него. Оно было выпуклое и лоснящееся. А страшная пасть разрезала его почти
наполовину! Нечто похожее на розовые ошметки морских водорослей
располагались по обе стороны шеи этого существа, а пара маленьких черных
глаз уставилась прямо на композитора. У существа был хвост и задние лапы
были снабжены перепонками. На его теле было что-то вроде одежды, а на
бедрах болтался тяжелый пояс со снаряжением. Уилл сразу подметил, что
морское чудище меньше его по размерам, но это обстоятельство нисколько не
уменьшило шок от такой встречи.
Испустив какой-то хриплый, нечленораздельный вопль, композитор
попытался обогнуть это существо в воде, но не тут-то было! Бесшумно и,
казалось, без всяких усилий двигаясь в воде, оно вновь вынырнуло прямо
перед Уиллом.
Несмотря на то, что оно было меньше композитора, пасть у него была
такая огромная, что могла сразу поглотить целую голову Уилла. И это
устрашающего вида отверстие все время раскрывалось, и из утробы существа
доносились какие-то булькающие звуки. Композитор снова предпринял попытку
избавиться от попутчика, но это ему не удалось и он понял сразу две вещи:
во-первых, что ему не отделаться от существа, во-вторых, что ему не
добраться до темнеющего вдали островка. Тогда Уилл отплыл чуть назад и
принялся изучать морское чудище.
Итак, оно обладало жабрами, хвостом и перепончатыми лапами, значит,
уплыть от него нечего и думать. Оно не нападало на Уилла и даже не
казалось враждебно настроенным по отношению к нему. Композитору
почудилось, что его просто-напросто с любопытством разглядывают. Огромная
пасть существа была лишена зубов. Во всяком случае, их не было видно. И
вообще что-то было такое в этих черных глазах и во всем облике существа,
что говорило о том, что Уиллу не следует его бояться.
Оно снова что-то булькнуло. Нет, это, конечно, не домашнее животное.
Композитор понял это сразу, как понял и то, что, судя по всему, это вообще
не животное. В этом его убеждал пояс со сложным и непонятным снаряжением.
Существо вело себя ненавязчиво, но и не равнодушно.
Повернувшись в воде, Уилл указал рукой в сторону катамарана и
вопросительно взглянул на существо с хвостом. Он не удивился, когда
увидел, что оно вытащило из воды одну из передних лап и повторило жест
композитора.
- Ну, хорошо, - устало проговорил Уилл. - Намек понял. На остров ты
меня не пустишь, это мне ясно. Я возвращаюсь, только ты не помогай мне, а
то еще утопишь.
И он неохотно поплыл обратно.
Пока он приближался к катамарану, ему в голову пришла обнадеживающая
мысль. Чужаки до сих пор не пристреливали его, хотя могли сделать это уже
несколько раз. Когда он убежал из кабины, когда он прыгнул за борт и когда
он вынырнул и поплыл к острову. Какими бы ни были их намерения, судя по
всему, немедленное членовредительство и вивисекция не входили в их планы.
Он до конца уверился в этом, когда подплыл к своему катамарану с
кормы.
Навстречу ему свесилась длинная, сухощавая рука. Он глянул вверх и
увидел над собой бакенбарды, клыки и страшноватые кошачьи глаза.
Значит, ему хотят помочь взобраться на борт? Отлично. Уилл ухватился
за протянутую ему руку.
- Не могу! - сказал солдат Кальдаку. - Я не думал, что он окажется
таким тяжелым.
Вулди пришел на помощь своему товарищу. Вдвоем они втащили аборигена
на катамаран. Кальдак и Дропак прикрывали своих товарищей на случай
неожиданности. Этот абориген мог выкинуть все, что угодно. Надо было быть
ко всему готовыми. Слава Богу, ничего не случилось. Капитан знаком
отпустил Ватолоя, и тот уплыл к покинутой на время субмарине.
Уилл взобрался в кокпит и стал разглядывать своих пленителей. С него
обильно капала на пол вода. Они растянулись полукругом. Не иначе,
намеревались этим предотвратить вторую возможную попытку побега.
- Только спокойно! - проговорил Уилл, поднимая вверх обе руки. -
Больше в воду не полезу, но здесь холодно. Я весь мокрый и мне нужно
достать полотенце.
- Пожалуйста.
Уилл с восхищением глянул на вейс.
- Черт возьми, вы отлично говорите по-английски! У меня есть
студенты, которых вы смогли бы натаскивать перед экзаменом!
Вейс ответила на комплимент аборигена нахальным встряхиванием своего
птичьего хохолка. Затем она повернулась к Кальдаку.
- Он говорит на основном местном языке. Значит, мои первые слова были
им поняты. Полагаю, он нас испугался, потому и сбежал.
- Не понимаю! - искренне удивился капитан. - Мы не проявляли себя по
отношению к нему враждебно.
- Боюсь, его реакция была основана на нашем внешнем виде.
- Чепуха какая-то! Что в нас такого, чего бы абориген мог
испугаться?!
- Я переводчик, а не ксенопсихолог. - После этого вейс снова
заговорила по-английски: - Идите и берите свое "полотенце". И верьте,
когда я говорю: мы не хотим причинить вам вреда. И незачем вам было
убегать.
- Да? Лично мне думается иначе, вот в чем вся штука. - Это выражение
"вот в чем вся штука" прилипло к нему с детства. Он сейчас обратил на это
внимание, на него нахлынули воспоминания. Но он быстро опомнился и
проговорил вдобавок: - Дайте мне минутку на то, чтоб обсушиться. А
потом... Кстати, чего это вашим э-э... друзьям от меня надо-то?
Он направился в центральную кабину. Его гости (это слово было лучше
"пленителей") последовали за ним.
- Просто поговорить, - ответила вейс.
- А, понятно. Откуда вы явились?
На секунду вейс задумалась над тем, как перевести лучше, потом
отыскала в местном языке более или менее эквивалентное понятие:
- С Узора.
- С Узора? М-м... Это что, где-то там? - С этими словами он показал
пальцем в небо. Вейс вновь тряхнула своим хохолком, не будучи уверенной в
том, что абориген правильно растолкует этот жест.
- И вам всего-то только и надо, что поговорить?
Кальдак больше не мог оставаться в стороне. Он приблизился к
аборигену. Тот замер, весь напрягшись... Массуд повесил ему на шею
транслятор, закрепил на голове наушники, которые автоматически вжались
аборигену в уши. Тот постепенно расслабился и даже обнажил свои мелкие
зубы.
- Нам надо очень многое рассказать вам, - сказал массуд.
При этих его словах глаза аборигена широко раскрылись, что, очевидно,
следовало понимать как знак того, что транслятор работал исправно.
Немного поколебавшись и заинтересованно оглядев прибор, болтавшийся у
него на шаг, абориген стал отвечать. Транслятор тут же перевел его слова
на текучий язык массудов:
- Не знаю, что вы там хотите мне рассказать. Меня гораздо больше
интересует другое... Как бы вы меня не пристрелили.
- Зачем нам стрелять в вас? - спросила вейс, но поймав на себе
раздраженный взгляд командира экспедиции, она потупилась и быстро
проговорила на массудском: - Прошу прощения, капитан, я вовсе не
собиралась...
- Ладно. Мне важен результат, а не соблюдение протокола, - ответил
тот и вновь повернулся к аборигену. - Нам нужно рассказать вам об Узоре.
Об амплитуре и о... - командир сделал паузу, решая, стоит ли сразу так
волновать аборигена, и давая время транслятору на перевод. Потом добавил:
- И о многом другом.
- Отлично. - Похоже, лаконичность была в природе этого местного
жителя. - Все отлично до тех пор, пока вы не захотите прикончить меня.
- Почему вы так упорствуете в этом некорректном предположении? -
спросил Дропак. Он теперь держал пистолет в другой, неповрежденной руке. -
Зачем нам убивать вас? Вы разумный. Мы также разумные. Мы только что
познакомились. Зачем же мы станем грозить вам оружием?
- Вот и я спрашиваю: зачем? - усмехнулся Уилл и показал Дропаку
глазами на его пистолет, все еще направленный на композитора.
Массуд, казалось, смутился тем, что абориген поймал его.
- Вы в гневе ударили...
- При чем тут гнев? Я просто испугался.
- Но почему?
Уилл вздохнул.
- Нет, так у нас ничего не получится. - Он снова кивнул Дропаку на
его пистолет. - До тех пор, пока вы не уберете куда-нибудь эти свои штуки.
Дропак глянул на командира. Нарочито медленно Кальдак прицепил
пистолет обратно на пояс. Его подчиненные последовали примеру командира.
- Так-то оно лучше, - удовлетворенно произнес Уилл.
Он подошел к бельевому шкафу, вытащил полотенце и наскоро вытерся. Он
был в двух шагах от штурвала (одно "колесо", как уже было сказано,
находилось на палубе, второе здесь, в центральной кабине). Протяни руку и
достанешь радиопередатчик или радиотелефон. Но Уилл не стал производить
резких движений. Вот если наступит момент, когда эти существа не станут
смотреть в его сторону, а еще лучше, если они выйдут за чем-нибудь на
палубу...
Вытирая голову, он заговорил:
- Слушайте, я извиняюсь, конечно, за то, что травмировал вас. Кто же
знал, что все так выйдет...
Дропак понял, что эти слова адресованы ему.
Кальдак подумал: "Принесение извинений за совершенное насилие!
Обнадеживающий знак. Впрочем, выводы делать пока рано".
- Надеюсь, у него будет все в порядке? - обратился композитор к
командиру. - Кстати, меня зовут Уилл Дьюлак.
- Двойное имя? - удивилась вейс.
- Да.
- Дропак поправится. Наш медицинский персонал располагает средствами,
которые ускорят его выздоровление.
Абориген зачем-то выглянул в иллюминатор.
- Медицинский персонал, говорите? Значит, у вас должен быть
вместительный корабль. Вы что же, сели на одном из этих островков?
- Челнок. Экспедиционный корабль расположен на орбите между вашей
планетой и вашей непропорционально большой луной.
Кальдак был смущен вопросом аборигена. Как только он начинал думать
об этом существе как о восприимчивом, разумном, так тот тут же выдавал
свое невежество каким-нибудь глупым вопросом или репликой. Он был сам
кладезь противоречий.
- Скажите, - обратился к аборигену Вулди, будучи больше не в силах
скрывать свой интерес. - А вы случайно не воин?
- Кто, кто? - улыбаясь, переспросил композитор.
Вулди повторил вопрос, но иначе: транслятор по его просьбе поменял
слово "воин", которое абориген, по-видимому, не понял, на его смысловой
эквивалент из этого же языка.
- Ах, вы имеете в виду, солдат! - С этими словами абориген опустился
на высокий, обитый подушками стул. - Какой там, к чертям собачьим...
Интересно, с чего это вы взяли, что я солдат?
- Вы ударили, нанесли повреждение разумному.
- Я же сказал, что испугался. Я не воевал с ним. Когда ваш друг
приблизился ко мне, я просто попытался отвести его э-э... руку в сторону.
Вот и все. Может, я сделал это немного резко, но, клянусь, у меня и в
мыслях не было наносить ему травму!
- Зачем вам было отбрасывать его руку в сторону? И почему вы сделали
это так, как сделал бы только солдат?
Уилла начал раздражать этот допрос.
- А вы бы что сделали? Скажете, что не стали бы отбрасывать? -
ответил он вопросом на вопрос.
- Разумеется, не стал бы, - тут же ответил Вулди. Он был удивлен
самой постановкой вопроса.
- Я еще раз повторяю: я не солдат, - резковато заметил Уилл. - Я
музыкант, композитор.
- Мы слышали вашу "музыку", - объявил Кальдак. - Она не пришлась нам
по душе.
- Жаль, что еще могу сказать?
В душе Дьюлак и не думал огорчаться этим заявлением. Что могут
понимать в настоящей симфонической музыке эти заросшие шерстью?..
Вулди отодвинул транслятор в сторону и обратился к Кальдаку:
- Я смотрел руку Дропака. Если это раса музыкантов и композиторов, то
