планеты очень кстати. А корабль он оставил в надежных руках. Если уж
совсем честно, то Соливик и З'мам были гораздо опытнее его в собственно
навигационных вопросах. Если что-то непредвиденное и случится с группой на
поверхности планеты, его заместители без особого труда завершат полет и
вернутся домой.
Назначение к нему сразу трех заместителей обеспечивало командиру
относительную свободу маневра. Больше того! Если все-таки ситуация
сложится так, что потребуются специфичные навыки массудов, Кальдак хотел
быть вместе со своими соплеменниками и руководить их действиями. В группу
контакта входило двенадцать массудов-солдат. Этого было вполне достаточно
для того, чтобы ликвидировать любую угрозу малой и средней тяжести.
Они решили не приближаться к тем территориям, над которыми исчезли
дистанционные зонды, и, если честно, очень надеялись на то, что на
поверхности планеты вообще не возникнет осложнений.
Посадка была осуществлена в ночное время, когда, - согласно
результатам анализов, - активность аборигенов существенно спадала. Челнок
на огромной скорости стал падать на поверхность планеты, устремясь в
определенное для посадки место, и затормозил лишь у самой земли.
Предварительный обзор окружающей обстановки подтвердил правильность выбора
места, которое было определено в такой спешке и в таких спорах.
Вокруг располагались многочисленные отмели, окруженные более глубокой
водой. Места были необитаемые. Активность аборигенов вокруг равнялась
нулю, а сигналы местных средств связи долетали редко и слабо. Оставалось
выбрать конкретное место для укрытия челнока и создания наблюдательной
базы.
Лично Кальдак, - если бы это зависело от него, - совершил бы посадку
на твердой земле. Массуды не были поклонниками воды, а ее здесь было так
много, что им даже становилось немного не по себе. В такой местности
комфортно себя могли чувствовать только лепары. Однако с другой стороны, в
воде легко и быстро можно было замаскировать челнок.
Они погрузились прямо в воду, выбрав место, где можно было бы
притопить челнок так, чтобы между ним и поверхностью был средний слой
воды. Грунт был достаточно твердым и надежным, чтобы спускаемый аппарат не
увяз в нем. Это было закрытое от океана, спокойное место, так что им не
стоило опасаться ни сильных течений, ни штормов.
Окружающие место посадки крохотные островки могли похвалиться
довольно скромной растительностью, которая была представлена густым
кустарником и высокими деревьями, лишенными веток. Биологи немедленно
приступили к своей работе, и вскоре одним из них уже было установлено со
всей определенностью, что эти островки сложены не из твердых горных пород,
а из разложившихся останков мелких морских организмов.
Спустя некоторое время был расшифрован их подробный химический
состав. Он выглядел в виде простенькой цепочки символов, которые были тут
же переданы на корабль, где группа ученых занималась вопросами маскировки
челнока. После получения от них необходимых инструкций технические
специалисты из группы контакта, - это были гивистамы и их неразлучные
помощники о'о'йаны, - сразу приступили к возведению электрифицированной
решетки вокруг погруженного в воду челнока. При помощи эффективных
генераторных установок удалось воспроизвести вещество, по химическому
составу схожее с породой, из которой были образованы окружающие место
посадки островки. Решетка вокруг челнока начала быстро обрастать этим
веществом. Все с удовлетворением осознали, что через считанные дни челнок
будет полностью окутан этой жесткой мантией и станет неотличим от
окружающей его среды.
Новая информация с корабля подстегнула усилия техников группы
контакта. Лепары кромсали снаружи на глазах расцветающий камуфляж, чтобы
он больше походил на выветренную рифовую формацию. Многочисленные и
разнообразные морские живые организмы тут же стали обживать складки и щели
в известняковом каркасе, из глубины неожиданно появляясь вблизи их нового
атоллового дома.
С места посадки оказалось возможным принимать все главные передачи
местных радио и телевидения на основных языках даже без помощи специальной
улавливающей аппаратуры. Вейсы работали как проклятые, разбираясь
постепенно в структуре наречий, их грамматике и без конца задавая
корабельным компьютерам новые программы. Этого таланта массуды не имели, и
сейчас Кальдак с уважением и благодарностью относился к самоотверженному
труду интеллектуалов с планеты Чичунту.
Он много размышлял о том новом мире, в котором они оказались.
Множество языков... Расколотая суша... Вулканическая активность... Трудно
изобрести более изощренные помехи для успешного развития разумной
монолитной цивилизации.
Но все же это был красивый мир. И эта земля, и небо, и даже вода.
Окружающая температура была подходящей для массудов и прочих рас Узора,
ветры слабые, количество ультрафиолета, достигающего поверхности планеты,
незначительно. Если бы только содержание кислорода и атмосфере было чуть
побольше. Кальдаку дышалось здесь несколько труднее, чем дома. И все же он
с нетерпением ждал того момента, когда можно будет покинуть челнок и
почувствовать под ногами вновь твердую землю. Было трудно удержаться от
бега, хотя крохотные островки не обеспечивали желаемого простора.
Придется сдерживать себя.
Он обратил внимание на растительность. Она выглядела довольно
безобидно, но, кто знает, что ждет их за этими непроницаемо густыми
кустами? Голодные хищники, ядовитые насекомые... Предполагать можно было
все что угодно. С опаской следовало относиться и к тем разнообразным
формам жизни, которые пестрым ковром кишели вокруг челнока в воде.
Одновременно с маскировкой челнока специалисты строили подводный
туннель к ближайшему островку, и когда он был закончен, группа контакта
наконец-то смогла выходить по ночам на сушу поразмяться. Лепары уже давно
освоились с окружающей средой и чувствовали себя в местной теплой воде
вполне комфортно. Кальдак смотрел на них и думал, что им, пожалуй, можно
позавидовать в их способности одновременно дышать в воздухе и в воде.
Впрочем, это было единственным, в чем им можно было завидовать.
В первую ночь он долгое время простоял неподвижно на одном месте,
запрокинув голову и любуясь местным небом, искрящимся мириадами незнакомых
звезд. Он не беспокоился о том, что их заметят с самолетов, ибо никаких
самолетов здесь ночью не было и в помине.
Остров обладал прекрасным песчаным пляжем. Он побежал вдоль него в
противоположную сторону от своего соплеменника-массуда, который
сопровождал его в числе других в этот первый выход на твердую землю.
Кальдак знал, что скоро они встретятся, ибо остров был весьма невелик. Но
какое-то время он будет бежать в одиночестве.
Подобную роскошь невозможно было позволить себе в условиях
экспедиционного корабля, каким бы просторным он ни был. Порой под ногами
путались маленькие, обросшие травой кочки, но они не могли испортить
массудам удовольствия, радости первой за долгое время хорошей пробежки.
Бег имел для этой расы столь же важное значение, как и секс. Т'вар был
настороже и в любую минуту готов был оповестить их условным знаком о
приближении аборигенов или их машин. Вероятность этого была невелика, ибо,
как показали анализы, местное население предпочитало путешествовать при
солнечном свете дня. Впрочем, нужно было быть готовыми ко всему и
ретироваться в любой момент незамеченными.
Невдалеке от берега, в тихой воде, покачивался Ватолой. Вокруг его
талии был укреплен пояс со снаряжением. Он покоился на одном месте и
рассеянно наблюдал за массудами, которые неслись вдоль берегов острова,
как угорелые. Временами он выпускал изо рта тонкие фонтанчики воды. Он не
понимал смысла того, чем занимались на его глазах лучшие солдаты Узора. И
вообще многое в них было непонятно Ватолою.
Вообще-то их бег производил впечатление. Ватолой знал, что у него
никогда так не получилось бы. Даже приблизительно. Сколько они еще будут
носиться? Всю ночь? Он видел их тренировки на корабле. Массуды носились
кругами по маленькому треку до тех пор, пока не начинали падать от
изнеможения, высунув длинные подрагивающие языки из угла рта. Бег был для
них чем-то жизненно важным, но Ватолой никак не мог понять, почему. Ведь
без всякого видимого смысла растрачивается огромное количество энергии.
Может, в этом было что-то от шутки, юмора? Массуды любили иногда
пошутить, хотя делали это не так часто, как с'ваны. Юмор был еще одним
непонятным, непостижимым для Ватолоя понятием. Да ему и необязательно
понимать такие вещи. Зачем они ему? В жизни и там много разных дел:
работа, сон, еда, размножение.
Как обычно, его посетило чувство, что он что-то забыл упомянуть.
Конечно, этого не было бы, если бы он был такой же умный, как массуды. Или
как о'о'йаны. Или, черт возьми, как с'ваны! Присутствие представителей
других рас всегда смущало лепаров, заставляло осознать собственное свое
ничтожество. Но в общении со с'ванами все проходило мягче. У с'ванов был
такой природный дар. От этих дум у Ватолоя началась головная боль, как
всегда начиналась в подобных ситуациях. Вот ведь. Даже думать тяжело
лепарам. А уж говорить и подавно. Не то, что с'ваны, которые орудуют
языком похлестче, чем массуды ногами.
У лепаров не было ни той, ни другой способности. Не обладали они
также и техническими навыками гивистамов или ловкостью о'о'йанов. У них
была только одна способность - умение работать, тяжело, без жалоб и
столько, сколько от них требуется. Для этого не нужно было обладать
оригинальным мышлением.
Ватолой нырнул в теплую воду, без видимого усилия поменяв режим
дыхания. Теперь в дело пошли жабры. Он уже полюбил смотреть на
многочисленность и пестрое разнообразие местных морских форм жизни.
Некоторые из них даже светились в сумеречной глубине. Он уже набрал полный
мешок образцов, которые заказывали ему ученые с корабля. Они должны по
достоинству оценить его работу. Подумав об этом, Ватолой почувствовал, как
заметно теплее стало у него на душе.
Впрочем, сейчас не время расслабляться. Необходимо помочь Гаупи,
который возводил известняковую защиту вокруг антенны связи над челноком.
Ватолой заметил, как в стороне проплыло несколько лепаров. Он
приветствовал их знаками, принятыми на родине, и поплыл дальше, плавно
двигая своим мощным хвостом.
Гаупи был рад его появлению. Наблюдатель Ватолой всегда был желанным
гостем для работяг, ибо мог дать умный совет, когда возникали какие-нибудь
затруднения. Наконец работа была закончена. Вовремя. А все из-за того, что
Ватолой оказался настолько умен, что не пришлось даже просить совета у
гивистамов. Гаупи знал, что гивистамы всегда нетерпеливы в общении с
лепарами и порой грубят и эта грубость подавляет лепаров.
Умение принимать решения было самой тяжелой частью работы
наблюдателя, но Ватолой не отказался от этой должности. Да и как он мог
отказаться, если его попросили об этом? По крайней мере над наблюдателем
никто не смеется и никто не грубит ему в открытую. Хотя косые взгляды...
Они всегда были направлены в сторону лепаров. Всегда. Но к ним можно
привыкнуть, как и к прочим неприятным сторонам жизни.
Он плыл и размышлял о том, какое это красивое место. Категории
красоты удивительно просто приходили на ум в этот раз. И как это хорошо,
