второе-у Шеннона днем тоже был гость. Дежурный портье после
небольшой денежной инъекции смог описать внешности гостя
Шеннона, и Ру не сомневался, что на Монмартре побывал тот же
человек, который приходил к нему.
Таким образом мистер Харрис из Лондона встретился в
Париже. с двумя наемниками, хотя ему достаточно было и
одного. В результате Шеннон исчез, а он, Ру. остался в
дураках. То, что именно Шеннону, а не кому угодно другому мог
достаться контракт, особенно выводило его из себя, потому что
не было человека на свете, которого обитатель квартиры в 11
округе Парижа ненавидел бы больше.
Он заставил Анри Алэна дежурить у гостиницы четыре дня
кряду, но Шеннон так и не вернулся. Тогда он попробовал
другой путь. И припомнил, что в газетные отчетах о военных
действиях в анклаве имя Шеннона фигурировало вместе с
корсиканцем Лангаротти. Можно предположить, что если Шеннон
снова в обойме, то там же и Лангаротти. Поэтому он послал
Анри Алэна. в Марсель, чтобы найти корсиканца и выяснить, где
может быть Шеннон. Алэн только что вернулся и доложил
новость: Лангаротти покинул Марсель сегодня днем и отправился
в Лондон.
Ру повернулся к своему информатору.
- Хорошо, Анри. Это все. Я свяжусь с тобой, когда ты
потребуешься. Кстати, портье с Монмартра даст тебе знать,
если Шеннон вернется?
- Конечно,-сказал Алэн, направляясь к двери.
- В таком случае, тут же перезвони мне. Когда Алэн ушел,
Ру начал обдумывать ситуацию. Для него отъезд Лангаротти в
Лондон означал, что корсиканец поехал на встречу с Шенноном.
В свою очередь, раз Шеннон набирает людей, значит у него есть
контракт. Ру не сомневался, что речь идет о контракте Уолтера
Харриса, том самом, на который он имел виды. Это была
наглость, тем более неслыханная, что Шеннон при этом вербовал
француза, да еще и на французской территории, которую Ру
считал своей вотчиной.
Была еще одна причина, по которой он хотел получить
контракт Харриса. Он не был в деле после событий в Букаву, и
его влияние в кругах наемников во Франции может растаять как
дым, если он не снабдит их какой-нибудь работой. Если бы
Шеннон оказался не способным продолжать свою деятельность,
например, если бы он исчез навсегда, мистеру Харрису, по-
видимому, пришлось бы вернуться к Ру и нанять его, как он и
предполагал с самого начала.
Не откладывая в долгий ящик, он набрал номер парижского
телефона.
Ужин в Лондоне подходил к концу. Мужчины выпили изрядное
количество. графинов вина. Как большинство наемников они
считали, что чем грубее вино, тем лучше. Крошка Марк поднял
бокал и предложил некогда популярный в Конго тост.
"Vive la Mort, vive la guerre, Vive le sacre mercenaire."
(16)
Откинувшись на спинку стула, единственный трезвый среди
захмелевшей компании, Кот Шеннон не спеша прикидывал, какой
разрушительный смерч обрушится на дворец Кимбы, когда он
спустит с цепи эту свору. Он молча поднял свой бокал и выпил
за псов войны.
Шарлю Ру было сорок восемь лет, и он был слегка
помешанным, хотя оба эти факта никак не связаны друг с
другом. Ему никогда не ставили диагноз "помешательство", хотя
большинство психиатров отнесли бы его, по крайней мере, к
психически неуравновешенным личностям. Основанием для
подобного диагноза могли бы послужить ярко выраженные
признаки мании величия, но они встречаются довольно часто не
только у пациентов психиатрических клиник и именуются при
этом более мягко, во всяком случае, если речь идет о богатых
знаменитостях, как излишнее самомнение.
Тот же психиатр, вероятно, обнаружил бы симптомы паранойи,
а более дотошный врач мог бы докопаться до того, чтобы
предположить психопатические отклонения у французского
наемника. Но так как Ру не проходил обследования у опытного
психиатра, а его неуравновешенность обычно глубоко пряталась
под внешней оболочкой ума и хитрости, подобные вопросы
никогда не возникали.
Единственные внешние проявления его болезни состояли в
стремлении придать собственной персоне ничем не обоснованную
важность и напыщенность и в постоянно испытываемой жалости к
самому себе, уверенности в том, что он всегда прав, а все,
кто с ним не согласен - не правы, во вспышках бешеной
ненависти ко всем, кто посмеет усомниться в его
исключительности.
Часто жертвами ненависти Ру становились всего лишь за то,
что допускали в его сторону какой-нибудь малозначительный
выпад, но в случае с Шенноном были куда более серьезные
причины для неприязни.
Ру служил в звании старшего сержанта во французской армии
почти до сорока лет, когда его уволили после скандала с
обнаруженными недостачами.
В 1961 году, будучи на мели, он на свои деньги добрался до
Катанги и предложил себя в качестве квалифицированного
советника тогдашнему лидеру движения сепаратистов Катанги
Моису Чомбе. В тот год достигла своего пика борьба за
отделение богатой ресурсами провинции Катанга от союза с
разваливающимся, анархическим Конго, недавно получившим
независимость. Несколько человек, впоследствии ставших
главарями наемников, начинали свою карьеру во время заварухи
в Катанге. Хоар, Денар и Шрамм были среди них. Несмотря на
высокие претензии, Ру доверили весьма скромную роль в
катангских событиях, и когда могучей 0011 наконец удалось
сломить сопротивление небольших групп вольных стрелков, что
пришлось делать политическим путем, ибо другим способом не
получалось, Ру оказался среди тех, кому пришлось убираться
восвояси.
Это было в 1962 году. Двумя годами позже, когда Конго
разлеталось на части, словно кегли, под ударами
поддерживаемых коммунистами Симба, Чомбе был вызван из
изгнания, чтобы встать уже не во главе Катанги, а всего
Конго. Он, в свою очередь, послал за Хоаром, и Ру был среди
тех, кто вернулся, чтобы служить под его началом. Как
француз, он должен был попасть во франко-говорящий Шестой
полк коммандос, но так как он прилетел из Южной Африки, то в
тот момент очутился в Пятом полку. Здесь его поставили
командовать ротой, и через полгода после этого одним из
командиров взводов у него оказался молодой англо-ирландец по
фамилии Шеннон.
Разрыв Ру с Хоаром произошел через три месяца после этого.
Полностью уверовав к тому времени в свои выдающиеся военные
способности, Ру самостоятельно спланировал операцию по
расчистке дороги от засады Симба. Операция с треском
провалилась. Погибло четверо белых наемников и порядочное
количество катангских рекрутов. Это случилось частично
оттого, что план никуда не годился, а частично потому, что Ру
был вдребезги пьян. За пьянством скрывалось то, что Ру,
несмотря на свою браваду, не любил ходить в атаку.
Полковник Хоар попросил у Ру письменного отчета и получил
его. В некоторых частях отчет противоречил известным фактам.
Хоар послал за единственным оставшимся в живых командиром
взвода Карло Шенноном и подробно расспросил его о
происшедшем. Уяснив ситуацию, он вызвал к себе Ру и уволил
тут же на месте.
Ру отправился на север и примкнул к Шестому полку
коммандос под командованием Денара, объяснив свой уход из
Пятого полка расовой неприязнью ничтожного британца к своему
командиру-французу, во что Денар поверил без особого труда.
Он поставил Ру заместителем командира небольшого отряда,
формально подчиненного Шестому полку, но фактически
самостоятельного. Это был Четырнадцатый полк коммандос в
Ватсе, под командованием майора Тавернье.
К 1966 году Хоар ушел в отставку и отправился домой, а
Тавернье последовал его примеру. Во главе Четырнадцатого
полка встал Вотье, бельгиец, как и Тавернье. Ру был все еще
заместителем командира и возненавидел Вотье. Дело было не в
том, что бельгиец чем-то его обидел. Причина была в том, что
Ру надеялся принять командование после отъезда Тавернье. Но
этого не случилось. Поэтому он и возненавидел Вотье.
Четырнадцатый полк, в большинстве укомплектованный
катангскими добровольцами, оказался в центре мятежа 1966 года
против конголезского правительства. Сам мятеж был хорошо
продуман и спланирован Вотье. Возможно, он мог завершиться
успехом. Черный Джек Шрамм держал наготове свой Десятый полк
коммандос, в основном состоящий из катангцев, следя за
развитием событий. Встань Вотье во главе мятежа, он бы мог
удасться. Черный Джек подоспел бы на помощь в случае удачного
начала, и конголезское правительство ничто бы не спасло. К
началу мятежа Вотье привел свой полк в Стэнливиль, где на
левом берегу реки Конго располагался большой склад оружия, с
достаточным количеством боеприпасов для того, чтобы держать
под контролем центральное и восточное Конго еще долгие годы.
За два часа до начала атаки командующего Вотье застрелили.
Обстоятельства его смерти так никогда и не были выяснены, но
на самом деле убил его Ру выстрелом в затылок. Разумный
человек отказался бы от атаки. Но Ру взял бразды правления в
свои руки, и мятеж провалился. Его частям так и не удалось
перебраться на левый берег реки, конголезская армия
воспрянула, узнав, что арсенал не достался противнику, и
отряд Ру был уничтожен поголовно. Шрамм благодарил небо, что
удержал своих людей от верной гибели. В страхе бежав, Ру
попросил пристанища у Джона Питерса, нового командира
англоговорящего Пятого полка, который также не принимал
участия в мятеже. Питерс переправил перепуганного Ру из
страны под видом раненого англичанина, забинтованного с ног
до головы.
Единственный самолет летел в Южную Африку. Туда Ру и
направился. Десять месяцев спустя Ру снова прилетел в Конго,
на этот раз в компании пяти южноафриканцев. Он прослышал о
надвигающемся июльском восстании 1967 года и прибыл к Шрамму
в расположение командования Десятым полком коммандос около
Кинду. Он снова оказался в Стэнливиле, когда разразился
мятеж, на этот раз с участием Шрамма и Денара. Не прошло и
нескольких часов, как Денар был выведен из строя. Пуля, по
ошибке выпущенная кем-то из своих, рикошетом угодила ему в
голову. В критический момент глава объединенных сил Шестого и
Десятого полков выбыл из борьбы. Ру, полагая, что как француз
имеет предпочтение перед бельгийцем Шраммом, и будучи
уверенным, что лучше командира не бывает и кроме него никто
не сможет повести за собой наемников, выдвинул свою
кандидатуру на пост командующего.
Выбор пал на Шрамма, не столько потому, что он лучше
других командовал белыми наемниками, сколько потому, что
только он мог управляться с катангцами, а без этих рекрутов
небольшой отряд европейцев был слишком малочисленным.
Кандидатура Ру провалилась по двум причинам. Катангцы
презирали и не доверяли ему, помня, как по его милости был
уничтожен целый отряд их соотечественников в прошлом году. А
на совете наемников, проведенном в ту ночь, когда Денара на
носилках доставили в самолет, улетающий в Родезию, одним из
тех, кто выступал против назначения Ру, был ротный командир
из полка Денара по фамилии Шеннон, который полтора года тому
назад перешел в Шестой полк, отказавшись служить под
командованием Питерса.
Наемникам снова не удалось захватить арсенал, и Шрамм
решился на долгий марш-бросок от Стэнливиля в Букаву,
курортный городок на берегу озера Букаву, на границе с
соседней Руандой, что давало возможность отхода, если дела
пойдут плохо.
К этому моменту Ру охотился за Шенноном, и, чтобы развести
их подальше, Шрамм поручил роте Шеннона опасную миссию
передового отряда, прокладывающего путь для идущей следом
колонны наемников, катангцев и тысяч сопровождающих,
пробиваясь сквозь заслоны конголезцев в сторону озера. Ру
досталось место в арьергарде конвоя, поэтому у них не было
возможности встретиться.
Они, наконец, повстречались в городке Букаву, когда
наемники укрепились, а конголезцы окружили их с трех сторон,
оставив свободной только четвертую - начинающееся за городом
озеро. Стоял сентябрь 1967 года, и Ру был пьян. Проиграв по
недосмотру очередную партию в карты, он обвинил Шеннона в
шулерстве. Шеннон ответил, что для игры в покер, как и для
атаки на засаду Симба, у Ру не хватает главного-смелости. За
