долихоцефалы достигают в них успеха и благоденствуют в течение одного или двух
поколений; но их потомство тает там, как снег на солнце.
Принимая во внимание обратное движение в деревни, а также перемещения из одних
городов в другие, приходится все-таки сказать, что большие города являются
потребителями населения и что, при всех равных условиях, элементы,
переселившиеся из деревни в город, имеют тенденцию сделаться "потерянными
элементами для всего населения". Другими словами, движение в города служит
подготовительной стадией к "уничтожению путем подбора". "Для определения будущих
свойств населения данного государства, -- говорит Клоссон, профессор
университета в Чикаго, -- в высшей степени важно знать, из каких элементов
состоит главным образом эмиграция страны, а особенно -- эмиграция в большие
города. Во Франции все перечисленные нами причины вызывают прогрессивное
поглощение белокурых и смуглых долихоцефалов массой смуглых брахицефалов. Со
времени средних веков наш черепной показатель увеличился на одну сотую в сторону
широкого черепа; рост уменьшился, цвет сделался более темным. Таким образом мы
снова становимся все более и более кельто-славянами и "туранцами", какими мы
были до появления галлов; между тем как количество и влияние так называемого
арийского элемента все более и более уменьшается среди нас. Таково явление,
приводящее в беспокойство антропологов. Но мы уже видели, что оно происходит у
всех других европейских народов, хотя на северо-западе с меньшей интенсивностью
и быстротой. Происходит, так сказать, общее и медленное обрусение Европы,
включая сюда даже и Германию; это своего рода самопроизвольный панславизм или
панкельтизм. Несмотря на предсказания антропологов, в настоящее время еще нельзя
с точностью определить, хорошие или дурные последствия этой перемены; можно лишь
сказать, что равновесие между тремя нашими составными расами изменяется
благодаря постоянному приливу новых элементов, обусловленному нашей
систематической бездетностью, нашими продолжительными войнами и, наконец,
влиянием больших городов. Вторжение с юга кельтов Средиземного моря до известной
степени уравновешивается в настоящее время вторжением с севера более или менее
кельтизированных германцев. Кроме того, Франция обладает необычайной
способностью ассимилировать привходящие в нее элементы благодаря ее в высшей
степени симпатичному, общественному, открытому для всего и всех характеру. Тем
не менее было бы предпочтительней, если бы Франция сама пополняла свое население
и даже колонизовала бы другие страны. Менее чем в одно столетие, число
европейцев вне Европы возросло с 9 миллионов до 82; Англия дала 7 миллионов
эмигрантов, Германия -- 3 миллиона. Неужели Франция будет по-прежнему
безучастным зрителем этой бьющей через край плодовитости других наций? Неужели
она согласится, вместо того чтобы населить мир, очистить свою почву даже от
собственной расы и принять к себе иностранцев?
Антропологи видят в этом универсальном смешении длинных голов с широкими,
достигающем наивысшей степени во Франции, еще другой неблагоприятный признак, с
этнической точки зрения: в дисгармонии форм, усматриваемой ими у этих "метисов",
они находят отражение внутренней дисгармонии. В наших городах, говорят они, мы
только и встречаем, что людей со светлыми глазами и темными волосами, и
наоборот, или же широкие лица в сочетании с округленными черепами; бороды
другого типа, чем волосы на голове; "у брахицефалов арийские головы", что
составляет узурпацию; с другой стороны, "маленькие головы расы Средиземного моря
сидят на длинных арийских шеях и увенчивают гигантские туловища". Что сказали бы
эти пессимисты, если бы увидели мадам де Севинье, у которой, как говорят, один
глаз был голубым, а другой -- черным? Не пройдет много времени, продолжают они,
и вы увидите, как нарушение симметрии органов сделается "причиной гибели этих
смешанных населений". В моральном отношении, сколько видим мы людей, терзаемых
противоположными стремлениями, думающих "утром как арийцы, а вечером как
брахицефалы", меняющих характер, волю и поведение по капризу случая! Вот
зрелище, представляемое психологией жителей "смешанной крови" наших долин и
городов. Антропологи прибавляют еще, что отличительной чертой этих метисов, так
же как и метисов от смешения белокожих с чернокожими, являются "эгоизм,
непостоянство, вульгарность и трусость". Уже у кельта наблюдается огромная
забота о своей особе, о своих интересах и интересах своих близких -- о всем, что
не выходит из пределов его довольно узкого горизонта. При смешении кельта с
германцем, энергичный индивидуализм последнего усиливает личные тенденции
первого; с другой стороны, германские инстинкты солидарности нейтрализуются
узостью и мелочностью кельта. В конечном результате -- эгоизм. Такова
антропологическая химия характеров. К счастью эти выводы еще более
проблематичны, чем все предыдущие. Мы уже видели, что связь душевных свойств с
теми или другими особенностями черепа слишком плохо установлена, чтобы можно
было предвидеть результаты скрещивания, особенно между белокурыми и смуглыми
расами. При подобном смешении рас существенные черты типа передаются каждая
отдельно, независимо от других, так что при скрещивании белокурых долихоцефалов
с смуглыми брахицефалами, например, могут получиться смуглые долихоцефалы и
белокурые брахицефалы, кроме небольшого числа потомков, воспроизводящих в
неприкосновенности первоначальные типы. По прошествии многих веков, в
окончательном результате получается почти равномерное распределение цвета среди
различных форм черепа. Collignon констатировал это по отношению к новобранцам
департамента Северных Берегов (Cфtes-du-Nord); Аммон -- в герцогстве Баденском.
Баденцы продолжают оставаться белокурыми и голубоглазыми, в то время как
долихоцефалия почти исчезла среди них. Каждая раса обладает тем, что Коллиньон
называет сильными или устойчивыми признаками, которые она стремится передавать в
течение неопределенно долгого времени своим метисам, даже очень отдаленным
(таковы голубые глаза для северных рас); но она обладает также и слабыми, менее
устойчивыми признаками, легко исчезающими при скрещиваниях. Таким образом, очень
часто встречающийся признак может оказаться, однако, случайным или добавочным:
голубые глаза еще не указывают на продолговатый череп; цвет волос может
сохраниться при изменении формы головы. Подобным же образом, прибавим мы, весьма
вероятно, что свойства мозговой структуры, с которыми связаны наследственные
психические качества, стремятся под влиянием многочисленных скрещиваний
постепенно диссоциироваться от длины черепа и распределиться по разным формам
черепов, так же как эти последние сочетались с различными цветами глаз и волос.
Все, что можно сказать более или менее правдоподобного относительно скрещиваний,
сводится к тому, что если, например, у отца много ума и мало настойчивости, а у
матери много последней и мало ума, то они могут иметь детей следующих четырех
типов: 1) точное воспроизведение отца; 2) воспроизведение матери; 3) ум в
соединении с настойчивостью, что обеспечит успех (si qua fata aspera...), 4)
мало настойчивости и мало ума -- тип, обреченный на неуспех и на исчезновение.
Что в нашем французском обществе, как и во всех современных обществах,
встречается много неуравновешенных людей, -- мы не отрицаем этого. Больше ли их,
чем в былые времена? Мы не знаем этого. Несомненно лишь одно, а именно -- что
физическими причинами неуравновешенности, особенно во Франции, являются гораздо
менее скрещивание кельтов с германцами, чем прогрессивное распространение
алкоголизма и других болезней, злоупотребление табаком, пребывание в городах,
отсутствие гигиены, сидячая жизнь, переутомление и т. д.; но главнейшие причины
-- морального характера: борьба и противоречия наших идей, чувств, верований
религиозных и не религиозных, наших политических и социальных теорий,
распущенность нашей прессы, порнография, всякого рода возбуждения к пороку, и т.
д. Черепной показатель и скрещивания не имеют ни малейшего отношения ко всему
этому.
Тем не менее, под влиянием теорий Гальтона и Кандолля, нам предлагается в виде
спасительного средства "союз арийцев". Всех арийцев и близких к ним метисов,
говорят нам, насчитывается не более тридцати миллионов как в Европе, так и в
Соединенных Штатах; но это слабое меньшинство представляет собой почти всю
интеллектуальную силу человеческого рода; когда эта семья великанов захочет
воспользоваться своей силой и "присущей ее типу смелостью", она сделает все, что
ей будет угодно. Евреи показывают своим примером, как легко расе изолироваться,
оставаясь вместе с тем "вездесущей", составлять один народ, живя в двадцати
странах. В Америке уже возникли ассоциации с целью образовать условную
аристократию, избегать всякого нечистого скрещивания, всякого "осквернения",
выдавать премии, стипендии и приданные наиболее совершенным индивидам и наиболее
плодовитым талантами семействам ("евгеническим", как выражается Гальтон). Мы
сильно сомневаемся в успехах новой касты, а особенно в ее полезности. Если
вполне понятно, что белолицые колеблются потопить себя в массе черной или даже
желтой расы, то гораздо менее понятна претензия белокурых долихоцефалов
образовать из себя особое человечество во имя проблематического превосходства
формы их черепа и цвета волос. В Европе в средние века дворянский класс называл
себя потомками Иафета, чтобы отделиться от деревенского населения, которое
объявлялось происшедшим от Хама. Несомненно, что тот же характер носит и это
противопоставление арийцев кельто-славянам. Единство крови имеет наибольшее
физиологическое значение в области чувств, так как чувства гораздо более других
душевных явлений зависят от физиологического строения и темперамента; отсюда --
неудобство для нации состоять из двух слишком отдаленных рас. Но когда речь идет
о некоторых различиях в черепах одной и той же белой расы, то здесь трудно было
бы ссылаться на неизбежную противоположность чувств. Пусть даже раса белокурых
долихоцефалов будет более предприимчивой и подвижной, а раса брахицефалов --
более спокойной и пассивной, но здесь все еще нет достаточных причин, чтобы
народу разделиться внутри самого себя. Если скрещивания действительно опасны
между слишком отдаленными расами как, например, белой и черной, то они скорее
полезны между двумя настолько близкими разновидностями как длинноголовая и
широкоголовая. Сами антропологи еще недавно утверждали, что скрещивания могут
представлять большие выгоды, что предоставленные самим себе, слои общества,
стоящие наиболее высоко по своему уму и таланту, скоро истощаются и становятся
менее плодовитыми, добровольно ли, вследствие ли непроизвольного подавления
физической стороны жизни развитием интеллектуальных способностей, в силу ли
деморализации, часто порождаемой привилегированным положением, или же, наконец,
благодаря так называемой "регрессивной эволюции", доведшей многие знаменитые
семьи до окончательного идиотства и сумасшествия. Этот результат был выставлен
на вид Якоби, и на нем же в свою очередь настаивал Густав Лебон. Превосходство в
одном направлении слишком часто достигается ценой низкого уровня и вырождения в
других. Допуская, что в былые времена преувеличивали опасность браков, не
выходящих из пределов одной и той же касты или одного и того же общественного
класса, остается тем не менее несомненным, что с ранних времен цивилизации
происходили бесчисленные скрещивания между различными национальностями, что у
всех у нас течет в жилах смешанная кровь белокурых и смуглых рас, германская,
кельтская и расы Средиземного моря, что это смешение возрастает вместе с
цивилизацией и что, в конце концов, человечество, по-видимому, не регрессирует,
несмотря на то, что с каждым веком оно делается более смуглым.
