сладковатый запах, похожий на аромат лесного меда.
- Здорово! - одобрительно сказал я.
- Еще бы! - согласилась Альвианта.
- Слушай, а что творилось утром? - спросил я.
- Утром? Ой, а что же у нас было утром? - она наморщила лоб, потом
махнула рукой и рассмеялась: - А, так тебя тоже разбудили вопли моей мамы?
Она перепугалась до полусмерти, и меня напугала, а это к нам Пронт приехал -
всего-то!
- Пронт? Это который с ложкой? - вспомнил я.
- Ну да, - кивнула она.
- А зачем он приезжал? В гости?
- Ну уж нет! Пронт просто так в гости даже к своим братьям не ездит!
Пронт всегда приезжает проверять, все ли в порядке. А потом докладывает
Ванду. Пронтов никто не любит, но с ними все носятся: так дешевле обойдется!
Если Пронту что-то не понравится, он может стукнуть хозяина замка ложкой по
лбу, развернуться и уехать. Это значит - он честно предупредил, что будет
жаловаться Ванду на плохой прием. А Ванд может и Эстера с лопатой прислать -
если встанет не с той ноги, да еще и в похмелье...
- Ну и дела! - прыснул я. - Слушай, а может его проще убить, чем
кормить - этого ябедника?
- Проще-то проще, - мечтательно вздохнула Альвианта. - Иногда так руки
чешутся! Но с Вандом ссориться - нет дураков. Вот несколько лет назад
сумасшедшие альганцы, братья Пэногальфы из Пастпта, не выдержали и
прирезали-таки наглого Пронта Ибаэнта Норбандофта...
- Как, ты сказала, его звали? - фыркнул я.
- Ибаэнт Норбандофт, - повторила она, к моему величайшему удовольствию.
- А что?
- Ничего, милая, извини. Продолжай, пожалуйста.
- Так вот, после того, как этот гад сожрал все, что хранилось в их
вечно пустующих кладовых, и все равно стукнул ложкой по лбу младшего из
братьев, немого Эрберсельфа, Пэногальфы его прирезали столовыми ножами,
которые как раз были под рукой... Наверное, это было здорово! Но потом Ванд
разгневался и прислал к ним Рандана Таонкрахта, а тот горазд своей метлой
помахать. В общем, братья Пэногальфы позабыли все на свете: и как их зовут,
и кто они такие, так что теперь бедняги бродят по двору собственного замка
вместе со своими слабоумными слугами и даже не могут решиться залезть за
вином в "хозяйский погреб" - представляешь? Ванд и рад бы их простить, но
тут уже ничего не поделаешь: метла Рандана - страшная штука! Так что мне
пока не очень-то хочется убивать Пронта: наш-то Великий Рандан Бааглибат
Эльрайнмакт уже давно без дела изнывает...
- Надеюсь, тебя-то он хоть не стукнул, сволочь такая? - сочувственно
поинтересовался я.
- С какой это стати? - обиделась Альвианта. - Я его все время кормлю
как на убой. А тут мне еще так с тобой повезло: ты вчера мало съел, так что
у меня полбочки солено-квашеной умалы по-улльски осталось, я ему ее и
скормила: все равно бочка открыта, не пропадать же добру... Одним словом,
Пронт уехал довольный.
- Это радует, - отчаянно зевнул я. И предпринял первую попытку покинуть
"ванну". Признаюсь честно: она оказалась неудачной. Из бочки я все-таки
вылез, но только после доброй дюжины попыток и продолжительного нецензурного
монолога на своем родном языке, поскольку кунхе показался мне недостаточно
выразительным - или мне просто не хватало теоретической подготовки...
Альвианта наблюдала за мной со спокойным любопытством. Кажется, она решила,
что это я так развлекаюсь.
Потом она отвела меня в тот же самый зал, где мы сидели вчера, и
кормила - так усердно и обстоятельно, словно я был еще одним местным
ревизором, очередным Пронтом, свалившимся на ее бедную голову. Пожилая
отравительница деловито сновала с подносами и все пыталась завести со мной
светскую беседу о ценах на дерьмоедов: очевидно, она как следует рассмотрела
мой костюм и теперь была уверена, что ее непутевая дочка завела роман с
молодым Мэсэном. Я вежливо пожимал плечами в ответ на все ее вопросы,
мысленно посылая на ее седую голову самые заковыристые проклятия. Наконец
Альвианта решила, что присутствие мамы нарушает лирическую обстановку, и
неласково предложила ей очистить помещение. Та удалилась, шаркая ногами и
бормоча себе под нос какие-то смутные проклятия.
- Теперь точно отравит! - ехидно предсказал я.
- Ты думаешь? - серьезно переспросила Альвианта. - Ну, если ты так
уверен, тогда может быть мне следует сделать это первой?
- Да нет, - великодушно сказал я, - можешь не спешить. Это я пошутил.
- Ты извини, что я не поняла, - простодушно улыбнулась она, - у нас
никто так не шутит. Здесь вообще редко шутят. Ну, бывает, слуги друг другу
штанины узлом завязывают, или дерьмоеду в горшок острого соуса нальют - так
то слуги... А вот мой отец однажды поймал своего придурковатого братца,
моего дядю Эфольда, напоил как следует, переодел в женское платье и подложил
в постель к его же собственному бубэру, а тот тоже был пьян, как всегда...
Потом дяде Эфольду пришлось отрубить голову бедняге бубэру, который, по
большому счету, ни в чем не провинился, а просто хорошо сделал свою работу -
чтобы хоть как-то прикрыть свой срам! - и его дворня чуть ли не год жила без
бубэра, так что половина баб убежала в лес к разбойникам: ходили слухи, что
атаман одной из шаек - беглый бубэр, и ему тоскливо без привычной работы...
Я чуть не подавился, услышав сие великое откровение. Растерянно
ухмыльнулся и отчаянно закашлялся.
- Правда же, смешно? - обрадовалась Альвианта. - Мой отец был веселым
человеком, совсем как ты!
- Спасибо, - вежливо сказал я. Честно говоря, мне было трудно убедить
себя, что мне сделали комплимент, но так оно и было...
Остаток дня прошел довольно бездарно: пока я пытался разрядить
обстановку, рассказывая очередную порцию каких-то завиральных историй,
Альвианта напилась до бессознательного состояния - правда, песен так и не
пела, а с обезоруживающей искренностью разревелась у меня на груди. "Может
быть, ты погостишь еще два-три дня?" - сквозь слезы спрашивала она, а я, как
последний идиот, твердил : "нет", и ужасно хотел дать себе по морде за такое
фантастическое свинство. Поскольку на себя, любимого, рука не поднималась, я
попробовал напиться: для достижения более полного взаимопонимания со своей
собеседницей. Напиться почему-то так и не получилось - только голова
разболелась. Вот так мы и развлекались - не могу сказать, что мне
понравилось... В конечном итоге, мне самому пришлось волоком
транспортировать Альвианту в спальню - хорошо хоть, что она была в состоянии
показывать дорогу! Альвианта нашла неплохой способ отомстить мне за мое
упрямство: уснула прежде, чем ее голова коснулась подушки, а я сидел рядом,
машинально гладил ее рыжие волосы и печально размышлял о том, что завтра
переступлю порог ее замка, и меня подхватит холодный ветер - возможно, тот
самый загадочный "правильный ветер", о котором говорили курносые великаны
Урги. Этот ветер будет подталкивать меня в спину, и заставит мои ноги
передвигаться быстрее и быстрее, и унесет отсюда навсегда - оно и к лучшему,
конечно... "Другой ветер - это Оветганна и как бы Хугайда, и далеко его
родина, незыблемая и неведомая", - неожиданно вспомнил я загадочную фразу из
своего давнишнего сна. Воспоминание подействовало на меня как хорошее
заклинание: дурацкая печаль, без которой вполне можно было бы обойтись,
ушла, словно и не бывало, и единственное, чего мне сейчас хотелось - это
продолжить путь.
Впрочем, перспектива блужданий в темноте несколько охладила мой
энтузиазм. Я надеялся, что смогу потихоньку уйти на рассвете, но Альвианта
проснулась раньше: небо за разноцветными стеклами оконных витражей, все еще
оставалось темным, так что до утра было далеко.
- Ты гость, а не слуга, Ронхул Маггот, - несчастным голосом сказала
она, - но может быть, ты подашь мне кувшин с водой? Я не хочу показаться
невежливой, но, с другой стороны, не будить же маму - только ее здесь не
хватало!
- Нет проблем, - улыбнулся я. Принес ей воду и сочувственно спросил: -
Хреново, да?
- Хреново, - просто согласилась она. - Мало того, что мне стыдно за
свое поведение, так еще и голова болит...
- А почему тебе стыдно? - удивился я.
- Я пыталась развеселиться, а вместо этого напилась как гурэпло
13... или даже хуже: как альганец! - объяснила она.
- Хотела развлекать тебя беседой, а вместо этого ревела, как
простолюдинка... Если бы ты был обыкновенным человеком, я бы просто убила
тебя, и дело с концом! Впрочем, если бы ты был человеком, я бы вряд ли стала
плакать... А теперь мне приходится смотреть тебе в глаза и испытывать стыд.
Я содрогнулся, когда понял, что она не преувеличивает: убить мужчину,
из-за которого пришлось поплакать безусловно - оптимальное решение проблемы,
если обиженная леди не только молода и красива, но и вооружена до зубов...
Впрочем, я не слишком долго беспокоился о себе: я почему-то был совершенно
уверен, что она даже не попытается: кто же в здравом уме попрет с мечом на
демона?
- Ты напрасно стыдишься, - мягко сказал я, - пока ты спала, я тоже
плакал. Теперь тебе легче?
- Это не может быть правдой, - Альвианта смотрела на меня широко
открытыми глазами, кажется, у нее даже похмелье прошло от удивления.
- Может! - твердо сказал я. Разумеется, я врал, но так вдохновенно, что
сам себе верил.
- Но у тебя сухие глаза и щеки, - она не поленилась проверить.
- Так времени много прошло, - невозмутимо объяснил я. - Знаешь, сколько
ты дрыхла?
- Долго, да? - обрадовалась Альвианта. - А ты ждал, пока я проснусь,
вместо того, чтобы разбудить? Вот здорово! Так тебе и надо, Ронхул Маггот!
Ладно уж, иди сюда - что с тобой делать!
На рассвете я понял, что не смогу отправиться в путь прямо сейчас - при
всем желании мне не удастся доковылять даже до порога спальни. Так что я
разрешил себе закрыть глаза и расслабиться - к великой радости Альвианты,
которая ожидала рассвета, как смертного приговора.
- Спи, - сказала она, - уйдешь вечером, если тебе так уж припекло!
- Не хочу я никуда уходить, - сонно пробормотал я.
- Вот и не уходи! - обрадовалась она.
- А меня никто не спрашивает, чего я хочу, и чего не хочу, - вздохнул
я. - Я ничего не решаю.
- А кто решает-то? - удивилась она.
- Не знаю. Просто ветер дует в спину...
- Какой ветер? - переполошилась Альвианта. - О чем ты говоришь, Ронхул?
- Не знаю, - снова признался я. - Может быть, Оветганна... Тебе знакомо
это слово?
- Все, больше ничего не говори! - она зажала мне рот маленькой, но
жесткой ладошкой. На ее лице был неподдельный благоговейный ужас. - Есть
слова, которые нельзя произносить вслух, Ронхул! - строго сказала она.
- Почему? - удивился я, отдирая ее лапку от своих губ: все это
основательно меня заинтриговало. - Не бойся, я больше не буду произносить
это слово. Оно мне приснилось после того, как я удрал от Таонкрахта, а Урги
не позволили мне задержаться у них подольше...
- Тебе снятся такие сны! - завистливо протянула она. - Впрочем, тебе
проще: ты же демон... Вот оно как бывает!
- Может быть, ты расскажешь мне, что означает это таинственное слово,
которое ты не позволяешь мне произносить вслух? А, кстати, почему? Что, оно
действует как заклинание?
- Конечно, - невозмутимо подтвердила Альвианта. - А почему ты
спрашиваешь, Ронхул Маггот? Ты же и без меня все знаешь: это имя ветра...
незримого и неосязаемого - до поры до времени. Он вращает колесо каждой
человеческой судьбы и вообще управляет всем миром, хотя почти никто не
ощущает его дуновение на своем лице... Но неужели ты думаешь, будто я могу
