этноса, и в проекте не существует...
- ...а шустрые зигган уже помазали на царствие самодержца
Луолруйгюнра Первого, Солнцеликого, - вворачиваю я. - Где вы разыскали
этот замечательный анахронизм?
- Что вас смущает? - хмурится Нуна. - То, что мы называем данную
политическую организацию империей, а Луолруйгюнра - императором? Это же
условность! И менее одиозно, нежели "деспот". Нужно было ввести какое-то
обозначение...
- Империям по штату полагаются колонии, - продолжаю я.
- А они есть, - уверяет Ратмир. - Зигган уже сплавали в Китай и
Африку. Побывали в Австралии, но не нашли там ничего примечательного,
кроме кенгуру и новозеландских моа. Каковыми и украсили императорский
зверинец. Привезли было гигантского сумчатого муравьеда, но тот сдох без
приплода, а что касается моа, так ты их сам увидишь.
- Между прочим, в стольном граде Лунлурдзамвил проживает около сорока
тысяч народу, - прибавляет Нуна. - По тамошним временам это не просто
город. Мегаполис!
- "Саратов-12"! - поддакиваю я.
- А в Йолрни, столице южной провинции Олмэрдзабал, не менее тридцати
тысяч, - упрямо продолжает Нуна. - Имперская почта доходила до границ
материка за пять суток. Потому что были прекрасные каменные дороги,
отличные скороходы...
- ...и закон, предписывавший за нерадение безжалостно усекать
"украшения мужского чрева", - посмеивается Ратмир.
- Очень мудрый правитель этот ваш Луол... гюйнрю... - замечаю я. - У
меня в Ельниках - такой у нас райцентр - друг живет. Ко всяким праздникам
он шлет мне открытки. Триста километров, постоянное железнодорожное и
авиационное сообщение. Глядишь, недели через полторы добредают. Нам бы тот
закон! Да только в наше время почта - женское занятие.
- Ельники, - бормочет Нуна. - Это не там ли в две тысячи пятом году
нашей эры...
- Там, там, - бесцеремонно обрывает ее Ратмир. - Но к делу это не
относится.
Нуна производит над картой легкий всплеск ладошкой, и масштаб
укрупняется настолько, что различимы отдельные дома. - Императорский
дворец Эйолияме, - показывает она, наклоняясь над столом. Я с усилием
отрываю взгляд с выпрыгнувших на волю ее смуглых острых грудей и отдаю
внимание карте. - Гранит, отделка мрамором. Колоннады и террасы.
Восемьдесят две комнаты и залы. Общая площадь первого этажа - двадцать
гектаров.
- А есть и второй этаж?
- Есть. Под землей. Лабиринт Эйолудзугг. Разветвленная сеть ходов и
помещений, большая часть из которых - тайники. Должны быть сообщения с
заброшенными каменоломнями. К моменту воцарения Луолруйгюнра точная карта
лабиринта утрачена, и никто до конца не знает всех его закоулков.
Естественно, об Эйолудзугг ходят мрачные легенды. Вампиры, чудовища.
Ночная Страна Рбэдуйдвур, Черное Воинство со своим императором Бюйузуо
Многоруким...
- А минотавра они там не пасут?
- Пожалуй, нет, - говорит Ратмир. - Во всяком случае, твои
предшественники ничего о том не докладывали. А вот байка о Бюйузуо имеет
реальные основания. Видишь ли, Славик, флора и фауна Опайлзигг в силу
изначальной изолированности материка весьма необычна. Многие биологические
формы, давно вымершие на больших континентах, здесь уцелели. Скажем,
Австралия уберегла своих сумчатых. Опайлзигг же оказалась последним
прибежищем древних гигантских хелицерат. Главным образом тупиковые ветви.
По понятным причинам совершенно неведомые вашей науке.
- А кто это - хелицераты?
- Узкий специалист, - печально кивает лысиной Ратмир. - Познания в
биологии на уровне так называемой средней школы. То есть никаких.
- Вот этого не надо! - протестую я. - Не пытайтесь сделать из меня
святого Георгия. Мне была предложена работа, обещаны впечатления, и я
согласился работать, а не совершать подвиги. Если речь идет о каких-нибудь
драконах...
- Какие драконы?! - строит невинные глазки Ратмир. - Я, конечно,
принимаю во внимание твое крайнее невежество в естественных науках, но
даже ты обязан знать, что драконы, сиречь динозавры, вымерли оч-чень
давно.
- А эти ваши... хелицераты, однако же, не вымерли!
- Не вымерли, - с готовностью подтверждает плешивый злыдень. - И
поныне процветают. Правда, измельчали. Так это характерно для всех скотов
и птиц небесных, и зверей полевых. Разница лишь в том, что одни мельчают
физически, а другие духовно.
- Да мать же вашу!..
- Ну вот что! - сердится Нуна. - Эту гадость обсуждайте без меня.
Терпеть не могу хелицерат. И времени на них у меня совершенно нет.
- Тем более что по зигганскому биоценозу у нас отдельный спецкурс, -
соглашается Ратмир. - Продолжай, Нуна.
- Императорские покои вот здесь, - острый ноготок упирается в план
первого этажа. - Охраняются полком специально обученных воинов-юруйагов,
набранных из побочных ветвей правящей династии. Дети наложниц, внуки и
правнуки предшественников Луолруйгюнра. Их казарма - в одном из обжитых
помещений лабиринта.
- А ты поселишься тут, - говорит мне Ратмир. - По соседству с
императором. Каждый день будешь первым встречать его и последним
провожать. И стоять в изголовье, когда он сочтет удобным для своего
величия снизойти до утех с наложницей. Должность императрицы в
политической иерархии Опайлзигг не предусмотрена. Да и сам институт брака
и семьи практически отсутствует.
- Что-то я смутно представляю свое положение в этой вашей иерархии, -
бормочу я озадаченно.
- Оно будет высоким, - заверяет меня Ратмир. - Оч-чень высоким!
- Если рассматривать духовную и социальную иерархии раздельно, -
говорит Нуна, - то в социальной вы будете вторым человеком в империи.
- А почему не в духовной? Всю жизнь мечтал быть верховным жрецом, и
нате вам!
Нуна глядит на меня с укором. Она еще не привыкла к моим выкрутасам.
Не понимает, глупышка, как можно так безалаберно относиться к делу всей ее
жизни. Невдомек ей, дурешке, что не могу я воспринимать всерьез всю эту
затею!
- Напрасно, - ухмыляется Ратмир. - Еще можно поспорить, чье влияние
на императора сильнее. Он же старый вояка, сам в молодости водил полки на
бунтовщиков. Нет для души его музыки милее, чем хруст разрубаемых костей.
А зигганские мечи рубят не то что кость - пушинку на лету. К счастью для
остального человечества секрет их изготовления канул в Лету.
- Вы хотите сказать, что мне придется кого-то рубить этими самыми
зигганскими мечами?!
- И весьма часто. Из провинции беспрестанно шлют наемных убийц.
Юруйаги ни с того ни с сего выставляют претензии на престол. Да мало ли...
Было бы странно, если бы императорский телохранитель оказался чистоплюем и
белоручкой...
9
Среди ночи я услышал шаги в императорских покоях и тотчас же
проснулся. Бормоча под нос по-русски: "Лунатик чертов", накинул на голое
тело панцирь из кожи бегемота, нашарил в изголовье меч и осторожно
выглянул из своей ниши. Солнцеликий нагишом мотался по огромному
пустынному помещению, шлепая босыми ступнями и обхватив себя длинными
жилистыми конечностями. Седые космы стояли дыбом.
- Они здесь... - бормотал император. - Они рядом... входят...
- Змиулан тоже рядом, - отозвался я из закутка.
- Мне приснилось, что я обратился в безумного вургра, - зашелестел
он. - Вургры не спят по ночам. Для них это время охоты. Видит Йунри, и из
меня хотят сделать вургра...
- Императору ничто не грозит. Пока я жив.
- Знаю. Для начала они должны убить тебя. А может быть, им проще
обратить тебя в вургра, и ты сам набросишься на меня во время сна?
- Император забыл. Мое тело можно уничтожить. Но меня нельзя убить.
Потому что я не принадлежу этому миру. Душа моя осталась в Земле Теней.
Эрруйем ждет меня на своем престоле. Я не могу быть вургром, потому что у
меня нет души.
Это был предрассудок, и он хоть как-то выручал меня в наших
полуночных дискуссиях о бренности существования. Считалось, что вургры -
так здесь называли вампиров - сбывают свою душу в обмен на богатство или
колдовское могущество гигантским подземным паукам вауу, а когда приходит
время рассчитаться, те не всегда утаскивают жертву в логово. Иногда они
обрекают ее на вечные муки голода, ибо вургр не насыщается ничем, кроме
человечьей крови. Ниллгану, по понятной причине, торговать нечем, и для
скупщиков душ он интереса не представляет. Такой вот "Фауст" по-зиггански.
До Мефистофеля здесь еще не додумались, прочая же нечисть была вполне
материальна. Все эти вауу, уэггды, эуйбуа и иже с ними даны были жителям
империи в ощущениях, как правило - чрезвычайно неприятных.
Эуйбуа - та тварь, которую я уложил в ходе ритуала Воплощения.
Переживший свою эпоху сухопутный трилобит-мутант. А третьего дня я видел,
как из колодца вытаскивали дохлого вауу. Он уже начинал разлагаться и
смердеть, а воду отравил своим ядом на вечные времена. Скрюченные
мускулистые лапы. Брюхо - одрябший мохнатый мешок. Вроде тех, что
доводилось мне, отбываючи непременную трудповинность на картофельных нивах
подшефного совхоза, вдвоем с напарником с размаху, иной раз - со второй
попытки, метать в кузов прицепа. В прежнем, потустороннем бытии...
Вургры тоже не были отвлеченным понятием, этакой страшноватой
быличкой. Один из них, во плоти, с неделю бродил вокруг дворца, ускользая
от ночных дозоров, устроенных юруйагами. И в напоминание о себе и словно
бы в издевку над усердием доблестного Элмайенруда оставлял то в задней
арке, то в сточной канаве обескровленные тела жертв. Допрошенные очевидцы
клятвенно утверждали, что вургр был ростом со сторожевую башню, о двух
головах и четырех руках, и что не будет ему успокоения, пока не насытится
он из яремной вены Солнцеликого.
Император дрейфил. Он не верил, что я сумею защитить его своим мечом.
Юруйагам же он не верил никогда.
- Пусть император прикажет... - сказал я угрюмо.
- Ты не можешь оставить меня одного в этом змеюшнике! - всхлипнул
Луолруйгюнр. - Меня зарежут, как козу. И ты, не исполнивший обета, вечно
будешь пить кипящую смолу в Земле Теней.
- Тогда пусть император спит до утра. Днем вургр ему не страшен. А
ночью вургру страшен я.
- Это верно. Вургры боятся ниллганов. Почему? И вы, и они - бездушны.
И вы, и они обречены служить своим хозяевам. Все же непонятно, клянусь
чревом Мбиргга. Запах, что ли, у вас другой или кровь неживая?.. Послушай,
Змиулан, - император опрокинулся на просторное ложе и завернулся в грубое
покрывало из волчьей шерсти. - Расскажи мне о своих войнах. Я люблю...
"Что ему здесь наплели мои предшественники?"
- Я не стану делать этого. Услышав о моих войнах, император навсегда
утратит сон. Это будет пострашнее всех вургров империи, вместе взятых.
- Ничего. Меня уже не мучат кошмары от рассказов о жидком огне,
который ничем не погасить, или железной гальке, выдирающей у человека
внутренности.
"Вояка, - подумал я. - Ни черта-то ты не знаешь. Про Чернобыль, к
примеру. Когда свои гробят своих, не врагов даже, а просто мирных жителей
в округе, сотнями и тыщами, безо всякой там войны. Да что там, ты ведь
паршивенького взрыва учебной гранаты ни разу не видал, вот что смешно! А
посади тебя возле телевизора воскресным утречком, когда гонят
военно-патриотическую туфту типа "Служу Советскому Союзу", а крутани тебе
какую-нибудь самодовольную, и оттого относительно безобидную залипуху
вроде "Освобождения" - при всем том, что правда о наших войнах еще
ужаснее, настолько ужаснее, что ни один режиссер ее еще не отснял, ни один
