хальдора взглядом и
брезгливо поджала губы.
Хальдор медленно опорожнил свою кружку, неторопливо
размахнулся и запустил ею в плюшевую стену. Ему показалось, что
осколки не сразу опали на пол, они всплеснули в воздухе, как
брызги, подхваченные ветром, нежно и тихо зазвенев, а потом
начали падать на мраморные львиные головы.
Девушка в золотом платье, полуоткрыв розовый рот, смотрела
на это замедленное падение стекла. Хальдор протянул руку ко
второй кружке и так же невозмутимо размахнулся и швырнул и ее.
Он попал в угол рамы автопортрета Дюрера, и картина
перекосилась, забрызганная пивной пеной. Он не чувствовал ни
гнева, ни ярости. Возбуждение, колотившее его все это время,
улеглось, и теперь он понимал, что наконец-то делает именно то,
что нужно. Третья кружка была еще полной. Он метнул ее, как
снаряд, и по розовому плюшу расползлось безобразное пятно.
Хальдор улыбнулся. Он не мог объяснить, зачем он это делает, но
он был счастлив.
Гисли опомнился первым из всех, кто был в кабачке. Он
вскочил и бросился к выходу. Девица взвизгнула и попыталась его
задержать, но запуталась в многочисленных перегородках и
бочках, преграждавших ей путь из-за стойки в зал. Хальдор быстро
глотнул пива из последней кружки и, бросив ее на столе, выскочил
вслед за Гисли.
Гисли не стал терять времени на разговоры и препирательства,
схватил Хальдора за руку и потащил его в боковой переулок.
Солдаты кольцевой охраны, мобилизованные девицей, топали где-то
неподалеку, обсуждая на ходу планы поимки негодяев. Гисли
внезапно бросил руку Хальдора и сказал ему негромко:
- Слушай, придурок. Беги этой улицей до второго поворота
налево, там будет дом с изображением солнца по всему фасаду.
Свернешь за угол. Там единственный выход к воротам. Страже у
ворот не хами, веди себя тихо.
- А ты?
- Мне ничего не будет. Не я же кружки бил. Давай.
Хальдор помчался вверх по улице. У поворота он еще раз
обернулся. Мастер помахал ему рукой: иди,мол.
5.
- А почему ты один? - спросила Раварта, когда Хальдор
сунулся на кухню и привычно пристроился в углу на перевернутом
ящике.
- Гисли скоро придет, - ответил Хальдор и потер нос кулаком.
Раварта, глядя на него, покачала рыженькой головкой.
- Вы что там, подрались? - проницательно спросила она.
Хальдор мотнул волосами.
- Что у нас на обед? - спросил он, явно уклоняясь от темы.
- Вот Гисли придет - и будешь обедать, - злорадно заявила
служанка.- Давай из кухни. Тебя тут не хватало...
Хальдор не шевельнулся.
- Я просто посижу,- сказал он.- Я буду нюхать и молчать.
Нюхать ему пришлось довольно долго. Рыженькая ловко
орудовала ножом, нарезая лук и глотая слезы, потом что-то шипело
на сковородке, потом оказалось, что соли нет и денег на покупку
драгоценного продукта тоже нет, так что придется жрать
несоленое. Но Хальдор стерпел, поскольку был привычный.
Гисли появился ближе к вечеру. Он скользнул в дом незаметно
и на кухне возник, как призрак. Раварта тихонько охнула,
пораженная внешним видом хозяина. Хальдор, ожидавший увидеть
нечто подобное, только крепко сжал губы. Левый глаз Гисли был
скрыт фиолетово-розовым, с кровавыми точками отеком
безобразного вида. Правый, обведенный синяком, смотрел
трагически.
Хальдор встал.
- Я принесу холодной воды.
Гисли слабо махнул рукой.
- Не выходи из дома. Пусть Раварта...
