полном соответствии с орфоэпическими нормами доминирующего диалекта
Иовуаарп, тщательно выверив интонацию, произнес:
- Йюнаиуааворзмаднулгалмаабаймо!
Восковые фигуры отпрянули единым порывом, будто Кратов у них на
глазах вдруг обратился в трехглавого дракона и каждой пастью изрыгнул
клубы ядовитого дыма пополам с пламенем. Некоторые даже обхватили головы
руками.
- Что вы там ляпнули? - тихонько взвыл Биссонет. - Аафемт в панике,
сейчас в обморок попадают... Немедленно исправляйтесь, злосчастный!
Кратов молчал, лихорадочно соображая, что же приключилось. На его
взгляд, ничего предосудительного он не изрек, уж во всяком случае -
способного породить такой ужас. Всего лишь возгласил классическую формулу
приветствия, принятую между близкими, но давно не встречавшимися друзьями.
Кажется, это была пространная цитата из какого-то литературного
произведения. Отчего она произвела столь сильный и неожиданный эффект на
слушателей, можно было только гадать...
Но в эту минуту отверз уста все тот же передний Аафемт, между тем как
остальные, вновь обратившись в раскоряченных истуканов, почтительно
внимали ему. Что касалось Кратова, то он даже скривился от напряжения,
стараясь ничего не упустить из вложенного либо - что было, пожалуй, точнее
- упрятанного в не такую уж и длинную гиперфразу смысла.
- Чужегость знает древнесокровенное, - сказал Аафемт. - Видящие
Внутрь содрогнуты. Потрясены-удивлены-напуганы. Чужезвучное
древнесокровенное было погребено в забвении. Инослышащий-не-Видящий-Внутрь
был бы потрясен-озлоблен-возбужден. Угроза постыдной смерти, без будущего
имагопревращения, утрата личновечности. Но Видящие Внутрь также и
потрясены-удивлены-умилены: Истиносвет не угасает в
пространствевечновремени.
Аафемт говорил медленно, запинаясь и даже останавливаясь, с явным
трудом подбирая семантические кирпичики в наспех возводимое здание
гиперфразы. Видно было, что познания его в метаязыке Иовуаарп поверхностны
и бессистемны. Кратов этому был только рад. Примерно равное невежество
ставило его на одну доску с собеседником.
- Не Чужегость, но Дружегость, - произнес он. - Жаждапоиск
Истиносвета ведет-соединяет нас.
- Видящие внутрь потрясены-успокоены-обрадованы.
Дружегость-Первый-Знающий говорит-понимает древнесокровенное... Также и
Дружегость-Второй-Странный?
- Дружегость-Второй-Странный говорит-понимает иначе. Нужно разъяснять
древнесокровенное чужезвучным. Квант древнесокровенного - много квантов
чужезвучного. Это необходимо.
- Нет препятствий.
Облегченно вздохнув, Кратов обернулся к изнывавшему от нетерпения
Биссонету:
- Они не возражают, чтобы я переводил вам сказанное.
- Послушайте, Кратов, вы хотя бы отдаете себе отчет во всей
абсурдности происходящего? - возбужденно спросил ксенолог.
- Что еще вам неладно? - нахмурился Кратов.
- Нет, это поразительно! - воскликнул Биссонет. - Я, выдающийся
ксенолог-теоретик, присутствую при контакте в непристойной роли стороннего
наблюдателя. В то время как некий субъект, которому наши проблемы, мягко
говоря, чужды, комильфотно болтает с инопланетянином на его же языке. Да
еще делает вид, что это вполне в порядке вещей!
Кратов растерянно улыбнулся. Он и в самом деле совершенно упустил это
из виду.
Среди Аафемт, ожидавших продолжения переговоров, понемногу нарастал
легкий шум. Они уже не торчали подобно манекенам, а нетерпеливо
раскачивались из стороны в сторону. Некоторые придвигались поближе к
"иглу", перебрасываясь короткими фразами на своем языке. Похоже, что-то
сильно беспокоило их. Наконец кратовский собеседник всплеснул руками -
грубая накидка за его спиной вскинулась парусом.
- Всеопасность, - сказал он. - Серебряные Змеи. Дружегости
мнимобеззащитны-приступны. Есть желание обладать. Видящие Внутрь
законопреступны, многоблизки к запретному. Есть намерение уничтожить.
Всенеобходимость избежать-исчезнуть.
- Чего они засуетились? - насторожился Биссонет.
Кратов не ответил. Он перевел взгляд себе под ноги. На оставленные
Татором часы. Песочная горка в нижнем полушарии, казалось, и не думала
прибывать. Долго, ох как долго еще...
- Они почуяли Серебряных Змей, - сумрачно сказал Кратов. - И хотели
бы уйти.
- А мы как же?
- Нас тронуть Змеи не посмеют, - промолвил Кратов без особой
уверенности. - Хотя у них "есть желание обладать"... Нам ничто не грозит,
- добавил он поспешно. - Запремся в "иглу". Переждем. В конце концов,
отстреляемся.
- Переждем, отстреляемся! - с раздражением сказал Биссонет. -
Плоддерская терминология. Нельзя ксенологам отстреливаться, запомните раз
и навсегда. Иначе они из ученых превращаются в конкистадоров!
- Это я помню неплохо, - сказал Кратов сквозь зубы. - Насчет
"отстреляться" - это действительно плоддерский юмор.
- К тому же, вы все время забываете, что перед нами не какая-нибудь
вдоль и поперек изученная социальная группа партнеров по контакту, а
Видящие Внутрь! Гонимая элита, загадка, воплощенный миф. А вы -
переждать... Сами же говорили про шанс.
Кратов посмотрел на взволнованного Биссонета с недоумением. Таким он
его еще не знал: азартным, собранным, нацеленным на поступок... И, похоже,
напрочь позабывшим о собственной исключительности.
- Что вы задумали? - спросил он.
- Идти за ними, естественно. Не упускать, держаться за них, как черт
за грешную душу...
- А вам не страшно?
- При чем тут мой страх? - возмутился Биссонет. - Судьба контакта на
карте! Впрочем, - он скорчил сатанинскую ухмылку, - вы можете запереться в
"иглу" и переждать, как и собирались.
- Будь я один, - сказал Кратов, - так бы и поступил. Но поскольку
здесь еще и вы...
- ...то я погоню вас перед собой пинками! - взорвался ксенолог. -
Потому что я не владею языком, а вы по странному капризу обстоятельств
владеете!
Передний Аафемт, не оборачиваясь, каркнул что-то своим спутникам, и
те проворно попятились в травяные заросли, уродливыми тенями растворяясь
между кактусами.
- Уходят! - завопил Биссонет.
И вдруг, быстро оглядевшись по сторонам, упал перед Кратовым на
колени.
- Могу и так, - прошипел он с ненавистью. - Меня не убудет. Только
поскорее за ними. Пожалуйста... Я один и в самом деле ни на что не гожусь.
- Да вы с ума сошли! - воскликнул Кратов, шарахаясь.
- Мужчина вы или кто? - Биссонет немедленно поднялся, брезгливо
отряхивая брюки. - Тоже мне - плоддер! Сопляк, маменькин сынок... А-а! -
Он с досадой отмахнулся и бегом устремился вдогонку за таявшими в
пепельных сумерках силуэтами.
Кратов ошалело смотрел, как он удаляется, поминутно спотыкаясь на
всякой рытвине и неловко взмахивая руками, чтобы не упасть.
- Схлопотал? - спросил он себя.
Потом, словно очнувшись от гипноза, сорвался с места и бросился в
"иглу". Попробовал вызвать корабль - безуспешно. То ли атмосферные помехи
буйствовали, то ли как раз происходил очередной пространственный маневр...
Суетливо тыча пальцами в сенсоры мемографа, наговорил коротенькое, в две
фразы, послание Татору. Свалил в подвернувшийся пластиковый мешок наличный
трехчасовой запас продуктов. Схватил было фогратор. И тут же бросил. "Нет,
стрелять мы больше не станем..."
Выскочив наружу, тщательно "заговорил" вход. Чтобы никаким незваным
гостям - Серебряным ли Змеям, иным ли опасным пресмыкающимся - туда не
прорваться. По крайней мере, до возвращения корабля. Тяжко вздохнув, с
тоской поглядел в пыльное небо.
Нет, чуда не предвиделось. Где-то на высокой орбите Татор ожидал
рандеву с трампом, чтобы пересадить туда Вилгу. Слабого в коленях,
зеленого, впавшего в дурноту от сумасшедшей гонки. И, должно быть, упорно
твердящего самому себе, что его личные ощущения - пустяки, когда речь идет
о судьбе контакта.
Кратов нагнал Биссонета на старой, хорошо им обоим знакомой тропе
между кактусов. Тропой ее можно было назвать с известной натяжкой: ни
единая травинка здесь не была примята тяжелыми ботинками пришельцев с
Земли. Просто этим путем ежедневно, выходя на поиски, проплывала
"туатара".
Но сейчас Биссонет потерянно топтался на месте.
Тропы не было. Прямо среди поля багряной травы зияла сырая черная
пасть бездонного провала. Можно было только гадать, как он возник, что за
тайные силы выбили его в многострадальном теле планеты.
Зато теперь отчетливо проявлялся еще один смысл, вложенный в кастовое
имя здешних интеллектуалов.
Потому что Видящие Внутрь уходили в эту жуткую прорву спокойно, не
оглядываясь.
2
И они следовали в эту же прорву за Видящими Внутрь, но оглядывались
на каждом шагу.
Когда они углубились на добрый десяток витков колоссальной винтовой
лестницы, что-то страшно заскрежетало, сверху посыпались и застучали по
щербатым ступенькам комья сырой земли. Кратов присел, втянул голову голову
в плечи. Биссонет непроизвольно попятился к нему, хватая перекошенным ртом
насыщенный гнилыми испарениями воздух.
Тяжелая, неправильных очертаний крышка медленно, как во сне, наползла
на лоскут пепельного неба в вышине, замыкая всякую дорогу к отступлению. И
стало темно.
Биссонет слепо вытянул перед собой руки.
- Что же это, Господи?.. - спросил он рыдающе. - Кратов... где вы?
- Здесь, - отозвался тот. - В двух шагах. Не волнуйтесь, я вижу в
темноте. Врасплох нас никто не застанет.
- Что же мы теперь станем делать?
- Как что? Изучать интеллектуальную элиту, вы же к тому стремились.
Тем более, что обратной дороги у нас все равно нет. Дайте руку, я поведу
вас.
Биссонет, поколебавшись, протянул на голос дрожащую ладонь.
Шедший чуть впереди Аафемт аж с двумя гребнями на голове вдруг
вскинул тощие конечности и хрипло каркнул. И тотчас же огромное
пространство подземелья озарилось. В расселинах стен ожили и налились
неверной голубизной клубки призрачного света. Кратов инстинктивно
зажмурился, опасаясь увидеть факелы... Но это не было обычным огнем и не
тревожило в нем никаких тайных страхов.
- Прекрасно, - сказал Биссонет и тут же отнял руку.
Не прошло и минуты, как он уже обрел весь прежний апломб. И теперь
бодро, вприпрыжку одолевал ступени, даже не оглядываясь на поотставшего
Кратова.
Тот осторожно приблизился к самому краю ничем не огороженной
лестницы. Заглянул вниз.
Гигантский, метров пятьдесят в поперечнике, колодец. Глухая темнота,
напрочь застилающая дно, если оно вообще существовало. Насколько хватало
глаз - ступени, ступени, ступени. Словно внутренняя резьба в каменной
трубе. И беспорядочно разбросанные повсюду светящиеся клубки. Аафемт
растянулись в цепочку, передние из них шествовали уже добрым десятком
витков ниже.
Биссонет вдруг ойкнул и невнятно выругался. Скособочившись, сделал
еще пару неуклюжих шагов и привалился к стене.
- Ну, конечно же, - сказал он с досадой. - Эти ваши дерьмовые
ботинки... Я подвернул ногу.
- Ботинки ни при чем, - сказал Кратов, подходя. - Во всем виноваты
диваны.
- Какие, к черту, диваны?! - окрысился Биссонет.
- Мягкие, - пояснил Кратов. - Очень удобные. От которых так нелегко
каждым утром отдирать задницу и бежать километров пять туда и пять
обратно. По солнышку и свежему воздуху. Или по дождичку и опять-таки
свежему воздуху... Покажите мне свое увечье.
- Вы и врачевать в плоддерах научились?
