знать, что это такое? Я же говорила тебе, что прочитала совсем мало книг...
хотя, я не думаю, что есть книги, из которых можно узнать о таких вещах...
- Всякие бывают книги, - пробормотал я, проваливаясь в сон.
Когда я проснулся, все три солнышка заглядывали в окно спальни, моя
одежда лежала на ковре, аккуратно сложенная - я сам точно не мог этого
сделать! - под стопкой одежды обнаружилось драгоценное одеяло, подарок Урга.
Альвианты нигде не было.
"Хорошее дело! Как же я отсюда выберусь?" - растерянно подумал я.
Оделся, вышел в коридор, сразу же обнаружил лестницу, ведущую вниз и
спустился на первый этаж замка. Там я, разумеется, сразу же заблудился. Я
дошел до того, что попытался расспросить слуг. Они застенчиво ухмылялись и
молча пятились куда-то в полумрак - в точности, как таонкрахтова дворня.
Проплутав с четверть часа, я неожиданно оказался перед дверью, которая вела
во двор. Я обрадовался так, словно выбрался из знаменитого Лабиринта, вышел
на свежий воздух и тут же зажмурился от яркого солнечного света. А потом
осторожно открыл глаза и увидел Альвианту. Она шла мне навстречу, с
ослепительной улыбкой и высоко поднятой головой, в кольчуге и плаще, и я
сразу понял, что никаких душераздирающих прощальных сцен больше не будет.
- Я как раз оделась, чтобы проводить тебя до Тропы, - сухо сказала она.
- Я же обещала... И еще я велела маме собрать тебе еду в дорогу - а то хорош
ты будешь: демон, шныряющий по кустам в поисках спелых ягод! И не бойся,
мама не стала класть туда яд - я уже проверила: дала по кусочку от каждого
блюда своим слугам, и они по-прежнему живы и здоровы - я даже слегка
разочарована. Впрочем, все это пустяки, Ронхул. Ты готов идти? Пошли!
По дороге мы молчали: я все пытался придумать какую-нибудь фразу,
которая могла бы исправить положение. Разумеется, моя затея была заранее
обречена на провал: слова - это всего лишь слова, и обычно они ничего не
меняют, вообще ничегошеньки...
- Слушай, а может быть ты просто отправишься вместе со мной? - эта
фраза вырвалась почти помимо моей воли, я и сам не ожидал, что сделаю ей
такое дурацкое предложение. Я не нуждался в спутниках - даже в
одной-единственной спутнице, мужественной, очаровательной, темпераментной и
забавной, как нескладный пушистый щенок. И потом, я заранее был уверен, что
никуда она со мной не пойдет: если уж Мэсэн, которому, на мой взгляд, терять
было практически нечего - кроме десятка дерьмоедов в сарае! - наотрез
отказался от занятий пешим туризмом на скоростной трассе...
Надо отдать должное Альвианте: прежде, чем отказаться, она молчала
секунд десять - взвешивала все "за" и "против", я полагаю.
- Спасибо, Ронхул, - наконец сказала она. - Мне показалось, что ты
говорил очень искренне, и мне будет приятно вспоминать о твоем предложении,
когда я стану седой беззубой старухой - вот, дескать, когда была я молода и
прекрасна, приходил в наши края демон, увидел меня и остался так доволен
увиденным, что позвал меня за собой... Но я не могу пойти с тобой. Мне очень
хочется, можешь мне поверить, но это совершенно невозможно!
- Почему? - печально спросил я. - Впрочем, я и сам догадываюсь: сейчас
ты скажешь мне, что не можешь бросить свой замок, отвоеванный в честной
борьбе у родственников, своих идиотов-слуг и даже свою мамочку ты не можешь
бросить, потому что она без тебя пропадет...
- Именно так и есть, - спокойно согласилась Альвианта, - все это - мое
достояние, и я не могу его бросить ради неизвестно чего. На тебя нельзя
положиться: ты как-нибудь, да разыщешь, что тебе нужно, а потом исчезнешь -
ты же говорил мне, что больше всего на свете хочешь исчезнуть! - и я все
равно останусь одна, только не за оградой собственного замка, а где-нибудь в
диких землях... а потом, когда мне удастся вернуться домой - если еще
удастся! - я наверняка обнаружу, что в Хапс Дюэльвайн Гаммо хозяйничает мой
хитрющий дядя Бикантномьен, и мои хоты давным-давно приведены им к присяге,
а мама побирается на большой дороге, или квасит умалу для лесных
разбойников... И все это только ради того, чтобы провести еще несколько дней
с тобой? Извини, Ронхул Маггот, ты хорош, но не настолько!
- Разумеется, я не настолько хорош, - согласился я. - Никаких
возражений!
Я хотел было сказать Альвианте, что бросать ее драгоценное "все"
следует не ради меня, а как раз ради "неизвестно чего", потому что
неизвестность - это такая специальная, единственная и неповторимая штука, во
имя которой человек вполне может отказаться от чего угодно, в том числе и от
фамильного замка, по которому бродят толпы сбрендивших слуг - если он
настолько удачлив, что ему однажды выпадет такой шанс... Но я вовремя
прикусил язык: кто я такой, чтобы лезть к этой милой женщине со своей
дурацкой философией: во-первых, ей и без того невесело, а во-вторых, она уже
все для себя решила!
- Я рада, что ты понимаешь, - улыбнулась она, - я сразу подумала, что
ты можешь понять абсолютно все, как только взглянула на тебя, Ронхул Маггот!
Я буду помнить тебя очень долго - может быть всегда... Знаешь, теперь я даже
рада, что ты так быстро уходишь - по крайней мере, между нами не случилось
ничего плохого: мы не поссорились, и не наскучили друг другу, и мне не
довелось проснуться от твоего храпа и почувствовать раздражение, и ты не
принялся тискать моих служанок по темным углам, и не клянчил, чтобы я отдала
тебе поносить свои лучшие доспехи, и не пытался порезать мясо моим мечом, и
не плясал голым в спальне моей мамы... Одним словом, в моих воспоминаниях о
тебе не будет ни одного темного пятнышка, и это прекрасно!
"Хороший же у нее опыт совместной жизни с мужчинами! - сочувственно
подумал я. - Судя по всему, все ее предыдущие кавалеры были настоящими
душками! Да уж, повезло барышне, нечего сказать!"
- Знаешь что? - вдруг оживилась Альвианта. - Я только что подумала: ты
же демон, ты все можешь! Ты ведь можешь присниться человеку, если захочешь?
Уверена, что это так! Ты снись мне иногда, ладно?
- Ладно, - легкомысленно пообещал я. Эта ложь далась мне очень легко,
потому что в глубине души я был совершенно уверен, что мое обещание
выполнится как-то само собой: люди часто видят во сне именно то, что им
хочется увидеть.
- Вот она, твоя тропа, - наконец сказала Альвианта. - Здесь мы с тобой
встретились, Ронхул. Здесь и расстанемся. - Она сунула мне небольшую кожаную
сумку. - Здесь только еда и никакого яда: яд нынче дорог! - Она рассмеялась,
довольная собственной незамысловатой шуткой.
- Спасибо, - растерянно сказал я, вешая сумку на плечо. "Что-то я
обрастаю барахлом! - недовольно подумал я. - Никуда от него не денешься!"
- Прощай, Ронхул Маггот, - с неуместным пафосом провозгласила она, и я
в очередной раз удивился мощи ее голосовых связок.
- Прощай, - я все еще медлил, поскольку внезапно обнаружил, что не так
уж готов повернуться к ней спиной и уйти. Но мне пришлось это сделать:
холодный ветер настойчиво дул мне в спину. Я был почти уверен, что его имя -
Оветганна, и мне чертовски хотелось снова и снова повторять его вслух, но я
почему-то стеснялся - сам не знаю, кого...
Глава 6. Мараха Вурундшундба
Через несколько часов мне начало казаться, что Альвианта мне
приснилась. Более старые воспоминания - о Мэсэне, умной говорящей птице по
имени Бурухи, Ургах и моем "сердечном друге" Таонкрахте - представлялись мне
более-менее правдоподобными, но и они куда больше походили на невероятно
живой, яркий сон - один из тех снов, пробудившись от которых, мы не узнаем
себя в зеркале и мучительно пытаемся сообразить, что происходит. А потом я
вообще перестал копошиться в воспоминаниях - шел себе и шел, просто пустил
все на самотек, предварительно велев своему телу переставлять ноги: левая,
правая, левая, правая... Несколько раз я видел немного громоздкие, но
удивительно величественные силуэты замков в стороне от дороги, но их
обитатели больше не попадались мне навстречу - оно и к лучшему! Даже ночью
мне не захотелось останавливаться, а на рассвете вместо обычного приступа
сонливости я почувствовал удивительный прилив бодрости - мои ноги сочли его
почти неуместным: они-то, бедняги, все пытались убедить меня остановиться.
Только после полудня я наконец понял, что готов выполнить их просьбу:
неподалеку от дороги я увидел замечательное дерево, очень толстое и
раскидистое. На его узловатых ветвях, не слишком высоко от земли я обнаружил
огромное гнездо, больше похожее на стог сена - в точности как воронье,
только ворона, свившая это гнездо, должна быть размером со страуса! Оно
сразу показалось мне самой замечательной из спален - вообще-то довольно
странно, если учесть, что я еще никогда не спал в птичьих гнездах и вообще
всегда немного побаивался высоты... Тем не менее, у меня в голове что-то
щелкнуло, дескать - "вот оно!" - я молниеносно вскарабкался в гнездо,
свернулся там калачиком, набросил на плечи свое драгоценное одеяло и сразу
уснул. Могу присягнуть, что еще никогда в жизни я не спал так сладко!
Пробуждение было более чем странным: мне на лицо что-то упало. Это
самое "что-то" было легким, мокрым и мягким. Я заорал с перепугу и чуть не
вывалился из гнезда. Наконец, я кое-как пришел в себя, понял, что ничего
страшного не происходит, и попытался разобраться, что же все-таки случилось.
Оказалось, что мне на лицо - можно сказать, прямо в рот - свалился
переспевший плод. Я запоздало рассмеялся, слизывая с губ его сладкий сок:
вот это, я понимаю, дары природы! Я с удовольствием доел перепугавший меня
плод и огляделся. Было уже темно, на небе красовались сразу две луны: одна
полная и тоненький полумесяц.
- Высиживать яйца мы с тобой, пожалуй, не будем, так что вперед,
дорогуша! - весело сказал я себе. - Ишь ты, расселся!
Я выбрался из гнезда и отправился в путь - у меня почему-то было такое
приподнятое настроение, что я шел вприпрыжку. Наверное, я уже тогда
чувствовал, что мое странствие по Быстрой Тропе близится к завершению.
Минут через десять я увидел целую рощу раскидистых деревьев, на которых
громоздились гигантские "вороньи гнезда" - в точности как то, в котором я
ночевал. Но эти гнездышки не пустовали: при свете полной луны я сразу
заметил, что из них свешиваются человеческие ноги, обутые в сандалии на
толстенной платформе.
- Во люди живут! - растерянно сказал я сам себе. Потом решил, что было
бы неплохо потолковать с обитателями гнезд: они вполне могли подсказать мне
дорогу к загадочным Вурундшундба, а возможно - и поделиться со мной более
подробной информацией. Поэтому я залез на ближайшее дерево и нерешительно
подергал ногу, торчащую из гнезда. Что меня поразило - нога была совершенно
гладкой, ни единого волоска на алебастрово-белой коже, при этом размер
ступни наводил на мысль, что ее счастливым обладателем было существо
мужского пола.
Спящий и не думал просыпаться. Я подождал несколько секунд и снова
потряс ногу - на сей раз более решительно. Безрезультатно! "А может он умер,
а в этих местах принято хоронить мертвых именно таким образом, и я просто
забрел на кладбище?" - мелькнула у меня в голове паническая мысль. Словно
специально для того, чтобы меня успокоить, спящий тихонько всхрапнул и снова
умолк. Я взобрался повыше и заглянул в его лицо. Мое предположение
касательно его пола окончательно подтвердилось: по крайней мере, круглое
лицо украшала коротко подстриженная, но густая борода. Усов, впрочем, не
