настержь, дверцы шкафа, где хранился кейс с препаратами доктора Кепара-
сика - тоже. Посреди комнаты лежал опрокинутый стул, вокруг него, среди
локонов остриженных волос, валялись три пустые ампулы и шприц.
- Я только на минуту вниз спустился кисточку помыть, - стал рассказы-
вать Вильковский. - Прихожу, а здесь...
Стерлингов подошел к окну, хрустнуло стекло под ногой. Он безуспешно
пытался хоть что-нибудь разглядеть в темноте, потом крикнул:
- Айвар, живо на улицу! Найди эту скотину!
Стадлер, как завороженный, смотрел на опрокинутый стул, и тут его
осенило. Ну конечно же! Странное поведение Свиньи в машине, бессвязный
бред насчет марафету, слова Уорбикса насчет какоина... Какой же он осел!
Советолог нагнулся и поднял ампулу: две красные поперечные полосы.
"Метапроптизол! - вспомнил он. - Лекарство против страха!"
Ему стало дурно.
- В каком он был виде? - выпытывал Стерлингов у парикмахера.
- Я... почти закончил... - збивчиво объяснял тот. - Осталось только
виски подбрить.
- Ничего себе! - Стерлингов схватился за голову.
С улицы раздавался раздирающий душу треск. Это Лупиньш прокладывал
себе дорогу сквозь кусты.
Вильковский испуганно собирал портфель.
- Я, пожалуй, пойду, - он боком выскользнул за дверь.
- И этот уйдет! - прохрипел Стадлер.
- Не уйдет, там Айвар. - Стерлингов был бледен, но спокоен. - То же
мне парикмахер на букву "хер".
И действительно, через минуту из сада донесся сдавленный крик. Стад-
лер судорожно перекрестился.
ГЛАВА 18
Москва. Калининский проспект. 5 ноября. 21-00.
Вечер. Промозгло. Капитана Козлова познабливает в плаще. Время, отве-
денное на выполнение задания, истекло. Почти все двойники задержаны.
Козлов решает ехать в Управление. Он стоит у кромки тротуара и голосует
рукой с зажатой в ней сигаретой.
Такси остановилось сразу. На переднем сидении был пассажир. От вит-
ринных огней сияла его круглая лысина.
- Куда? - крикнул шофер.
Козлов понизил голос до шепота:
- На Лубянкку.
- А деньги есть? - пидирчиво оглядел его таксист.
"Так и знал, не внушают доверия эти усы", - пожаловался сам себе ка-
питан и, стукнув кулаком в грудь, пообещал:
- Забашляю, шеф, два счетчика!
- Но-но! - встрял пассажир на переднем сидении и погрозил Козлову
указательным пальцем.
- Да за мной не станет! - стал убеждать того капитан. - Сначала вы
доберетесь, потом я.
- Но-но, - пассажир постучал по наручным часам. - Казино, скорость,
спид, давай-давай, баранка!
- Я тебе не баранка! - огрызнулся таксист. - Садись, друг. - Он пе-
регнулся через сидение и открыл заднюю дверь. Козлов сел.
- Ну и вредный тип попался, - покосился на пассажира шофер. - Весь
вечер катаю, то доллары сует, то срамные картинки. Сутенер, небось.
Попутчик обернулся и подарил капитану полный презрения взгляд. Тот
похолодел: открытый профиль, нос немного картошкой, огромный лоб, до бо-
ли человечий. Козлов украдкой достал из кармана железный рубль, сравнил,
- ошибки быть не могло.
- И слова-то от него нормального не услышишь, - продолжал сетовать
таксист. - Ни бельмеса не понимает по-русски. Всю смену молчу. Да еще
пукает в салоне, видать к борщам нашим не привычен...
Но Козлов не слушал его. Голова работала на полную мощность: "Ильич,
точно, то есть не Ильич, конечно, а двойник - Свинья. Розенблат и компа-
ния. Прав Евлампий, ох как прав!"- капитан притворился спящим, но лицо
его было напряжено.
- Эй, стоп! - вдруг закричал пассажир. - Зе энд, финиш, доигрались,
мать твою так!
От неожиданности шофер резко затормозил.
- Смотри-ка ты, по-русски заговорил, - удивленно протянул он.
Свинья открыл дверь и собрался выходить.
- А деньги?! - шофер схватил его за плечо. - Мани-мани, рубли давай!
Семнадцать с полтиной. Кто платить будет, Рузвельт?
- Я заплачу, - шепнул водителю Козлов. Он боялся спугнуть двойника.
Таксист отпустил Свинью и, матерясь, захлопнул дверь.
- Друг, останови у следующего фонаря, - попросил капитан.
- Как это? - не понял шофер.
- Через 50 метров. - Козлов нервничал. - Я потом все объясню. Деньги
завтра на Лубянке получишь. Спасибо, товарищ!
Капитан протянул квитанцию и выскочил в ночь. Вокруг ни души. Видне-
ются контуры Государственного университета. Промелькнл вдалеке "Ильич"
под фанарем. Козлов припустил за ним, нащупав "макарова" в кармане шта-
нов.
Шофер же плюнул в форточку, кинул туда же смятую квитанцию и тронулся
в парк.
Минут десять двойник Ленина петлял переулками, низко нагнув голову,
затем зашел в парадную дома с барельефом композитора Мусоргского. Козлов
шмыгнул за ним и стал осторожно подниматься этаж за этажом, держа писто-
лет обеими руками. Так дошел он до чердака: пусто, лишь покачивается от
ветра странное белье на веревке.
"Черт, проходной!" - понял Козлов и бросился вниз. Он пробегал между
вторым и первым этажами, когда вдруг погас свет. Нога зацепилась за
что-то твердое, и капитан полетел вниз. Он летел ровно семь ступенек и
успел сделать семь выстрелов. Семь предупредительных выстрелов вверх.
Сознание погасло.
* * *
Бытует расхожее мнение, что при потере сознания сновидений нет. Если
бы Козлов знал об этом, то сильно удивился бы: ему снился сон.
Снилось Козлову, что он не капитан контразведки, а известный на всю
страну фокусник-иллюзионист, заслуженный артист республики. Будто выхо-
дит он в свете прожектороов на театральную сцену и под восторженный рев
многотысячной публики достает из черного крашенного цилиндра генерал-ма-
йора Скойбеду за уши. Достает и, пристально глядя в глаза, ласково так
спрашивает:
- Ну что, Валерий Михалыч, сукин ты сын, будешь еще доя...ться до ме-
ня?
- Буду, - отвечает Скойбеда.
Тогда Козлов берет свободной рукой волшебную палочку и, стукнув ей
Скойбеду по лбу, превращает того в свинью.
- А теперь будешь? - спрашивает.
- Буду! - визжит свинья.
Тогдв Козлов, еще раз взмахнув палочкой, превращает свинью в Ленина и
сам пугается своего поступка. Стоит он, значит, а пот с него так и хле-
щет. Тут еще вскакивает с первого ряда полковник Семинард и, потрясая
его, Колова, личным делом, кричит:
- Прекратить антиобщественное представление, я приказываю прекратить!
Козлов и рад бы, да вот только никак. Держит он Ленина за уши и ни во
что превратить не может. А тут уже бегут к нему изо всех проходов мрач-
ные люди с развитой мускулатурой и недоразвитыми головами, да старший
прапорщик Плеханов, высунувшись из-за кулис, шепчет злорадно:
- Сдать на вещсклад немедля цилиндер крашеный - раз, палку волшебную
- два, генерал-майора Скойбеду - три!
А Ленин тем временем вырывается и, оставив уши в руке Козлова, бежит,
как есть, к авансцене, приговаривая: "Финансы - говно, кадры - говно,
диктатура пролетариата - говно". И там, перепрыгнув оркестровую яму,
скрываетя в зале. Его ищут, но тщетно
- Поймать его! кричит Козлов, задыхаясь. - Меня же прапорщик Плеханов
убьет!
Козлов вздрогнул и открыл глаза: "Долго же я спал. Господи, как болит
голова!"
Козлов попробовал привстать, что-то защелкало, забегали по экрану
черные и белые полосы, пошла настройка, изображение стало проясняться.
Стал виден Митька в сувороввской фуражке.
- Очухался? - спросил он грубо.
- Ушел, гад, - простонал Козлов. - Поймай его, Митька!
- А ты на опарыша пробовал? - Спросил Митька и захохотал.
Опять пропало изображение, потом вдруг появился Семинард в той же фу-
ражке.
- Товарищ полковник! - доложил Козлов. - Задание не вып...
Но Семинард перебил его:
- Ти, Козель поганий, не видишь - сержанта я! Пошли на допрос, ко-
зель!
Какая-то сила подняла капитана и поставила на ноги. Все вокруг было
двигающимся, живым: стены то наползали, то отступали, пол под ногами
содрогался.
- Там вулкан, - догадался Козлов.
Потом в глаза ярко ударил свет - открылась дверь, и Козлова толкнули
туда. Здесь было уже безопасно - обычная комната: письменный стол, табу-
рет, на столе яркая лампа с гибкой шеей. Очутившись тут, Козлов по-
чувствовал себя как-то спокойней. Голова хоть и болела, но начала сооб-
ражать. Закрылась дверь и капитан остался один.
"В кабинете положено думать", - вспомнил он выдержку из речи Менжинс-
кого перед сельскими оперуполномоченными и попытался сосредоточиться на
том , чтобы понять, где он.
"Ловушка? Проверка? Ошибка?" - мысли, как белки, скакали в больной
голове, но ни одну из них Козлов не мог ухватить за хвост.
- Садитесь. - послышалось вдруг.
От неожиданности Козлов сел. Только сечас он разглядел за столом ма-
ленького человечка в строгом фиолетовом костюме. Тот сидел, сцепив ручки
перед собой, и доброжелательно смотрел на Козлова. Все в нем было утон-
ченно и миниатюрно - тонкие пальцы, тонкие брови, тонкие душки очков.
Человечек этот то ли угадал соображения капитана, то ли по другой какой
причине, сказал:
- Не собираюсь играть с вами в кошки-мышки. Вы находитесьв следствен-
ном изоляторе номер два, именуемом в простонароднье Матросской Тишиной.
Фамилия моя Креветко, звать Викентий Арсеньтьевич, я следователь и буду
вести ваше дело.
- Очень приятно, - Козлов встал и протянул через стол руку. - Капитан
госбезопасности Козлов.
- Сядьте, - глядя мимо него, сказал Креветко.
Козлов сел, пряча руку в карман.
- Я, возможно, вас разочарую, - произнес следователь,- но скажу, что
у нас нет никаких оснований верить вам, гражданин... хм...
- Козлов, - подсказал Козлов.
- Вы настаиваете?
- На чем?
- На том, что вы Козлов.
- А кто же я? - капитан опешил.
- Ну, вот тебе и раз! - всплеснул ручками Креветко. - Мы же с вами
оба взрослые люди. Причем оба отлично знаем, кто вы на самом деле, ума
не приложу, почему вы выбираете себе такие неблагозвучные фамилии. В
прошлый раз вы называли себя Сундуков.
Козлов открыл рот, потом снова закрыл. Креветко же продолжал:
- Я по роду своей деятельности привык доверять только фактам. Так
вот, факты эти, увы, свидетельствуют против вас. Зачем держать грех на
душе, не лучше ли открыться следствию, желающему вам добра? Чистосердеч-
ное признание...
- Знаю! - оборвал его Козлов. - Я все расскажу.
- Вот и прекрасно! - Креветко откинулся на спинку стула. - Слушаю
вас.
- Я выполняю специальное задание, - начал Козлов. - Руковожу операци-
ей "Яков и Ко".
- Яков и что? - не понял следователь.
- Не что, а кто. Ко - компани, их много, они опасны.
Креветко зевнул.
- Выслушайте меня! - взмолился Козлов.
- Говорите, говорите, - разрешил следователь.
- Перед тем, как меня задержали, я следил за Свиньей...
- За кем? - Креветко приподнял очки на лоб.
- Я хотел сказать, за Фрайером...
- Вот видите, - вздохнул Креветко. - Воровской жаргон выдал вас с
потрохами. Вы по-прежнему намерены запираться и молоть чепуху?
- Это не чепуха, - сказал Козлов. - Это дело большой государственной
важности.
Креветко засмеялся звонко и заливисто, как колокольчик.
Открылась дверь, и в кабинет вошел человек, похитивший Митьку два дня
назад. Козлов так и подскочил на стуле.
"Госпди, вот подвезло-то! Вот подфортило-то как! Как же его фамилия?
Чем-то похожая на мою. А, вспомнил: Баранов! Оперуполномоченный Баранов
из МУРа. Ну конечно же, вот я дурак, что сразу не вспомнил о нем."
только хотел у вас узнать... - Он осекся, заметя Козлова.
- Товарищ Баранов! - бросился к нему капитан. - Как хорошо, что вы
здесь! В смысле, что зашли. Это какое-то наваждение: сперва арестовывают
моего сына, теперь меня... Этот кошмар должен когда-нибудь кончиться.
Скажите хоть вы, кто я такой!
Опер Баранов смотрел на Козлова и колебался. С одной стороны долг
следователя и гражданина говорил ему, что обманывать нехорошо, обманы-
