ресторанчика у шлаковых куч. Разморенный жарой, он проспал до пяти часов,
потом вышел погулять и заглянул в гараж к Джорджу Уилсону. Он сразу
увидел, что Уилсон болен, и болен не на шутку - его трясло, лицо у него
было желтое, одного цвета с волосами. Михаэлис посоветовал ему лечь в
постель, но Уилсон не захотел, сказал, что боится упустить клиентов. Пока
они спорили, над головой у них поднялся отчаянный шум и грохот.
- Это моя жена, я ее запер наверху, - спокойно пояснил Уилсон. - Пусть
посидит там до послезавтра, а послезавтра мы отсюда уедем.
Михаэлис оторопел; они прожили бок о бок четыре года, и он бы никогда
не поверил, что Уилсон способен на такое. Это был человек, как говорится,
заезженный жизнью; когда не работал в гараже, только и знал что сидеть на
стуле в дверях и смотреть на прохожих, на машины, проносившиеся мимо.
Заговорят с ним, он непременно улыбнется в ответ ласковой, бесцветной
улыбкой. Он самому себе не был хозяин; над ним была хозяйкой жена.
Михаэлис, понятно, стал допытываться, что такое стряслось, но от
Уилсона ничего нельзя было добиться - вместо ответа он вдруг стал бросать
на соседа косые, подозрительные взгляды и выспрашивать, где он был и что
делал в такой-то день, в такой-то час.
Михаэлису даже сделалось не по себе, и, завидя на дороге кучку
рабочих, направлявшихся в его ресторан, он под этим предлогом поспешил
уйти, сказав, что еще вернется. Но так и не вернулся. Попросту забыл,
должно быть. И только выйдя опять, уже в восьмом часу, он услышал в гараже
громкий, злой голос миссис Уилсон, и ему сразу вспомнился давешний
разговор.
- На, бей! - кричала она. - Бей, топчи ногами, ничтожество, трус
поганый!
Дверь распахнулась, она выбежала на дорогу, с криком размахивая
руками, - и прежде чем он успел сделать хоть шаг, все было кончено.
"Автомобиль смерти", как его потом назвали газеты, даже не
остановился; вынырнув из густеющих сумерек, он дрогнул на миг в
трагической нерешительности в скрылся за поворотом дороги. Михаэлис и
цвета его нс успел разглядеть толком - подоспевшей полиции он сказал, что
машина была светло-зеленая. Другая машина, которая шла в Нью-Йорк,
затормозила, проскочив ярдов на сто, и водитель бегом кинулся назад, туда,
где, скорчившись, лежала Миртл Уилсон, внезапно в грубо вырванная из
жизни, и ее густая темная кровь смешивалась с дорожной пылью.
Шофер и Михаэлис подбежали к ней первые, но, когда они разорвали еще
влажную от пота блузку и увидели, что левая грудь болтается где-то сбоку,
точно повисший на ниточке карман, они даже не стали прикладывать ухо к
сердцу. Рот был широко раскрыт и в углах чуть надорван, как будто она
захлебнулась, отдавая весь тот огромный запас энергии жизни, который так
долго в ней копился.
Мы еще издали увидели толпу и машины, сгрудившиеся на дороге.
- Авария! - сказал Том. - Уилсону повезло. Будет ему теперь работа.
Он сбавил газ, но останавливаться не собирался; только когда мы
подъехали ближе, хмурое безмолвие толпившихся у гаража людей побудило его
затормозить.
- Может, все-таки взглянем, в чем там дело, - сказал он неуверенно. -
Только взглянем.
Глухой, прерывистый стон доносился из гаража; когда мы, выйдя из
машины, подошли к дверям, стон стал более внятным и в нем можно было
расслышать слова "Боже мой, боже мой!", без конца повторяемые на одной
ноте.
- Что-то, видно, стряслось серьезное, - с интересом сказал Том.
Он привстал на носки и поверх голов заглянул в гараж, освещенный
только желтыми лучами лампочки в металлической сетке, подвешенной под
самым потолком. Что-то вдруг хрипло булькнуло у него в горле, он с силой
наддал своими могучими плечами и протолкался вперед.
Толпа заворчала и сейчас же сомкнулась снова, так что мне ничего не
было видно. Но сзади напирало все больше и больше любопытных, и в конце
концов нас с Джордан просто вдавили внутрь.
Тело Миртл Уилсон лежало на верстаке у стены, завернутое в два одеяла,
как будто ее знобило, несмотря на жару; склонившись над нею, спиной к нам,
стоял неподвижно Том. Рядом полицейский в шлеме мотоциклиста, усиленно
потея и черкая, записывал фамилии в маленькую книжечку. Откуда-то несся
все тот же прерывистый стон, гулко отдаваясь в пустоте гаража; я огляделся
и тут только увидел Уилсона - он стоял на высоком пороге своей конторки,
обеими руками вцепившись в дверные косяки, и раскачивался из стороны в
сторону. Какой-то человек уговаривал его вполголоса, пытаясь положить ему
руку на плечо, но Уилсон ничего не видел и не слышал. Он медленно скользил
взглядом от лампочки под потолком к тому, что лежало на верстаке, тотчас
же снова вскидывал глаза на лампочку; и все время звучал его страшный,
пронзительный вопль:
- Боже мой! Боже мой! Боже мой! Боже мой!
Том вдруг рывком поднял голову, оцепенело посмотрел по сторонам и
что-то пробормотал, обращаясь к полицейскому.
- М-и... - по буквам говорил полицейский, записывая, - к...
- Нет, х... - поправлял его грек. - М-и-х...
- Да слушайте же! - повысил голос Том.
- А... - говорил полицейский. - Э...
- Л...
- Л... - Тут широкая рука Тома тяжело упала ему на плечо, и он
оглянулся. - Ну, чего вам надо?
- Как это случилось? Я хочу знать, как это случилось.
- Автомобиль сшиб ее. Задавил насмерть.
- Задавил насмерть, - повторил Том, глядя в одну точку.
- Она выбежала на дорогу. Мерзавец даже не остановился.
- Шли две машины, - сказал Михаэлис. Одна оттуда, другая - туда,
понятно?
- Куда - туда? - быстро спросил полицейский.
- Одна из города, другая в город. Ну вот, а она... - он было поднял
руку в сторону верстака, но сразу же уронил, - ... она выбежала на дорогу,
и та машина, что шла из города, прямо на нее налетела. Еще бы -
скорость-то была миль тридцать или сорок, не меньше.
- Как называется это место? - спросил полицейский.
- Никак. У него нет названия.
Рослый, хорошо одетый мулат выступил вперед.
- Машина была желтая, - сказал он. - Большая желтая машина. Совсем
новая.
- Вы что, были при этом?
- Нет, но эта машина обогнала меня на шоссе. Она шла со скоростью
больше чем сорок. Пятьдесят верных, а то и шестьдесят.
- Подойдите сюда и скажите вашу фамилию. Эй, дайте ему пройти, мне
нужно записать его фамилию.
Должно быть, кое-что из этого разговора долетело до Уилсона,
по-прежнему раскачивавшегося в дверях конторки, - его стоны стали
перемежаться новыми выкриками:
- Я знаю, какая это была машина! Знаю, без вас знаю!
Я увидел, как напряглась под пиджаком спина Тома. Он поспешно подошел
к Уилсону и крепко схватил его за плечи.
- Ну, ну, возьмите себя в руки, - грубовато подбодрил он.
Уилсон глянул на Тома и хотел было выпрямиться, но колени у него
подогнулись, и он упал бы, если бы не железная хватка Тома.
- Выслушайте меня" - слегка встряхнув его, сказал Том. - Я только сию
минуту подъехал. Я вам привел свой старый "форд", как мы уговаривались. Та
желтая машина, на которой я проезжал здесь днем, была не моя - слышите? Я
только доехал на ней до Нью-Йорка, а больше и в глаза ее не видал.
Том говорил тихо, и никто, кроме меня и мулата, стоявших неподалеку,
не мог разобрать его слов, но самый звук его голоса заставил полицейского
насторожиться.
- О чем вы там? - строго спросил он.
- Я его приятель. - Том, не отпуская Уилсона, повернул голову к
полицейскому. - Он говорит, что знает машину, которая это сделала. Она
желтого цвета.
Следуя какому-то неясному побуждению, полицейский подозрительно
взглянул на Тома.
- А какого цвета ваша машина?
- Синего. Двухместный "форд".
- Мы только что из Нью-Йорка, - сказал я.
Кто-то, ехавший следом за нами по шоссе, подтвердил это, и полицейский
снова занялся Михаэлисом.
- Ну давайте опять сначала, по буквам...
Приподняв Уилсона точно куклу, Том внес его в конторку, усадил в
кресло и вернулся к двери.
- Кто-нибудь идите, побудьте с ним, - коротко распорядился он.
Двое мужчин, из тех, кто стоял поближе, поглядели друг на друга и
неохотно двинулись к конторке. Том пропустил их мимо себя, затворил за
ними дверь и отошел, стараясь не смотреть в сторону верстака. Поравнявшись
со мной, он шепнул: "Поехали!"
С чувством неловкости мы протолкались сквозь прибывшую толпу - Том
властным напором плеч прокладывал дорогу, - и у самого выхода встретился
нам спешивший с чемоданчиком врач, за которым послали полчаса назад,
вероятно понадеявшись на чудо.
Сначала Том ехал совсем медленно, но за поворотом шоссе он сразу нажал
на педаль, и мы стремглав понеслись в наступившей уже темноте. Немного
спустя я услышал короткое, сдавленное рыдание и увидел, что по лицу Тома
текут слезы.
- Проклятый трус! - всхлипнул он. - Даже не остановился!
Дом Бьюкененов неожиданно выплыл нам навстречу из купы темных,
шелестящих листвою деревьев. Том затормозил почти напротив крыльца и сразу
посмотрел вверх; на увитой виноградом стене светились два окна.
- Дэзи дома, - сказал он. Когда мы выбрались из машины, он взглянул на
меня и слегка нахмурился. - Надо было мне завезти тебя в Уэст-Эгг, Ник.
Сегодня все равно делать больше нечего.
Какая-то перемена совершилась в нем; он говорил уверенно и с апломбом.
Пока мы шли через освещенную луной площадку перед домом, он коротко и
энергично распоряжался:
- Сейчас я по телефону вызову тебе такси, а пока вы с Джордан ступайте
на кухню, и пусть вам дадут поужинать - если вы голодны. - Он распахнул
перед нами дверь. - Входите.
- Спасибо, не хочется. Такси ты мне, пожалуйста, вызови, но я подожду
здесь, на воздухе.
Джордан дотронулась до моего локтя.
- Зайдите, Ник, посидим немного.
- Спасибо, не хочется.
Меня поташнивало, и хотелось остаться одному. Но Джордан медлила
уходить.
- Еще только половина десятого, - сказала она.
Нет уж, баста - я чувствовал, что сыт по горло их обществом: "Их", к
моему собственному удивлению, в данном случае включало и Джордан.
Вероятно, это было написано у меня на лице, потому что она вдруг круто
повернулась и убежала в дом. Я присел на ступеньку, опустил голову на руки
и сидел так несколько минут, пока не услышал в холле голос лакея,
вызывавшего по телефону такси. Тогда я поднялся и медленно побрел по
аллее, решив дожидаться у ворот.
Я не прошел и двадцати шагов, как меня окликнули по имени, и на аллею,
раздвинув боковые кусты, вышел Гэтсби. Должно быть, в голове у меня черт
знает что творилось, так как единственное, о чем я в эту минуту подумал,
это что его розовый костюм как будто светился при луне.
- Что вы здесь делаете? - спросил я.
- Ничего, старина. Просто так, стою.
Почему-то мне показалось странным такое занятие. Я был даже готов
предположить, что он замышляет ограбить дом. Меня бы не удивило, если бы
из глубины кустарника за его спиной выглянули зловещие физиономии
"знакомых Вулфшима".
- Вы что-нибудь видели на шоссе? - спросил он после короткого
молчания. Он помялся.
- Она - совсем?
- Да.
- Я так и думал; я и Дэзи так сказал. В таких случаях лучше сказать
правду. Конечно, это потрясение, но она с ним справилась.
Он говорил так, словно только это и имело значение: как перенесла
случившееся Дэзи.
- Я вернулся в Уэст-Эгг кружным путем, - продолжал он, - и оставил
машину в своем гараже. По-моему, нас никто не видел, но ведь наверно не
скажешь.
Он мне был теперь так неприятен, что я не стал его разуверять.
- Кто была эта женщина? - спросил он.
- Жена владельца гаража, ее фамилия Уилсон. Как это, черт возьми,
произошло?
- Понимаете, я не успел перехватить... - Он запнулся, и я вдруг все
понял.
- За рулем была Дэзи?
- Да, - не сразу ответил он - Но я, конечно, буду говорить, что я.
Понимаете,,, Дэзи очень нервничала, когда мы выехали из Нью-Йорка, и
думала, что за рулем ей легче будет успокоиться, а эта женщина вдруг
бросилась к нам, и как раз другая машина навстречу. Это произошло
буквально в одну минуту, но мне показалось, что она хотела нам что-то
